— Все, что ты видишь, куплено на кредитку. Только для меня и Есении, — спокойно ответила Вика, снимая куртку. — Ты же в очередной раз перевел маме половину зарплаты. Вот пусть она теперь и решает, чем ты будешь ужинать.
— Ты с ума сошла? — обернулся он. — Это моя мать. Я должен ей помогать.
***
Виктория стояла у кухонного окна и наблюдала, как дети резвятся на площадке под окнами дома. Полгода, как она развелась с Виталием, и только сейчас начала по-настоящему ощущать себя отдельной единицей. Это не было похоже на одиночество: рядом всегда была восьмилетняя дочь Есения. А кроме того быт, работа, обязанности.
Есения была девочкой не по годам рассудительной. С ней Вике было очень повезло. Иногда Вика злилась на себя из-за того, что дочке пришлось так быстро повзрослеть. Она была очень ей благодарна и каждый день говорила, что папа и мама ее любят одинаково, что развод никак не повлияет на их отношения с отцом.
Квартира, в которой жили Виктория с дочерью была куплена в браке. Но куплена она была на деньги, вырученные Викой после продажи наследственной квартиры, которая досталась ей от пробабушки.
Еще с мужем они сделали в квартире ремонт, купили кое-какую технику. Но основная сумма была от Виктории, поэтому при суде квартира осталась ей и дочери. Но муж захотел забрать холодильник, стиральную машину и кондиционер.
С машиной вышло еще веселее. Когда-то Виталий подарил жене автомобиль, то Вика была в восторге. Красивая, удобная и маневренная Шкода Фабия красного цвета. Тогда это казалось символом его любви. Но, как Вика поняла позже, машина была оформлена на свекровь. Кроме того все выписки со счетов подтверждали, что деньги были тоже свекрови.
И при разводе она была вынуждена вернуть «подарок» мужу. Лицо Виталия тогда светилось от внутреннего удовлетворения, когда жена выглядела растерянной. Но его машину все-таки пришлось делить. Но Виталий просто откупился тем, сказав, что вернет всю технику, на которое он имел право обратно. Тем самым закрыв половину стоимости автомобиля.
Виктория закрыла глаза, не в силах смотреть на человека, который так мелочно сейчас вел себя по отношению к семье. А ведь он всегда был таким. Просто Вика не хотела замечать этого и слишком идеализировала мужа. Ей вспомнился тот самый момент, который стал переломным.
Полгода назад
Виктория пришла домой очень уставшая. День выдался не самым спокойным. С самого утра начальник наорал из-за опечатки в документах и нужно было срочно все переделывать. Потом Вика вышла на обед и попала под дождь, а вечером она обнаружила, что пропустила очередной платеж по кредиту и все деньги списали с карты автоматически.
А так хотелось купить сегодня креветок и попить пива после трудного дня. Вика надеялась, что муж купит какие-нибудь продукты и они как-то выкрутятся. Но когда она пришла домой, то увидела хмурого Виталия за кухонным столом. Дома было тихо и даже Есения не вышла встретить маму.
— Что-то случилось? — сбросив туфли в прихожей, Вика зашла на кухню.
— Случилось! Где ужин? В холодильнике пусто! — рявкнул супруг.
— Прости… я не смогла сегодня купить продукты. Последний платеж по кредиту за стиральную машину был именно сегодня. Я совсем об этом забыла.
— Мне иногда кажется, что ты обо всем на свете позабыла. И о том, что муж у тебя есть тоже!
— Да все не так. Что ты начинаешь? У тебя был тяжелый день? — примирительно спросила Виктория.
— Нормальный у меня был день. Не надо лезть ко мне в голову. Закажи доставку.
— Так говорю же нет денег. Давай тогда с твоей карты? — спросила супруга.
— А у меня тоже нет, — развел руками супруг.
— Так ты же на прошлой неделе получал заработную плату. Неужели все потратил.
— Да, представь себе. Мама пошла к косметологу. Я перевел ей пятьдесят тысяч, а потом еще десять, потому что не хватило.
— Что? К косметологу? Ты же говорил, что это услуги шарлатанов?
— Это для тебя. А матери надо, у нее морщины. Она хочет выглядеть молодо. Придумай что-нибудь пожрать, да побыстрее.
С этими словами Виталий вышел из-за стола и направилась в спальню. А Есения, услышав шаги отца, тут же прибежала к матери на кухню.
— У папы что-то случилось? Он такой злой сегодня… Поругал меня за четверку. Сказал, что я его позор.
Виктория посмотрела на дочь и, стараясь не показать внутреннюю тревогу, погладила Есению по голове.
— Нет, солнышко. Просто у папы не самое хорошее настроение. Такое бывает. Это не из-за тебя. Он просто устал на работе.
Есения кивнула, но она все еще была немного встревожена. Она уже знала, что взрослые часто говорят не то, что думают, и понимала — что-то не так.
— Давай сделаем яичницу, а? — предложила Вика. — Быструю, вкусную и с сосисками.
— А кетчуп добавим? — оживилась девочка.
— Обязательно.
Пока на сковородке жарились яйца, Виктория открыла холодильник, достала последние остатки сыра, намазала хлеб маслом и сделала бутерброды. Из всего холодильного «богатства» удалось наскрести скромный, но горячий ужин. В комнате витал запах домашнего уюта.
Виталий так и не вышел из спальни. Дверь осталась закрытой. Не было даже взгляда в сторону кухни.
Зато Есения уплетала ужин с хорошим аппетитом. Она мотала ногами под столом, поливала яичницу кетчупом и улыбалась, как будто это было настоящее пиршество.
Вика смотрела на дочь и улыбалась, но в душе было тяжело. Грузом давили мысли о том, что завтра снова придется снимать деньги с кредитной карты.
Креветки и пиво? Это уже казалось каким-то безрассудным шиком из другой жизни, где у нее был выбор, куда потратить деньги, и где можно было расслабиться хотя бы раз в месяц.
Она посмотрела на дочь, вытерла уголок рта салфеткой и прошептала себе: «Ради нее. Ради нее я все выдержу».
Но в глубине души таилась усталость. Она знала — так больше продолжаться не может и пора что-то менять.
На следующее утро, как Вика и планировала, она сняла немного денег с кредитной карты. Сердце неприятно сжалось, когда она забрала карту обратно. Это ежемесячное мероприятие стало уже чем-то привычным. Но выбора не было — нужно было что-то есть. Только в этот раз Вика купила продукты только для себя и дочери.
На кассе она стояла с тележкой, в которой лежали молоко, макароны, куриное филе, яблоки, хлеб и одно недорогое пирожное — специально для дочки, как маленькая радость за хорошее поведение и терпение. Вика даже не пыталась вспомнить, что любит Виталий — это больше не входило в ее список приоритетов.
Вечером, когда Виталий вернулся домой, он первым делом заглянул в холодильник и бросил, не оборачиваясь:
— Это что за набор выживания? Где мясо? Где колбаса, которую я люблю?
— Все, что ты видишь, куплено на кредитку. Только для меня и Есении, — спокойно ответила Вика, сжимая в руках полотенце. — Ты же в очередной раз перевел маме половину зарплаты. Вот пусть она теперь и решает, чем ты будешь ужинать.
— Ты с ума что ли сошла? — обернулся он. — Это моя мать. Я должен ей помогать.
— Ты не помогаешь, ты ее содержишь. А о своей семье ты, кажется, уже позабыл. Тебя не смущает, что я хожу в одной куртке третий год, а дочь, когда вырастает из ботинок, ты со скрипом перечисляешь мне половину на покупку новых?
— Это не так! Я всегда заботился о дочери!
— Ну да… Как будто делаешь одолжение. А когда я прошу денег на нормальные сапоги для дочери — это для тебя «удар по бюджету». А вот мамины уколы красоты — это, конечно, святое. Пусть тогда и кормит тебя! — Вика буквально взбесилась.
Он молчал. Плечи его напряглись, а лицо побелело.
— Я устала, Виталя. Это не первый месяц, это уже слаженная система. И я больше не хочу быть слабым звеном этой системы. Либо ты пересматриваешь приоритеты, либо мы разводимся. Я вполне серьезно. Хватит жить на два фронта. Один — уютный салон для мамы, другой — каша на воде для жены и ребенка.
— Ты ставишь меня ультиматум? — усмехнулся Виталий, не принимая слова жены всерьез.
— Нет. Я делаю выводы. У человека всегда есть выбор. Но помни: если ты выберешь маму — дорога назад будет закрыта навсегда.
Виталий недовольно хмыкнул и развернулся в сторону коридора. Там, накинув куртку, он бросил через плечо:
— Вещи заберу в выходные.
Дверь захлопнулась, а Вика выдохнула и присела на стул, бросив полотенцу на стол. В квартире воцарилась тишина.
Виталий не пришел в выходные, не пришел и через неделю. Его молчание было красноречивее любых слов — он сделал свой выбор. Вика понимала это, но где-то в глубине души все еще теплилась надежда: а вдруг он одумается?
На десятый день раздался звонок. Не Виталий — его мать.
— Ты довольна? — шипела в трубку Людмила Петровна. — Разрушила семью из-за денег! Виталик теперь ночует у меня! Где твоя совесть?!
— Он ночует в трехкомнатной квартире, которую вы отобрали у его отца при разводе, — холодно парировала Вика. — И да, я довольна. Потому что больше не обязана кормить взрослого мужчину, который предпочитает тратить деньги на ваши прихоти, а не на собственную семью.
Свекрови явно нечего было возразить. Она рявкнула: «Нахалка» — и бросила трубку.
Вика закрыла глаза. Больше всего ее бесило не хамство, а то, что Людмила Петровна даже не спросила ничего про внучку.
Наши дни
Жизнь без Виталия оказалась… легче. Да, денег по-прежнему не хватало, но теперь Вика точно знала, на что они тратятся. Она закрыла кредитку, устроилась на подработку — вечерами писала статьи для местного журнала. Есения, наблюдая, как мама старается, стала помогать по дому без напоминаний: сама заправляла кровать, мыла полы и даже пыталась готовить простые блюда по типу яичницы.
— Мам, а я уже сделала уроки! — с гордостью объявила она как-то вечером, протягивая тетрадь матери.
Вика просмотрела задания — все было идеально. Она обняла дочь, пряча слезы в ее волосах.
— Ты у меня умница.
— А когда придет Папа? — вдруг спросила Есения.
Вика замерла. Она не знала, что ответить.
— Он… занят. Но он тебя очень любит и обещал позвонить в выходные.
Три года спустя
Вика пристегнула ремень безопасности в своем подержанном Шевроле Спарк и улыбнулась Есении, которая старательно завязывала бант на новом сарафане.
— Готова к нашему большому путешествию? — спросила Вика, заводя двигатель.
— В лесопарк — это не путешествие, — засмеялась одиннадцатилетняя Есения, но глаза ее блестели. — Но все равно круто!
Вика вела машину по трассе, слушая, как дочь напевает новую песню. Ветер врывался через приоткрытые окна и гулял по салону, пахло свежестью и свободой.
Виталий после развода словно исчез из жизни Виктории и Есении. Алименты приходили исправно — последнее, что связывало его с бывшей семьей. В день рождения Есении он ограничивался безликим сообщением:
«С днём рождения. Деньги перевел».
— Он просто обижается на тебя, — как-то сказала Есения, пряча глаза. — Потому что ты его прогнала.
— Я не прогоняла. Он просто выбрал другую жизнь.
— Ты думаешь, что папа про нас забыл? — дрогнул голос девочки.
Вика обняла дочь:
— Нет, я так не думаю…
Но в душе она злилась не на Виталия, а на себя за то, что не смогла восполнить дочери отца.
Илья появился в их жизни случайно. Он был фотографом в журнале, куда Вика писала статьи. Высокий, с теплыми карими глазами и привычкой носить в рюкзаке леденцы.
— Для потенциальных моделей, — шутил он, протягивая конфету Есении при первой встрече.
Девочка настороженно взяла угощение, но не съела — положила в карман.
— Она недоверчивая, — извинилась Вика.
— Так все правильно, — кивнул Илья. — Какой-то мужик сует ей конфету. Она все делает правильно.
После перехода в среднюю школу Есению начали дразнить из-за того, что она росла без отца. Вика, узнав об этом и тут же рванула к директору, но Илья остановил ее:
— Давай лучше я схожу.
На следующий день он пришел в школу. Подошел к классной руководительнице:
— Я — папа Есении. И если издевательства не прекратятся, мы будем разговаривать с родителями этих девочек уже в другом месте.
Уже вечером зачинщица извинилась перед Есенией. А Илья, вернувшись, лишь пожал плечами:
— Иногда достаточно просто показать, что ты никого не боишься.
Есения смотрела на него, широко раскрыв глаза, а потом неожиданно обняла:
— Спасибо.
Вика видела, как дрогнули пальцы Ильи, прежде чем он осторожно погладил девочку по голове.
— Давай поженимся, — сказал Илья через год, вытирая посуду после ужина.
Вика уронила вилку из рук.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Я хочу стать для Есении настоящим папой. Если она, конечно, согласится.
— Но… у нее есть отец. Биологический.
— Отец — это не тот, кто помог зачать, — тихо ответил Илья. — Это тот, кто интересуется жизнью ребенка и приходит на школьные концерты.
Вика расплакалась.
Спустя год Илья сидел рядом с Есенией за столом и объяснял ей решение задачи по геометрии, которое не давалось девочке. Вика наблюдала за ними со стороны, держа на руках маленькую Алису — их общую дочь.
— Мам, я все поняла! — Есения обернулась, сияя. — Папа — гений!
— Ну, не гений, — засмеялся он. — Просто знаю один секрет.
— Какой?
— Что если долго биться головой об учебник, рано или поздно он сдастся.
Есения захохотала. Вика поймала взгляд Ильи — теплый и полный любви. Не только к ней. Ко всем им. И тогда она поняла, что все было не зря.
