— Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на эту квартиру? — голос Валентины звенел от едва сдерживаемой злости. — Глазки-то прячешь! Небось уже мысленно обои переклеиваешь?
— Валентина Петровна, я не понимаю, о чём вы…
— Не понимает она! — женщина обошла вокруг невестки, словно хищница вокруг жертвы. — Ах, какая невинность! Прямо овечка! Только вот овечки-то нынче зубастые пошли.
За два часа до этого разговора Лена стояла у плиты, помешивая соус для курицы. В духовке булькало и шипело — мясо с овощами медленно доходило до готовности. Радио наполняло кухню мелодичными звуками джаза, и казалось, что день складывается вполне обыденно.
Андрей уехал утром, пообещав вернуться к ужину. У него была встреча с новыми партнёрами — дело, которое он вёл уже несколько месяцев. Лена радовалась его успехам, хотя иногда ей хотелось, чтобы работа не отнимала у мужа столько времени.
— Опять колдуешь у плиты? — свекровь вошла без предупреждения, как всегда. В руках у неё был свой ключ от квартиры, которым она пользовалась так, словно это была её собственность. — Андрей и простые макароны съел бы с удовольствием.
— Он предпочитает, когда готовят дома, — ровно ответила Лена, продолжая нарезать овощи для салата.
— Предпочитает, — протянула свекровь с издёвкой в голосе. — Всего год в браке, а уже считаешь себя экспертом по его вкусам? Я тридцать лет его воспитывала!
— Валентина Петровна, не стоит начинать…
— Что не стоит? — Женщина устроилась за столом и принялась выстукивать ритм пальцами по поверхности. — Говорить то, что есть на самом деле? Я всегда была прямолинейной. Когда Андрей рядом, ты вся такая сладенькая, а что творится у тебя в голове?
— Я думаю о том, как сильно люблю вашего сына.
— Моего? — Валентина издала короткий смешок. — Конечно, любишь. И трёхкомнатную квартиру в самом центре города тоже, небось, обожаешь?
Лена стиснула зубы и промолчала. Спорить было бесполезно — свекровь всё равно перекрутила бы любые её слова.
***
Хлопок двери возвестил о приходе Олега, младшего брата Андрея.
— Мам, Лён, всем привет! — раздался его жизнерадостный голос из коридора. — Надеюсь, есть что-нибудь съестное?
— Олежка! — Валентина мгновенно преобразилась, лицо её озарила материнская улыбка. — Беги сюда, дорогой! Лена как раз колдует на кухне.
— Отлично! — Олег появился в дверном проёме. — Запах просто фантастический. Лён, ты настоящий мастер кулинарии!
— Благодарю, — улыбнулась Лена. — Примерно через двадцать минут всё будет на столе.
— А где старший брат?
— Работает, — ответила Валентина Петровна. — Пошёл в отца. Тот тоже постоянно был занят делами.
— Да, папа действительно был одержим работой, — согласился Олег. — Кстати, мам, хотел спросить про документы. С квартирными бумагами всё в полном порядке?
Валентина Петровна заметно напряглась:
— А что с ними может быть не так?
— Да ничего особенного, просто любопытно. Андрей упоминал, что отец всё оформил на него незадолго до смерти.
— Упоминал? — голос матери стал холодным. — А что ещё он рассказывал?
— Мам, в чём дело? — удивился Олег. — Мы же просто разговариваем.
***
Лена молча продолжала заниматься готовкой, но каждое произнесённое слово откладывалось в её памяти. Свекровь заметила её внимание к разговору.
— Лена, сбегай до магазина, — властно распорядилась она. — Хлеба не хватает.
— Но вчера я покупала две буханки…
— Значит, всё съели! Давай, не препирайся со старшими!
Олег нахмурил брови:
— Мам, не нужно так резко. Лена занята готовкой, пусть закончит. Я сам схожу за хлебом.
— Не вздумай! — огрызнулась Валентина Петровна. — Она молодая, ноги целые!
Лена сняла передник:
— Хорошо, я съезжу.
Покидая квартиру, она уловила реплику Олега:
— Мам, ты слишком жёстко с ней обращаешься.
— Я лучше знаю, как правильно! — отчеканила Валентина Петровна.
В продуктовом магазине Лена неожиданно столкнулась с сестрой Мариной.
— Лена! — обрадовалась та. — Как поживаешь? Выглядишь уставшей.
— Всё в порядке, — уклончиво ответила Лена. — Просто… непростой период.
— Снова свекровь достаёт?
— Марин, она меня просто не выносит. При Андрее показывает себя с лучшей стороны, а с глазу на глаз… — Лена покачала головой. — Сегодня в лоб заявила, что я вышла замуж ради квартиры.
— Какая же она стерва! — возмутилась Марина. — Послушай, может, маме всё рассказать? Она с ней поговорит по душам.
— Ни в коем случае! Только не маме! Она такую бучу поднимет… Андрей и так разрывается между нами.
— А сам Андрей что? Неужели ничего не замечает?
— При нём она превращается в заботливую мамочку. А если я начинаю жаловаться, то выгляжу истеричкой.
— Лен, так дальше продолжаться не может. Ты же измучаешься совсем!
***
Вернувшись домой, Лена обнаружила в гостиной свою мать — Тамару Ивановну. Она сидела рядом с Валентиной Петровной, и обе женщины о чём-то живо беседовали.
— О, вот и наша хозяйка! — воскликнула Валентина с наигранным восторгом. — Тамара Ивановна, ваша дочь вернулась!
— Леночка! — мать поднялась навстречу. — Как удачно, что успела тебя застать. Проезжала мимо и решила навестить.
— Мама, здравствуй, — Лена обняла мать. — Сейчас накрою на стол.
— У нас тут такая рачительная хозяйка! — сладким голосом проговорила свекровь. — Постоянно что-то готовит, старается изо всех сил. Правда, иногда получается не очень, но мы терпим.
Тамара Ивановна сощурилась:
— В каком смысле «не очень»? Лена превосходно готовит!
— Ой, да я ничего плохого не имела в виду! — замахала руками Валентина Петровна. — Просто в каждой семье есть свои особенности, свои секретные рецепты. Андрей привык к моей кухне.
— Андрей никогда не высказывал претензий, — сухо заметила Лена.
— А он и не станет! Воспитанный парень. Не будет расстраивать супругу.
***
Во время обеда обстановка стала ещё более напряжённой. Олег пытался разрядить атмосферу весёлыми историями, но успеха не имел.
— Кстати, Лён, — сказал он, — Андрей передавал, что опоздает. У него там важные дела.
— Всегда эти дела! — вздохнула Валентина Петровна. — Вот его отец был точно таким же… Хотя, о чём это я. Мой супруг. Отец наших мальчиков.
Тамара Ивановна приподняла брови:
— Разве вы не биологическая мать Андрея?
Воцарилось молчание. Валентина побледнела.
— Я воспитывала его как родного! — выкрикнула она. — С пятилетнего возраста! Разве это не делает меня настоящей матерью?
— Конечно, делает, — миролюбиво сказала Тамара Ивановна. — Просто я не была в курсе.
— А что тут знать-то? Я ему настоящая мать! Самая что ни на есть настоящая! Та, что родила, сбежала, когда малышу три годика было. А я осталась! Я его растила!
Лена переглянулась с матерью. Вот в чём дело. Мачеха, значит.
***
После ухода гостей Валентина набросилась на Лену:
— Ты нарочно пригласила свою мамочку?
— Я её не приглашала. Она пришла сама.
— Сама! Наверняка звонила ей, плакалась!
— Валентина Петровна, я никому ни на что не жалуюсь.
— Лжёшь! — женщина подошла почти вплотную. — Думаешь, я слепая? Не вижу, как ты тут крутишься? Квартирку присмотрела?
— Вы снова за своё?
— А как же! Квартира оформлена на Андрея. Отец его перед кончиной всё на сына переписал. А мне что? Я тридцать лет с ним прожила, а мне — ничего! Потому что не родная! Потому что мачеха!
— Я этого не знала…
— Не знала она! Да все вы одинаковые! Молодые, красивые, а в мозгах только одна мысль — как бы побольше урвать! Но запомни, дрянь, я отсюда не сдвинусь! Это мой дом! Я имею полное право тут находиться!
— Никто вас не выгоняет…
— Пока! Пока не выгоняете! Но я же вижу, как ты поглядываешь! Как исподволь всё высматриваешь! Небось уже планы строишь, что куда передвинуть!
***
В этот момент в замке повернулся ключ. Но обе женщины, поглощённые конфликтом, звука не расслышали.
— А знаешь что? — продолжала Валентина Петровна. — Убирайся прочь! Пока Андрея дома нет, пакуй вещи и катись! К своей мамочке! А ему скажу, что сама удрала!
— Я никуда не собираюсь уходить. Это и мой дом тоже.
— Твой? — завизжала Валентина Петровна. — Да ты тут всего лишь год! А я тридцать лет! Тридцать! Я этого мальчишку на ноги поставила! Ночами с ним просиживала! А ты явилась на всё готовое!
— Я люблю Андрея!
— Любит она! Жилплощадь ты любишь! И деньги! Он отлично зарабатывает, вот ты и прилепилась! Но я тебе житья тут не дам! Слышишь? Я тебя выживу отсюда! Андрей мне поверит, а не тебе! Я ему мать!
— Вы не мать! — сорвалась Лена. — Вы мачеха! И ведёте себя как самая настоящая злая мачеха из детских сказок!
Валентина Петровна замахнулась для удара, но её руку перехватила мужская ладонь.
— Не смей! — Андрей стоял между ними, белый от гнева. — Не смей прикасаться к моей жене!
***
— Андрюша! — Валентина Петровна мгновенно переменила интонацию, словно актриса, переходящая к новой роли. Голос стал медовым, почти детским. — Сыночек, ты не так понял! Мы просто разговаривали!
Андрей стоял в дверном проеме, и Лена видела, как напряжена каждая мышца его тела. Она никогда прежде не наблюдала мужа таким — собранным, решительным, непоколебимым.
— Я всё слышал. От начала до конца.
— Но… но она первая начала! Она мне хамит! — Валентина Петровна указала на Лену дрожащим пальцем, в её голосе проскользнули знакомые металлические нотки.
— Выйди вон.
Два коротких слова прозвучали так тихо, что Лена едва их расслышала. Но их сила была оглушительной.
— Что? — опешила Валентина Петровна, и маска заботливой матери окончательно соскользнула с её лица. — Андрюша, ты что говоришь?
— Я сказал — выйди вон из моего дома. Немедленно.
— Из твоего? Это мой дом тоже! Я тут тридцать лет! — В голосе женщины зазвучала истерическая нота.
— Это квартира моего отца. Он оставил её мне. И моей семье. А моя семья — это Лена. Не ты.
Лена ощутила, как что-то тёплое разливается у неё в груди. Впервые за все годы брака она услышала эти слова. Не просто услышала — почти физически ощутила их весомость.
— Как ты можешь? — задохнулась Валентина, хватаясь рукой за край стола. — Я столько для тебя сделала!
— Что ты сделала? Вышла замуж за моего отца? Это твой подвиг?
— Я тебя вырастила!
— И я благодарен. Но это не даёт тебе права унижать мою жену. Собирайся. У тебя час.
Валентина Петровна рванулась вперёд, но Андрей не отступил ни на шаг.
— Андрюша, опомнись! Она тебе мозги запудрила!
— Нет. Это ты мне пудрила мозги. Все эти годы. Изображала любящую мать. А на деле… Я давно подозревал, что ты плохо относишься к Лене. Но думал, преувеличиваю. А ты… ты чудовище.
— Не смей так со мной говорить! Я тебе не чужая! — Валентина Петровна выпрямилась во весь рост, и в этот момент Лена увидела в ней не жалкую истеричную женщину, а настоящего противника.
— Теперь чужая. Убирайся.
Валентина Петровна медленно повернула голову к Лене, и та непроизвольно отступила на шаг. В глазах мачехи плескалась чистая, неразбавленная ненависть.
— Ты пожалеешь! Вот увидишь, пожалеешь! Она тебя бросит, как только денег не станет!
— Уходи, пока я не вызвал полицию.
— Полицию? Мне? — женщина истерически рассмеялась, запрокинув голову. — Ах ты, щенок неблагодарный!
Она развернулась и бросилась к себе в комнату. Грохот выдвигаемых ящиков, скрип шкафов, глухие удары — всё это долетало из-за закрытой двери.
Андрей подошёл к Лене и осторожно коснулся её плеча.
— Ты в порядке?
Лена кивнула, не доверяя собственному голосу.
Через полчаса дверь комнаты распахнулась. Валентина Петровна вышла с потёртым чемоданом в руке. Лицо её было бледным, но собранным. Она остановилась перед Андреем и произнесла с ледяным спокойствием:
— Запомни этот день, Андрей. Запомни, как ты выгнал мать.
— Ты мне не мать. — Голос Андрея не дрогнул. — Мать не стала бы так поступать. И она не сбежала, а умерла, отец говорил.
На мгновение казалось, что Валентина Петровна что-то ответит. Но она лишь презрительно сжала губы и направилась к выходу.
Дверь захлопнулась.
Андрей медленно обернулся к Лене. Она стояла, обхватив себя руками, и дрожала — не от холода, а от всего пережитого.
— Прости меня, — тихо сказал он, подходя ближе. — Прости, что не замечал. Что не защитил раньше.
— Ты не виноват… — прошептала Лена, позволяя мужу обнять себя.
— Виноват. Должен был понять. Она всегда была такой. С отцом тоже. Изображала любовь, а на деле… Отец потому и переписал всё на меня. Не доверял ей.
Лена откинула голову и посмотрела мужу в глаза. В них не было сомнения, не было сожаления. Только решимость и что-то ещё — что-то, чего она не видела давно. Любовь. Настоящая, безусловная любовь.
— Что теперь будет? — спросила она.
— Мы будем жить. Вдвоём. Спокойно и счастливо. Без яда и лжи.
Лена вспомнила о младшем брате Андрея.
— А Олег? Он же её любит.
— Олег поймёт. Он давно многое подозревал. Просто не хотел верить.
***
Прошла неделя. Валентина позвонила Олегу, жаловалась, плакала, рассказывала свою версию событий. Но когда младший брат приехал к Андрею и Лене и узнал всю правду — подробности тех сцен, свидетелем которых стал старший брат, — его отношения с мачехой сильно охладели.
— Знаешь, — сказал он Андрею перед уходом, — я всегда думал, что ты слишком строг с ней. А оказывается…
— Оказывается, ты просто не слышал её разговоров с Леной, — закончил за него Андрей.
Валентина переехала к своей сестре в Екатеринбург. Изредка звонила, пыталась помириться, но Андрей оставался непреклонен. Лена слышала эти короткие, холодные разговоры и каждый раз удивлялась стойкости мужа.
А потом и звонки прекратились.
Лена наконец смогла дышать полной грудью в собственном доме. Она ходила по комнатам без оглядки, готовила то, что хотела, встречала друзей, не боясь осуждения. Дом наполнился её смехом, её музыкой, её жизнью.
И впервые за долгие годы она действительно ощущала себя дома.
