Галина стояла у окна и смотрела на пустую улицу. Часы показывали половину десятого. Алексей опять задерживался.
— Где же ты? — прошептала она и потрогала телефон.
Звонить не хотелось. Вчера он так раздражённо ответил на её вопросы. Мол, работы много, начальство требует, сам не рад таким задержкам. Но что-то в его голосе было не то. Какая-то весёлость. Разве расстроенный человек так говорит?
Галина прошла на кухню. Ужин давно остыл. Она накрыла тарелку крышкой и убрала в холодильник. Опять будет разогревать завтра утром и делать вид, что ничего особенного не происходит.
А происходило. Она это чувствовала всем телом.
Месяца два назад Лёша стал другим. Не то чтобы грубым или холодным. Наоборот — слишком добрым. Приносил цветы без повода. Обнимал как-то виновато. И эти постоянные задержки на работе.
— В нашем возрасте карьеру не делают, — пробормотала Галина и села за стол.
Ей было пятьдесят семь. Ему скоро шестьдесят. Какие такие авралы в строительной компании? Он же не директор, обычный прораб.
Но подозревать мужа казалось диким. Тридцать лет вместе. Вырастили Ольгу. Внука нянчили. Дом построили. Неужели всё это можно просто взять и разрушить?
Ключи в замке. Галина вздрогнула и быстро встала. Лицо само собой разгладилось в привычную улыбку.
— Лёш? Ты поел?
— Привет, Галь. — Он поцеловал её в щёку. — Перекусил на работе.
Она принюхалась незаметно. Вроде ничего странного. Хотя… Был какой-то сладкий запах. Духи? Нет, глупости.
— Как дела? — Алексей разулся и потянулся. — Устал как собака.
— А что так поздно?
— Да план горит. Объект сдаём через неделю, а там ещё куча недоделок.
Он говорил спокойно, но глаза бегали. Раньше Галина этого не замечала. Или не хотела замечать?
— Может, чаю? — предложила она.
— Давай. Только быстро в душ схожу.
Лёша исчез в ванной. Галина машинально поставила чайник и вдруг заметила — куртка мужа пахнет незнакомыми духами. Теперь уже точно. Сладкий цветочный аромат. Не её духи.
Сердце забилось быстрее. Ну конечно, мало ли где он был. В автобусе, в магазине. Женщины разные ездят, у всех свои запахи.
— Галя! — крикнул Лёша из ванной. — Где мыло?
— На полке!
— А, вижу!
Она села и попыталась успокоиться. Но мысли лезли в голову одна хуже другой. А что если? А вдруг? Ну не может быть! Лёша же не такой. Он домашний, простой. Никогда не врал.
Хотя в последнее время врёт постоянно. Про работу, про задержки, про срочные дела. И деньги стали пропадать из заначки. Она сначала думала, может, забыла сколько положила. Но нет — точно помнила. Пять тысяч лежало, а стало три.
— О чём задумалась? — Лёша вышел из душа свежий, довольный.
— Да так. Устала сегодня.
— А что делала?
— В поликлинику ездила. Анализы сдавала.
— Что-то болит? — он даже не смотрел на неё, листал телефон.
— Профилактика. Возраст уже не тот.
— Ага.
Раньше он сразу начал бы волноваться, выспрашивать подробности. А сейчас даже головы не поднял. Телефон важнее.
— Лёш?
— М?
— Может, в отпуск съездим? Давно никуда не ездили.
— В отпуск? — он наконец посмотрел на неё. — Сейчас никак. Работы много.
— Но осенью же можно?
— Посмотрим. — Он встал и потянулся. — Ладно, я спать. Завтра рано вставать.
— Уже? Чай даже не попил.
— Устал очень. Завтра попьём.
Он ушёл в спальню. Галина так и осталась сидеть на кухне с двумя пустыми чашками. Чайник давно остыл, а она всё думала и думала.
Что происходит с их жизнью? И главное — что ей теперь делать?
На следующий день Галина решила поговорить с мужем серьёзно. Дождалась, когда он придёт домой, приготовила его любимые котлеты и села напротив.
— Лёш, нам надо поговорить.
— О чём? — он жевал и смотрел в телевизор.
— О нас. Ты в последнее время какой-то… другой.
— Другой? — Алексей засмеялся. — Да ладно тебе, Галь. Устаю просто. Работа достала.
— А почему деньги из тумбочки пропали?
Он даже не моргнул.
— Какие деньги?
— Пять тысяч лежало, стало три.
— Может, ты потратила и забыла? В твоём возрасте память уже не та.
Галина аж поперхнулась. В её возрасте? А сам-то он на три года старше!
— Я всё помню отлично. И потом, ты же не отвечаешь на вопрос.
— Да не брал я ничего, — он махнул рукой. — Может, на лекарства потратила, на продукты. Разве упомнишь всё?
Такой спокойный, такой уверенный. Будто она действительно склеротичка. А может, и правда? Нет, точно помнила — пять тысяч было.
— Лёш, а почему ты так поздно приходишь?
— Говорю же — работа. Ты что, не слышишь?
— Слышу. Только раньше ты в семь дома был. А теперь в десять, а то и позже.
— Ну извини, что деньги зарабатываю, — он встал из-за стола. — Хочешь, брошу работу? Будем на пенсию твою жить?
И ушёл к телевизору. Галина осталась убирать посуду и думать. Почему он так грубо отвечает? Раньше никогда не говорил про её возраст, не намекал на склероз. И эта злость какая-то наигранная.
Дня через три она заметила ещё одну странность. Лёша стал очень внимательно следить за телефоном. Раньше мог оставить его где угодно, а теперь носил с собой даже в туалет. И когда звонили, отходил на балкон или в другую комнату.
— Кто звонил? — спросила как-то Галина.
— Работа. Форс-мажор опять.
— А почему отошёл?
— Да так. Не хотел тебе мешать сериал смотреть.
Ложь. Явная ложь. Она сериалы не смотрела, читала книгу. Да и раньше он при ней разговаривал с кем угодно.
В субботу утром позвонила Ольга.
— Мам, как дела?
— Нормально, Оль.
— Что-то голос грустный.
— Устала немного.
— А пап где?
— На работе.
— В выходной?
— Аврал у них. Объект сдают.
— Понятно, — Ольга помолчала. — Мам, я завтра к вам заеду, ладно? Что-то давно не видела вас.
— Конечно, приезжай. Борща наварю.
После разговора Галина подумала — а хорошо ли, что дочь приедет? Она же сразу заметит, что что-то не так. Ольга девочка умная, наблюдательная. А если папу дома не будет? Как объяснить?
Но Лёша в воскресенье был дома. Правда, нервный какой-то, всё на телефон поглядывал. А когда тот зазвонил, быстро отключил.
— Кто был? — спросила Ольга.
— Реклама какая-то, — ответил отец.
— Так ты же даже не ответил.
— По номеру видно было.
Ольга посмотрела на маму. Та отвернулась. Неловко было. Дочь же не дура, понимает, что родители что-то скрывают.
За обедом Лёша рассказывал анекдоты, смешил внука. Но Галина видела — он играет. Старается выглядеть весёлым, а сам напряжённый весь.
— Пап, а правда у вас на работе такие завалы? — спросила Ольга.
— Правда, правда. Заказчик дышит в спину. Штрафы грозят.
— А коллеги тоже допоздна задерживаются?
— Ну… по-разному. Кто может, тот остаётся.
Галина слушала и понимала — врёт. Но зачем? И главное, что ей теперь делать? Устроить скандал? Нанять детектива? Проследить за ним?
Нет, всё это не про неё. Она же не сыщик. И потом, а вдруг она ошибается? Вдруг действительно проблемы на работе?
Но когда Ольга уходила, она задержалась в прихожей.
— Мам, а что это? — дочь подняла с пола какую-то заколку.
— Не знаю. Наверно, моя.
— Твоя? Ты же такие не носишь.
Галина взяла заколку в руки. Красивая, дорогая. И точно не её.
— Может, уборщица обронила.
— Какая уборщица, мам? Ты же сама убираешь.
Ольга смотрела внимательно, изучающе. Галина опустила глаза.
— Мам, если что — ты мне скажи, ладно?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты же понимаешь что.
Галина кивнула и обняла дочь. А когда та ушла, долго стояла и крутила в руках чужую заколку.
Теперь сомнений не было.
Галина лежала и смотрела в потолок. Заколка лежала на тумбочке и будто светилась в темноте. Лёша рядом сопел, повернувшись к стене.
Три дня она носила эту проклятую заколку в кармане и не знала, что делать. Показать мужу? А он опять скажет — может, твоя, забыла. Или уборщица. Или Ольга обронила.
Врать он умел. За тридцать лет научился.
В четверг позвонила дочь.
— Мам, ты помнишь, у Вики завтра день рождения?
— Какая Вика?
— Ну моя подруга же. Из института. Я тебе про неё рассказывала.
— А, да. Помню.
— Так вот, она в ресторане отмечает. «Русский двор» называется. Хочешь, пойдём вместе?
— Оль, я не знаю твоих друзей. Мне там делать нечего.
— Ну мам, ты же любишь людей. Повеселимся немного. Тебе полезно из дома выйти.
Галина хотела отказаться, но потом подумала — а почему нет? Дома сидеть и мучиться подозрениями? Лучше развеяться.
— Хорошо. А во сколько?
— В семь. Встретимся там.
Вечером Галина оделась получше, взяла сумочку и пошла на автобус. «Русский двор» был в центре, недалеко от Лёшиной работы.
У входа уже стояла Ольга.
— Мам! Как красиво оделась!
— Стараюсь для молодёжи, — улыбнулась Галина.
Они прошли в зал. Народу было много, шумно, весело. За столиками сидели компании, смеялись, чокались. Галина сразу почувствовала себя не в своей тарелке.
— Вон наш стол, — показала Ольга.
Они сели к Викиным друзьям. Все оказались приветливые, сразу стали знакомиться, расспрашивать. Галина понемногу расслабилась.
— А что ваш муж не пришёл? — спросила Вика.
— На работе задерживается. Аврал у них.
— Да уж, мужики наши вечно заняты, — засмеялась какая-то женщина.
Галина кивнула и отпила вина. Хорошо здесь. Тепло, уютно. Давно она не была в ресторане.
— Мам, смотри, какие танцуют! — Ольга показала на танцпол.
Галина повернулась и обмерла.
Там танцевал Лёша. Обнимал какую-то женщину лет сорока пяти. Рыжую, в красивом платье. И улыбался.
— Мама? — Ольга проследила её взгляд. — О чёрт…
— Тихо, — прошептала Галина. — Сиди тихо.
Сердце колотилось так громко, что казалось, весь зал слышит. Руки дрожали. Галина взяла салфетку и вытерла лоб.
— Мам, пойдём отсюда.
— Нет. Подожди.
Она не могла отвести взгляд. Лёша выглядел счастливым. Молодым. Таким она его давно не видела. А эта женщина красивая, ухоженная. И заколка у неё в волосах. Точно такая же.
Музыка кончилась. Лёша с женщиной пошли к их столику. Он что-то говорил ей на ухо, она смеялась.
— Мам, пошли. Прошу тебя.
— Погоди ещё минуту.
Галина смотрела, как муж заказывает шампанское. Как чокается с этой рыжей. Как целует её в щёку.
Тридцать лет брака. Тридцать лет она готовила ему завтраки, стирала рубашки, ждала с работы. А он… Он танцует с другой.
— Всё. Идём, — сказала она и встала.
— Мам, ты как?
— Нормально. Идём домой.
Они быстро попрощались с Викой и вышли на улицу. Галина шла и не чувствовала ног. Ольга держала её под руку.
— Мам, может, в больницу?
— Не надо. Я в порядке.
— Но ты бледная такая…
— Довези меня домой. Пожалуйста.
Дома Галина села на кухне и налила себе воды. Руки уже не дрожали. Стало очень спокойно. Странно спокойно.
— Мам, что будешь делать?
— Поговорю с ним.
— А если он будет отрицать?
— Не будет. Я же видела.
— Хочешь, я останусь?
— Нет, Оль. Это наше с ним дело.
Ольга ушла в половине одиннадцатого. Галина осталась одна. Села в кресло и стала ждать.
В двенадцатом часу ключи в замке. Лёша вошёл тихо, на цыпочках.
— А я не сплю, — сказала Галина из темноты.
Он вздрогнул и включил свет.
— Галь? А что не спишь?
— Жду тебя. Садись. Поговорим.
Он посмотрел на неё внимательно. Что-то в её голосе его насторожило.
— Галь, что случилось?
— Садись, говорю. И рассказывай, где был.
Лёша медленно разулся и сел напротив. Лицо у него стало осторожное.
— На работе был. А что?
— Лёш, я видела тебя в ресторане.
Он побледнел, но попытался улыбнуться.
— В каком ресторане? О чём ты?
— В «Русском дворе». Ты танцевал с рыжей женщиной. Целовал её.
Молчание. Лёша смотрел в пол, потом на стену, потом опять в пол.
— Галь, это… это не то, что ты думаешь.
— А что это?
— Корпоратив был. У коллеги день рождения. Ну танцевали все, я тоже…
— Лёш, хватит. Я же не дура. Видела, как ты на неё смотрел.
Он вскочил с места и прошёлся по комнате.
— Ладно, была одна встреча. Ну познакомился с женщиной. Ничего серьёзного.
— Одна встреча? А деньги из тумбочки? А постоянные задержки? А эта заколка? — Галина достала её из кармана.
Лёша увидел заколку и совсем сник.
— Откуда она у тебя?
— В прихожей валялась. После того, как ты её сюда привёл.
— Галь, я не приводил её сюда! Клянусь!
— Тогда как заколка попала в наш дом?
— Не знаю… Может, зацепилась за куртку…
Галина встала и подошла к окну. На улице было темно и пустынно.
— Сколько времени это продолжается?
— Месяца два… Галь, ну что ты хочешь услышать?
— Правду.
— Я сказал правду! Познакомился, встречаемся иногда. Ну нравится мне с ней разговаривать. Она весёлая, не ворчит постоянно…
— Ах, не ворчит? — Галина развернулась. — А я, значит, ворчу?
— Ну… ты вечно чем-то недовольна. То деньги трачу, то поздно прихожу, то телефон не так держу…
— Потому что ты врёшь! Месяц за месяцем врёшь мне в глаза!
— А что мне было делать? Если бы сказал честно, ты бы скандал устроила.
— Конечно устроила бы! Потому что у меня есть право знать, что происходит в моей семье!
Лёша сел на диван и закрыл лицо руками.
— Галь, я не хотел тебя обижать. Просто… мне с ней хорошо. Она молодая, красивая. Со мной как с мужчиной разговаривает, а не как с дедушкой.
— То есть проблема во мне?
— Нет! Проблема во мне. Я дурак, понимаю. Но что теперь делать?
Галина села в кресло. Злость прошла, осталась только усталость. Страшная, бесконечная усталость.
— А ты её любишь?
— Не знаю. Может, думаю, что люблю. А может, просто нравится чувствовать себя молодым.
— И что дальше? Уйдёшь к ней?
Лёша поднял голову и посмотрел на жену. Впервые за весь разговор посмотрел честно.
— А ты меня прогонишь?
— Не знаю. Ещё не решила.
— Галь, я не хочу терять тебя. И дом наш. И Ольгу с внуком. Понимаю, что дурак. Понимаю, что всё испортил.
— Тогда зачем начинал?
— Потому что дурак! — он ударил кулаком по колену. — Потому что мне показалось, что жизнь кончается. Что я старый, никому не нужный. А тут женщина красивая внимание обратила… Закружился, как мальчишка.
Галина молчала. Смотрела на мужа и думала. Можно ли простить? Можно ли забыть? И главное — можно ли снова доверять?
— Лёш, я не буду жить с ложью. Если мы остаёмся вместе — только честность. Полная. И никаких встреч с ней.
— Понял. Завтра же скажу, что всё кончено.
— И деньги больше не тратишь без моего ведома.
— Конечно.
— И телефон при мне не прячешь.
— Да, да. Всё, что хочешь.
Галина встала.
— Я иду спать. А ты пока подумай хорошенько — готов ли восстанавливать то, что разрушил. Потому что это будет нелегко.
— Готов, Галь. Клянусь.
— Посмотрим.
Она пошла в спальню, а Лёша остался сидеть на диване. Галина легла, но заснуть не могла. Думала о том, что жизнь в пятьдесят семь лет может круто измениться. И о том, что иногда для спасения семьи нужно быть готовой её потерять.
Утром они пили чай молча. Лёша собирался на работу, но задержался у порога.
— Галь?
— Что?
— Я правда буду стараться.
— Увидим, — сказала она и не посмотрела на него.
Но когда дверь закрылась, улыбнулась. Может, и получится начать заново. Если он действительно готов работать над собой. А если нет — что ж, она справится и одна.
