— Я сказала, что буду жить здесь! — голос Людмилы Филипповны звенел от возмущения, пока она швыряла сумку на пол прихожей. — Артём, твой отец женился на мне, и ты обязан меня содержать!
— Обязан? — Артём медленно повернулся к мачехе. — С чего это вдруг?
— Да потому что я растила тебя! Кормила!
— Кормила? — голос Артёма сорвался на крик. — Ты кормила Марину! А я ел то, что оставалось!
Людмила Филипповна отступила на шаг, но тут же выпрямилась, словно мобилизуя все силы:
— Да что ты себе позволяешь? Разговариваешь так со старшими! Твой отец в гробу переворачивается!
— Мой отец? — Артёма передёрнуло. — Мой отец умер, когда мне было пятнадцать. И последние три года своей жизни он видел, как ты меня третируешь. Просто молчал, потому что любил тебя.
— Я никого не третировала! Одинаково ко всем относилась!
— Одинаково? — Артём горько рассмеялся. — Марине — новые учебники, мне — изодранные. Марине — именинный торт, мне — остатки с её праздника. Марине — красивая одежда, мне — что подешевле в секонд-хенде.
За две недели до этого памятного вечера Артём сидел за кухонным столом в своей новой квартире, сосредоточенно изучая договор по ипотеке. Цифры расплывались перед глазами после долгого рабочего дня, но он упрямо вчитывался в каждую строчку — слишком важным было это решение для их маленькой семьи. Кира, его супруга, хлопотала у плиты, готовя ужин. Её силуэт изменился за последние месяцы — седьмой месяц беременности делал движения более плавными, а взгляд особенно нежным.
— Твоя мачеха снова звонила, — произнесла Кира, старательно нарезая морковь ровными кубиками. — Уже третий раз с утра.
Артём не отвлёкся от документов:
— Какие новости на этот раз?
— Требует денег на свадьбу Марины. Представляешь — триста тысяч рублей.
Мужчина резко поднял голову. В его глазах мелькнуло недоумение:
— Триста тысяч? Мы буквально вчера подписали ипотечные документы! Откуда у нас такие суммы?
— Именно это я ей и объяснила. В ответ услышала лекцию о том, какой ты стал чёрствый и как забыл, кто поставил тебя на ноги.
— Поставил меня на ноги отец, — медленно проговорил Артём, сжимая ручку. — А Людмила Филипповна… она просто делила с нами жилплощадь.
Мобильный телефон на столе заиграл знакомую мелодию. Дисплей осветился надписью: «Людмила Филипповна».
— Лучше не отвечай, — тихо попросила Кира, но Артём уже тянулся к аппарату.
— Иначе она будет названивать до полуночи. Алло, слушаю.
Он нажал кнопку громкой связи, и кухню наполнил приторно-сладкий голос:
— Артёмочка, родной мой! Ну что ты там надумал насчёт моей просьбы?
— Людмила Филипповна, мы уже обсуждали этот вопрос. Таких денег у нас попросту нет.
— Как это нет? Ты же занимаешь должность главного инженера! Зарплата у тебя приличная!
— У нас только что появились кредитные обязательства, скоро появится малыш, потребуются дополнительные расходы…
— Ребёнок, ребёнок! — нетерпеливо перебила его мачеха. — А как же Марина? Она ведь твоя родная сестра! Девочке нужна достойная свадьба! Валентин уже забронировал ресторан, осталось только внести предоплату!
— Валентин — это её будущий супруг, насколько я понимаю? — уточнил Артём. — Так пусть он и решает финансовые вопросы.
— Он и так вкладывается! Его мама, Римма Сергеевна, помогает чем может! А ты что делаешь для своей единственной сестры?
— Она мне никогда не была сестрой, — твёрдо ответил Артём. — Марина — ваша дочь от предыдущего брака. Мы просто росли под одной крышей.
— Да как ты осмеливаешься так говорить! — голос Людмилы Филипповны стал пронзительным. — Сколько лет я тебя воспитывала!
— Воспитывала? — Артём поднялся из-за стола, его терпение лопнуло. — Это вы меня воспитывали? Может, я что-то путаю, но это я наблюдал, как Марине покупают новые наряды, а мне достаются обноски от соседских мальчишек! Это я помню, как её дни рождения превращались в настоящие праздники, а про мои предпочитали забывать!
— Артём, немедленно прекрати! — голос мачехи стал холодным. — Ты в неоплатном долгу передо мной. И никуда от этого не денешься. Завтра вечером жди меня дома.
Гудки отбоя заполнили кухню.
***
На следующий день Артём покинул офис раньше обычного времени. Весь день его преследовало странное беспокойство — слишком уверенно прозвучали вчерашние слова мачехи. Дома он застал Киру в гостиной с книгой для будущих родителей в руках.
— Как самочувствие? — спросил он, нежно поцеловав супругу.
— Малыш активничает, — улыбнулась она. — А ты выглядишь взволнованным. Что-то произошло?
— Людмила Филипповна обещала нанести визит.
— С какой целью?
— Вот этого я и опасаюсь выяснить.
Резкий звонок в дверь прервал их разговор. Артём направился в прихожую.
За порогом стояла его мачеха, а рядом с ней громоздились два внушительных чемодана и несколько объёмных сумок.
— Что всё это значит? — растерянно спросил Артём.
— Мои личные вещи, — невозмутимо ответила Людмила Филипповна, решительно входя в квартиру. — Я перебираюсь к вам на постоянное жительство.
— Простите, что?! — Артём перегородил ей дорогу. — На каком основании?
— Свою квартиру я передала Марине с Валентином. Молодожёнам нужно собственное жильё.
— И вы решили обосноваться у нас? — из комнаты показалась Кира.
— А где мне ещё жить? — Людмила Филипповна окинула девушку надменным взглядом. — Артём — практически мой сын.
— Никакой я вам не сын! — взорвался Артём. — И квартиранткой вы здесь не будете!
— Смотри, как разговариваешь, — прошипела мачеха. — Я хорошо знакома с твоим руководителем, Петром Андреевичем. Одного моего слова достаточно, чтобы ты остался без работы.
— Петра Андреевича? — Артём рассмеялся. — Его сократили ещё полгода назад. Моим начальником теперь является Михаил Борисович Крымов. И он о вашем существовании не подозревает.
Лицо Людмилы Филипповны заметно побледнело.
— Где у вас комната для младенца? — попыталась она сменить тему, продвигаясь вглубь квартиры.
— СТОЙТЕ! — Артём перехватил её руку. — При чём здесь детская?
— Наверняка вы уже подготовили помещение для малыша? Вот там я и устроюсь. А когда он родится — что-нибудь придумаем.
— Вы серьёзно предлагаете лишить ребёнка его комнаты? — Кира опиралась о стену, не веря услышанному.
— Он ещё даже не появился на свет! — отмахнулась Людмила Филипповна. — Пока можете поставить кроватку в спальне.
— ДОСТАТОЧНО! — Артём схватил чемоданы мачехи. — Мы едем!
— Куда это?! — завопила Людмила Филипповна.
— К вам домой. К Марине. В ВАШУ квартиру.
— Но я же объяснила — я её передала детям!
— Ничего вы не передавали. Квартира оформлена на ваше имя, я это прекрасно знаю. Марина ещё месяц назад сетовала, что вы не торопитесь с переоформлением документов.
***
Артём загрузил вещи мачехи в машину, практически силой усадил её на заднее сиденье и поехал по знакомому с детства адресу — улица Тихвинская, дом 12. Весь путь он вспоминал, как много лет назад впервые попал в эту квартиру — маленьким мальчиком, потерявшим мать и цеплявшимся за каждое доброе слово. Тогда он ещё верил, что Людмила Филипповна сможет заменить ему родную мать.
— Ты не имеешь права! — кричала Людмила Филипповна всю дорогу. — Это похищение! Я буду жаловаться в милицию!
— Это возвращение домой, — спокойно ответил Артём, не оборачиваясь. — В вашу собственную квартиру, между прочим.
— Как ты можешь так поступать с пожилой женщиной? Выгонять на улицу!
— Никто вас на улицу не выгоняет. У вас есть дом, есть крыша над головой.
Людмила Филипповна всхлипнула и замолчала, видимо понимая, что аргументы у неё закончились. Артём перехватил руль крепче.
Когда они подъехали к дому, из подъезда как раз выходил Валентин — высокий, худощавый мужчина лет тридцати с вечно растерянным выражением лица.
— О, Людмила Филипповна! — удивился он, заметив их машину. — А мы думали, вы у Артёма останетесь надолго. Марина уже планы строила, как квартиру перепланировать.
— Я и хотела остаться, но этот… — мачеха запнулась, бросив злобный взгляд на Артёма.
— Валентин, помоги с вещами, — попросил Артём, открывая багажник. — Чемоданы тяжёлые.
— Конечно, конечно, — засуетился Валентин. — Но разве Людмила Филипповна не к вам окончательно переезжает? Марина говорила, что уже освободила детскую комнату от своих вещей.
— Нет. Она ОСТАЁТСЯ здесь. В своей квартире, — твёрдо произнёс Артём.
— Но… — Валентин растерялся, переводя взгляд с Артёма на свекровь. — Марина сказала, что это уже решённый вопрос. Что вы согласились…
— Марина много чего говорит, — перебил Артём, доставая очередной чемодан. — Где она, кстати? Неужели не встречает родную мать?
— Дома. С моей матерью обсуждает, как лучше расставить мебель теперь, когда места больше стало.
Артём покачал головой. Значит, они уже праздновали победу.
Они поднялись на четвёртый этаж по знакомой лестнице. Артём помнил каждую ступеньку — сколько раз он бегал по ней ребёнком. Дверь открыла Марина — миниатюрная блондинка с кукольным личиком и вечно недовольным выражением.
— Мама? Артём? — она явно не ожидала их увидеть. — Что вы здесь делаете?
— Твоя мать пыталась вселиться к нам в детскую, — объяснил Артём, занося чемоданы в прихожую. — Но планы изменились.
— И что с того? — Марина вскинула подбородок, принимая боевую стойку. — Имеет полное право! Ты ей обязан! Она тебя растила, кормила, одевала!
— Ничего я ей не обязан, — холодно ответил Артём.
— Как не обязан? — голос Марины стал пронзительным. — А кто тебе суп варил, когда ты болел? Кто в школу ходил на родительские собрания?
Из кухни вышла пожилая женщина в цветастом халате — Римма Сергеевна, мать Валентина. Она вытирала руки кухонным полотенцем и выглядела явно недовольной происходящим.
— Что за шум такой? — недовольно спросила она. — Людмила, ты вернулась? А говорила, что у пасынка поживёшь, квартиру освободишь.
— Он меня выгнал! — всхлипнула Людмила Филипповна, изображая страдальческое лицо. — Просто взял и выставил на улицу!
— Правильно сделал, — неожиданно сказала Римма Сергеевна, чем удивила всех присутствующих. — Чего к молодым лезть без приглашения? У них своя жизнь, свои планы.
— Мама! — возмутился Валентин, покраснев. — Как ты можешь так говорить?
— А что не так? Я вот тоже к вам не набиваюсь постоянно. Временно живу, пока ремонт в моей квартире идёт, и то чувствую себя лишней.
— Временно? — переспросил Артём, внимательно посмотрев на неё. — А Марина сказала, что вы насовсем переехали к ним.
— С чего бы это? — удивилась Римма Сергеевна. — У меня своя двухкомнатная есть на Московском проспекте. Через неделю максимум ремонт закончится, и я уеду обратно.
— Но… — Людмила Филипповна растерянно смотрела на дочь. — Марина, ты же говорила, что Римма Сергеевна продала квартиру…
— Я думала, раз ты уезжаешь, то места всем хватит, — пробормотала Марина, избегая взгляда матери.
— В детской? — Артём покачал головой. — У моего сына, который через два месяца родится?
— Сына? — Людмила Филипповна вздрогнула, и лицо её изменилось. — У тебя будет сын? Ты не говорил…
— Да. И знаешь что? — Артём посмотрел прямо в глаза мачехи. — Я хочу, чтобы он рос в нормальной семье. Где его любят и ждут. Где о нём заботятся от всего сердца. Где он не будет «запасным вариантом», как я был для тебя все эти годы.
— Я заботилась о тебе! Не оставила же в детском доме! — взорвалась Людмила Филипповна.
— Ты заботилась о Марине. А я был обузой, лишним ртом. Мальчишка от первого брака твоего мужа. Помнишь, как ты говорила это своей подруге Галине по телефону? — голос Артёма стал тише, но в нём появились жёсткие нотки. — Я тогда за дверью стоял и всё слышал. Мне было двенадцать лет.
В комнате повисла неловкая пауза. Марина отвела взгляд, Валентин изучал рисунок на ковре.
— Артём, — осторожно начал Валентин. — Может, не надо ворошить прошлое…
— НАДО, — оборвал его Артём. — Людмила Филипповна, поймите окончательно: я не буду платить за свадьбу Марины. Не буду содержать вас. И не пущу в свой дом нарушать покой моей беременной жены. Это моё окончательное решение.
— Тогда проклинаю тебя! — крикнула Марина, выйдя из оцепенения. — Чтоб ты пожалел об этом! Чтоб…
— Марина, замолчи немедленно! — неожиданно рявкнул Валентин, и все удивлённо посмотрели на него. — Хватит уже этих постоянных сцен и скандалов!
— Ты на чьей стороне?! — Марина повернулась к мужу с горящими от злобы глазами. — Он оскорбляет мою мать, а ты молчишь!
— Я ни на чьей стороне, — с горечью ответил Валентин. — Мне просто надоело жить в этом сумасшедшем доме! Твоя мать, моя мать, вечные склоки и выяснения отношений! Может быть, Артём действительно прав — каждый должен жить своей жизнью!
***
Артём вышел из квартиры, оставив за спиной разгорающуюся ссору между Мариной и Людмилой Филипповной. Звуки пререканий доносились даже сквозь плотно закрытую дверь. На лестничной площадке его догнал Валентин.
— Артём, подожди!
Он обернулся, увидев взволнованное лицо мужа Марины.
— Что?
— Извини за всё это. Я не знал, что Марина… что они так поступили. Клянусь, я понятия не имел о том письме в твою фирму.
— Теперь знаешь.
— Да. И знаешь что? Может, это к лучшему. Я давно уже устал от того, что Людмила Филипповна постоянно лезет в нашу жизнь. Марина её слушается во всём, словно у неё нет собственного мнения.
Артём покачал головой:
— Это ваши проблемы, Валентин. Я больше не намерен в них участвовать.
— Понимаю. Просто… поздравляю с будущим сыном. Правда. Пусть он растёт в нормальной семье, без всей этой грязи.
Артём кивнул и пошёл вниз по лестнице, не оглядываясь назад. За спиной остались годы принуждения и ложного чувства долга.
***
Дома его ждала встревоженная Кира. Она сидела в гостиной, поглаживая округлившийся живот, и сразу поднялась навстречу мужу.
— Как всё прошло? По твоему лицу вижу — было непросто.
— Нормально. Я отвёз её домой, объяснил окончательно, что к нам она не переедет. НИКОГДА.
— И она согласилась? Не устроила истерику?
— Какая разница? Это наша квартира, наша жизнь. Больше я не позволю никому диктовать мне условия.
Кира обняла мужа, прижавшись к его груди:
— Я горжусь тобой. Ты впервые в жизни дал ей настоящий отпор.
— Надо было сделать это раньше. Намного раньше. Ещё когда отец умер, — Артём обнял жену. — Но лучше поздно, чем никогда.
— Главное, что ты это понял. Наш сын будет расти в спокойной обстановке.
***
Прошло два месяца. Артём и Кира привезли из роддома сына — маленького Фёдора. Родители Киры, Борис Иванович и Анна Петровна Зарецкие, приехали из своего города помогать молодым родителям с внуком.
— Какой хорошенький малыш! — умилялась Анна Петровна, держа младенца на руках. — Весь в папу! Те же тёмные волосики, тот же упрямый подбородочек.
— И характер будет такой же решительный, — засмеялся Борис Иванович, наблюдая за внуком. — Это хорошая черта. В жизни пригодится.
Артём улыбался, глядя на эту идиллию. Его телефон лежал на столе — за два месяца Людмила Филипповна не написала ни разу. Даже не поздравила с рождением внука, хотя он сообщил ей об этом.
Зато неожиданно позвонил Валентин:
— Артём? Это Валентин. Поздравляю с сыном! Как дела? Как Кира?
— Спасибо. Всё хорошо. Жена восстанавливается, малыш здоровый. А как у вас дела?
— Мы разводимся, — голос Валентина звучал устало, но спокойно.
— Что? Серьёзно?
— Да. После того вечера всё покатилось под откос. Марина обвиняет меня в том, что я тебя поддержал. Говорит, я предал её семью. Людмила Филипповна натравливает её против меня каждый день. Моя мать съехала от нас, как и обещала, но Марина теперь утверждает, что я её выгнал из дома. В общем, настоящий цирк.
— Сочувствую. Это тяжело.
— Не надо. Знаешь, я понял одну важную вещь — нельзя жить с человеком, который всегда ставит мать выше супруга. Ты был прав тогда. Надо было сразу границы чётко обозначить, не давать спуску.
— Лучше поздно, чем никогда, — Артём переложил сына в другую руку. — Что будешь делать дальше?
— Начинать жизнь заново. Может быть, даже город сменю. Здесь слишком много неприятных воспоминаний.
***
Вечером того же дня Борис Иванович и Артём сидели на кухне за чаем, пока женщины купали и укладывали малыша.
— Артём, — начал тесть, помешивая сахар в стакане. — Кира рассказала мне про всю ситуацию с твоей мачехой. Про то, как она пыталась вселится в вашу квартиру.
— Это уже в прошлом, Борис Иванович.
— Знаешь, я искренне горжусь тобой. Не каждый человек смог бы так поступить — отстоять свою семью от родственников. Многие ломаются под давлением.
— А разве можно было поступить иначе? Я не мог позволить, чтобы мою беременную жену выживали из её же дома.
— Многие не выдерживают такого прессинга. Поддаются манипуляциям, ложному чувству вины. А ты проявил настоящую мужскую силу — защитил семью.
Из комнаты вышла Анна Петровна, неслышно прикрыв дверь:
— Мужчины, наш маленький принц уснул. Попрошу разговаривать потише.
— Конечно, мама, — откликнулась Кира, появляясь в дверях. — Артём, кажется, твой телефон звонит в гостиной.
Артём встал и взял телефон со столика. На экране высвечивался неизвестный номер.
— Алло?
— Артём? — голос был незнакомый, пожилой, женский. — Это Римма Сергеевна, мать Валентина.
— Здравствуйте. Что-то случилось? Валентин в порядке?
— С сыном всё нормально. Дело в другом. Ваша мачеха сейчас в больнице.
— Что с ней произошло?
— Сердечный приступ. На нервной почве. Она неделями ругалась с Мариной из-за развода, обвиняла её в том, что та довела мужа до крайности. Потом Валентин окончательно ушёл, подал документы в суд. Марина накричала на мать, сказала, что это из-за её вмешательства рушится брак. В общем, Людмиле Филипповне резко стало плохо.
— Понятно. А я-то здесь при чём, Римма Сергеевна?
— Она просит вас приехать в больницу. Говорит, что хочет с вами поговорить.
— Нет. Не приеду.
— Артём, возможно, она умирает. Может быть, хочет попросить прощения…
— Римма Сергеевна, она мне не мать. Даже не родственница. Просто женщина, которая когда-то была замужем за моим отцом. У неё есть родная дочь — пусть Марина и занимается её здоровьем.
— Но Марина уехала вчера. К какому-то новому ухажёру. Бросила больную мать совершенно одну.
— Простите, но это их семейные дела. Я в них больше не участвую.
— Вы правы, конечно. Извините за беспокойство. Просто она так настойчиво просила…
— Всего доброго, Римма Сергеевна.
***
Прошла неделя. Артём узнал через общих знакомых, что Людмила Филипповна выписалась из больницы и теперь живёт одна. Марина так и не вернулась — уехала в другой город с новым мужчиной, бросив и разводящегося мужа, и больную мать. Валентин тоже собирался уезжать — продал свою долю в семейном бизнесе и планировал начать жизнь с чистого листа где-нибудь далеко от этого города.
А Людмила Филипповна осталась в полном одиночестве в своей квартире, где когда-то шумела большая семья. По иронии судьбы, в той самой маленькой комнате, где раньше ютился Артём, теперь обитала она сама — Марина перед отъездом заперла свою просторную спальню на ключ, а вторую комнату пришлось сдать квартирантам, чтобы были хоть какие-то средства к существованию.
***
Солнечным майским утром Артём стоял у окна гостиной, держа на руках подросшего сына. Маленький Фёдор внимательно разглядывал игрушечного медвежонка, изредка издавая довольные звуки.
— О чём задумался? — Кира подошла сзади, обняла мужа за талию.
— О том, что мы всё правильно сделали тогда. Если бы я не выставил её из дома — жили бы мы сейчас в настоящем аду. Особенно с ребёнком.
— Она сама выбрала свою дорогу, Артём. Ты не виноват в её одиночестве.
— Да, я понимаю. Просто поразительно — всю жизнь она вкладывалась исключительно в Марину, баловала её, защищала от любых трудностей. А та при первой же возможности сбежала, даже не оглянувшись на больную мать. Зато меня, которого всегда считала «запасным вариантом», требовала обеспечивать и содержать до конца дней.
— Настоящая ирония судьбы.
— Скорее торжество справедливости.
За окном ярко светило весеннее солнце, освещая зелёную листву на деревьях. Где-то в другом конце города, в тесной комнатке старой квартиры, сидела одинокая пожилая женщина, пожинающая горькие плоды собственного эгоизма и неправильного воспитания. А здесь, в светлой новой квартире, царила атмосфера настоящей семьи — любящей, заботливой, гармоничной.
Внезапно телефон Артёма зазвонил. На экране высветилось знакомое имя: «Людмила Филипповна». Он мгновенно сбросил вызов и заблокировал номер.
— Правильное решение, — одобрительно сказала Кира. — Нам совершенно не нужны деструктивные люди в нашей жизни.
— Нам нужна только наша семья, — Артём нежно поцеловал сына в мягкую макушку. — Наша настоящая, честная семья.
Маленький Фёдор улыбнулся во сне, словно соглашаясь с отцовскими словами. А за окном продолжало сиять солнце, обещая много светлых дней впереди.
