Света вытерла пот со лба и посмотрела на грядки. Ну всё, кажется закончила. Помидоры подвязала, сорняки выполола, поливать будет завтра Валентина Павловна сама. Хотя нет, не будет. Опять скажет, что спина болит.
— Светочка! — донеслось из дома. — Ты там долго ещё?
Света вздохнула. Три часа копалась на этих грядках, а свекровь даже чаю не предложила.
— Иду уже!
В доме пахло лекарствами и затхлостью. Валентина Павловна сидела в кресле и листала журнал.
— Слушай, мне завтра к врачу надо. Ты же меня отвезёшь?
— Конечно отвезу.
— А потом можешь в аптеку заехать? Список лекарств дам.
— Хорошо.
— И ещё… Игорь звонил. Говорит, продукты нужны. Может, к нему заедешь?
Света почувствовала, как внутри что-то сжалось. Опять Игорь. Всегда ему что-то нужно. То деньги, то продукты, то машину отвезти в ремонт.
— Валентина Павловна, я же вчера ему продукты покупала.
— Ну и что? Человек просит помощи. Мы же семья.
Семья. Как часто она слышала это слово за тридцать пять лет брака. Семья — значит, ты должна. Семья — значит, забудь о себе.
— Ладно, съезжу.
— Вот и молодец. Я всегда знала, что ты у нас добрая.
Добрая. Света села в машину и завела мотор. Добрая — это когда тебя используют, а ты молчишь? Добрая — это когда ты последняя в очереди на собственную жизнь?
Поликлиника встретила её очередями и криками. Валентина Павловна, конечно, опоздала к врачу, и теперь они сидели в коридоре уже час.
— Света, принеси воды.
— Света, узнай, сколько ещё ждать.
— Света, сходи в аптеку, может, там очередь меньше будет.
Света бегала, узнавала, покупала. В голове стучало от усталости. А ведь ещё к Игорю ехать надо.
— Ну что, поехали к Игорю? — спросила свекровь, когда они наконец выбрались из поликлиники.
— Поехали.
— Только не дуйся на него. Мужчина один живёт, ему тяжело.
Мужчина один живёт. А она что, не одна? Муж с работы приходит, ужин требует, а все семейные проблемы на неё вешает. «Ты же у нас добрая, ты справишься».
Игорь встретил их у подъезда. Рубашка мятая, щетина трёхдневная. Сорок семь лет, а ведёт себя как подросток.
— О, мои любимые женщины! — он широко улыбнулся. — Света, ну ты красавица! Продукты привезла?
— Привезла.
— А деньги на коммуналку не найдётся? У меня тут временные трудности.
Света посмотрела на него молча. Временные трудности у Игоря длятся уже лет десять. Работает где попало, пьёт, а потом просит денег у семьи.
— Игорь, я вчера тебе уже дала три тысячи.
— Ну так то вчера было! А сегодня новый день. Мам, скажи ей что-нибудь.
Валентина Павловна посмотрела на Свету укоризненно:
— Светочка, ну помоги брату. Мы же всё для тебя делаем.
Всё для неё. Света хотела засмеяться. Или заплакать. Что они для неё делают? Вот честно, что? Создают проблемы, которые она потом решает?
— Хорошо, дам денег.
— Вот это я понимаю! — Игорь довольно потёр руки. — А ещё… можешь завтра меня в Ашан подбросить? Мне продуктов накупить надо.
— У тебя же машина есть.
— Да она того… в ремонте. Временно.
Опять временно. У Игоря всё временно, а у неё всё навсегда. Навсегда бегать, помогать, решать чужие проблемы.
— Игорь, я завтра занята.
— Да ладно, чем ты можешь быть занята? — он засмеялся. — Домохозяйка же.
Домохозяйка. Света сжала зубы. Домохозяйка, которая их всех обслуживает.
— У меня дела есть.
— Какие дела? — встряла свекровь. — Света, не капризничай. Игорь просит помощи.
— Мам, она нам должна, — тихо сказал Игорь. — Мы столько для неё сделали.
Должна. Это слово прозвучало как пощёчина.
— Должна? — Света медленно повторила это слово. — Что именно я вам должна?
Игорь замялся. Видимо, не ожидал, что она спросит.
— Ну… в общем должна. Мы же семья.
— Семья, — кивнула Света. — Понятно.
Дома муж смотрел телевизор. Лёша даже не поднял головы, когда она вошла.
— Как дела у мамы? — спросил он, не отрываясь от экрана.
— Нормально. Лёш, завтра я не смогу Игоря возить по магазинам.
— Почему?
— У меня планы есть.
Теперь он посмотрел на неё. Удивлённо так посмотрел, будто она сказала что-то невероятное.
— Какие планы?
— С Ларисой хочу на выставку сходить. Давно договаривались.
— Света, ну серьёзно? Брат просит помощи, а ты с подружками развлекаться собралась?
— А что, нельзя?
— Можно, конечно. Но не тогда, когда семье помощь нужна.
Света села напротив него. Тридцать пять лет брака, а он так на неё смотрит. Будто она что-то неправильное сказала.
— Лёш, я каждый день кому-то помогаю. Твоей маме, твоему брату. А когда мне можно пожить?
— Ты живёшь. Что значит не живёшь?
— Я обслуживаю. Это разные вещи.
Он выключил телевизор. Плохой знак. Значит, будет серьёзный разговор.
— Света, мы же всегда так жили. Ты никогда не жаловалась.
— Может, зря не жаловалась.
— Не понимаю, что с тобой происходит. Мама старая, Игорь один. Им помощь нужна.
— А мне что нужно?
— Тебе? — он растерялся. — Не знаю. Все же есть. Дом, семья, достаток.
— Лёш, когда я последний раз куда-то ездила? Не к твоим родственникам, а так, для себя?
Он задумался. Долго думал.
— Не помню точно. Но это не важно.
— Почему не важно?
— Потому что семья важнее. И вообще, что это за разговоры? Ты же понимаешь, они на нас рассчитывают.
Утром зазвонил телефон. Валентина Павловна.
— Светочка, Игорь говорит, ты его возить отказалась?
— Не отказалась. Сказала, что завтра занята.
— Чем занята-то? Выставкой какой-то? Света, ну это несерьёзно.
— Почему несерьёзно?
— Потому что семья важнее твоих развлечений. Мы столько лет для тебя старались, помогали. А ты теперь…
— Валентина Павловна, а что вы для меня делали?
В трубке повисла тишина.
— Как что? Приняли в семью, относились как к родной дочери.
— Это всё?
— Света, ты что, с ума сошла? Лёша тебя содержит, дом купили, детей вырастили. А ты неблагодарная какая-то стала.
— Детей мы вместе растили. Дом он не мне купил, а семье. И содержит он не меня, а жену.
— Не понимаю, к чему ты клонишь.
— К тому, что никто из вас для меня ничего особенного не делал. А я для всех делаю постоянно.
— Светлана! Как ты можешь так говорить?
Вечером приехал Игорь. С мамой. Лёша сидел мрачный, видимо, его уже обработали.
— Ну что, устраиваем семейный совет? — Света села в кресло. — Слушаю.
— Света, мы не понимаем, что с тобой, — начала свекровь. — Ты всегда была такая добрая, отзывчивая.
— И что изменилось?
— Ты стала эгоисткой, — сказал Игорь. — Думаешь только о себе.
— Впервые за тридцать пять лет подумала о себе. И сразу эгоистка.
— Света, — тихо сказал муж. — Они правы. Ты изменилась.
— К лучшему изменилась.
— Нет, к худшему. Раньше ты понимала, что семья это святое.
— Семья святое, а я в ней кто?
— Жена, невестка, золовка, — перечислила Валентина Павловна. — У тебя есть обязанности.
— А права есть?
— Какие права? — удивился Игорь. — Тебя же никто не заставляет. Ты сама всё делаешь.
— Потому что вы меня заставляете. По-хорошему заставляете, но заставляете.
— Никто тебя не заставляет! — возмутился Лёша. — Просто ты нормальный человек, вот и помогаешь.
— А если не буду помогать, останусь нормальным человеком?
Они переглянулись. Этот вопрос их явно смутил.
— Если не будешь помогать? — переспросил Лёша. — Ну… это будет странно.
— Странно или неправильно?
— И то, и другое, — встрял Игорь. — Света, ну мы же не чужие люди. Мы твоя семья.
— Моя семья. — Света встала и прошлась по комнате. — А я для вас кто? Обслуживающий персонал?
— Ну что за глупости! — всплеснула руками Валентина Павловна. — Ты часть семьи.
— Какая часть? Рабочая лошадка?
— Светка, ты совсем офигела! — взорвался Игорь. — Мы тебе всю жизнь как родной были!
— Как родной? — Света остановилась. — Игорь, ты хоть раз спросил, как у меня дела? Не дела по дому, не про твою маму, а как у меня дела?
Игорь открыл рот и закрыл. Молчал.
— А ты, Валентина Павловна? Ты хоть раз интересовалась, что я хочу? Чем увлекаюсь? О чем мечтаю?
Свекровь нервно поправила платок.
— А чего тут интересоваться? У тебя всё есть.
— Что у меня есть?
— Дом, муж, достаток…
— Это не моё! Это общее! А что есть моего, личного?
— Да какого личного? — не выдержал Лёша. — Ты замужняя женщина! У семейных людей всё общее!
— Общее? — Света почувствовала, как внутри всё закипает. — Тогда почему обязанности только мои? Почему я одна всех обслуживаю?
— Потому что ты женщина, — сказал Игорь. — Это твоя роль.
— Моя роль? — голос Светы дрогнул. — Быть бесплатной прислугой?
— Не прислугой, а хозяйкой! — возмутилась Валентина Павловна. — Ты хозяйка в доме!
— Хозяйка, у которой нет права сказать нет?
— Ну зачем говорить нет, когда можно сказать да? — Лёша попытался улыбнуться. — Света, ну что с тобой? Раньше ты никогда так не говорила.
— Раньше я молчала! Думала, что так правильно! Что я должна всех делать счастливыми!
— И что плохого в том, чтобы делать людей счастливыми? — тихо спросила свекровь.
— А кто меня счастливой делает? — крикнула Света. — Кто хоть раз подумал о том, что я хочу? Что мне нужно?
Все замолчали. Света смотрела на их лица и видела непонимание. Полное непонимание.
— Тридцать пять лет, — сказала она тише. — Тридцать пять лет я всем угождала. Свекровь заболела — я ухаживала. Игорь деньги просит — я даю. Муж устал — я всё делаю сама. А когда была больна я? Кто за мной ухаживал?
— Я ухаживал, — неуверенно сказал Лёша.
— Ты просил меня не шуметь, потому что у тебя голова болела! Когда у меня грипп был, ты жаловался, что ужин невкусный!
— Это было давно…
— Это было всегда! — Света почувствовала, как слёзы подступают к горлу. — Всегда! Я для вас не человек! Я функция! Функция готовить, убирать, возить, покупать, решать!
— Светка, успокойся, — Игорь протянул руку.
— Не трогай меня! — она отшатнулась. — Не смей меня трогать! Ты вообще кто такой? Алкоголик безответственный! А я тебе должна? За что должна?
— Света! — одёрнул её муж.
— Что Света? Правду сказала? Вам правда не нравится? Тогда живите во лжи! Без меня живите!
— Ты что делаешь? — испугалась Валентина Павловна. — Ты семью разрушаешь!
— Я семью разрушаю? — Света засмеялась. Смех получился истерический. — Я тридцать пять лет семью созидала! А вы что делали? Потребляли! Использовали! Высасывали из меня всё!
— Хватит! — рявкнул Лёша. — Совсем крышу снесло! Ты неблагодарная!
— Неблагодарная? — Света остановилась. — За что мне быть благодарной? За то, что меня использовали? За то, что из меня сделали бесплатную прислугу?
— За то, что мы тебя любили! — крикнула свекровь.
— Любили? — Света посмотрела на неё долго. — Валентина Павловна, а вы знаете, что я люблю читать? Что обожаю театр? Что мечтала учиться рисовать?
Свекровь молчала.
— Не знаете. За тридцать пять лет не поинтересовались. Какая же это любовь?
— Мы… мы не думали…
— Вот именно. Не думали. Обо мне не думали никогда.
— Знаешь что, — Света вытерла глаза. — Хватит. Я устала от этого разговора.
— Света, ну давай нормально поговорим, — попытался Лёша.
— Нормально? Тридцать пять лет я говорила нормально. Результат видите.
— И что теперь? — спросил Игорь. — Ты от нас отворачиваешься?
— Я границы ставлю. Впервые в жизни.
— Какие границы?
— Простые. Ваши проблемы будете решать сами. Игорь, ищи работу нормальную. Деньги больше не дам.
— Ты что, совсем? — опешил он.
— Совсем. Тебе сорок семь лет. Пора самому за себя отвечать.
— А мне кто поможет? — встревожилась Валентина Павловна.
— Найдём сиделку. Я оплачу. Но сама ездить не буду.
— Света! — муж встал. — Ты серьёзно?
— Абсолютно. Я завтра еду к Ларисе. На выставку. А послезавтра к институтским подругам. Мы встречу планировали.
— А дом? Готовка? Уборка?
— Дом никуда не денется. Готовить и убирать умеешь. Учился же когда-то, до женитьбы.
Лёша сел обратно. Лицо у него было растерянное.
— Я не понимаю, что происходит.
— Происходит то, что я наконец поняла разницу между добротой и слабостью. Я была слабой. Думала, что добрая.
— Ты же нас любишь, — тихо сказала свекровь.
— Люблю. Но себя тоже полюбила. Наконец-то.
Родственники переглядывались. Было видно — они не знают, что делать с новой Светой.
— А если мы не справимся без тебя? — спросил Игорь.
— Справитесь. Взрослые люди.
— Света, а если я серьёзно заболею? — попробовала свекровь.
— Вызовешь скорую. Как все нормальные люди.
— А если Игорю совсем плохо станет?
— Игорю плохо от его выбора жить неправильно. Пусть выбор меняет.
Лёша молчал. Долго смотрел на неё, будто видел впервые.
— Ты правда изменилась, — сказал он наконец.
— К лучшему.
— Не знаю. Может быть.
— Узнаешь. Со временем узнаешь.
Игорь и свекровь ушли недовольные. Бормотали что-то про неблагодарность и эгоизм. Света их не слушала.
Лёша остался. Сидел, думал о чём-то своём.
— И что теперь будет? — спросил он.
— Теперь будем жить по-человечески. Ты будешь больше делать по дому, я больше времени проводить с друзьями.
— А если мне не нравится готовить?
— А мне нравится быть прислугой? Тоже не очень.
Он усмехнулся. Первый раз за вечер.
— Действительно не нравится?
— Ужасно не нравится. Но я молчала.
— Зря молчала.
— Теперь не буду.
Утром Света проснулась рано. Собрала сумку, оделась красиво. Давно не одевалась красиво просто так, для себя.
— Ты правда едешь? — спросил Лёша за завтраком.
— Правда.
— А обед кто готовить будет?
— Ты. Или закажешь еду. Выбор за тобой.
— А мама звонила. Игорь опять денег просит.
— Пусть тебе звонят. Я больше не главная по решению чужих проблем.
Лёша кивнул. Молча доел кашу.
— Знаешь, — сказал он перед уходом на работу. — Может, ты и права. Мы тебя совсем замучили.
— Не мучили. Использовали. Но я сама разрешала.
— А теперь не разрешаешь?
— Теперь нет.
Вечером Света вернулась счастливая. Выставка была чудесная, с Ларисой они проговорили до вечера. О книгах, о планах, о жизни. О своей жизни.
Дома Лёша возился на кухне. Пытался что-то готовить.
— Как дела? — спросила она.
— Мама три раза звонила. Игорь тоже. Оба жалуются на тебя.
— И что ты им сказал?
— Сказал, что пора привыкать к новой Свете.
— А тебе нравится новая Света?
Лёша посмотрел на неё внимательно. Так, будто действительно видел.
— Знаешь что? Нравится. Ты светишься изнутри.
— Это называется счастье.
— Значит, раньше ты была несчастливая?
— Очень несчастливая. Просто хорошо скрывала.
— Даже от себя скрывала?
— Особенно от себя.
Света прошла в комнату и достала из шкафа альбом для рисования. Давно купила, всё руки не доходили. Теперь дойдут. Теперь у неё есть время на себя.
Впервые за тридцать пять лет.
