– Сдай билет обратно. Твоя сестра не хочет тебя видеть на своей свадьбе! – сообщили мне родители.
Я сидел в номере отеля, держа телефон у уха, и чувствовал, как земля уходит из-под ног. Авиабилет в Москву лежал на столике рядом с паспортом – я собирался лететь через три дня, готов был раньше вернуться из зарубежной командировки.
– Что значит «не хочет»? – мой голос звучал хрипло. – Мама, объясни толком.
– Она сказала, что после того случая… После твоих слов о Михаиле… Лена считает, что ты испортишь ей праздник.
Тот случай. Три месяца назад, когда я приехал знакомиться с женихом сестры. Михаил показался мне странным – слишком вежливым, слишком правильным. А потом я увидел, как он разговаривает с официанткой в ресторане, и что-то во мне щелкнуло.
– Михаил, кажется, привык командовать, – сказал я тогда Лене наедине.
– Что ты имеешь в виду? – она нахмурилась.
– Он же с той девушкой-официанткой… Ты видела? Щелкал пальцами, требовал счет, даже не поблагодарил.
– Дима, не выдумывай. Он просто… решительный.
– Лена, я видел, как он на тебя смотрел, когда ты не согласилась с ним насчет ресторана для свадьбы. Этот взгляд…
– Хватит! – она вспыхнула. – Ты его толком не знаешь, а уже судишь!
Но я не мог остановиться. Может, это была ревность старшего брата, а может, действительно интуиция.
– Лена, обещай мне только одно. Если что-то пойдет не так…
– Ничего не пойдет не так! И вообще, тебе пора устроить свою личную жизнь, а не лезть в мою!
Теперь я расплачивался за свои слова.
– Мама, позови Лену к телефону, – попросил я.
– Она не хочет с тобой разговаривать, Дима. Вообще.
Я закрыл глаза. В голове пронеслись воспоминания: как я учил Лену кататься на велосипеде, как мы строили снежную крепость во дворе, как я защищал ее от хулиганов в школе. Неужели все это перечеркнуто одним неосторожным разговором?
– Хорошо. Передай ей, что я… что я желаю ей счастья.
– Дима…
– Все, мама. Билет я сдам.
После разговора я сел в кресло и долго смотрел в окно. Дождь стучал по стеклу, размывая огни города. Телефон пищал от сообщений – друзья спрашивали, как будет проходить свадьба, не забыл ли я подарок, просили передать привет Лене.
Через час я все-таки набрал номер сестры.
– Лена, это я.
Молчание. Потом:
– Зачем звонишь?
– Хочу извиниться.
– Поздно, Дима.
– Лена, я… я переживал за тебя. Может, неудачно выразился, но…
– Ты назвал моего жениха потенциальным тираном! При моих подругах!
Я вздохнул. Да, тогда в кафе, когда мы встречались большой компанией, я действительно сорвался. Михаил резко отвечал на вопросы Лениных подруг, а когда одна из них случайно пролила кофе на его рубашку, он так посмотрел на нее, что девушка чуть не заплакала.
– Посмотрите, как он себя ведет, – сказал я тогда слишком громко. – Лена, ты уверена, что хочешь прожить с ним всю жизнь?
– Дима, – голос Лены сейчас звучал устало, – ты мой старший брат. Самый родной человек после родителей. Но ты переступил черту.
– Я хотел тебя защитить.
– От кого? От человека, который меня любит?
– Любит ли?
Опять молчание. Длинное, болезненное.
– Знаешь что, – наконец сказала она. – Михаил вчера предложил пригласить тебя на свадьбу несмотря ни на что. «Пусть приезжает, – сказал он. – Семья есть семья». А я отказалась.
Это было как удар под дых.
– Лена…
– Я сама не захотела тебя видеть там, Дима. Потому что знаю тебя. Ты не сможешь просто молчать. Ты будешь смотреть на нас, анализировать каждое слово, каждый жест. И я буду это чувствовать.
– Обещаю, что…
– Не надо обещаний. Нужно было думать раньше.
После этого разговора я понял, что потерял сестру. По крайней мере, на какое-то время.
Прошла неделя. Свадьба состоялась без меня. Родители прислали несколько фотографий – Лена в белом платье выглядела счастливой, Михаил держал ее за руку и улыбался. Я всматривался в их лица, пытаясь найти хоть какой-то знак, что я был прав. Но видел только радость.
Может, я действительно ошибался?
Через месяц я вернулся в Москву. И буквально на следующий день раздался звонок.
– Дима? – голос Лены был каким-то другим. Тихим, усталым.
– Лена! Как дела? Как медовый месяц?
– Можно к тебе приехать?
Сердце забилось быстрее.
– Конечно. Что случилось?
– Потом расскажу. Сейчас еду.
Она приехала через час. Бледная, в темных очках, которые не снимала даже в квартире.
– Лена, что с тобой?
Она молчала, ходила по комнате, трогала мои книги, фотографии.
– Ты был прав, – наконец произнесла она, не оборачиваясь.
– О чем?
– О Михаиле.
Я подошел к ней, осторожно коснулся плеча.
– Что он сделал?
– Сначала все было нормально. Правда. Первые недели после свадьбы… Он был внимательным, заботливым. А потом…
Она сняла очки. Вокруг левого глаза расплывался желто-зеленый синяк.
– Боже мой, Лена!
– Началось с мелочей. Он стал делать замечания: почему я так готовлю, почему так одеваюсь, почему встречаюсь с подругами. Говорил, что хочет как лучше, что воспитывает меня.
Я сжал кулаки, но промолчал.
– А вчера… Я просто сказала, что хочу записаться на курсы английского. А он… он сказал, что замужняя женщина должна думать о доме, а не о глупостях. И когда я возразила…
– Он тебя ударил.
– Да. А потом извинялся, плакал, клялся, что больше никогда… Говорил, что у него стресс на работе, что он меня очень любит.
– И что ты решила?
– Я ушла. Но не знаю, что делать дальше. Все думают, что у нас идеальная семья. Родители так гордились нашей свадьбой…
Я обнял сестру, и она заплакала. Тихо, безнадежно.
– Лена, – сказал я, когда она успокоилась. – Помнишь, в детстве, когда тебя обижали в школе, что я говорил?
– Что?
– Что пока я жив, никто не смеет причинить тебе боль.
– Дима, мы уже не дети.
– Но ты по-прежнему моя младшая сестра. И я по-прежнему готов защищать тебя.
– Даже после того, как я не пригласила тебя на свадьбу?
– Особенно после этого.
На следующий день мы вместе поехали к родителям. Мама плакала, увидев синяк на Ленином лице. Папа молчал, но я видел, как у него дрожат руки.
– Я хочу подать на развод, – сказала Лена.
– А как же… что люди скажут? – мама всхлипнула.
– Мам, – я взял ее за руку, – важнее, чтобы Лена была жива и здорова, чем то, что скажут соседи.
Михаил звонил каждый день. Просил прощения, обещал измениться, угрожал. Потом приезжал к родителям, стоял под окнами, кричал, что любит Лену. Я дежурил у них дома, пока не оформили развод и не получили охранный ордер.
Через полгода Лена снова улыбалась. Поступила на те курсы английского, устроилась переводчиком в туристическую компанию.
– Спасибо, – сказала она как-то вечером, когда мы пили чай на моей кухне.
– За что?
– За то, что пытался меня предупредить. И за то, что простил.
– Лена, я твой брат. Это моя работа – быть рядом.
– Но я же не пригласила тебя на свадьбу…
– А я не пришел бы, даже если бы пригласила.
– Почему?
– Потому что знал, что она не принесет тебе счастья.
Она задумалась.
– Знаешь, иногда я думаю: а что, если бы я тебя послушала тогда, три месяца назад?
– Не послушала бы. Влюбленные не слышат предупреждений.
– Но все-таки…
– Все-таки ты бы подумала, что я завидую твоему счастью. И была бы права. Я действительно завидовал.
– Моему несчастью?
– Нет. Тому, что у тебя есть кто-то, кто, как тебе казалось, любит тебя больше жизни. Мне тоже хочется такой любви.
– Найдешь. Обязательно найдешь.
Сейчас, год спустя, Лена живет в собственной квартире, работает, иногда встречается с мужчинами, но не торопится замуж. Говорит, что научилась различать любовь и собственничество.
А я все еще ищу свою любовь. Но теперь знаю точно: если найду, то Лена будет первой, кого я познакомлю с избранницей. И если сестра скажет, что что-то не так, я обязательно прислушаюсь.
Ведь семья – это те люди, которые видят нас насквозь и любят несмотря ни на что. Даже когда мы отталкиваем их, думая, что знаем лучше.
– Дима, – сказала Лена недавно, – а ты не жалеешь, что пропустил мою свадьбу?
– Нет, – ответил я честно. – Потому что самое важное произошло потом. Ты вернулась домой. К семье.
– И больше никого не буду от нее отталкивать?
– Никого. Обещаю.
Мы обнялись, и я понял, что наконец-то простил себя за те слова, которые когда-то разлучили нас. Иногда правда причиняет боль, но молчание может причинить боль еще большую.
И теперь, когда Лена снова улыбается своей детской улыбкой, я знаю: мы справились. Мы остались семьей.
