История родственных отношений началась не со скандала, а с новоселья молодоженов Евгения и Светланы.
Алла Николаевна и Виктор Петрович с радостью встретили радостное событие: их сын, наконец, переехал от них и начал обустраивать свою жизнь в новой однокомнатной квартире.
Мать Евгения, женщина практичная и не склонная к сантиментам, с облегчением выдохнула: взрослый сын встал на ноги, у него есть любимая жена, работа, а теперь и собственное жилье.
Казалось, самая сложная родительская миссия была выполнена.На новоселье собрались самые близкие люди.
Со стороны Светланы приехала мать Надежда Васильевна. Женщина она была импозантная, с громким голосом и цепким взглядом.
Ее подарок молодым был солидным – мощный кухонный комбайн в хромированном корпусе, упакованный в огромную коробку.
— Чтоб у моей дочки руки не уставали! — объявила Надежда Васильевна, водружая коробку на стол. — Современная женщина должна быть свободна от домашних обязанностей.
Алла Николаевна и Виктор Петрович подарили сыну и невестке сертификат в крупный мебельный магазин.
— Вы сами выберете то, что нужно именно вам, — пояснил отец, пожимая руку сыну.
Тогда, за праздничным столом, все было хорошо. Надежда Васильевна много шутила, хвалила хозяев, но Алла Николаевна невольно обратила внимание на ее расспросы о работе Виктора Петровича, о их доходах, о стоимости ремонта в новой квартире молодых.
Вопросы были облечены в форму любопытства, но за ними чувствовался холодный аналитический расчет.
Прошло несколько месяцев. Приближался день рождения Надежды Васильевны. Алла Николаевна и Виктор Петрович обсуждали, что ей подарить.
— Давай подарим хороший набор постельного белья, — предложила женщина. — Или качественный плед. Она любит такие вещи.
Муж поддержал её идею. Супруги купили дорогой комплект из натуральных тканей от известного бренда.
Подарок от сватов был принят именинницей с холодноватой вежливостью.
— Спасибо, это очень мило, — произнесла Надежда Васильевна, откладывая коробку в сторону.
Спустя неделю Алла Николаевна разговорилась по телефону со Светланой. Та, сама того не желая, обронила фразу:
— Мама у меня, правда, удивительный человек. Вчера она заявила, что вам с Виктором Петровичем на день рождения надо бы подарить что-то более статусное. Мол, у вас возможности есть, а постельное белье – это для равных, а не для тех, кто может позволить больше.
Свекровь почувствовала, как по ее спине невольно пробежали мурашки.
— Что значит «для равных», Света? Мы что, с твоей матерью в чем-то не равны? — искренне поинтересовалась она.
Сноха смущенно засмеялась.
— Ну, вы же знаете маму. У нее свои представления. Она считает, что раз вы с Виктором Петровичем так хорошо зарабатываете, то и подарки должны соответствовать вашему уровню, как бы демонстрировать ваше положение, — невозмутимо проговорила она, после чего перевела разговор на другую тему.
В тот вечер Алла Николаевна рассказала все мужу. Супруг, человек спокойный и неконфликтный, отмахнулся:
— Ну, подумаешь, болтает что-то. Мы же не для нее живем. Подарили от души, и хорошо.
Но женщина почувствовала подвох. Ее женское чутье подсказывало, что это только начало.
Предчувствие ее не обмануло. Следующей проверкой на прочность стал подарок на годовщину свадьбы Аллы Николаевны и Виктора Петровича.
Надежда Васильевна преподнесла им большую фарфоровую вазу. Вещь была дорогой, безвкусной и абсолютно бесполезной.
— Ручная роспись, — с гордостью пояснила она. — Такой предмет сразу показывает уровень дома.
Сватья поблагодарила, но внутри у нее все сжалось. Она понимала: это не просто подарок, это послание, и ответное должно быть в разы весомее.
Через несколько дней Надежда Васильевна сама позвонила Алле Николаевне. Разговор начался с обычных тем: здоровье, дети, погода. Но затем тон родственницы изменился.
— Алла, я к тебе как к родной. Хочу спросить совета. У меня холодильник совсем старый, уже и морозит плохо. Присмотрела я себе современный, саморазмораживающийся. Очень хорошая модель, но и цена, конечно, соответствующая, — лебезящим голосом сообщила она.
Алла Николаевна замолчала, ожидая продолжения.
— Я вот тут подумала, не могли бы вы с Виктором Петровичем помочь мне его купить? — голос сватьи стал задумчивым. — Как бы символически. В знак нашей родственной близости. Ведь вы можете себе позволить такой жест, а я вам столько хорошего пожелаю.
Алле Николаевне стало плохо. Ей прямо заявили о денежной помощи, прикрывая это разговорами о родстве.
— Надежда Васильевна, наши финансовые дела – это наше личное дело. Мы с Виктором планируем крупные траты, и помочь такой суммой сейчас не можем, — уклончиво ответила женщина.
На том конце провода повисла тяжелая пауза.
— Я вас поняла. Жаль. Я-то подумала, по глупости, что мы одна семья. Но, видимо, я ошиблась, — обижено проговорила Надежда Васильевна.
После этого звонка отношения окончательно испортились. Сватья перестала звонить, на семейные праздники приезжала с каменным лицом.
Молодые, Евгений и Светлана, чувствовали напряжение, но старались не вмешиваться.
Кульминация наступила зимой. У Надежды Васильевны был юбилей – 55 лет. Она закатила большой банкет в ресторане.
Алла Николаевна и Виктор Петрович, посовещавшись, решили купить в подарок качественную мультиварку последней модели – вещь дорогую и полезную.
Когда они вручили коробку, лицо именинницы исказилось гримасой разочарования.
— Ой, спасибо, — произнесла сватья так, будто ей подарили старую тряпку. — Буду пользоваться. Хотя, конечно, я думала, в такой день…
Она не договорила, но все стало ясно. Праздник прошел в натянутой атмосфере. Надежда Васильевна то и дело отпускала колкости в адрес Аллы Николаевны и её мужа, намекая на их жадность и неблагодарность.
На обратном пути, в машине, Виктор Петрович не выдержал.
— Ну что это такое?! Я больше не могу это терпеть! Она ведет себя так, будто мы ей должны пожизненную ренту платить! — возмущенно проговорил мужчина.
— А я что говорила? — отозвалась супруга. — Это не прекратится. Чем больше мы будем уступать, тем больше она будет требовать. Это шантаж чистой воды.
— Что же делать? Молодые могут пострадать из-за наших разборок. Они словно между молотом и наковальней, — задумчиво произнес Виктор Петрович.
— А что делать? Перестать играть по ее правилам. Я больше не хочу и не буду с ней общаться, — уверенно заявила женщина.
Вернувшись домой, они долго спорили. Мужчина уговаривал не рубить с плеча, ради детей, а Алла Николаевна стояла на своем: ее психическое здоровье и спокойствие семьи дороже.
На следующее утро она приняла окончательное решение. Женщина взяла телефон, нашла в контактах Надежду Васильевну и одним движением пальца заблокировала ее номер.
Затем то же самое она проделала в мессенджерах и социальных сетях. Это был не порыв гнева, а взвешенный, осознанный шаг — акт самозащиты.
Через день раздался звонок от невестки Светланы. Голос девушки был взволнованным:
— Алла Николаевна, мама пытается вам дозвониться, но не может. Она очень расстроена. Говорит, вы ее игнорируете.
Свекровь глубоко вздохнула.
— Света, я не игнорирую её. Я перестала с ней общаться. Это было осознанное решение, — честно призналась она. — Я больше не могу выносить её постоянные упрёки и финансовые претензии.
— Но она же моя мама! Она не хотела ничего дурного, — голос Светланы дрогнул. — Вы не понимаете… Она не спала всю ночь, плакала. Сказала, что: «Я одна всю жизнь пробивалась, считала каждую копейку, чтобы тебе дать всё лучшее. А они такие надежные, у них всё есть. Мне так страшно, Светка, стать для тебя обузой на старости лет…»
Девушка замолчала, сглатывая комок в горле.
— Она думала, что если вы поможете ей, то это как бы снимет с меня эту нагрузку в будущем, — продолжила сноха. — Чтобы я не отдавала ей свои последние деньги. Это, конечно, ужасный способ, но в ее голове это выглядит как забота обо мне.
«Вот он, корень проблемы», — подумала Алла Николаевна. Но теперь этот корень предстал не в виде голой жадности, а в виде переплетения страха и исковерканной материнской любви. От этого стало не легче, а даже тяжелее.
— Света, вы с Женей – взрослые, самостоятельные люди. У вас есть работа, своя квартира. Вы ни в чем не нуждаетесь. А если и будет какая-то проблема, мы, как родители, всегда поможем, — спокойно проговорила женщина. — Но помогать – это одно, а содержать по требованию твою мать – совсем другое. Мы с Виктором Петровичем никому ничего не должны.
Светлана расплакалась и положила трубку. Вечером пришел Евгений. Лицо у него было суровым.
— Мама, что происходит? Света в истерике. Ты, действительно, заблокировала ее мать? Это же дикость! — возмущенно проговорил он.
— Садись, — устало произнесла Алла Николаевна. — Да, я это сделала. И сейчас объясню почему.
Она подробно, без лишних эмоций, рассказала сыну обо всем: о подарке на новоселье, о разговоре про холодильник, о постоянных намеках и о сцене в ресторане.
— Понимаешь, сынок, это не просто ссора. Это система. Твоя теща установила свои правила: мы «богатые», а она «бедная», и поэтому мы обязаны компенсировать эту разницу деньгами, — сурово проговорила мать. — Я не согласна жить по таким правилам. Я не хочу, чтобы наши с отцом отношения с тобой, со Светой, Надеждой Васильевной или еще кем-то сводились к денежным переводам и подачкам.
Евгений слушал мать, хмурясь.
— Но можно же было поговорить, найти компромисс… Зачем сразу блокировать? — смущенно спросил он.
— Компромисс с шантажистом невозможен, — твердо сказал Виктор Петрович, входя в комнату. — Он всегда будет требовать больше. Мы пробовали игнорировать, пробовали мягко отказывать. Не помогло. Решение твоей матери – это крайняя мера, но я ее поддерживаю. Мы устали от твоей тещи.
Евгений посмотрел на родителей. Он видел их усталые и напряженные лица. И впервые за долгое время понял, что ситуация гораздо серьезнее, чем ему казалось со стороны.
— Ладно, — тяжело вздохнул сын. — Я поговорю со Светой. Но будьте готовы, что Надежда Васильевна не успокоится.
Так и произошло. Через неделю сватья сама приехала к ним домой. Она громко позвонила в дверь.
Алла Николаевна посмотрела в глазок и не открыла. Тогда родственница начала стучать кулаком в дверь.
— Алла Николаевна! Я знаю, что вы дома! Откройте! Мы должны поговорить! Это полное неуважение! — громко кричала она на весь подъезд.
Алла Николаевна подошла к двери и слегка приоткрыла её.
— Надежда Васильевна, нам не о чем разговаривать. Пожалуйста, уходите, — спокойно проговорила она.
— Как это не о чем?! Вы мою дочь довели до слез! Вы поссорили наши семьи! Вы обязаны передо мной объясниться! — уверенно заявила сватья.
— Я никому ничего не должна и не собираюсь ни перед кем отчитываться. Прошу вас, оставьте мою семью в покое, — настойчиво потребовала Алла Николаевна.
Из-за двери донеслась тирада о черной неблагодарности, о том, что они «много о себе возомнили», и что «Бог все видит».
Потом слова и шаги затихли. После этого инцидента Алла Николаевна и Виктор Петрович решили провести серьезный разговор с сыном и снохой.
Супруги пригласили Евгения и Светлану, накрыли стол и без упреков, четко и ясно изложили свою позицию.
Они объяснили, что их финансы – это результат многолетнего труда, и они вправе распоряжаться ими так, как считают нужным и что они любят своих детей и готовы помогать им, но только тогда, когда это, действительно, необходимо, а не по указке со стороны. Светлана, выслушав свекров, честно призналась:
— Мама, действительно, все время говорит, что вы должны нам помогать. Что это показатель любви. Я, честно, уже сама запуталась.
— Любовь не измеряется в деньгах, Света, — четко ответил Виктор Петрович. — И уважение – тоже. А твоя мать пытается сделать именно так.
С того вечера молодые стали дистанцироваться от требований Надежды Васильевны.
Они перестали передавать претензии женщины и стали реже бывать у нее в гостях.
Прошло несколько месяцев
Жизнь вошла в новую колею. Без постоянного давления и выяснения отношений в семье Аллы Николаевны и Виктора Петровича наступил мир.
Они по-прежнему общались с сыном и снохой, ходили вместе в кино, помогали с мелкими делами.
Денежный вопрос больше не поднимался. Однажды в магазине Алла Николаевна столкнулась лоб в лоб с Надеждой Васильевной.
Та отвернулась и демонстративно прошла мимо. Женщина почувствовала не злость, а облегчение.
Цена этого разрыва оказалась не такой высокой, как она думала. Она заплатила за него холодностью со стороны сватьи, но приобрела спокойствие и право самой решать, что дарить, кому и когда.
Право жить сугубо своей жизнью, а не жизнью, предписанной чужой жадностью.
