Дождь лил как из ведра. Роман стоял под хлипким навесом автобусной остановки, с тоской глядя на серые потоки воды, и проклинал себя за то, что не вызвал такси. Внезапно его взгляд остановился на девушке, одиноко мокнущей чуть поодаль. Тонкая курточка не спасала от пронизывающего осеннего ветра, и она ёжилась, обхватив себя руками. Без зонта, растерянная и трогательная.
В Романе взыграли дремавшие рыцарские инстинкты. Он шагнул к ней и молча раскрыл над её головой свой большой чёрный зонт. Девушка вздрогнула от неожиданности, подняла глаза и улыбнулась. Эта улыбка, тёплая и благодарная, разом разогнала всю хмурь дождливого дня.
Когда подошёл автобус, Роман, не раздумывая, шагнул в него вслед за незнакомкой, хотя ему нужно было совершенно в другую сторону. Очарованный её голосом, смехом, тем, как она смахивала с ресниц дождевые капли, он ехал за ней до самого вокзала.
– Мне тоже в ту сторону, — соврал он, когда она с удивлением посмотрела на него. — Бабушку еду проведать в посёлке.
У кассы, когда она покупала билет, он не выдержал. Сердце колотилось как сумасшедшее.
– На самом деле, у меня нет никакой бабушки, — выпалил он. — Я просто поехал за вами. Вы мне очень понравились.
Она рассмеялась, сверкнув глазами.
– Можно было и на остановке познакомиться, — кокетливо ответила она. — Меня Инна зовут.
Они обменялись номерами телефонов.
Так начался их бурный роман. Роман влюбился до беспамятства, до полного растворения в этом чувстве. Всю зиму, в любую погоду, он встречал и провожал её с электрички, согревая озябшие руки в своих ладонях. Он был готов на всё, лишь бы видеть её улыбку. Весной они поженились. Родители Романа, видя счастье сына, помогли с первым взносом на квартиру. Он же, не задумываясь, взял большой кредит на машину, о которой мечтала Инна. Каждое её желание было для него законом. Он верил, что нашёл ту единственную, с которой проживёт всю жизнь.
Первые тревожные звоночки прозвенели после рождения дочери. Инну словно подменили. Милая, весёлая девушка исчезла, а на её месте появилась вечно недовольная, раздражительная женщина. Любое слово, любой поступок Романа вызывали у неё лишь придирки и упрёки. Она целыми днями ходила с поджатыми губами, и казалось, что само его присутствие выводит её из себя. Он не так сидел, не так дышал, не то говорил. Сначала Роман списывал всё на послеродовую депрессию и усталость.
Он старался изо всех сил. Вставал по ночам к плачущей дочке, чтобы дать Инне поспать. Научился готовить, освоил стиральную машину и пылесос, взвалив на себя почти все домашние дела. Он работал на двух работах, чтобы выплачивать кредиты и обеспечивать семью всем необходимым, приходил домой выжатый как лимон, но Инна всё равно была недовольна.
– Опять макароны? — цедила она сквозь зубы. — Не мог что-нибудь получше придумать? У других мужья как мужья, а ты…
Он молча сносил упрёки, всё ещё надеясь, что это временные трудности, что скоро всё наладится и его весёлая Инна вернётся.
Роковой разговор случился во время одной из редких совместных прогулок. Инна с нескрываемой завистью смотрела на их соседку, невзрачную «серую мышь» Катю, которая шла под руку со своим крупным, солидным мужем.
– Везёт же некоторым, — с тоской протянула она.
– Чему завидовать? — пошутил Роман. — Мужик вдвое больше неё, того и гляди раздавит.
Инна взорвалась.
– Да тому, что он мужик! Настоящий! А не то что ты! Я думала, у нас будет нормальная жизнь, а мы что? Квартира в ипотеке, машина в кредите, ты с утра до ночи пашешь за копейки! Я не о такой жизни мечтала!
Дома, когда дочка уснула, Роман сел напротив жены. Его иллюзии трещали по швам.
– Инна, зачем ты тогда вышла за меня, если я тебя так не устраиваю?
Она посмотрела на него холодным, оценивающим взглядом, в котором не было ни капли любви.
– А как я должна была в городе остаться после учёбы? — цинично ответила она. — На съёмной квартире мыкаться? Ты был самым удобным вариантом. Влюблённый дурачок, готовый на всё. Мне даже усилий прилагать не пришлось, чтобы тебя на себе женить.
Признание жены обрушилось на Романа ледяным водопадом. Вся его жизнь, все его чувства, казавшиеся ему такими настоящими и взаимными, оказались обманом, иллюзией. Он был просто удобным инструментом для достижения цели. Любовь, которую он бережно хранил в сердце, рассыпалась в прах. Он вдруг понял, что живёт с абсолютно чужим, холодным и расчётливым человеком. Чтобы избежать постоянных ссор и не видеть её презрительного взгляда, он стал задерживаться на работе, брал сверхурочные, лишь бы приходить домой, когда она уже спит.
Однажды поздно вечером, возвращаясь домой, Роман увидел у их подъезда скорую и полицию. Вход был оцеплен, на асфальте лежало накрытое простынёй тело. Поднявшись в квартиру, он застал Инну у окна. Она с каким-то жутким любопытством смотрела вниз.
– Что случилось? — спросил он.
– А, это сосед наш, Катькин муж, из окна выбросился, — презрительно бросила она, не отрываясь от зрелища. — Теперь наша «серая мышь» — богатая вдова. Квартира без ипотеки, страховка… Умеют же люди устраиваться.
Роман похолодел от её тона.
– Ты что, завидуешь? — не веря своим ушам, спросил он.
Инна резко повернулась к нему. Её лицо исказила гримаса ненависти.
– Завидую! — выкрикнула она. — Потому что её муж хоть на что-то решился! Даже на такой поступок способен, а ты? Ты даже на это не способен! Тряпка!
Эти слова были страшнее удара. Они окончательно убили в нём всё, что ещё теплилось по отношению к ней. Осознание того, что жена желает ему смерти ради собственной выгоды, было чудовищным. Не говоря ни слова, Роман развернулся и вышел из квартиры. Он бродил по ночному городу до самого утра. Когда он вернулся, чтобы забрать вещи, Инна встретила его с ледяным спокойствием.
– Подай на развод. И квартиру освободи как можно скорее. У моей дочери будет нормальный отец, а не ничтожество.
Она, казалось, совершенно забыла, что половину денег на эту квартиру дали его родители и что он в одиночку тянул ипотеку.
Роман переехал к родителям. Он не стал спорить из-за квартиры, не стал ничего делить. В глубине души, несмотря на всё, ещё жила крохотная, иррациональная надежда, что Инна одумается, позвонит, попросит прощения. Он подал на развод, как она и хотела, и ждал. Но телефон молчал.
Окончательный удар по его надеждам был нанесён в день рождения дочери. Он купил самую большую куклу, о которой мечтала малышка, и пришёл к своей бывшей квартире. Дверь ему открыл незнакомый мужчина в расстёгнутой рубашке. Он окинул Романа оценивающим взглядом и по-хозяйски сказал:
– А, это ты. Заходи, перетрём.
Инна к нему так и не вышла. Из-за двери детской донёсся её раздражённый голос, а потом плач дочери. Роман молча развернулся и ушёл. Надежды рухнули окончательно.
Началась новая, пустая и одинокая жизнь. Родители снова пришли на помощь. Они продали дачу и отдали ему деньги на первый взнос по ипотеке. Роман купил себе маленькую однокомнатную квартиру в новостройке на окраине города. Он с головой ушёл в работу, приходил домой поздно ночью и падал без сил, чтобы утром снова бежать на ненавистную работу. Квартира была пустой и гулкой, в ней не было ни уюта, ни тепла.
В небольшом продуктовом магазине у дома он несколько раз сталкивался с той самой соседкой-вдовой, Катей. Она сильно изменилась: похудела, в глазах застыла глубокая печаль. Они молча кивали друг другу, но Роман не решался заговорить. Он не знал, какие слова можно сказать человеку, пережившему такую трагедию, да и собственная боль всё ещё была слишком сильна.
Приближался Новый год, первый, который Роман должен был встретить в полном одиночестве. Чтобы хоть как-то разогнать тоску, он решил украсить свою пустую квартиру. Купил дешёвую гирлянду и маленький блестящий фонарик. Встав на табуретку, он приладил фонарик к крюку люстры, чтобы было светлее, и стал прикреплять провод гирлянды к карнизу. Петля провода случайно соскользнула и повисла у него на шее. В этот самый момент в дверь настойчиво позвонили. Роман, чертыхаясь, спрыгнул с табуретки и пошёл открывать, забыв снять гирлянду.
На пороге стояла Катя. Увидев его с петлёй на шее, стоящего под люстрой, она издала сдавленный крик. Не говоря ни слова, она влетела в квартиру, вцепилась в него мёртвой хваткой и, заливаясь слезами, запричитала:
– Не надо! Умоляю, не делайте этого! Пожалуйста, не надо!
Роман остолбенел от неожиданности, не понимая, что происходит. Он пытался высвободиться, но она держала его крепко, как утопающий за соломинку. И тут до него дошло. Петля на шее, табуретка под люстрой… Картина и вправду могла показаться зловещей.
– Успокойтесь, вы всё не так поняли, — наконец сумел выговорить он. — Я не собирался… Я просто…
Он снял с шеи гирлянду, взял с люстры фонарик и показал ей.
– Я просто комнату украшал к Новому году.
Катя смотрела то на него, то на гирлянду в его руках. Напряжение на её лице сменилось сначала недоумением, а потом дикой неловкостью. Она отпустила его и разрыдалась, на этот раз от облегчения и стыда. Роман усадил её на табуретку, налил воды. Они долго сидели молча на его неуютной кухне, а потом, за чашкой чая, разговорились.
Катя рассказала, что её муж долго страдал от тяжёлой депрессии, которая передалась ему по наследству от матери, покончившей с собой много лет назад. Она винила себя, что не смогла его спасти. Роман, в свою очередь, впервые за долгое время рассказал кому-то свою историю.
Тот Новый год они встретили вместе, в его ещё пустой, но уже не такой одинокой квартире. Два израненных, травмированных человека нашли утешение и понимание друг в друге. Их отношения развивались медленно, осторожно, но с каждым днём они становились всё ближе. Роман впервые за долгое время почувствовал себя нужным и любимым.
Через год они поженились. Вскоре у них родился сын. Роман был на седьмом небе от счастья. Он окружил Катю такой заботой и нежностью, о которой раньше и не мечтал. Он баловал её, дарил цветы без повода, и она, в отличие от Инны, искренне, по-детски радовалась каждому его знаку внимания. Он наконец понял, что такое настоящее семейное счастье, построенное не на расчёте, а на любви и взаимном уважении.
Однажды вечером в их дверь позвонили. На пороге стояла Инна. Потухшая, осунувшаяся, с озлобленным выражением на лице. Она окинула взглядом уютную прихожую, увидела счастливую Катю с младенцем на руках, перевела взгляд на сияющего Романа и злобно процедила:
– Ну-ну. Смотри, не выпрыгни из окна от такого счастья.
Роман посмотрел на неё без злости и обиды. Он вдруг ясно понял, что она несчастна, что её расчёт не оправдался, и она пришла в отчаянной надежде всё вернуть. Но у него была уже совсем другая жизнь. Он молча прикрыл дверь, обнял жену и вдохнул запах счастья. Прошлое его больше не держало.
