Звонок в дверь нарушил вечернюю тишину. Марина Сергеевна взглянула на часы — половина восьмого. Максим никогда не приходил так рано, обычно появлялся после девяти.
Открыв дверь, она увидела его напряжённое лицо. Дождевые капли блестели на тёмных волосах, глаза бегали, не встречаясь с её взглядом.
— Максим? Что-то случилось?
Он прошёл в гостиную, не сняв куртку, остановился у окна спиной к ней.
— Мне нужно с тобой кое о чём поговорить.
За двадцать лет работы в школе Марина научилась распознавать тревожные интонации. Сейчас все инстинкты кричали об опасности.
— Я слушаю.
— У матери проблемы. Серьёзные финансовые проблемы.
— Валентины Петровны? — Марина присела на край дивана. — Какие именно?
— Долг. Два миллиона рублей.
Цифра повисла в воздухе. Марина моргнула.
— Два миллиона? За что?
— Бизнес. У неё были вложения, подвели, теперь…
— Постой. — Марина подняла руку. — Какой бизнес? Ты никогда не упоминал, что твоя мать занимается предпринимательством.
Максим резко обернулся.
— Это сейчас не важно! Важно то, что ей нужна помощь. Немедленно! Ты что, не понимаешь серьёзности ситуации?
— И что ты предлагаешь?
— У тебя есть накопления. Тот самый фонд на дом и чёрный день. Ты же сама говорила, что откладывала деньги годами!
Марина медленно поднялась с дивана.
— Ты хочешь, чтобы я отдала все свои сбережения твоей матери?
— Одолжила! Всё вернём, конечно же! Неужели это не очевидно?
— Твоей матери, которая считает меня недостойной своего драгоценного сыночка?
— Марина, не усложняй! Речь идёт о семье! О самом важном, что у меня есть!
— О какой семье? — спросила она ледяным тоном. — Мы даже не женаты.
— Неужели тебе так важен штамп в паспорте? Мать всю жизнь для меня жертвовала, особенно после развода с Галиной.
Марина прикрыла глаза. Опять эта история про Галину-изменницу и святую мученицу-мать. Слишком уж охотно Максим рассказывал подробности семейного краха.
— А я что заслуживаю? Право спонсировать того, которая меня презирает?
— Мать — это святое! Она дала мне жизнь, поддержала в трудную минуту!
— Милый, я думаю о наших отношениях. А точнее — об их отсутствии после такого разговора.
— Что?
— То, что ты приходишь ко мне не с предложением руки и сердца, а за деньгами. Романтично, ничего не скажешь.
Воспоминания хлынули потоком. Пять лет назад. Брат Алексей с мольбой в голосе: «Маришка, выручи, ипотека душит». Она дала. Деньги, заработанные за годы преподавания математики в обычной школе. Потом родился у него второй ребёнок, и Алексей вдруг забыл про долг.
«Понимаешь, дети требуют затрат. Я бы рад вернуть, но откуда взять?»
С тех пор они почти не общались.
— Знаешь, Максим, — сказала Марина, — у меня уже был опыт одалживания денег родственникам. Неудачный опыт. Весьма поучительный.
— Мать не такая как твой брат! Она порядочная женщина!
— Верно. Она гораздо хуже. Твоя мать хотя бы честно говорит, что меня ненавидит.
— Ну зачем ты так?! Это святой для меня человек!
— А как ты смеешь требовать от меня жертв ради человека, который открыто презирает?
— Она тебя не ненавидит! Просто… настороженно относится!
— Да ну? — Марина усмехнулась. — Помнишь её слова на твоём дне рождения? «Учительница из государственной школы. Максимка явно мог найти кого-то получше». Особенно растрогала фраза про «могли бы внуков от приличной девушки дождаться».
— Она просто переживала за меня! За моё будущее!
— Она переживала за твой кошелёк. И теперь хочет залезть в мой. Логично, не так ли?
— Значит, откажешь?
— После двух лет отношений ты приходишь ко мне не с кольцом, а с протянутой рукой. О многом говорит, не находишь?
— Ты… Холодная как айсберг!
— Возможно. Зато не глупая. И не разорившаяся.
Максим развернулся и направился к выходу.
— Мать была права насчёт тебя! Мелкая душонка! Жадная до копеечки!
— Передавай матушке мои наилучшие пожелания, — спокойно ответила Марина. — Особенно относительно её бизнес-талантов.
Дверь захлопнулась.
***
Три дня Марина анализировала произошедшее. Что-то в истории Максима не сходилось. Какой такой бизнес у пенсионерки Валентины Петровны? И почему именно два миллиона — ровно сумма её накоплений?
В четверг она решила провести небольшое расследование. Позвонила своей бывшей коллеге Ольге, которая работала в банке.
— Оля, можешь проверить по базам, есть ли у Валентины Петровны Крыловой зарегистрированные предприятия?
— Подожди минутку… — послышался стук клавиш. — Нет, ничего нет. А зачем тебе?
— Так, проверяю информацию. Спасибо.
Марина опустила трубку. Итак, никакого бизнеса не было. Но что тогда?
В четверг вечером снова раздался звонок. На пороге стоял Максим с коробкой тортика в руках и букетом тюльпанов.
— Можно войти?
— Что ты хочешь? — Марина не отошла от двери.
— Поговорить. Спокойно. Я понимаю, что вёл себя нервозно.
— Тортик купил для убедительности? Как мило.
— Я понимаю, ты сердишься. Но выслушай меня. Дай шанс.
Против воли, Марина пропустила его в квартиру.
— Мать хочет встретиться с тобой лично, — сказал Максим, аккуратно ставя коробку на стол. — Объяснить ситуацию. Может быть, вы найдёте компромисс.
— Какой компромисс? Отдать не два миллиона, а полтора? Щедро с её стороны.
— Марина, пожалуйста. Просто выслушай её. Если после этого откажешь — я больше не буду настаивать. Честное слово.
Что-то в его тоне заставило её насторожиться ещё больше. Слишком уж он старался выглядеть смиренным.
— Хорошо. Но я уже решила — денег не дам. Встреча ничего не изменит.
— Понял. Спасибо. Ты очень добрая.
— Не стоит благодарности. Люблю изучать человеческую жадность в её естественной среде.
***
Квартира Максима поражала роскошью. Марина бывала здесь несколько раз, но каждый визит напоминал о пропасти в их финансовом положении. Кожаная мебель итальянского производства, техника последних моделей, картины в золочёных рамах — всё здесь кричало о деньгах.
— Мариночка, дорогая! Проходи скорее! Максим так много рассказывал, какая ты умная, деловая женщина, — голос звучал приторно-сладко, как у продавщицы дорогих украшений.
Фальшь резала слух.
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — Марина прошла в гостиную, внимательно изучая обстановку.
Они расположились в гостиной.
— Понимаю, сынок уже поведал тебе о наших временных трудностях, — начала Валентина Петровна, складывая руки в элегантную позу. — Ситуация, прямо скажем, щекотливая.
— Расскажите подробнее о вашем бизнесе, — Марина устроилась поудобнее, готовясь к долгому разговору.
— О, милая, это целая эпопея! Я вложилась в необычайно перспективное дело, партнёры казались людьми благородными, порядочными… — Валентина Петровна закатила глаза к потолку, изображая страдание.
— Что именно за бизнес? — настойчиво спросила Марина.
— Торговля, дорогая. Импорт-экспорт. Очень выгодные контракты, — ответ прозвучал слишком гладко, как заученная фраза.
— Чем конкретно торговали? Какими товарами?
Валентина Петровна заметно напряглась, улыбка стала менее естественной.
— Разными товарами, понимаешь. Электроника, одежда, всё востребованное…
— У вас есть документы о регистрации предприятия? Лицензии? Договоры с поставщиками? — Марина говорила спокойно, но каждый вопрос попадал в цель.
— Зачем тебе эти подробности?! — резко вмешался Максим, остановившись за спиной матери. — Мы же не на допросе в полиции!
— Просто любопытно. Ведь речь идёт о весьма серьёзных деньгах, не так ли? — в голосе Марины прозвучала лёгкая ирония.
— Документы… они сейчас у нотариуса, — неуверенно пробормотала Валентина Петровна. — В связи с процедурой банкротства, понимаешь.
Марина кивнула, мысленно отмечая первую откровенную ложь. Она и так уже знала, что никакого бизнеса и в помине не было.
— А расскажите, как именно образовался этот злополучный долг? — продолжила она расследование.
— Партнёры нас кинули! — воскликнула Валентина Петровна, в её голосе зазвучали истерические нотки. — Взяли товар в кредит, обещали золотые горы, а потом — раз, и исчезли! Я брала займы под будущие поставки, рассчитывала на быструю прибыль, а теперь кредиторы дышат в затылок!
— Постойте, — перебила Марина, подняв руку. — Максим говорил о двух миллионах рублей. Но сейчас вы упомянули займы во множественном числе. Какова общая сумма задолженности?
Мать и сын обменялись красноречивыми взглядами — Максим виновато опустил глаза, Валентина Петровна поджала губы.
— Ну, там ещё проценты набежали за время просрочки, — неуверенно протянул Максим.
— Сколько именно? Называйте точную цифру.
Валентина Петровна выпрямилась в кресле.
— Пять миллионов рублей.
— Что?! — Марина чуть было не подскочила с месте.
— Но твоих денег вполне хватит, чтобы рассчитаться с самыми агрессивными кредиторами! — поспешно добавил Максим. — Остальные могут подождать!
— Секундочку. Вы хотите, чтобы я дала два миллиона для покрытия долга в пять миллионов? — Марина медленно произнесла каждое слово. — А остальные три миллиона откуда материализуются? По взмаху волшебной палочки?
— Как-нибудь изыщем возможность, — неопределённо пробурчала Валентина Петровна.
— Интересно. А что именно вы уже заложили в качестве обеспечения?
— Квартиру, — тихо признался Максим, словно каялся в тяжком грехе. — И мою машину.
— Только квартиру и автомобиль? На пять миллионов рублей? Вы шутите?
— Ещё дачу продали в прошлом месяце, — призналась Валентина Петровна. — И занимали у всех знакомых, сколько смогли выбить.
Марина медленно опустилась обратно в кресло. Картина начинала проясняться, и зрелище это было не из приятных.
— Валентина Петровна, — она наклонилась вперёд, — скажите честно — никакого бизнеса не было, правда? Вы просто играли на бирже.
Тишина затянулась на добрую минуту. Максим застыл у окна, мать превратилась в статую.
— Откуда ты знаешь? — прошептала наконец Валентина Петровна, и вся её наигранная элегантность мгновенно испарилась.
— Элементарная дедукция. Сначала вам везло, не так ли? Небольшие суммы, консервативные стратегии. А потом аппетиты выросли — ведь лёгкие деньги так пьянят.
Валентина Петровна кивнула.
— Я искренне считала, что разбираюсь в рынке лучше других…
— А когда начали проигрывать, решили отыграться одним махом. Взяли кредит под залог квартиры, уговорили Максима заложить машину. Применяли стратегию удвоения ставок?
— Да, — едва слышно призналась Валентина Петровна.
— И в итоге потеряли абсолютно всё, что у вас было и чего не было.
— Не всё! — заорал Максим, разворачиваясь от окна с искажённым лицом. — Квартиру ещё можно спасти! Есть два месяца до окончательного изъятия!
— За мой счёт, разумеется? — Марина поднялась и неспешно направилась к выходу.
— Куда ты собралась?! — Валентина Петровна вскочила следом, хватая её за рукав. — Я думала, мы обсуждаем условия кредитования и график возврата!
— Каких условий, позвольте поинтересоваться? — Марина мягко, но решительно высвободила руку. — Вы — пенсионерка без стабильных доходов, без имущества, без сбережений. Чем именно вы собираетесь возвращать столь внушительный долг?
— Максим поможет! Он же работает, у него стабильная зарплата!
— Максим, — Марина обернулась к нему с ироничной улыбкой, — а почему бы тебе не продать свою квартиру? И не отдать деньги дорогой мамочке? Раз уж ты так свято веришь в её способность расплачиваться с долгами.
— Это… это же моё единственное жильё!
— А мои накопления — это мои кровные деньги. Всего доброго, — Марина повернулась к двери.
— Эгоистичная баба! — завизжала Валентина Петровна, сбрасывая маску благородной дамы. — После всего, что мой единственный сын для тебя делал! Сколько времени на тебя потратил!
— Что именно он для меня делал? — Марина остановилась, медленно оборачиваясь. — Освежите память.
— Встречался с тобой! Тратил на тебя драгоценное время! Возил по ресторанам!
— Ах, вот оно что. Значит, общение со мной — это жертва с его стороны? Подвиг, достойный ордена?
— Ну, не жертва, конечно, но… ты же сама понимаешь, он мог найти кого-то… более…
— Получше. Побогаче. Податливее. Да, вы уже неоднократно мне об этом намекали.
Марина решительно вышла из квартиры.
***
Неделя прошла в относительном спокойствии. Марина погрузилась в работу — подготовка к экзаменам требовала полной концентрации. Она почти забыла о неприятной сцене в квартире Валентины Петровны, когда секретарь заглянула в учительскую.
— Марина Сергеевна, к вам посетитель.
Максим стоял в коридоре с букетом роз в руках.
— Мне нужно сообщить тебе кое-что важное, — сказал он без предисловий.
— Проходи в кабинет, — Марина кивнула в сторону своего класса. — Но недолго, через полчаса урок.
Они сели за учительский стол друг напротив друга. Максим положил букет между ними.
— Я решил проблему матери без твоей помощи.
— И как же? — Марина изучала его лицо с нескрываемым интересом.
— Продал квартиру. — Максим говорил спокойно, но в глазах читалась боль. — Вчера подписал договор. Денег хватит, чтобы погасить основную часть долга и спасти мамину квартиру.
— Как трогательно. Сын-мученик во всей красе, — Марина откинулась на спинку стула. — Только вот что-то мне подсказывает, что история на этом не заканчивается.
— Да. — Максим кивнул. — Только теперь у меня появилась другая проблема.
— Дай угадаю. Теперь эта проблема должна стать моей?
— Мне негде жить. — Он наклонился вперёд. — Марина, позволь мне переехать к тебе. Хотя бы временно, пока не найду что-то подходящее.
— Нет, — ответ прозвучал мгновенно и безапелляционно.
— Как нет? — голос Максима дрогнул. — Я думал, ты хотя бы выслушаешь…
— А что тут слушать? Ты превратил меня в запасной аэродром для своих жизненных катастроф, — Марина поднялась и подошла к доске. — Сначала деньги, теперь жильё. Что дальше? Буду твою мамочку под душем мыть?
— Неделю назад ты говорила, что любишь меня! — Максим вскочил, расхаживая по классу.
— Неделя — это целая эпоха. За это время можно многое переосмыслить, — Марина взяла мел и начала что-то писать на доске. — Особенно когда понимаешь масштабы собственной наивности.
— Я жертвую всем ради матери, а ты…
— А я что? Должна аплодировать стоя? — Марина обернулась, мел всё ещё в руке. — Максим, твоя мать никогда не вернёт тебе эти деньги. У неё нет источников дохода, кроме пенсии и твоего кошелька. Ты просто купил себе немного времени перед следующим финансовым крахом.
— Она моя мать! Я не могу её бросить!
— Никто и не просит. Но превращать меня в соучастницу этого театра абсурда я не намерена.
Максим остановился перед её столом, упёршись руками в столешницу.
— Значит, откажешь? Человеку, с которым прожила два года?
— Откажу. И не прожила, а встречались. И знаешь почему? — Марина подошла ближе, глядя ему прямо в глаза. — Потому что за эти два года ты ни разу не поставил наши отношения выше маминых капризов. Ни разу.
— Бессердечная баба! — взорвался он. — Мать была права! Ты мелкая, злобная…
— О, как неожиданно! — Марина рассмеялась. — Валентина Петровна снова в игре. А что ещё она обо мне говорила? Что я золотокопательница? Что недостойна её драгоценного сыночка?
— Ты не умеешь ценить близких людей! — Максим размахивал руками. — Эгоистка!
— Эгоистка? — Марина подняла бровь. — Это говорит человек, который только что попросил крышу над головой у той, кого минуту назад обозвал бабой. Браво, Максим. Твоя логика поражает.
— Ты ещё пожалеешь об этом решении! Останешься одна со своими принципами!
— Самое прекрасное в одиночестве, — Марина села на край стола. — Никто не требует от меня денег на погашение чужих долгов.
— Я найду, где жить! И без твоей помощи!
— Уверена. У мамочки наверняка есть ещё пара знакомых, которых можно обобрать во имя семейных ценностей.
Максим схватил букет и направился к выходу.
— И больше не приходи, — добавила Марина. — Мне надоели твои визиты с протянутой рукой. В следующий раз охрану вызову.
— Пожалеешь! — крикнул он от двери. — Ещё не такие, как ты, ползали у моих ног!
— Мечтать не вредно, — спокойно ответила Марина. — Только не забудь закрыть за собой дверь. А то сквозняк.
***
Дверь класса захлопнулась. Марина подошла к окну и выглянула во двор школы. Максим быстрым шагом направлялся к выходу, но у ворот его окликнула знакомая фигура. Валентина Петровна вышла из-за угла здания — очевидно, ждала исхода разговора.
— Ну конечно, — пробормотала Марина. — Группа поддержки в полном составе.
Мать с сыном о чём-то говорили, активно жестикулируя. Максим швырнул букет в урну, Валентина Петровна схватила его за рукав. Даже на расстоянии было видно, как она отчитывает сына, размахивая руками и тыча пальцем в сторону школы.
Марина отошла от окна, испытывая странное облегчение.
— Марина Сергеевна? — в дверь заглянул Игорь Петрович, учитель физики. — Всё в порядке? Я слышал крики. Весь коридор слышал, если честно.
— Всё отлично, Игорь Петрович. Просто проводила воспитательную беседу с одним недоучкой.
Он вошёл в класс, оглянулся.
— Это был тот самый ухажёр с дорогой машиной? Который цветы каждую неделю носил?
— Бывший ухажёр. И цветы, кстати, тоже бывшие — в урне валяются.
— А-а… — Игорь замялся у доски, потом решительно повернулся к ней. — Марина Сергеевна, может, тогда у меня есть шанс? Давно хотел пригласить вас в кафе, но не решался. Скромность — не порок, но иногда мешает.
Марина внимательно посмотрела на него. Игорь работал в школе третий год, вёл себя тактично, никогда не навязывался. Добрые глаза, спокойная улыбка, руки без золотых часов за полтора миллиона.
— Согласна. Но за себя плачу сама.
— Это ещё почему? — удивился он. — Неужели настолько плохо воспитан?
— Привычка. Не люблю быть должной. Особенно мужчинам с комплексом спасателя.
— Понимаю. Значит, каждый за себя, — Игорь рассмеялся. — Встретимся у главного входа в семь?
— Договорились.
Он направился к выходу, но обернулся:
— А знаете что, Марина Сергеевна? По-моему, этот ваш бывший ухажёр просто не умел ценить то, что имел. Зато теперь у других есть шанс исправить его ошибку.
***
Дверь закрылась. В душе Марины зазвучала лёгкая мелодия — словно птицы запели после долгой зимы.
Она подошла к доске и прочитала то, что машинально написала во время разговора с Максимом: «Свобода — это когда можешь сказать «нет» и не объяснять причин».
— Мудрые слова, — пробормотала она и стёрла надпись.
В кармане завибрировал телефон. Сообщение от неизвестного номера: «Марина, это Валентина Петровна. Срочно нужно поговорить. Не думайте, что всё так просто закончится».
Марина перечитала сообщение дважды, затем заблокировала номер.
— А вот и финальный аккорд, — усмехнулась она. — Видимо, мамочка решила взять инициативу в свои руки.
Но настроение это не испортило. Наоборот — Марина поняла, что сделала правильный выбор. Люди, которые не умеют проигрывать с достоинством, обычно не умеют и любить по-настоящему.
