Елена возвращалась из командировки с лёгким сердцем. Проект сдали на день раньше, и теперь у неё был в запасе целый свободный вечер, который можно было посвятить себе. Муж Дмитрий, капитан дальнего плавания, был в рейсе, а дочка Алиса, как она думала, наслаждалась свежим воздухом и новыми впечатлениями в дорогом загородном лагере.
Решив не ехать сразу в пустую квартиру, Елена вышла из такси у входа в центральный парк. Тёплый летний воздух, запах сладкой ваты и далёкая музыка аттракционов создавали ощущение беззаботного праздника. Она медленно шла по аллее, радуясь внезапной передышке, когда её взгляд зацепился за знакомую фигурку у фонтана. Маленькая девочка в розовом сарафане и с двумя смешными хвостиками сидела на бортике и разговаривала с незнакомым мужчиной. Сердце Елены ухнуло вниз. Алиса.
Холодная волна паники накрыла её с головой. Не помня себя, она бросилась к фонтану, на ходу крича имя дочери. Алиса обернулась, и её заплаканное личико исказилось от удивления. Елена подбежала, резко выхватила ребёнка из рук мужчины и крепко прижала к себе, бешено оглядывая незнакомца. Тот отшатнулся от такого напора.
– Женщина, вы что? – возмущённо произнёс он, поднимая руки. – Я увидел, что ребёнок один сидит и плачет, подошёл спросить, где её мама. Собирался к охране отвести!
Елена несколько раз моргнула, пытаясь унять дрожь. Мужчина выглядел прилично, его лицо выражало искреннее недоумение, а не злой умысел.
– Простите… я… я испугалась, – пробормотала она, опускаясь на скамейку и не выпуская дочку из объятий.
Когда незнакомец, покачав головой, удалился, Елена наконец смогла сосредоточиться на дочери.
– Алиса, солнышко, что случилось? Почему ты здесь одна? Где… где все?
Девочка шмыгнула носом, размазывая слёзы по щекам.
– Тётя Оля сказала сидеть тут и ждать, – всхлипнула она. – Сказала, что пойдёт с Кирюшей на карусели, а потом за мной вернётся. А я жду-жду, а её всё нет.
Елена замерла. Ольга? Её золовка? При чём здесь она? Мозг лихорадочно пытался сложить кусочки головоломки, но они никак не сходились.
– Алиса, подожди. А как ты оказалась с тётей Олей? Ты же должна быть в лагере. Бабушка Ира тебя отвезла…
В голове всплыли смутные подозрения, от которых стало холодно, несмотря на летний зной. Что-то здесь было совершенно не так.
Память услужливо подбросила картину недельной давности. Суматошное утро перед отъездом в командировку. Свекровь, Ирина Павловна, воркует над Алисой, расписывая прелести нового частного лагеря, который якобы открыла её старая подруга. «Элитное место, Леночка! Сосновый бор, бассейн, пять приёмов пищи. Детьми занимаются лучшие педагоги!»
Она показывала Елене глянцевые фотографии корпусов и счастливых детских лиц, скачанные из интернета. Назвала и цену, от которой у Елены на мгновение перехватило дух — сорок пять тысяч за смену. «Это ещё по-божески, для своих!» — убеждала свекровь. В спешке, доверяя матери мужа, Елена тут же перевела ей деньги на карту, даже не подумав проверить информацию. А теперь её дочь, которая должна была дышать сосновым воздухом, сидела одна в городском парке.
– Пойдём, найдём твою тётю, – твёрдо сказала Елена, поднимая дочь с колен. Внутри всё клокотало от ярости и дурных предчувствий.
Они направились в сторону аттракционов, откуда доносились весёлая музыка и визг катающихся. Толпа, яркие огни, запах попкорна — всё это казалось теперь фальшивой, издевательской декорацией. Они быстро нашли Ольгу. Та стояла у ограды карусели с лошадками, лениво наблюдая, как её сын Кирюша делает очередной круг. В одной руке у неё была недоеденная сладкая вата, на лице — выражение полного умиротворения. Она не искала племянницу, не беспокоилась. Она просто отдыхала.
Заметив Елену с Алисой, Ольга застыла, и улыбка медленно сползла с её лица. Она растерянно посмотрела на племянницу, потом на разъярённую невестку.
– Лена? Ты… ты же в командировке…
– Почему Алиса не в лагере? – голос Елены был тихим, но от этого звучал ещё более угрожающе. – Почему она сидела одна у фонтана и плакала?
Ольга захлопала ресницами, лихорадочно соображая.
– Ой, да она такая непослушная сегодня! Я ей сто раз говорила — сиди со мной! А она убежала! Я как раз собиралась её искать, вот только Кирюша докатается… – её ложь была настолько неубедительной и жалкой, что последняя капля терпения у Елены испарилась.
– Врёшь! – выкрикнула она.
Ярость, копившаяся с момента находки дочери, вырвалась наружу. Елена шагнула к золовке и замахнулась, желая влепить ей пощёчину, выместить весь свой страх и гнев. Ольга испуганно взвизгнула, отшатнулась и, неловко зацепившись ногой за ногу, рухнула на изумрудный газон, роняя сладкую вату. Елена смотрела на неё сверху вниз с ледяным презрением. Больше говорить было не о чем. Молча подхватив ошеломлённую дочку на руки, она развернулась и пошла прочь из этого парка лжи и безразличия.
Дома, усадив Алису пить чай с печеньем, Елена начала осторожный расспрос. Она больше не давила, боясь напугать ребёнка, а просто слушала. И правда, рассказанная дочерью, оказалась до банальности простой и циничной. Ни о каком лагере и речи не было.
Бабушка Ирина Павловна просто привезла её в гости к тёте Оле, сказала, что мама в командировке, а она погостит тут недельку. «Бабушка сказала, что у тёти Оли веселее, чем у неё дома одной сидеть», — закончила свой рассказ Алиса, откусывая печенье. А Ольга, обременённая внезапной обязанностью, просто бросила племянницу на скамейке, чтобы не мешала ей развлекать собственного сына. Холодная ярость сменилась расчётливой злостью. Елена поцеловала дочь, включила ей мультики и поехала к свекрови.
Ирина Павловна жила в соседнем районе. Елена вошла в подъезд, поднялась на этаж и нажала на звонок. Дверь открылась почти сразу. Свекровь стояла на пороге с телефонной трубкой у уха, на её лице сияла довольная улыбка.
– Да, Людочка, представляешь! Прямо мечта сбылась! Я как её увидела, так и поняла — моя! – щебетала она в трубку.
Заметив невестку, Ирина Павловна замерла, и улыбка медленно растаяла.
– Люда, я перезвоню, – быстро проговорила она и нажала отбой. – Леночка? А ты как здесь? Ты же должна была завтра вернуться…
Елена молча прошла мимо неё в гостиную. И сразу увидела то, о чём свекровь так радостно рассказывала подруге. На спинке дивана, переливаясь в лучах вечернего солнца, висела роскошная норковая шуба. Чёрная, блестящая, с огромным капюшоном. Она выглядела вызывающе дорого, словно экспонат из бутика на главной улице города. Елена подошла ближе и провела рукой по мягкому, шелковистому меху. Сорок пять тысяч. Вот они, висят на диване.
Ирина Павловна засуетилась, её лицо покрылось красными пятнами.
– Ой, а это… это я… Ты не подумай! Я просто зашла посмотреть, а там такая распродажа! Невероятная! Пятьдесят процентов скидка! И рассрочка беспроцентная. Я немного своих накоплений добавила и взяла. Давно мечтала… А с лагерем, представляешь, какая незадача! У подруги моей проблемы возникли, смену отменили в последний момент! Деньги обещали вернуть, конечно. Я и решила, раз Алисочке отдых сорвался, пусть хоть у Оли погостит, всё не в душном городе…
Она говорила быстро, путано, перескакивая с одного на другое, и с каждым словом всё глубже увязала в собственной лжи. Елена слушала её молча, не перебивая, давая ей выговориться до конца. Когда поток оправданий иссяк, она холодно спросила:
– А почему вы сказали мне, что в этом «лагере» запрещены мобильные телефоны? Чтобы я не смогла позвонить дочери и правда не всплыла раньше времени?
Ирина Павловна открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Она смотрела на невестку широко раскрытыми, испуганными глазами. Маска доброжелательной свекрови слетела, обнажив лживую, мелочную и эгоистичную женщину, готовую рискнуть безопасностью собственной внучки ради норковой шкурки.
Елена больше не сказала ни слова. Спорить, что-то доказывать было бессмысленно. Она молча подошла к дивану, аккуратно сняла шубу с вешалки, перекинула через руку и направилась к выходу. Ирина Павловна, очнувшись от ступора, с визгом бросилась за ней.
– Ты куда?! Положи! Это моё! – она вцепилась в рукав шубы, пытаясь вырвать её из рук невестки.
Её лицо исказилось от злобы и жадности. В этот момент она меньше всего походила на любящую бабушку.
– Это моя шуба! Я её купила! Я за неё платить буду! – задыхаясь, кричала она.
Елена остановилась в прихожей и посмотрела свекрови прямо в глаза. Её взгляд был холодным, как сталь. Одним резким, сильным движением она дёрнула шубу на себя. Ирина Павловна, не ожидавшая такого отпора, потеряла равновесие и, взмахнув руками, едва не упала. Она смотрела на Елену с бессильной яростью.
– Считай, что это справедливая компенсация, – ледяным тоном произнесла Елена. – Компенсация за то, что мой ребёнок мог оказаться в руках у кого угодно, пока вы примеряли свою мечту.
Она развернулась, открыла дверь и вышла на лестничную площадку, оставив за спиной ошеломлённую свекровь и её несбывшуюся мечту о роскоши.
Через неделю из рейса вернулся Дмитрий. За ужином, когда он с аппетитом уплетал её фирменную лазанью и рассказывал о шторме в Бискайском заливе, Елена как бы невзначай обронила:
– Представляешь, дорогой, твоя мама решила сделать мне подарок. Пока я была в командировке, купила мне шикарную норковую шубу.
Она достала из шкафа шубу и продемонстрировала её мужу.
– Говорит: «Хочу, чтобы моя любимая невестка всегда красиво выглядела». Приятно, правда?
Дмитрий присвистнул, рассматривая дорогую вещь.
– Ничего себе! Вот это щедрость. А мне вечно жалуется, что денег не хватает. Ну, мама даёт! Молодец! Тебе очень идёт, Лен.
Он доверчиво улыбнулся и поцеловал жену. Он поверил. А большего Елене и не требовалось. Свекровь получила свой урок, а справедливость, пусть и в такой нетрадиционной форме, восторжествовала.
Первый снег выпал в начале декабря, укутав город белым пушистым одеялом. Приближался день рождения Ирины Павловны. Проигнорировать семейное торжество было нельзя — Дмитрий бы не понял. Да Елена и не собиралась. У неё был свой план. В назначенный день, когда муж уже ждал её в машине, она достала из шкафа ту самую шубу. Надев её поверх элегантного платья, она посмотрела на себя в зеркало. Мех блестел, подчёркивая её стать и уверенность. Это была не просто одежда. Это был трофей.
Когда они подъехали к дому свекрови, Елена попросила Дмитрия достать из багажника торт, а сама пошла к двери. Она позвонила. Через мгновение дверь распахнулась, и на пороге появилась Ирина Павловна с натянутой улыбкой радушной хозяйки. Увидев невестку в своей несостоявшейся обновке, она замерла. Улыбка сползла с её лица, губы сжались в тонкую, злобную ниточку. Она смотрела на шубу, потом перевела взгляд на лицо Елены, в котором не было ни тени раскаяния — только спокойное, холодное превосходство. Ирина Павловна не посмела произнести ни слова. Она знала, что любое возражение немедленно вскроет её обман перед сыном, который как раз подходил к двери с тортом.
– Мама, с днём рождения! – весело крикнул Дмитрий, целуя мать. – О, Лен, ну ты в этой шубе просто королева!
Ирина Павловна выдавила из себя нечто похожее на улыбку и молча пропустила их в квартиру.
Весь вечер она была вынуждена играть роль. Изображать счастливую именинницу, радушную хозяйку, любящую мать и бабушку. Она суетилась у стола, принимала поздравления, улыбалась гостям, но её глаза то и дело возвращались к стулу, на спинке которого висела та самая норковая шуба. А Елена наслаждалась своим тихим триумфом.
Она не злорадствовала вслух, не делала едких намёков. Она просто была здесь, в этой шубе, купленной на деньги, которые предназначались для её дочери. И это молчаливое присутствие было красноречивее любых обвинений. Это был вечер её победы и горького поражения Ирины Павловны, которой пришлось смириться с тем, что её подлость обернулась против неё самой.
