Иван вошёл на кухню. Как всегда скинул куртку на стул, как всегда потянулся к крану – помыть руки.
И тут она увидела.
— Ваня? — голос её дрогнул. — А кольцо где?
Он замер. Буквально на секунду, но замер. А потом резко повернул кран и начал вытирать руки полотенцем. Слишком старательно. Слишком долго.
— Да, похоже, потерял где-то, — бросил он небрежно, не глядя.
Лена почувствовала, как что-то холодное и липкое расползается у неё внутри. Это кольцо он не снимал никогда. Даже когда ремонт делали.
— Как потерял? — спросила она тише. — Где?
Иван уже шёл к холодильнику, доставал пиво. Движения какие-то нервные.
— Не помню. На работе, наверное. Или в спортзале. Мало ли где.
Врёт. Она видела — врёт. По тому, как он отводит взгляд, по тому, как теребит этикетку на бутылке.
Она что, не знает, когда он врёт?
— Ваня, — тихо позвала она. — Посмотри на меня.
Он поднял глаза.
— Лен, ну что ты накручиваешь? Кольцо и кольцо. Новое купим.
— Новое?!
Слово вылетело из неё как крик. Она даже не ожидала, что так громко получится.
— Это же обручальное кольцо, Ваня! С гравировкой! Помнишь? «Навсегда».
Он опустил глаза.
И тогда Лена поняла. Кольцо он не терял.
Он его снял.
— Давай поужинаем, — пробормотал Иван, уже выходя из кухни. — Я устал очень.
А Лена так и стояла у плиты. С половником в руке. Борщ булькал в кастрюле, но она уже не слышала.
В голове только одна мысль билась, как птица в клетке:
«Зачем мужчина снимает обручальное кольцо?»
И тут же ответ — страшный, но честный:
«Чтобы не смущать другую женщину».
Всю ночь Лена лежала и смотрела в потолок. Иван храпел рядом — как обычно. А она лежала и думала.
Думала о том, как они познакомились. В институте, на втором курсе. Он такой красивый был, такой уверенный. А она — девчонка из провинции, в стареньком пальто матери.
Помнила, как он дарил ей первые цветы. Как целовал впервые. Как делал предложение — неуклюже, с дрожащими руками, но искренне.
«Лен, — говорил он тогда, — я буду любить тебя всегда. До самой смерти».
А теперь что? Теперь обручальное кольцо где-то валяется за ненадобностью?
К утру решение созрело само собой.
Она будет искать правду.
Потому что двадцать лет жизни — это не ерунда. И «навсегда» — это не просто слова на кольце.
Это её жизнь. И она имеет право знать правду.
Иван ушёл на работу как ни в чём не бывало — поцеловал её в макушку, сказал «увидимся вечером, дорогая» и выскочил за дверь. А она осталась с пустотой в груди и кучей вопросов в голове.
Первым делом — телефон. Она никогда не копалась в его сообщениях, никогда! Но сейчас всё изменилось.
Вечером Иван вернулся домой поздно.
— Работы много, — сказал он, скидывая куртку. — Аврал такой.
Когда Иван ушел в душ, лена схватила телефон. Руки дрожали. «Что я делаю? — мелькнула мысль. — Может, не надо?»
Но потом вспомнила его лицо вчера. Ту секунду замешательства. И стала листать.
Сообщения, звонки. Всё обычное. Работа, друзья, родители. А потом — имя, которое заставило её сердце ёкнуть:
«Марина К.»
Кто такая Марина К.? За двадцать лет она не слышала этого имени.
Лена открыла переписку. Последнее сообщение — вчерашнее, время 14:23:
«До встречи вечером, солнышко. Целую ❤️»
Ответ Ивана: «И я тебя. Не могу дождаться.»
Дальше — больше. Сообщения за неделю, за месяц… Нежные, интимные, полные какой-то влюблённости.
Лена молча накрывала на стол. Руки не дрожали — странно. Вроде внутри всё горело, а руки спокойные.
— Как дела? — спросил Иван, садясь за стол. — Что делала?
— Думала, — ответила она просто.
— О чём?
— О нас.
Он замер с ложкой супа в руке.
— О нас? А что с нами?
Лена посмотрела на него внимательно. Неужели он действительно думает, что она ничего не знает? Что можно просто сидеть за семейным столом и врать?
— Ваня, — сказала она тихо. — Скажи честно. У тебя есть кто-то?
Пауза. Долгая, тяжёлая пауза.
— О чём ты? — наконец выдавил он. — Какой ещё кто-то?
— Не ври, — попросила она. — Пожалуйста.
Он опустил ложку. Посмотрел на неё — долго, изучающе.
— Откуда ты знаешь?
Вот и всё. Признался. Даже не пытался отпираться дальше.
— Кольцо, — сказала Лена. — А потом твой телефон.
— Ты лазала в мой телефон?!
— А ты врёшь мне в глаза! Лучше скажи — как долго?
Он отвернулся к окну.
— Полгода.
— И что теперь? Ты хочешь развода?
— Я не знаю.
— Не знаешь? — Лена почувствовала, как внутри что-то лопается.
— Лен, это сложно.
— Что сложного?! Любишь её — иди к ней! Любишь меня — оставайся! Выбирай!
— Не могу я выбирать! Я вас обеих…
— Нет! — крикнула она. — Нельзя любить двоих одновременно! Нельзя так жить — утром с женой завтракать, а вечером другой стихи писать!
Он обернулся. В глазах была мука.
— Лена, я не планировал. Это просто случилось. Марина — она другая, понимаешь? С ней я чувствую себя молодым, влюблённым.
— А со мной что?
— С тобой я чувствую себя старым. Мы как старая супружеская пара.
Лена села обратно за стол. Странно, но ей вдруг стало смешно.
— Знаешь что, Ваня? Ты прав. Мы и правда старая супружеская пара. Потому что прошли через всё — бедность в начале, болезни родителей, твою депрессию после сокращения. Я рядом была всегда. Всегда!
— Я помню.
— А она? Твоя Марина? Она видела тебя больным? Сопливым? Злым на весь мир? Нет? Конечно, нет! Она видит тебя только нарядного, влюблённого.
Иван молчал.
— Знаешь, что я поняла сегодня? — продолжала Лена. — Ты просто испугался. Испугался того, что стареешь. Что жизнь проходит. И решил почувствовать себя юным за мой счёт.
— Это не так.
— Так. И знаешь что? Я не буду с этим мириться. Не буду ждать, пока ты «выберешь». Потому что выбор уже сделан — ты снял кольцо.
Она встала и пошла в спальню. За спиной слышала его голос:
— Лен! Лена, подожди! Давай поговорим.
Но она не обернулась. Достала из шкафа чемодан и начала собираться.
Завтра утром она поедет к сестре. А там… там будет видно.
Оказалось, что «навсегда» — это всего двадцать лет.
Три дня Лена жила у сестры Оли. Три дня плакала, злилась, пыталась понять — что дальше?
Иван звонил. Постоянно. Сначала робко, потом настойчивее, потом почти требовательно:
— Лен, ну хватит уже! Домой возвращайся! Поговорим как взрослые люди!
Взрослые люди. Она повесила трубку.
Оля варила ей чай, гладила по голове, как в детстве.
— Ленка, а может, он правда кольцо потерял? Может, ты зря себя накручиваешь?
— Ольк, я же читала их переписку! Там такое. — Лена замолчала.
Сестры сидели на кухне, за окном моросил всё тот же дождь.
— Знаешь, — сказала Оля вдруг, — мне кажется, тебе нужно всё выяснить до конца. Поговорить с ней. С этой Мариной.
— Зачем?!
— Чтобы понимать, с кем имеешь дело. Может, она вообще не знает, что он женат? Или знает, но плевать хотела на его семью? Это же разные вещи.
Лена покрутила обручальное кольцо на пальце. Она его так и не сняла. Пока не сняла.
— Номер у тебя есть, — продолжала Оля. — Из его телефона же видела. Позвони.
Марина оказалась обычной. Просто молодая женщина с усталым голосом.
Они встретились в кафе — том самом, где Лена с Иваном когда-то праздновали годовщины.
— Вы жена Ивана? — Марина побледнела, увидев её. — Но он сказал, что разводится.
— Сказал?
— Да. Полгода назад. Что у вас всё кончено, что остались только формальности.
Лена молчала. Смотрела на эту девушку — красивую, искреннюю. И понимала: она такая же жертва, как и сама Лена.
— Он говорил, что подаст на развод, как только, — Марина замолчала.
— Как только что?
— Как только решит финансовые вопросы. Сказал, что боится лишиться квартиры…
Квартира. Конечно. Квартира была Ленина — наследство от бабушки.
— Марина, — сказала Лена тихо, — он не подавал на развод. Мы живём вместе. Спим в одной постели. И три дня назад он мне говорил, что любит.
Девушка закрыла лицо руками.
— Я же спрашивала его! Постоянно спрашивала — а как же жена? А он говорил, что у вас договор такой, что вы как соседи.
— Соседи, которые спят вместе?
Лена смотрела на Марину и думала: «Бедная девочка. И я бедная. А он — подонок».
Машина Ивана стояла во дворе.
Лена достала запасные ключи — они у неё всегда были, на случай если Иван забудет где-то основные.
В машине пахло парфюмом. Чужим, незнакомым.
Лена обыскала всё — и перчаточный ящик, и карманы в дверях, и пространство под сиденьями.
И нашла.
В щели между сиденьем и консолью блестело что-то золотое.
Кольцо.
Обручальное кольцо с гравировкой «Лене от Вани навсегда».
И рядом женская заколка. Марина явно теряла аксессуары в чужих машинах.
Лена сидела за рулём и смотрела на кольцо в ладони. Он не потерял его. Он снял. Специально. Чтобы не смущать любовницу видом семейных обязательств.
Телефон зазвонил. Иван.
— Лен, где ты? Я уже всё обзвонил!
— Я возле дома, — сказала она спокойно. — Сижу в твоей машине.
Пауза.
— Лена.
— Нашла кольцо, Ваня. В машине. Вместе с её заколкой.
Ещё одна пауза. Долгая.
— Ты знаешь, что самое страшное? — перебила она. — Не то, что у тебя есть другая. А то, что ты трус. Ты не сказал ей правду. Не сказал мне правду. Живёшь ложью и думаешь, что так можно.
— Я не хотел никого ранить.
— Ты не хотел лишиться комфорта! — крикнула она. — Дома — удобство, быт, уют. А там — страсть, молодость, новизна. И тебе казалось, что можно иметь и то, и другое!
— Лена, вернись домой. Поговорим спокойно.
— Нет. Я не вернусь.
Она отбилась и вышла из машины.
Домой Лена вернулась только затем, чтобы собрать его вещи.
Иван ждал её на кухне.
— Лен.
— Не говори ничего, — попросила она. — Просто не говори.
— Но я должен объяснить.
— Ваня, ты полгода водил меня за нос.
Она пошла в спальню, начала складывать одежду в чемодан.
— И куда мне теперь? — он стоял в дверях.
— Куда хочешь.
— А квартира?
Вот оно. Вот что его на самом деле волновало.
— Квартира моя, — сказала Лена, не оборачиваясь. — Бабушкина. И останется моей.
— Лен, но у нас же совместно нажитое имущество.
— У нас? — она обернулась.
Он молчал.
— То-то же, — сказала Лена и застегнула чемодан.
На пороге она обернулась в последний раз.
— Знаешь, Ваня, я тебе даже благодарна.
— За что?
— За то, что показал правду. Лучше в сорок лет понять, кто ты есть, чем в шестьдесят.
Она выставила чемодан на лестничную площадку и закрыла дверь.
С того момента прошло два года. Лена стояла у зеркала и поправляла волосы. Стрижка была новая — короткая, дерзкая. Такую она никогда не носила, когда была замужем.
— Мам, ты готова? — крикнула с порога Оля. — Машина ждёт!
— Иду!
Лена в последний раз оглядела свою новую квартиру. Шикарную двушку в центре города, которую она купила сама.
Ту квартиру она продала через полгода после развода. Слишком много воспоминаний. Слишком больно было просыпаться в постели, где двадцать лет спал рядом чужой человек.
Иван пытался отсудить половину. Нанял адвоката, доказывал, что квартира — совместно нажитое имущество. Но документы были железные: наследство от бабушки. Только её.
Она больше не злилась на Ивана. Жалела его, скорее. Узнала от общих знакомых — Марина его бросила через месяц после развода. Говорила, что не может быть с человеком, который так легко предаёт.
Теперь он один. Снимает квартиру, работает всё на той же работе. Постарел, говорят.
А она свободна. И это лучшее, что с ней случилось за последние годы.
