— Вы, конечно, простите. Но моя супруга говорит, что у сына Алевтины Николаевны детей не было. Поэтому к вам есть некоторые вопросы…
— Так то это так… Но вы же понимаете, молодость — глупость… А сейчас приходится разгребать.
***
Ангелина только окончила университет, когда узнала, что бабушка Людмила Николаевна оставила ей в наследство квартиру. Квартира была и раньше. Только родители решили дождаться окончания учебы дочери и лишь тогда сообщили ей о том, что теперь Ангелина — обладательница однокомнатной квартиры в центре.
Девушка была в шоке и даже не знала, что ей делать с этим внезапным счастьем. Квартира — мечта многих ее однокурсников, которые в будущем собирались годами снимать квартиры или жить с родителями. А у нее — ключи, документ о собственности и воспоминания о бабушке, у которой Ангелина проводила детство.
В тот вечер она долго сидела на кухне с родителями.
— Доченька, бабушка всегда говорила, что хочет, чтобы у тебя был собственный угол, — тихо сказала мама. — Она все предусмотрела…
— Но как… я ведь даже толком не готова… — Ангелина растерянно вертела в руках ключи.
Отец усмехнулся:
— Готова не готова — а теперь придется повзрослеть. Радоваться надо! — Антон Владимирович потрепал дочь по волосам. — Знаешь, сколько раз мать порывалась рассказать тебе раньше времени, но я ее останавливал. Потому что считал, что ты должна еще подрасти. А теперь ты уже совсем взрослая. Работать будешь, а там глядишь и замуж выйдешь.
Девушка смутилась. Личной жизни у нее пока не было, а планы на будущее казались туманными. Но мысль о том, что у нее теперь есть пространство только для нее одной, кружила голову.
На следующий день Ангелина отправилась в квартиру. Все было точно также, как при бабушке: ковер с узором, шкаф с посудой, аккуратно сложенные альбомы с фотографиями. Казалось, Людмила Николаевна просто вышла за хлебом и вот-вот вернется.
Ангелина прошлась по комнатам и остановилась у окна. С восьмого этажа открывался вид на центр города — яркие витрины, шум машин и суета. Она еще не знала, как сильно изменится ее жизнь с этой квартирой. Но предчувствие чего-то большого и важного уже жило внутри.
Ангелина вернулась домой к родителям в легком тумане. События дня переворачивали все ее представления о ближайшем будущем. Она машинально поужинала, ответила на расспросы родителей односложно и ушла в свою комнату, сославшись на усталость.
Но, вместо того чтобы лечь спать, она села за свой письменный стол, отодвинула стопку книг и достала с верхней полки любимый скетчбук. Его страницы были испещрены набросками фасадов, разрезов и интерьерных эскизов — наследие пяти лет в техническом университете.
Она открыла чистый разворот, взяла карандаш и на мгновение замерла, глядя на белый лист. В голове проносились образы бабушкиной квартиры: узкая прихожая, маленькая комната, совмещенный санузел. Всего тридцать пять квадратных метров, особо не развернешься.
Но именно это и зажгло в Ангелине азартную искру. Ведь ограничения — лучший двигатель для творчества. Она мысленно стерла все, что было там раньше: старые обои, громоздкая стенка, ковер, массивный обеденный стол посередине кухни.
«Зонирование, — первая мысль пришла сама собой. — Нужно четко разделить пространство на функции, но визуально не дробить его».
Кончик карандаша коснулся бумаги. Легкими, уверенными линиями она начала набрасывать план. Сначала обозначила несущие стены и окно. Потом — санузел и кухонный уголок, которые трогать нельзя.
«Спальная зона… Ее лучше у окна, чтобы просыпаться с видом на город. Но не кровать, а подиум. И под ним — выдвижные ящики для белья.»
Карандаш заскользил быстрее. Она почти физически ощущала, как оживает пространство на бумаге.
«Рабочее место. Архитектору нужен большой стол и много полок для литературы и макетов. Его — в самый темный угол, но с мощным локальным светом. И отделить его не стеной, а сквозным стеллажом — он и разделит, и не украдет свет.»
Она улыбнулась сама себе. Ведь теперь ей предстояло не только найти работу по профессии, где эти знания пригодятся в полной мере, но и впервые применить их для себя, для своей собственной квартиры. Это был самый первый и ответственный проект в ее жизни.
Она откинулась на спинку стула и внимательно изучила эскиз. Комната была поделена на четкие функциональные островки, но при этом оставалась единой и светлой. В этом было свое очарование — создать уютный, полноценный мир на крохотном пространстве.
Ангелина перевернула страницу и начала новый, более детальный рисунок — вид в перспективе. Она уже видела это: светлые стены, пол в оттенке темного дерева, несколько грамотно расставленных светильников, превращающих тесную комнату в современное и комфортное логово молодого специалиста.
Она не заметила, как пролетел вечер. За окном давно стемнело, а в комнате горел только свет настольной лампы, выхватывая из полумрака испещренный карандашными линиями лист. Но на душе у Ангелины было светло и невероятно спокойно. Сомнения и растерянность уступили место ясности цели и радостному предвкушению. Впереди была работа. Большая, сложная и безумно интересная.
Тем временем жизнь Ангелины начала стремительно набирать обороты. Ей невероятно повезло: после нескольких собеседований ее взяли помощником главного специалиста в престижную проектную фирму. Попасть туда сразу после университета без блата считалось большой удачей.
Каждый день она впитывала знания, как губка. Сидела допоздна в офисе, вникая в чертежи, изучая нормативы, пытаясь уловить каждую деталь и логику решений опытных коллег. Она ловила себя на мысли, что даже рутинная работа — внесение правок в проекты, подготовка документации — приносит удовольствие, потому что это была настоящая практика.
Вечерами же, после работы, начиналась ее вторая смена. Вместе с отцом они отправлялись в квартиру и потихоньку начинали делать ремонт. Антон Владимирович, мастер на все руки, взял на себя всю грубую работу и руководство процессом.
— Ломать — не строить, дочка, это самое простое, — с ухмылкой говорил он, срывая первую полосу старых обоев.
Первым делом мать Светлана Леонидовна бережно отобрала и вывезла из квартиры все, что имело ценность: бабушкины фотоальбомы, несколько икон, старинный сервиз и украшения. Все остальное — старую мебель, ковры, занавески — они без сожаления отправили на свалку.
И тогда началась самая настоящая работа. Под дружный грохот сыпалась штукатурка, летели в мусорные мешки куски советского паркета, демонтировались старые двери. Несмотря на усталость, Ангелина чувствовала невероятный подъем. Она видела, как ее эскизы, рожденные за письменным столом, начинают обретать реальные черты.
Прошли недели напряженного труда. Наконец настал тот волшебный день, когда ремонт был практически завершен. Грубые работы закончены, стены выровнены и оштукатурены, на полу лежала ровная стяжка, готовая принять новое покрытие. Были установлены новые стеклопакеты, впускающие в пустое пространство много света.
К квартире пока что не было ни мебели, ни штор, но уже угадывался будущий уютный интерьер. Ангелина с отцом стояли посреди гостиной и с удовлетворением обсуждали, какого цвета выбрать ламинат. Их разговор прервал настойчивый звонок в дверь. Ангелина удивленно посмотрела на отца. Они никого не ждали.
На пороге стоял мужчина лет пятидесяти с надменным выражением лица и молодая девушка, с любопытством заглядывавшая через его плечо в квартиру.
— Здравствуйте, — мужчина без лишних церемоний переступил порог, окидывая помещение оценивающим взглядом. — Ремонт делаете? Хорошо, хорошо… Я — Валерий, сын Алевтины Николаевны, родной сестры Людмилы Николаевны. А это моя дочь Леночка.
Ангелина, смущенно вытирая о фартук запачканные руки, кивнула.
— Мы к вам по делу, — продолжил Валерий, делая паузу для значимости. — Дело в том, что Леночка здесь в городе поступила в университет. А жить ей негде. Общежитие, вы понимаете, не вариант для девочки. И мы вспомнили, что тут после тетушки Людмилы квартира свободная образовалась. Так что мы думаем, что Леночка тут как раз и поселится. Вы ведь, я смотрю, ремонт уже почти закончили. Очень кстати.
Он говорил уверенно, как о чем-то само собой разумеющемся. Его дочь одобрительно улыбалась, уже примеряя для себя это светлое пространство.
Ангелина онемела и многозначительно посмотрела на отца. Антон Владимирович немного замешкался от неожиданности, а затем произнес:
— Я позвоню супруге. Вы пока что можете подождать здесь.
Он вышел на кухню, не пригласив непрощенных гостей зайти внутрь. Ангелина осталась один на один с незнакомцами, которые ранее ей не доводилось встретить. Она просто молчала, не понимая что говорить. Но тут вернулся Антон Владимирович.
— Вы, конечно, простите. Но моя супруга говорит, что у сына Алевтины Николаевны детей не было. Поэтому к вам есть некоторые вопросы…
— Так то это так… Но вы же понимаете, молодость — глупость… А сейчас приходится разгребать.
— Нет, я не понимаю, — уверенно ответил Антон Владимирович. — Поэтому я попрошу вас уйти.
Незнакомец попросил «Леночку» выйти за дверь, а сам продолжил:
— Ну разве ты меня не понимаешь? Ну не дочь она мне… не дочь… Понимаешь, о чем я?
— Я правильно понимаю, что вы нахрапом хотите забрать у моей дочери эту квартиру и поселить тут любовницу?
— Да тише ты! — рявкнул незнакомец.
— Да и к тому же, откуда мне знать, что сын Алевтины Николаевны сейчас не сидит где-то в Астрахани и не пьет чай со своей семьей? Откуда вы вообще взялись на нашу голову?! — Антон Владимирович вышел из себя. — Да еще и с такими наглыми предложениями. У нас тут между прочим все по закону. Квартира десять лет никому не была нужна, пока мы с дочкой не начали делать ремонт. И тут на тебе — объявились непонятные родственники. А знаете что, а позвоню-ка я в полицию, пусть там и разбираются.
— Я когда сказал «Тише», что в этом слове показалось тебе непонятным? — мужчина достал нож и подставил его к животу Антона Владимировича. — Твоя дочь должна переписать квартиру на меня, понятно?
Но тут в дверь ворвалась Светлана Леонидовна с полицейскими. Незадачливого родственника сразу связали.
— Думала, что не успею… — произнесла она, запыхавшись.
— Что вообще происходит? — Ангелина уже потеряла нить логики.
— Это Гришка — сын Алевтины Николаевны. Они жили в другом городе и мы почти не общались. Тем более тетушка с ним намучилась за свою жизнь… Сколько раз Гришка сидел за разбой и хулиганство, не счесть. А тут вышел недавно и сразу к нам… Я сама только недавно узнала от знакомых. Нет у него никаких детей и не было никогда.
— Это мы уже поняли… — озадаченно произнес Антон Владимирович. — Почему раньше не рассказывала, что у тебя есть такие интересные родственнички?
— Стыдно было… — призналась Светлана Николаевна, провожая глазами двоюродного брата, которого забирала полиция.
— Нашла чего стыдится. Это же не твои заслуги!
— Ты прав… но все же…
Ситуация с нежданным «родственником» благополучно разрешилась, и вскоре все забылось, оставив после себя лишь повод для редких семейных шуток. Ангелина с отцом с новыми силами продолжили делать ремонт. Спустя несколько месяцев квартира преобразилась: светлая, уютная, с грамотно расставленным светом и именно тем ламинатом цвета темного дуба, который Ангелина нарисовала в своем первом эскизе.
Карьера Ангелины тоже шла в гору. Год упорной работы не прошел даром — ее повысили до младшего специалиста, доверив ей уже ее собственные, пусть и небольшие, проекты. Появились и первые сбережения, которые она с радостью тратила на обустройство своего гнездышка. Она подолгу выбирала каждую деталь: идеальный рабочий стол у окна, удобные системы хранения и многое другое.
И наконец настал тот день, когда она, попрощавшись с родителями и пообещав приходить каждое воскресенье на обед, перевезла последнюю коробку с вещами и осталась одна в своей собственной квартире. Чувство гордости, самостоятельности и спокойного счастья переполняло ее.
Именно в этот момент, когда жизнь, казалось, обрела идеальный ритм, она познакомилась с Сергеем. Он появился как будто из ниоткуда: обаятельный, внимательный, с прекрасными манерами. Он осыпал ее комплиментами, дарил цветы, всегда интересовался ее делами и всячески демонстрировал свою заботу. Ангелина была вне себя от счастья.
Сергей очень быстро узнал про квартиру и с того момента его ухаживания стали еще более настойчивыми. Он все чаще намекал, как было бы здорово жить вместе, не тратиться на съемное жилье и стать еще ближе друг к другу.
Ангелина, окрыленная чувствами, уже была готова согласиться, но вовремя спохватилась и решила посоветоваться с матерью. Светлана Леонидовна выслушала ее и строго-настрого наказала:
— Доченька, ни в коем случае не спеши. Если парень действительно хороший и его намерения серьезны, то ничего не изменится от того, что вы будете жить отдельно какое-то время. А если он метит только в твою квартиру, то уйдет, как только поймет, что ему тут ничего не светит. Проверь его. Скажи, что не готова к такому шагу прямо сейчас.
Ангелина, хоть и с тяжелым сердцем, послушала мать. В следующий раз, когда Сергей снова завел разговор о переезде, она мягко, но твердо сказала, что пока не планирует никого к себе пускать и хочет пожить одна.
Эффект был мгновенным и поразительным. Обаяние и забота как будто испарились. Сергей стал холоден, немногословен, а потом его звонки и вовсе прекратились. Он исчез так же внезапно, как и появился, не оставив и следа. Ангелина сначала расстроилась, но потом ее печаль сменилась сначала удивлением, а потом и горькой ясностью. Мама, как всегда, оказалась права.
Вот так и вышло, что бабушкина квартира дала Ангелине не только крышу над головой и возможность начать самостоятельную жизнь. Она стала для нее настоящей лакмусовой бумажкой, безжалостно проявляющей истинные намерения и чувства окружающих. И Ангелина была бесконечно благодарна бабушке не только за стены, но и за этот бесценный урок, который уберег ее от большой ошибки. Теперь она знала — ее дом будет открыт только для того, кто полюбит ее саму, а не ее квадратные метры.
