— А чего ты удивляешься, что развожусь. Ты посмотри на себя, располнела, — недовольно заявил Алексей, брезгливо оглядывая жену с головы до ног. Марина застыла посреди кухни с половником в руке. Суп, который она готовила для мужа, медленно закипал на плите.
— Что ты сказал? — голос её дрогнул.
— То, что слышала. Мне НАДОЕЛО жить с коровой. Когда мы женились, ты весила пятьдесят два килограмма, а сейчас сколько? Семьдесят?
— Шестьдесят восемь, — машинально поправила Марина. — После родов я…
— ХВАТИТ оправданий! Нашему сыну уже три года. За это время можно было десять раз похудеть. Но тебе, видимо, плевать на то, как ты выглядишь.
Марина опустила половник. Руки предательски задрожали.
— Алёша, но я же работаю, воспитываю Мишу, готовлю, убираю…
— И что? Другие женщины тоже всё это делают, но при этом за собой следят. Вот Кристина из моего отдела — двое детей, а фигура как у модели.
— Кристина? — Марина подняла глаза на мужа. — Та самая, которая на корпоративе к тебе липла?
— Не липла, а проявляла внимание. К успешному мужчине. И знаешь что? Я принял её внимание. Мы встречаемся уже два месяца.
Марина опёрлась о столешницу. В ушах зашумело.
— Ты… изменяешь мне?
— Изменяют жёнам. А ты разве жена? Жена должна быть красивой, ухоженной, желанной. А ты? На тебя смотреть тошно. Вечно в каких-то растянутых спортивных штанах, волосы в хвост собраны, ногти не накрашены.
— Я дома… с ребёнком…
— ПЕРЕСТАНЬ ныть! Кристина тоже дома с детьми, но выглядит всегда безупречно. Она понимает, что мужчину нужно удерживать. А ты расслабилась, решила, что штамп в паспорте — это гарантия.
Марина медленно повернулась к плите и выключила газ.
— Значит, ты хочешь развода из-за того, что я поправилась на шестнадцать килограммов за пять лет брака?
— Не только из-за этого. Ты стала скучной. Только и говоришь о ребёнке, о цене на продукты, о том, что устала. Кристина — она другая. Весёлая, лёгкая, интересная.
— У неё муж-миллионер, который оплачивает няню, домработницу и личного тренера, — тихо сказала Марина.
— Вот видишь? Даже с таким мужем она старается выглядеть хорошо. А ты с обычным мужиком распустилась. Короче, я подам на развод. Квартира моя, это родители мне её купили до брака. Можешь жить тут, пока не найдёшь, куда переехать. Месяц даю.
— А Миша?
— Что Миша? Буду забирать на выходные. Если успею. У меня теперь новая жизнь начинается.
— Новая жизнь… — повторила Марина. — С Кристиной.
— Да. И не смотри на меня так. Сама виновата. Надо было за собой следить.
Алексей развернулся и пошёл в спальню. Через несколько минут он вернулся с чемоданом.
— Я к Кристине перееду. Вещи потом заберу.
— А как же… как же то, что мы клялись друг другу? В горе и радости?
— Не СМЕШИ меня! Это всё сказки для дурочек. В реальной жизни мужчина хочет видеть рядом красивую женщину, а не бесформенную клушу.
Дверь хлопнула. Марина осталась одна. Она медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками. Слёзы текли сквозь пальцы.
— Мама, ты чего плачешь? — в кухню вошёл маленький Миша, протирая заспанные глазки.
— Ничего, солнышко. Просто лук резала.
— А где папа?
— Папа… папа уехал в командировку.
— Надолго?
— Не знаю, малыш. Не знаю.
Она обняла сына, прижала к себе. Пахло детским шампунем и печеньем.
— Мам, а мы пойдём в зоопарк, как папа обещал?
— Обязательно пойдём. Только мы вдвоём.
На следующий день Марина позвонила подруге Ирине.
— Ты не поверишь, что вчера произошло…
— Алексей ушёл к Кристине? — спокойно спросила Ирина.
— Ты знала?!
— Весь офис знает. Они не особо скрывались. Обедали вместе, после работы уезжали на его машине.
— И ты молчала?
— Прости. Не знала, как сказать. Думала, может, само рассосётся.
— Он назвал меня коровой. Сказал, что на меня смотреть тошно.
— КАКОЙ мерзавец! Марин, ты же красивая женщина! Да, не тощая модель, но разве в этом дело?
— Видимо, в этом. Он сказал, что Кристина — идеал.
— Ага, идеал. Которая с тремя мужьями развелась и каждого обчистила до нитки.
— Что?
— Ты не знала? Кристина — профессиональная разводница. Выходит замуж за обеспеченных мужчин, рожает ребёнка и подаёт на развод. Алименты плюс раздел имущества. У неё это отлично отработано.
— Но Алексей не богат. У него только зарплата менеджера.
— Зато у его родителей строительная фирма. И квартира в центре. Кристина всё просчитала.
— Господи… А он думает, что она его любит.
— Пусть думает. Это его проблемы. Ты лучше о себе подумай. Что планируешь делать?
— Не знаю. Искать квартиру, наверное. Он дал месяц на сборы.
— СТОП! Какой месяц? Квартира-то на ком записана?
— На нём. Родители купили до нашей свадьбы.
— А ремонт кто делал?
— Мы вместе. Я даже больше вложила, у меня премия большая была.
— Есть чеки?
— Должны быть где-то.
— Ищи СРОЧНО. И к адвокату. Ты имеешь право на компенсацию за улучшение жилищных условий.
— Ирин, я не хочу судиться.
— А надо! Он тебя унизил, бросил с ребёнком и ещё выгоняет из квартиры. Не будь тряпкой!
Марина задумалась. Действительно, почему она должна молча уйти?
— Ладно. Поищу документы.
— И ещё. У меня есть знакомая, Валентина Петровна. Она адвокат, специализируется на семейных делах. Телефон скину.
Через неделю Марина сидела в кабинете Валентины Петровны.
— Так, посмотрим, что у нас есть. Квартира — добрачное имущество мужа. Но ремонт на двести тысяч вы делали совместно, есть чеки. Это уже хорошо. Машина?
— Тоже на нём. Купили в браке, но оформили на него, потому что у меня прав не было тогда.
— Совместно нажитое имущество. Делится пополам. Накопления?
— Сберкнижка на сына. Триста тысяч. Я копила из своих премий.
— На чьё имя?
— На имя Миши, но распоряжаюсь я.
— Отлично. Это остаётся вам. Алименты он платить обязан. Четверть дохода. А доход у него какой?
— Официально — восемьдесят тысяч. Но он ещё подрабатывает, тысяч сто выходит в месяц.
— Доказать подработки сможем?
— У него на карту приходят переводы от заказчиков.
— Запросим выписки. Теперь самое интересное. Вы говорите, он открыто сожительствует с другой женщиной?
— Да, с Кристиной из его офиса. Он к ней переехал.
— А она замужем?
— Да, но они в разводе не оформлены. Муж в Европе живёт.
Валентина Петровна хитро улыбнулась.
— Значит, формально она замужняя женщина. Это нам на руку. Её муж может подать на развод по причине супружеской неверности. И ваш муж окажется ответчиком. Репутационные потери, понимаете?
— Но мне не нужны скандалы…
— А вам и не нужны. Достаточно намёка. Поверьте, для менеджера среднего звена репутационный скандал — это крах карьеры. Особенно если его родители узнают, что он бросил внука ради замужней женщины.
— Его родители… Они меня любят. Особенно свекровь. Она души в Мише не чает.
— ВОТ! Это наш козырь. Позвоните им, расскажите всё как есть.
— Неудобно как-то…
— Марина, ХВАТИТ стесняться! Вас унизили, оскорбили, выбрасывают с ребёнком на улицу. Боритесь!
Вечером Марина набрала номер свекрови.
— Алло, Галина Сергеевна? Это Марина.
— Мариночка, дорогая! Как ты? Как мой внучок?
— Галина Сергеевна, мне нужно вам кое-что рассказать…
Через пятнадцать минут в трубке раздавался гневный голос свекрови.
— Как он ПОСМЕЛ! Назвать тебя коровой?! Да я его придушу собственными руками! Мариночка, не переживай. Мы с отцом приедем завтра же. И с Алексеем поговорим по-свойски.
— Не надо, Галина Сергеевна. Он уже принял решение.
— Ничего он не принял! Квартира куплена на наши деньги. В договоре дарения чётко прописано — для создания семьи. Семью разрушил — возвращай квартиру. Или пусть выплачивает тебе половину стоимости.
— Но это же ваш подарок ему…
— Это подарок СЕМЬЕ. Мы с отцом так и планировали. Просто оформили на него, потому что он старший. Но квартира покупалась для внуков. Никуда ты не поедешь. Сиди спокойно. Мы всё решим.
На следующий день в квартире Марины раздался звонок в дверь. На пороге стояли родители Алексея.
— Где этот подлец? — с порога спросил свёкр Виктор Павлович.
— На работе, наверное. Или у Кристины.
— У кого?! — взревел Виктор Павлович. — У любовницы, что ли?
— Они уже сожительствуют.
— Вот ГАДЁНЫШ! Галина, звони в офис. Пусть немедленно приезжает.
Через час в квартиру ввалился взбешённый Алексей.
— Какого чёрта ты их втравила в наши дела?! — заорал он на Марину.
— НЕ ОРИ на мою сноху! — рявкнул отец. — Сядь и объясни, что за цирк ты тут устроил?
— Мы разводимся. Это наше личное дело.
— Личное? Ты живёшь в квартире, которую мы купили. На машине ездишь, которую мы помогали покупать. Внука нашего бросаешь. И это личное дело?
— Я не бросаю. Буду алименты платить.
— Алименты он будет платить! — фыркнула мать. — А кто ребёнка воспитывать будет? Кто на родительские собрания ходить? Кто с уроками помогать?
— Марина справится.
— МАРИНА и так справляется! Пока ты по любовницам шляешься!
— Это не любовница. Это женщина, которую я люблю. А Марину я разлюбил. Она себя запустила.
Виктор Павлович встал, подошёл к сыну и влепил ему звонкую пощёчину.
— Ты ПОСМЕЛ сказать такое о матери моего внука?! О женщине, которая пять лет терпела твои выходки?!
— Какие выходки? — растерялся Алексей, держась за щёку.
— А то я не знаю, как ты деньги транжиришь! Марина из своей зарплаты на еду тратила, пока ты в покер играл!
— Я не играл… давно уже…
— Полгода не играешь. А до этого? Проигрывал по полсотни в месяц!
Марина удивлённо посмотрела на свёкра. Она никому не рассказывала про покер.
— Думаешь, я не знаю, сколько раз Марина тебе долги покрывала? Серёжка мне рассказал, твой дружок. Как ты у жены деньги на «бензин» клянчил, а сам в подпольное казино ехал.
— Это было давно…
— Год назад — это давно? Марина родила, сидела в декрете без денег, а ты играл!
— ХВАТИТ! — взорвался Алексей. — Это моя жизнь! Хочу — развожусь!
— Разводись, — неожиданно спокойно сказал отец. — Но квартиру продаёшь и половину отдаёшь Марине. Это условие дарения.
— Какое условие?! Квартира записана на меня!
— Договор дарения у меня. Там чёрным по белому — для создания семьи. Разрушаешь семью — возвращай дар или компенсируй. Юрист наш уже готовит иск.
— Вы не можете…
— Можем. И сделаем. Или полюбовно решаем, или через суд. Тогда вообще квартиру потеряешь.
Алексей побледнел.
— Но… но у меня нет таких денег. Квартира стоит восемь миллионов. Где я возьму четыре?
— Твои проблемы. Продавай машину для начала.
— Мне машина для работы нужна!
— Марине тоже квартира для жизни нужна. С ТВОИМ сыном.
— Может, договоримся как-то? — заискивающе спросил Алексей.
— О чём тут договариваться? — вступила мать. — Ты семью предал. Мариночку оскорбил. К замужней бабе ушёл.
— Она разведена!
— Кто тебе сказал? — хмыкнул отец.
— Она сама.
— А ты проверял? Паспорт видел?
— Нет, но…
— Никаких «но». Кристина Олеговна Мельникова, в девичестве Сидорова. Замужем за гражданином Германии Мельниковым Евгением. Развод не оформлен. Он, кстати, очень богатый человек. И очень ревнивый.
Алексей позеленел.
— Откуда вы…
— У меня свои источники. Так вот, милый мой сын. Либо ты возвращаешься в семью и просишь у Марины прощения на коленях, либо продаёшь квартиру. Третьего не дано.
— Я не вернусь! Я люблю Кристину!
— Твоё дело. Даю тебе неделю на размышления. Потом подаём в суд. И поверь, мы выиграем. У нас лучшие юристы.
Родители ушли, оставив сына в полной растерянности. Марина молча убирала со стола.
— Ты специально их натравила? — прошипел Алексей.
— Я просто рассказала правду. Что ты назвал меня коровой и выгоняешь из дома.
— Я не выгонял! Я дал тебе время найти жильё!
— КАКАЯ щедрость! Месяц на поиск квартиры с трёхлетним ребёнком.
— Не прикидывайся жертвой! Ты сама виновата! Надо было за собой следить!
Марина резко развернулась.
— Знаешь что? УБИРАЙСЯ отсюда. Это пока ещё твоя квартира, но я имею право тут жить. И не желаю тебя видеть.
— Ты не имеешь права!
— Имею. Мы ещё не разведены. Это семейное жильё. Хочешь — вызывай полицию. Объяснишь им, как бросил жену с ребёнком ради любовницы.
Алексей хлопнул дверью и ушёл. Через три дня ему позвонила Кристина.
— Алёша, солнышко, у нас проблемы.
— Какие проблемы?
— Мой муж вернулся из Германии. Неожиданно. И узнал о нас.
— И что?
— Он подаёт на развод. И требует отсудить детей. У него есть фотографии, как мы с тобой из твоей машины выходим. И из ресторана. И ещё…
— Что ещё?!
— Видео из квартиры. Он камеры поставил, пока меня не было.
Алексей едва не выронил телефон.
— Какое видео?
— НУ КАКОЕ! Где мы с тобой в постели!
— Твою мать… И что теперь?
— Он грозится выложить в сеть. И твоему начальству отправить. Если я не откажусь от алиментов и детей.
— Но это шантаж!
— Это развод, дорогой. Так что решай. Либо ты женишься на мне и берёшь моих детей на содержание, либо я возвращаюсь к мужу.
— Подожди, какое содержание? У тебя же алименты!
— БЫЛИ. Если я откажусь от них, то никаких алиментов не будет. Зато дети останутся со мной.
— Но я не потяну троих детей! У меня своих алименты!
— Тогда прощай, дорогой. Было приятно познакомиться.
— Кристина, подожди!
Но в трубке уже были гудки.
Алексей в бешенстве швырнул телефон. Всё летело к чертям. Родители грозились отсудить квартиру. Кристина оказалась не тем, кем казалась. А впереди маячил развод и алименты.
Он набрал номер Марины.
— Слушай, может, поговорим?
— О чём?
— О нас. Я погорячился. Давай попробуем сначала?
— Сначала? После того, как ты назвал меня коровой?
— Я был неправ. Прости.
— НЕТ.
— Марина, ну не будь такой. Мы же пять лет прожили.
— Которые ты перечеркнул одной фразой.
— Я оступился! Бес попутал!
— Бес по имени Кристина?
— Мы расстались.
— Как неожиданно. Что, не сложилось в раю?
— Марин, я понял, что люблю только тебя.
— Нет, Алёша. Ты понял, что ВЛИП. И теперь пытаешься вернуться туда, где тепло и сытно.
— Это не так!
— Именно так. ПРОЩАЙ.
Марина отключилась.
Через месяц состоялся суд. Алексей пытался оспорить требования родителей, но проиграл. Суд обязал его выплатить Марине компенсацию за улучшения квартиры и разделить совместно нажитое имущество. Плюс алименты — треть дохода, так как суд учёл его дополнительные заработки.
Продавать квартиру пришлось. Родители отказались помогать.
— Ты предал семью. Живи теперь как знаешь, — отрезал отец.
Денег от продажи хватило на выплату Марине и маленькую однокомнатную квартиру на окраине. Кристина к тому времени вернулась к мужу, который простил её при условии переезда в Германию.
Алексей остался один. В маленькой квартире, без машины, с алиментными обязательствами и подмоченной репутацией — история с Кристиной всё же просочилась в офис.
А Марина? Марина получила компенсацию, купила небольшую, но уютную двухкомнатную квартиру. Устроилась на новую работу — удалённо, чтобы больше времени проводить с сыном. И записалась в спортзал — не чтобы похудеть для кого-то, а для себя, для здоровья.
Через год она случайно встретила Алексея в супермаркете. Он постарел, осунулся. Дешёвая куртка, потёртые ботинки.
— Марина? Ты отлично выглядишь.
— Спасибо.
— Может, кофе выпьем? Поговорим?
— Не о чем говорить, Алексей.
— Я скучаю. По тебе, по Мише.
— Мишу ты не видел восемь месяцев. Какая тоска?
— Работа, понимаешь. Новое место, надо было закрепиться.
— Понимаю. Сначала покер, потом Кристина, теперь работа. У тебя всегда что-то важнее сына.
— Это несправедливо!
— Знаешь, что несправедливо? То, что ты назвал мать своего ребёнка коровой. То, что выгнал нас из дома. То, что предпочёл чужую женщину семье.
— Я заблуждался!
— Нет, Алёша. Ты показал своё истинное лицо. И я благодарна тебе за это.
— Благодарна?
— Да. Я поняла, что заслуживаю лучшего. Заслуживаю мужчину, который будет любить меня любой. Не за вес или внешность, а за то, какая я есть.
— Я так и любил…
— НЕТ. Ты любил картинку. Молодую, стройную девушку. А когда картинка изменилась, ты сбежал. Это не любовь.
— Дай мне второй шанс!
— У тебя был второй шанс. И третий. И десятый. Когда ты проигрывал наши деньги. Когда врал о командировках, а сам в покер играл. Когда флиртовал с Кристиной у меня на глазах. Я всё прощала. Но назвать меня коровой — это последняя капля.
— Марина…
— Прощай, Алексей. Алименты переводи вовремя. За три месяца задолжал иначе подам в суд и тогда лишишься однушки. Ты этого хочешь?
Она развернулась и пошла к кассе. А он остался стоять посреди магазина. Одинокий мужчина, разменявший семью на мимолётное увлечение.
Алексей вышел из супермаркета в холодный октябрьский вечер, и внезапно всё его нутро сжалось от невыносимой тоски и запоздалого понимания — он проклинал себя за каждое ядовитое слово, за то роковое «корова», которое разрушило его жизнь, за Кристину, оказавшуюся расчётливой хищницей, за собственную слепоту и глупость, ведь он променял настоящую любовь, тёплый дом, сына, женщину, которая прощала ему всё, на пустое место в холодной однушке на окраине. А в это самое время в уютной двухкомнатной квартире на полу сидели Марина и Миша, сосредоточенно рисуя акварелью осенний лес, мальчик смеялся, измазав маму краской, и она смеялась в ответ — впервые за много лет по-настоящему, легко, свободно, — и в этом смехе, в тепле вечерней лампы, в детских объятиях была настоящая, простая, ничем не омрачённая счастье.
