Вероника швырнула на стол три конверта. Бумага зашуршала по гладкой поверхности, остановившись прямо перед ноутбуком мужа.
— Значит, так и скажешь ребёнку? — голос её дрожал. — Что папа предпочёл бутик-отель семье?
Арсений даже не поднял взгляд от экрана, пальцы продолжали стучать по клавиатуре.
— Какому ребёнку? О чём ты вообще?
— Тому, который появится через семь месяцев, — Вероника опустилась на стул напротив. — И знаешь что? Растить его будешь через видеосвязь из Москвы.
Наконец-то пальцы замерли. Арсений медленно поднял глаза, в которых отразилось недоумение, граничившее с раздражением.
— Что за театр ты устраиваешь с утра пораньше?
— Театр? — Вероника указала на конверты. — Это счета из твоего любимого отеля «Баварская роза». Двенадцать посещений за месяц. По двести евро каждое. Хочешь, я посчитаю общую сумму?
За полгода до этого разговора
Аэропорт Мюнхена гудел многоголосьем на всех европейских языках. Вероника стояла рядом с четырьмя чемоданами, ощущая смесь тревоги и предвкушения. Арсений Рогачёв получил заманчивое предложение от немецкого стартапа — зарплата в евро, релокационный пакет, вид на жительство для супруги.
— Вероника, дорогая, всё будет замечательно! — мать Арсения, Нонна, крепко обнимала невестку на прощание. Её голос звенел от избытка материнской уверенности. — Арсений умница, обеспечит вас на достойном уровне. А ты займёшься языком, заведёшь детей.
— Мам, мы только переезжаем, — Вероника попыталась натянуть улыбку.
— В тридцать пора серьёзно задуматься о продолжении рода, — Нонна многозначительно кивнула на золовку. — Диана уже двоих воспитывает, а моложе тебя на три года.
— Абсолютно верно, Вероника, — подхватила Диана, поправляя сумочку через плечо. — Биологические часы никто не отменял. Хотя в Европе, конечно, нравы свободнее — там и в сорок рожают спокойно.
Вероника промолчала, разглядывая табло вылетов. Что-то подсказывало ей, что разговоры о детях в аэропорту — не лучшее начало новой жизни.
***
Первые месяцы в Мюнхене пронеслись как марафон по незнакомому городу. Вероника записалась на интенсивные курсы немецкого — занятия проходили четыре вечера в неделю в душном классе университетского корпуса. Днём она стажировалась в небольшом маркетинговом агентстве за символические четыреста пятьдесят евро.
— Как успехи с языком? — спросил Арсений как-то вечером, не отрываясь от монитора.
— Неплохо идёт. Преподаватель говорит, что через три месяца смогу сдать экзамен на уровень B1.
— Прекрасно. Кстати, сегодня снова задержусь. Релиз на носу, команда дежурит до упора. Ужинай без меня.
— В третий раз за две недели? — Вероника подняла глаза от учебника.
— Стартап, милая. Европейский уровень жизни требует соответствующей самоотдачи, — он усмехнулся, не поворачивая головы. — Или предлагаешь махнуть обратно к твоей маме в московскую однушку?
***
— Вероника, ты какая-то бледненькая, — заметила Эльвира, коллега по стажировке. Русская эмигрантка с десятилетним стажем обладала ценным даром — видеть проблемы насквозь. — Всё в порядке?
— В целом да, просто… Арсений постоянно пропадает на работе. А я сижу одна в чужой стране.
— Мужчины повсюду одинаковые, поверь моему опыту. Мой бывший тоже «пропадал на работе». А потом выяснилось — с ассистенткой из соседнего отдела. Установи мужу приложение для отслеживания, будешь спать спокойнее.
— Но это же вторжение в приватность…
— Это забота о браке. Если скрывать нечего — волноваться не о чем.
Вечером Вероника аккуратно предложила установить приложение «для общей безопасности». Арсений согласился с лёгкой усмешкой:
— Разумеется, дорогая. Мне скрывать абсолютно нечего. В отличие от некоторых тревожных личностей.
***
Через месяц Вероника заметила странную закономерность. По средам и пятницам, когда Арсений якобы засиживался в офисе допоздна, геолокация упорно показывала отель «Баварская роза» в тихом пригороде. Первый раз она решила, что программа ошибается. На третий — больше не могла игнорировать очевидное.
— Эльвира, можешь взглянуть на это?
Вероника показала экран телефона.
— Какой же гад! — Эльвира присвистнула. — И что собираешься предпринимать?
— Понятия не имею… У меня даже собственного вида на жительство нет. Все документы оформлены через него.
— Для начала собери неопровержимые доказательства. Потом будешь принимать решения.
***
В следующую пятницу Вероника сообщила, что идёт на дополнительный семинар по грамматике. Вместо этого взяла такси до «Баварской розы». В элегантном лобби она увидела до боли знакомую фигуру — Арсений выходил из лифта в компании молодой блондинки с точёными чертами лица.
— Арсений? — она подошла ближе, ощущая, как колотится сердце.
Муж заметно побледнел, но быстро взял себя в руки:
— Вероника? Откуда ты здесь? Это… знакомься, Лиза, наш новый QA-инженер. Мы разбирали технические моменты текущего релиза.
— В отеле? В половине одиннадцатого вечера?
— Не создавай неловкую обстановку. Обсудим дома.
— Непременно обсудим, — Вероника развернулась и направилась к выходу.
***
Дома Арсений попытался перейти в наступление:
— Послушай, это совершенно ничего не означает. Просто… напряжение, смена обстановки, рабочие нагрузки. Ты же постоянно на своих занятиях пропадаешь.
— Я изучаю язык, чтобы получить нормальную должность!
— А я зарабатываю на наше существование! Или ты забыла, кто оплачивает аренду квартиры?
— Наше существование? Какое существование, Арсений? То, где муж коротает вечера в гостиничных номерах?
— Не раздувай из мухи слона. Пара встреч, ничего принципиального.
— Пара встреч? — Вероника открыла архив геолокации. — Вот твоя «пара» — двенадцать визитов за четыре недели!
— Ты шпионила за мной?!
— Я верила тебе! А ты… представляешь, сколько стоит номер в этом заведении? Двести евро! Это половина моего стажёрского оклада!
— Твоего оклада? — он расхохотался. — Эти жалкие копейки ты называешь окладом?
***
Утром Веронику разбудила волна тошноты. В ближайшей аптеке она купила тест на беременность — две яркие полоски смотрели на неё как вердикт судьбы.
Набрала маму:
— Мам, я жду ребёнка.
— Вероничка! Поздравляю от всего сердца! Арсений в восторге?
— Он… ещё не в курсе. Мам, у него роман.
— Что ты говоришь? Исключено! Нонна всегда хвалилась, какой он примерный супруг.
— Свекровь многое рассказывала. Мам, я хочу вернуться в Москву.
— Стой, не принимай поспешных решений. У тебя там такие перспективы открываются.
— Какие перспективы? Я живу на птичьих правах, без постоянной работы, с мужем-предателем!
— Тамара Петровна? — в динамике зазвучал знакомый мужской голос. — Это Арсений. Можно с вами переговорить?
Вероника в шоке уставилась на мужа, который забрал у неё трубку.
— Да, понимаю вашу обеспокоенность… Конечно, это недоразумение… Вероника переживает из-за адаптации… Разумеется, мы всё уладим…
Он отключил связь и повернулся к жене:
— Зачем сплетничаешь с мамой? Хочешь, чтобы половина Москвы обсуждала наши проблемы?
— А что, переживаешь за общественное мнение?
— Я переживаю за нас! За наш брак!
— За какой брак, Арсений? — Вероника достала тест из кармана. — За этот?
***
Арсений замер, разглядывая две полоски.
— Это… окончательно?
— Врач подтвердил позавчера. Седьмая неделя беременности.
— Вероника, это кардинально меняет ситуацию! Мы создадим полноценную семью, настоящую семью!
— Мы? После всех твоих поступков?
— Я полностью исправлюсь, даю честное слово! Это был временный кризис, сложности привыкания… С малышом всё станет совершенно по-другому!
— Знаешь что? Я подумаю над этим. А пока собери личные вещи и перебирайся к другу Макару. Он недавно писал, что снимает просторную квартиру на двоих.
— Ты изгоняешь меня? Из собственного жилья?
— Из квартиры, аренду которой оплачивает твоя компания. И если не уйдёшь добровольно, я направлю твоему руководителю письмо о «корпоративной этике» с приложенными гостиничными счетами.
— Ты не решишься!
— Хочешь проверить мою решимость?
***
Неделю спустя они встретились в миграционной службе. Документы на получение вида на жительство требовалось подавать совместно как супружеской паре.
— Вероника, давай поговорим по-человечески, — Арсений выглядел измученным.
— Мы здесь исключительно для оформления бумаг, больше ни для чего.
— Макар уже достал своими нравоучениями. Твердит, что ты абсолютно права. Называет меня полным идиотом.
— У Макара здравый рассудок.
— Диана названивала. Мама в полном шоке. Заявляет, что я опозорил всю родню.
— Твоя сестра обожает мелодрамы.
— Это не мелодрама! Это наша реальность! Неужели ты действительно готова воспитывать ребёнка в одиночку, да ещё в чужом государстве?
— А ты был готов унижать беременную супругу?
— Я не подозревал о твоей беременности!
— И это служит оправданием? Если бы не ребёнок, ты продолжал бы гулять по отелям?
Арсений молчал, разглядывая пол.
— Вот и весь ответ, — Вероника поднялась. — Документы оформим. А потом — бракоразводный процесс. Найду адвоката.
— Вероника, умоляю! Я же люблю тебя!
— НЕТ, Арсений. Ты любишь комфорт и удобство. А я перестала быть удобной.
***
Телефон зазвонил в половине десятого вечера, когда Вероника уже уложила документы в папку и готовилась ко сну. Имя на экране заставило её на мгновение замереть — Нонна.
— Вероника, что происходит? — голос свекрови звучал резко, без привычных любезностей. — Диана сказала, вы разводитесь? Это правда?
— Да. Ваш сын решил, что семья ему не нужна, — Вероника опустилась в кресло, инстинктивно положив руку на округлившийся живот.
— Не говори глупостей! — взорвалась свекровь. — Арсений просто заработался. Ты же знаешь, какая у него ответственная должность. Мужчинам нужна разрядка, они не могут постоянно находиться в напряжении.
— Разрядка в отеле с другой женщиной?
— Ты всё преувеличиваешь! — Нонна повысила тон. — Все мужчины так делают! Это не значит ничего серьёзного. Просто физиология, не более того.
— Нет, не все. И я не обязана это терпеть.
— А ребёнок? — голос свекрови стал проникновенным. — Ты думаешь о ребёнке? Он имеет право расти с отцом, в полной семье.
— Именно о нём и думаю, — Вероника встала и подошла к окну. — Хочу, чтобы он рос в атмосфере уважения, а не лжи. Чтобы видел перед собой пример честных отношений.
— Глупая девчонка! — сорвалась Нонна. — Арсений обеспечит вас! Ты получишь всё — квартиру, машину, деньги на содержание. Разве это не важно?
— Я сама себя обеспечу. И ребёнка тоже.
Наступила пауза, затем голос Нонны стал ледяным:
— Да как ты смеешь так разговаривать! Кем ты была, когда Арсений на тебе женился? Обычной переводчицей на скромной зарплате! А теперь живёшь в Мюнхене, работаешь в престижном агентстве. Кто тебе это дал?
— Я сама это заслужила.
— Ерунда! Всё благодаря нашей семье, нашим связям! А теперь ты неблагодарная…
— Ваша семья? — перебила Вероника. — Нонна, ваш сын сделал только одно за эти три года — предал. Предал меня, предал нашего будущего ребёнка. До свидания.
Она отключила телефон и долго стояла у окна, глядя на огни ночного Мюнхена. В животе слабо толкнулся малыш, словно напоминая о своём существовании.
Через час зазвонил телефон снова. На этот раз звонила Тамара, её мать.
— Веронечка, дочка, — голос матери был мягким, но обеспокоенным. — Нонна мне звонила. Говорит, ты неблагодарная, рушишь семью из-за пустяков.
— Мам, не начинай.
— Я и не начинаю. Просто хочу сказать одно — если решила уходить, уходи с высоко поднятой головой. Ты молодец, дочка. Я тебя поддерживаю.
Слова матери подействовали как бальзам. Вероника почувствовала, как напряжение начинает отступать.
— Спасибо, мам. Мне так нужно было это услышать.
— Возвращайся домой, — продолжила Тамара. — У меня есть небольшие сбережения. Снимем тебе хорошую квартиру, найдём работу. Вместе справимся с малышом.
— Я подумаю. Тут есть перспективы. Я уже прохожу языковые курсы, немецкий становится лучше. Эльвира говорит, что в их агентстве скоро будет открыта вакансия маркетолога.
— Решай сама, дочка. Я поддержу любое твоё решение. Главное — не давай никому себя унижать. Ты стоишь большего.
После разговора с матерью Вероника ощутила прилив сил. Она заварила чай и села за компьютер, просматривая вакансии. Жизнь не заканчивается на Арсении. Наоборот, возможно, она только начинается.
***
Через две недели, когда Вероника уже привыкла к мысли о самостоятельной жизни, пришло неожиданное сообщение в социальных сетях. Отправитель — Глафира Миронова. Имя показалось знакомым, но Вероника не могла вспомнить, откуда.
«Вероника, я знаю, мы не знакомы лично, но я Глафира — первая жена Арсения. Я слышала о вашей ситуации от общих знакомых. Хочу предупредить — Арсений точно так же поступил со мной пять лет назад. Только я не была беременна и смогла быстро уйти. Берегите себя и ребёнка. Если нужна помощь или просто поговорить — пишите. Мы, женщины, должны поддерживать друг друга».
Вероника перечитала сообщение трижды. Значит, это не случайность, не ошибка молодости. Это система поведения. Она набрала ответ:
«Спасибо. Мне важно это знать. Можно задать вопрос — как долго вы были в браке?»
Ответ пришёл быстро:
«Четыре года. Первые два были прекрасными. Потом начались командировки, задержки на работе, странные звонки. Я долго не хотела верить. А потом увидела их вместе в кафе. Он даже не попытался оправдаться, сказал, что я стала скучной, что отношения исчерпали себя».
«И что вы сделали?»
«Собрала вещи и ушла. Никаких разговоров, никаких попыток сохранить. Просто ушла. Сейчас понимаю — это было правильно. Он не изменился, судя по вашей истории».
«Вы не жалеете?»
«Нет. Жалею только о потраченном времени. Но благодаря этому опыту я встретила настоящую любовь. Мой муж — немец, мы живём в Берлине, у нас двое детей. Знаете, что самое важное я поняла? Мужчина, который вас любит, не заставит вас сомневаться в этой любви».
Эти слова Вероника записала в блокнот. Они стали для неё своего рода мантрой.
***
Вечером в дверь позвонили. За дверью стоял Феликс Вебер, сосед сверху — аккуратный пожилой немец, который всегда вежливо здоровался в лифте.
— Фрау Рогачёва? — он держал в руках конверт. — Извините за беспокойство. Ваш муж просил передать вам это. Он сказал, что это важно.
— Мы больше не вместе, герр Вебер, — Вероника взяла конверт. — Но спасибо за письмо.
— О, простите! — мужчина смутился. — Я не знал. Неловко получилось. Он казался таким расстроенным…
— Ничего страшного. Не переживайте.
В конверте лежала записка, написанная знакомым почерком Арсения:
«Вероника, я переезжаю обратно в Москву. Понял, что не могу здесь оставаться после всего произошедшего. Работу можно делать удалённо. Если передумаешь — я буду ждать. Квартира оплачена до конца года, можешь не беспокоиться о деньгах. Я всё ещё надеюсь, что ты найдёшь в себе силы простить. Арсений».
Вероника несколько раз перечитала записку. Арсений всё ещё не понимал. Он думал, что дело в прощении, в деньгах, в бытовых вопросах. Но дело было в доверии, которое нельзя купить или восстановить простыми извинениями.
Она скомкала записку и выбросила в мусорное ведро.
***
На следующий день в офисе Эльвира встретила её горячими объятиями:
— Как дела, подруга? — спросила коллега, внимательно вглядываясь в лицо Вероники. — Держишься?
— Потихоньку, — Вероника села за свой стол и включила компьютер. — Арсений уехал в Москву.
— И отлично! — воскликнула Эльвира. — Теперь ты действительно свободна. Кстати, у меня для тебя новости. Наш шеф ищет маркетолога на полную ставку. Петра переводят в берлинский офис. Я замолвила за тебя словечко.
— Но мой немецкий ещё не идеален…
— Достаточный для работы. И будет только лучше. Давай, не робей! Тебе нужна стабильность, особенно сейчас.
Эльвира была права. Вероника работала в агентстве полгода как стажёр, но уже успела показать себя с лучшей стороны. Её российский опыт в маркетинге ценился, а свежий взгляд на европейский рынок был востребован.
— Когда можно встретиться с герром Штайном?
— Сегодня после обеда. Он уже просмотрел твоё портфолио и настроен позитивно.
Разговор с руководителем прошёл лучше, чем Вероника ожидала. Герр Штайн — мужчина лет пятидесяти, с проницательными серыми глазами — внимательно изучил её работы.
— Фрау Рогачёва, у вас есть потенциал. Ваш подход к российскому рынку интересен, мы как раз расширяем деятельность в этом направлении. Я готов предложить вам контракт с трёхмесячным испытательным сроком.
— Я согласна! Спасибо за шанс!
— И ещё одно, — герр Штайн отложил документы и посмотрел на неё внимательно. — Эльвира упомянула о вашей личной ситуации. Наша компания поддерживает молодых матерей. У нас гибкий график и возможность частичной работы из дома после рождения ребёнка.
Вероника почувствовала, как к глазам подступают слёзы благодарности. Будущее не казалось таким неопределённым.
***
Вечером позвонил Макар — лучший друг Арсения, который остался работать в мюнхенском офисе их компании.
— Вероника, прости, что лезу не в своё дело, — голос Макара звучал неуверенно. — Арсений действительно улетел?
— Да, позавчера.
— Он полный идиот, — с жаром сказал Макар. — Потерял лучшее, что у него было в жизни. Самую умную, красивую, преданную жену.
— Макар, не надо…
— Нет, послушай меня! Я пытался ему объяснить, что он творит, но он как баран упёртый. Думает, что деньги решают всё в этой жизни. Купит дорогой подарок — и всё простится.
— Он всегда так думал, — тихо сказала Вероника. — Для него любовь — это сделка. Он обеспечивает, а взамен получает лояльность и красивую картинку семьи.
— Именно! А ты никогда не была корыстной. Помню, как ты радовалась его успехам, поддерживала во всём. А он…
— Он выбрал то, что выбрал. Теперь живёт с этим выбором.
— Если что-то нужно — обращайся, — сказал Макар. — Я тут остаюсь надолго, могу помочь с переездом, с документами, с чем угодно. У меня есть машина, время.
— Спасибо. Но я справлюсь.
— Знаю, что справишься. Ты сильная женщина, Вероника. Арсений этого никогда не ценил. Для него ты была красивым аксессуаром, а не партнёром.
После разговора с Макаром Вероника долго размышляла о прошедших трёх годах брака.
***
Через месяц пришло сообщение от Дианы:
Вероника сидела в своём небольшом кабинете в мюнхенском агентстве, когда телефон мигнул уведомлением. Она узнала имя отправителя и на секунду замерла.
«Вероника, мама места себе не находит. Арсений пьёт. Говорит, что потерял всё. Может, простишь его?»
Пальцы зависли над клавиатурой. За окном медленно кружились первые осенние листья, и где-то далеко гудел городской трамвай. Она положила руку на едва заметный животик и ощутила странное спокойствие.
«Диана, это его выбор. Мой ребёнок будет расти без отца, но в честности».
Ответ золовки не заставил себя ждать:
«Ты жестокая!»
«Нет. Я просто больше не удобная».
Диана больше не писала.
***
На двадцатой неделе беременности Вероника пошла на УЗИ. Врач — добродушный немец с седой бородкой — водил датчиком по её животу и что-то бормотал по-немецки, изредка переходя на английский.
— Здоровый мальчик, — наконец сказал он, улыбаясь. — Очень активный. Видите, как машет ручками?
Вероника смотрела на чёрно-белый экран, где билось крошечное сердечко, и не могла сдержать слёз. Мальчик. Здоровый, активный мальчик.
Она вышла из клиники и села на лавочку в небольшом парке неподалёку. Достала телефон, открыла чат с Арсением. Он писал каждый день — извинения, мольбы, обещания. Она не отвечала ни на одно сообщение уже месяц.
Набрала: «У нас будет сын. Ты можешь участвовать в его жизни, если готов быть отцом, а не спонсором. Подумай».
Ответ пришёл через минуту: «Я лечу обратно! Давай всё обсудим!»
«Нет. Оставайся в Москве. Если через год твоё желание быть отцом не пройдёт — поговорим».
«Вероника, ты не можешь отнимать у меня сына!»
Она глубоко вдохнула прохладный воздух и медленно набрала ответ:
«Я не отнимаю. Я защищаю. От твоей лжи, твоего эгоизма. Докажи, что изменился — тогда поговорим».
«Это шантаж!»
«Это последствия твоего выбора. Ты выбрал отель вместо семьи. Теперь живи с этим».
***
Роды прошли сложно. Двадцать два часа схваток, и Эльвира всё это время была рядом, держала за руку, подбадривала. Когда маленький Мирон наконец закричал, Вероника расплакалась от облегчения и счастья одновременно.
— Он прекрасный! — Эльвира тоже плакала, не скрывая эмоций. — Настоящий боец, как мама!
В палату на второй день пришла неожиданная посетительница — Глафира. Она несла небольшую коробку, упакованную в голубую бумагу.
— Простите, что без приглашения, — сказала она, останавливаясь в дверях. — Эльвира сказала, вы родили. Я принесла подарок.
— Спасибо, — Вероника приподнялась на кровати. — Но мы ведь даже не знакомы толком.
— Знакомы общей болью, — Глафира подошла ближе и осторожно заглянула в кроватку к малышу. — И вы справились лучше меня. У вас есть сын, работа, друзья. А я тогда просто сбежала.
— У каждого свой путь.
— Да. Арсений писал мне недавно. Просил повлиять на вас.
— И что вы ответили?
— Что он получил по заслугам. Что потерял настоящее ради фальшивого. И что вы — героиня, раз смогли его выгнали.
— Я не героиня, — Вероника покачала головой. — Просто мама.
— Это и есть героизм, — тихо сказала Глафира.
***
Когда Мирону исполнился год, пришло письмо от Арсения. Официальное, через адвоката. Он хотел видеться с сыном, готов был платить алименты, оформить все документы по закону.
Вероника прочитала его дважды, сидя на кухне за чашкой зелёного чая. Мирон спал в соседней комнате, изредка всхлипывая во сне. Она долго смотрела в окно, где уже зажигались вечерние огни города, потом взяла ноутбук.
Ответила тоже официально: визиты возможны в её присутствии, в Мюнхене, раз в месяц. Алименты — по немецкому законодательству.
Он согласился.
Первая встреча была мучительно напряжённой. Арсений привёз целую гору игрушек, неловко держал подросшего сына, пытался заговорить с Вероникой. Мирон хныкал и тянулся к маме.
— Ты отлично выглядишь, — сказал Арсений, когда малыш наконец успокоился у него на руках.
— Спасибо. У тебя час.
— Вероника, может, кофе выпьем? Поговорим как цивилизованные люди?
— НЕТ. Ты здесь ДЛЯ Мирона, не ДЛЯ меня.
— Я изменился. Правда. Хожу к психологу, бросил пить. Даже работу сменил.
— Рада за тебя. Но это не моя история больше.
— Ты встречаешься с кем-то?
— Это не твоё дело.
— Значит, встречаешься.
Вероника встала и взяла Мирона на руки:
— Час закончился. До встречи через месяц.
Арсений поднялся, надел куртку. На пороге обернулся:
— Я правда сожалею обо всём.
— Я знаю. Но этого мало.
***
Через пять лет Вероника стала партнёром в агентстве. Мирон пошёл в немецкую школу, свободно говорил на двух языках и обожал футбол. Арсений приезжал регулярно, стал неплохим воскресным папой — водил сына в музеи, учил кататься на велосипеде.
На дне рождения Мирона — шестом — собрались все. Даже Тамара прилетела из Москвы, привезя внуку самолёт на радиоуправлении. Арсений пришёл с новой девушкой — тихой блондинкой по имени Оля, которая работала бухгалтером.
— Мам, а почему папа не живёт с нами? — спросил Мирон, задувая свечи на торте.
Гости притихли. Вероника присела рядом с сыном:
— Потому что иногда взрослые понимают, что им лучше жить отдельно.
— Но вы же любите меня одинаково?
— Конечно, дорогой. Одинаково и навсегда.
Арсений отвёл взгляд. После праздника, когда гости разошлись, он задержался на кухне:
— Спасибо, что не настраиваешь его против меня.
— Я не монстр, Арсений. Просто женщина, которая выбрала достоинство.
— Я знаю. И я каждый день жалею о том, что произошло.
— Не надо. Живи дальше. У тебя есть сын, есть возможность быть хорошим отцом. Используй её.
— А шанс вернуть семью?
— НЕТ. НИКОГДА.
Он кивнул и направился к выходу. А Вероника осталась убирать посуду, слушая, как в соседней комнате смеётся Мирон, играя с новыми подарками.
В конце концов, лучшая месть — это хорошо прожитая жизнь. И у неё эта жизнь точно получилась.
