Когда холодильник опустел настолько, что эхо отдавалось от его стенок, а в кошельке шуршали последние купюры, я поняла: мой брак превратился в финансовое рабство. Тот момент, когда он равнодушно съел последние сосиски, оставив мне остывшие макароны, стал переломным. Я смотрела на красную квитанцию об отключении света и думала: как же я дошла до жизни такой? История о том, как любовь может ослепить настолько, что ты перестаешь видеть собственное достоинство.
Приветствую всех, кто читает эти строки! В моей терапевтической практике встречаются самые разные случаи и судьбы. Сегодня поделюсь историей одной клиентки, которая обратилась ко мне за помощью.
Поначалу скрупулезность Дмитрия в денежных вопросах казалась мне проявлением мудрости и дальновидности. В самом деле, наши доходы не позволяли жить на широкую ногу, покупать все без оглядки на стоимость или обновлять гардероб каждый сезон. Я трудилась педагогом в дошкольном учреждении, получая весьма скромное вознаграждение. Однако профессия приносила радость, и уходить я не планировала.
Дмитрий устроился на производство слесарем-электриком, постепенно повышал квалификацию, его оклад увеличивался, но расходовать средства супруг не торопился. По крайней мере, не на наши общие нужды. Мы проживали в моем жилье, полученном по наследству от покойной бабушки. Бабуля Анна очень меня любила и дожила до глубокой старости. Я оставалась ее единственной внучкой, родители имели собственный дом, городская квартира им была не нужна, поэтому бабушка еще при жизни оформила двухкомнатную квартиру на меня.
До замужества я провела косметический ремонт, мечтала обновить обстановку и приобрести некоторую технику для быта. Но Дмитрий противился любым тратам.
— С какой стати я должен сюда что-то вкладывать? Недвижимость принадлежит тебе.
— Но ведь ты тоже здесь обитаешь, используешь стиральную машину, пользуешься холодильником. Хоть немного поучаствовать можно?
— Пока функционирует, зачем что-то менять! — резко обрывал супруг.
Любые просьбы о финансовой поддержке вызывали у Дмитрия бурю негодования.
— А разве нельзя было приобрести целую тушку, а не только окорочка? Целую птицу разделала бы, и еще на бульон хватило. — беспрестанно попрекал меня муж.
— Они тоже были со скидкой, не гневайся. — оправдывалась я.
— Тебе только расточительствовать, а сама зарабатываешь гроши!
Мои средства практически полностью уходили на питание, коммунальные услуги и прочие семейные потребности. Дмитрий делал все возможное, чтобы в них не участвовать. При том, что его заработок был выше, тратил он исключительно на собственные прихоти. Помню большой скандал, когда муж приобрел себе мотоцикл. Довольно дорогостоящий, и это в период, когда в холодильнике была пустота.
— Нам существовать целый месяц, о чем ты вообще размышлял? Я лишнего фрукта себе не покупаю, а ты такую сумму потратил на байк!
— И что с того? Это мои средства! Квартира ведь твоя – вот и оплачивай.
— Дима, вот ты сейчас с включенным освещением сидишь, верно? А пришел со службы, руки водой омывал? Наверное, еще и горячей? Ты на всем готовом существуешь, пользуешься благами. Сам понимаешь, сколько я получаю, мне не по силам оплачивать твои часовые процедуры в ванной с включенной водой!
— Мы оба трудимся, ты вон тоже на прошлой неделе себе губную помаду новую приобрела, между прочим! Думаешь, я не замечаю?
— Дима, ты сопоставляешь косметику и мотоцикл? Всерьез?
Конфликтовали мы долго, даже впервые за полтора года супружества двое суток не общались. Затем Дмитрий закупил десять килограммов крупы, пять сахарного песка и семь муки.
— Вот тебе на хозяйство, супруга! Хлебобулочные изделия больше не приобретаем, выпекай самостоятельно. Крупы хватит надолго, сахара тоже. Можно и несладкий напиток употреблять, кстати.
— Я не умею печь хлеб, у нас старенькая неисправная духовка…
— Как-то веками люди существовали и выпекали, это ты изнеженная! — муж был непоколебим.
Я тогда долго рыдала. Экономность мужа граничила с унижением меня, я давно начала это осознавать. Это превратилось в какое-то отвратительное скопидомство, которое невероятно раздражало. За любую новую покупку меня отчитывали, словно провинившуюся ученицу. Если я съедала дополнительную котлету или добавляла вторую ложку сахара, тоже получала выговор.
В определенный момент я начала ощущать себя постоянно виноватой во всем, боялась даже принимать пищу. Стала терять вес, хотя и без того была худощавой. Сама не заметила, как начала горбиться, говорить тихо, перестала использовать косметику и донашивала обувь до полного износа. Хотя расточительницей себя никогда не считала.
Когда жила одна, мне казалось, что средствами я распоряжаюсь весьма разумно. Хватало на питание, на одежду, я не роскошествовала, но и не отказывала себе в самом необходимом. Деньги не были главным приоритетом, точнее страх их потратить. Теперь же он висел надо мной как дамоклов меч, который вот-вот обрушится грозным голосом супруга.
Он постоянно подчеркивал, что не обязан на меня тратиться, что у него самого нет средств. При этом я регулярно обнаруживала у мужа в сумке пустые упаковки от снеков или банки от газировки. Помимо мотоцикла, он как-то купил себе довольно массивное золотое кольцо. А между тем у нас медленно, но верно, накапливались долги за коммунальные услуги. Потому что крупу-то Дмитрий закупил, но не забывал регулярно напоминать, что он мужчина, и кормить его нужно мясом – он ведь главный добытчик в семье.
Когда я выходила замуж, я грезила о детях. Хотелось мне маленького человечка, которого я буду укачивать, купать, кормить. За полтора года супружества я забыла про свое желание – какие дети при таких доходах! Мы по миру пойдем с младенцем! Когда вспоминала, что хотела малыша, заходила в интернет-магазины и смотрела цены на детское питание и одежду. Желание угасало быстро и на несколько месяцев.
— Почему снова одна крупа? — возмущался Дмитрий.
— Потому что до моей зарплаты еще две недели, и средств у меня нет!
— Не проблема, я тебе дам взаймы! — легко согласился муж.
Он и правда с важным видом перечислил мне полторы тысячи. А две недели спустя с самого утра сказал:
— Тебе еще не перечислили? Верни мне долг!
— Время восемь утра. Еще ничего не функционирует, перечислят в лучшем случае к полудню.
Каждые полчаса после полудня супруг отправлял мне сообщения: «Не перечислили заработок? Я жду возврата долга!»
Хотелось расплакаться прямо на работе, но дети отвлекали. Перечислили мне тогда только к вечеру, я сразу вернула Дмитрию эти жалкие полторы тысячи, оплатила часть коммунальных, приобрела продуктов на неделю. Плюс с прошлого месяца я сильно задолжала маме – за стоматолога. Откладывать с зубом тогда уже было невозможно, и мама предлагала мне безвозмездную помощь, но я просто так тоже взять у нее не могла. В итоге у меня остались крохи, а долг за электричество у нас уже был почти за полгода.
Я шла домой в самом угнетенном настроении. Поздняя осень швыряла в лицо неприятным мокрым снегом, который попадал за воротник и хлюпал под ногами ледяной кашей. Шла я пешком – детский сад был всего в четырех остановках от дома. На проезд мне было тратить страшно, денег и так впритык. В итоге промерзла так, что зуб на зуб не попадал. Как бы не заболеть, не дай бог! Муж мне тогда устроит!
В почтовом ящике, расположенном на первом этаже, меня ожидала грозная квитанция, где красным была пропечатана сумма долга с пенями, и жирным шрифтом было напечатано, что на следующей неделе электричество нам отключат. Долго стояла, пытаясь согреться в не слишком теплом подъезде, вызывала лифт и, содрогаясь от предстоящего разговора о деньгах, вошла домой.
Дмитрий уже вернулся со службы, даже успел поесть. Он съел последние две сосиски, что оставались. Мне оставил холодные слипшиеся макароны – вот мой удел, кажется, на всю оставшуюся жизнь.
Молча протянула ему уведомление с требованиями о немедленном погашении долга за электричество.
— И что? Я тебе сто раз говорил, что квартира твоя, вот и плати. — невозмутимо сказал Дмитрий.
— Значит, будем существовать без света, дорогой! У меня осталось только на проезд. На следующей неделе морозы, я пешком четыре остановки ходить по ним не буду, иначе заболею, и вообще…
— Больше средств предоставлять тебе не буду, мои деньги останутся при мне — Заявил муж
И тут что-то во мне перевернулось. Накопилась усталость, раздражение, постоянный страх и неуверенность в себе.
— Значит, убирайся вон из моего дома! Я еще один рот кормить не собираюсь. Зачем мне такой супруг, который ни копейки даже в жилье не вкладывает и питается за мой счет?
— Да с богом! Кому ты нужна, воспитательница в детском саду! Будешь сидеть одна, никто не позарится! — разъярился Дмитрий, и пошел собирать свои вещи.
Я сняла куртку, устало села за стол. Налила себе кружку горячего чая – без сахара. Когда муж ушел, демонстративно хлопнув дверью, отрезала кусок черного хлеба, густо посыпав его солью, съела.
Дмитрий с радаров исчез. Не звонил, не писал, а я этот месяц еле-еле дожила, питаясь остатками крупы, риса, хлебом и водой. Под конец закончился даже чай и сахар, а ходить-таки даже по морозу пришлось пешком. У мамы я намеренно не занимала, а она не знала, что у меня такое финансовое положение.
Я терпела лишения стойко, уговаривая себя, что это мне испытание за жизнь с Дмитрием. Как могла я столько времени позволять так с собой обращаться, так себя не уважать? Почему не видела, что мной просто пользуются? Дмитрию было удобно втихаря есть снеки и копить на мотоциклы, а потом без зазрения совести съедать в холодильнике последние сосиски.
Я же все ждала, что он вот-вот изменится, поймет, что доходы нужно делить пополам, нужно беречь друг друга, заботиться. Нет, муж мой в этом браке точно был не за этим. Когда я получила зарплату, я снова плакала. На этот раз от счастья. Последнюю неделю я доживала с отключенным светом.
Сразу, как деньги перечислили, внесла часть оплаты за коммунальные – свет включили через полчаса. Постепенно я выплачу долг полностью, и больше никогда его не накоплю. Мне хватило на продукты, на стиральный порошок, и осталось. Питалась я намного меньше, чем Дмитрий. Да еще и при спокойствии дома, где тебя никто не упрекает постоянно, мне стало легче.
Словно камень с души свалился, даже плечи расправила. На завтрак теперь было два яйца, на обед суп, на ужин что-то легкое, но непременно вкусное. Я постепенно привыкла жить одна, набрала вес, начала улыбаться. Не так беззаботно, как до замужества, но искренне.
Родители, узнав, что мы расстались с Дмитрием, и я уже подала документы на расторжение брака, были поражены. Они расспрашивали меня что и как, и мама плакала, обнимая меня.
— Доченька, почему же ты столько терпела? Почему молчала и не пришла к нам? Ты ведь у нас с отцом одна, мы бы все для тебя сделали.
— Я должна была ответить за свою ошибку, мам. — честно сказала я. — Все, что со мной произошло – моя вина. Это я позволила Дмитрию вытирать о себя ноги, голодать, считать копейки. Теперь такого больше никогда не случится.
Отец качал головой, сжав зубы так, что желваки на скулах выступали, побелев. Он все же, несмотря на все мои протесты, оплатил долг за электроэнергию.
Одиночество меня не тяготило. Я им наслаждалась. Единственное, чтобы квартира не казалась такой пустой и огромной, завела щенка. Да, не слишком умно брать собаку зимой, но мне очень хотелось живую душу рядом. Больше не думалось о том, что собака – слишком дорого.
Покупала Рексу субпродукты, всякие недорогие косточки и обрезь, дешевенький куриный фарш. Варила щенку каши, бульоны. Рекс был самой благородной породы на свете – двор-терьер. Для дворняжки он вымахал довольно крупным, но был послушным и обожал меня. Мы долго гуляли в парке, играли с мячиком и бегали.
А потом пришла весна, и я почувствовала себя окончательно счастливой. Весело щебетали птицы, стучала по асфальту капель с блестящих на солнце мокрых крыш. Весной ты всегда словно бы оживаешь, хочется начать что-то новое, что-то важное. Я давно мечтала начать плести из бисера. Теперь вот купила несколько разноцветных пакетиков, и вечерами с удовольствием мастерила пока еще совсем простые браслетики, колье.
Три года спустя их будут покупать за деньги, которые мне не снились. Я смогу покупать продукты, не глядя на ценники и не ловя скидки. Я даже норковую шубу себе приобрету – и нет, не в рассрочку. И на море съезжу, где никогда не была, но всегда мечтала.
А через пять лет я буду женой совершенно потрясающего мужчины – умного, заботливого, щедрого. У нас с ним будут чудесные сыновья-погодки. Все плохое забудется, как дурной сон. Я даже лица Дмитрия вспомнить не смогу – настолько редко стану о нем думать.
Порой нужно пройти трудности, лишения, горести. Это очищает, дает сил. Конечно, кого-то бы такое могло сломать, но я не сдалась, справилась, я собрала себя из осколков, создала заново – сильную, смелую, счастливую.
У женщины очень много сил внутри. Порой мы позволяем мужчине черпать их, отдавая все, до капли. Если муж не ценит – то зачем такой муж? Я буду воспитывать своих сыновей иными мужчинами – теми, для кого женщина важна и ценна, как ничто иное в этом мире. А своей дочери, которая будет младше братьев на несколько лет, я скажу: «Уважай себя, моя хорошая! Самое ценное, что есть у тебя – это ты сама!»
Мы с клиенткой долго разбирали ситуацию, решали проблемы, и в итоге обе очень довольны результатами. Героиня продолжает посещать сеансы.
