Последняя капля терпения Марины испарилась со звоном разбившейся чашки. Она сгребла с дивана смятое, пахнущее чужим потом постельное белье, которое оставили после себя очередные гости мужа, и с яростью швырнула этот комок к ногам Игоря.
– Всё! С меня хватит! – голос её дрожал от бешенства. – Я устала быть бесплатной горничной, прачкой и кухаркой в собственном доме! Это не семья, а проходной двор!
Игорь виновато потупил взор. Он был человеком редкой доброты, той самой, что граничит с бесхребетностью. Его сердце было распахнуто для всех, а двери их квартиры никогда не закрывались. Любой друг, знакомый или просто знакомый знакомого, оказавшийся в их городе проездом, мог рассчитывать на бесплатный ночлег, горячий ужин и сочувствие. Квартира, которую Марина с такой любовью превращала в уютное гнездышко, давно превратилась в бесплатную гостиницу.
Она теряла счёт разговорам, которые пыталась завести с мужем. Она пробовала говорить спокойно, взывала к логике, умоляла, кричала. Ответ всегда был один и тот же, обезоруживающий в своей наивности.
– Мариша, ну ты чего? Это же свои люди, друзья! Куда им деваться? Не на вокзале же ночевать.
Игорю было невдомёк, что «свои люди» оставляли после себя горы грязной посуды, пустые бутылки, вытоптанный ковер и стойкое ощущение, что ты живёшь не у себя дома, а в привокзальном хостеле.
Апогеем этого абсурда стал случай, произошедший неделю назад. Марина, вернувшись с работы в предвкушении горячей ванны и тишины, услышала плеск воды в ванной. Она замерла, решив, что муж вернулся раньше. Но, заглянув внутрь, она увидела совершенно незнакомого бородатого мужика, который с наслаждением тер себе спину её мочалкой. От её крика мужик подскочил, а прибежавший на шум Игорь, как ни в чем не бывало, представил гостя:
– Мариша, познакомься, это Степан. Он тут проездом из Мурманска, я его в курилке встретил, он попросился перекантоваться на пару ночей.
В тот вечер Марина впервые не стала ничего говорить. Она молча собрала вещи и ушла ночевать к подруге.
После скандала, который Марина всё-таки устроила на следующий день, Игорь клятвенно пообещал исправиться. Он бил себя в грудь, уверял, что осознал свою ошибку и что отныне их дом — это их крепость, а не пристанище для всех страждущих. И действительно, на какое-то время в квартире воцарилась непривычная тишина. Никаких ночных звонков в дверь, никаких храпящих на диване тел. Марина почти поверила, что лёд тронулся. На выходные она собралась поехать к родителям в деревню, помочь с огородом.
Накануне отъезда она проснулась посреди ночи от странного чувства тревоги. Выйдя в коридор, она споткнулась обо что-то мягкое и большое. Включив свет, Марина увидела на полу, свернувшись калачиком на её любимом коврике, спящего пожилого мужчину. В нём она с трудом узнала какого-то дальнего родственника мужа, дядю Колю из Саратова, которого видела однажды на свадьбе троюродного брата Игоря.
– Игорь! – зашипела она, врываясь в спальню. – Что это такое?
Муж сел на кровати, виновато моргая. Он признался, что Николай Петрович позвонил вечером, когда она была занята сборами, и он не смог ему отказать. Игорь специально пустил его по-тихому, надеясь, что жена, уехав рано утром, ничего не заметит.
– Мариночка, ну войди в положение! – зашептал он. – У него там проблемы, он работу в нашем городе ищет. Ему всего-то недельку-другую пожить надо, пока не устроится.
Это было последней каплей. Марина молча оделась. Она не стала готовить мужу еду на три дня, как делала обычно, не погладила ему рубашки. Утром она просто уехала, бросив на прощание:
– Разбирайся сам со своим гостем.
Вернувшись через несколько дней, она застала картину, достойную кисти художника-апокалиптика. Квартира утопала в грязи. Гора немытой посуды в раковине грозила обрушением, по полу были разбросаны пустые консервные банки и грязные носки. В воздухе висел кислый запах перегара. Николай Петрович, судя по всему, уже нашёл себе компанию для поиска работы. В этот момент Марина поняла окончательно: слова бесполезны. Нужно действовать.
Марина не стала кричать. Она молча взяла большой мусорный мешок и начала методично собирать в него всё, что портило вид её квартиры: грязные тарелки со стола, носки из-под дивана, окурки в цветочных горшках, пустые бутылки. Собрав всё это «богатство», она решительно вошла в комнату, где Игорь, уткнувшись в монитор, резался в танчики, и без единого слова вывалила содержимое мешка ему на компьютерный стол. Клавиатура, мышь и важные документы мгновенно скрылись под слоем объедков и грязного белья.
– Убери, – ледяным тоном произнесла она. – Это твои гости. Тебе и убирать.
Игорь ошарашенно смотрел то на неё, то на зловонную кучу, не в силах вымолвить ни слова.
На следующий день, сидя в кафе с лучшей подругой и жалуясь на свою нелёгкую долю, Марина услышала то, что перевернуло её сознание.
– Слушай, а ты пробовала его же оружие против него применить? – задумчиво сказала подруга, помешивая латте. – Он же у тебя ревнивый, как сто чертей. Заставь его поревновать. Пусть почувствует себя на твоём месте.
Идея, поначалу показавшаяся дикой, начала обретать вполне конкретные черты. «Клин клином вышибают», – подумала Марина, и в её глазах зажёгся азартный огонёк. План был дерзким, но именно это ей и было нужно.
Для его реализации требовался союзник. И у неё был на примете идеальный кандидат — Павел, единственный адекватный друг Игоря. В отличие от остальной компании, он никогда не злоупотреблял их гостеприимством, всегда приходил с тортиком и уходил до десяти вечера. Павел был умён, обаятелен и обладал отличным чувством юмора. Марина набрала его номер.
Она пригласила Павла в то же кафе на следующий день. Без обиняков выложила ему всю ситуацию, не скупясь на красочные детали про незнакомца в ванной и дядю Колю на коврике. Павел слушал, сначала сочувственно кивая, а потом начал откровенно посмеиваться.
– Да, Игорёк у нас — душа нараспашку, – сказал он, вытирая слёзы смеха. – Ладно, Марин, я тебе помогу. Проучим нашего добряка. Что от меня требуется?
Марина изложила ему свой коварный план. Павел, дослушав, расхохотался ещё громче, но согласился, сказав, что такой спектакль он не пропустит ни за что. Сделка была заключена.
Игорь вернулся из магазина, нагруженный пакетами, и замер на пороге. Картина, представшая его взору, была необычной. За кухонным столом сидела его Марина и мило щебетала с Павлом. Причём Марина была не в привычном домашнем халате, а в элегантном шёлковом платье, с лёгким макияжем и красивой укладкой. Она смеялась, кокетливо поправляя локон, и выглядела невероятно счастливой.
– О, а вот и наш добытчик! – весело воскликнула она, даже не повернув головы в его сторону. – Игорь, познакомься, это Паша. Хотя что я говорю, вы же знакомы.
Она демонстративно игнорировала мужа, продолжая оживлённую беседу с гостем. На робкую просьбу Игоря покормить его, она беззаботно махнула рукой:
– Милый, а мы с Пашей уже поели ризотто с белыми грибами. Ты уж как-нибудь сам, хорошо? В холодильнике вчерашние макароны остались.
Игорь, опешив от такого приёма, молча прошёл в комнату. А из кухни доносился голос Павла, который мастерски подыгрывал Марине.
– Ох, как я тебя понимаю, Мариночка, – с сочувствием говорил он. – У меня когда-то девушка была, так у неё подруги из дома не вылезали. Придёшь с работы уставший, а они сидят, чай пьют, кости всем перемывают. Просто вешалка! Я так рад, что мы расстались. Дом должен быть крепостью, а не клубом по интересам.
Игорь напрягся. Слова друга, как соль на рану, бередили его нечистую совесть. Но последней каплей стало то, что он услышал дальше.
– Кстати, Марина, – сказал Павел, – у меня тут два билета в театр на завтра пропадают, на премьеру. Составишь компанию? Сбежим от твоего родственника, развеемся.
Тут Игорь не выдержал. Он вылетел из комнаты, как ошпаренный.
– Никуда она с тобой не пойдёт! – рявкнул он, побагровев от злости. – В театр мы пойдём вместе! Я сам билеты достану!
Марина и Павел переглянулись. Первый укол ревности достиг цели.
На следующий день, воодушевлённая первым успехом, Марина позвонила Павлу и попросила продолжить спектакль. Она чувствовала, что для полного излечения Игоря от его «доброты» требуется шоковая терапия. Павел с радостью согласился, пообещав устроить «контрольный выстрел».
Вечером в дверь позвонили. На пороге стоял сияющий Павел. В одной руке он держал шикарный букет хризантем, в другой — большую коробку. За спиной у него виднелась внушительных размеров дорожная сумка.
– Привет, Игорёк! – радостно выпалил он, проходя в квартиру и вручая опешившему хозяину цветы. – Это Мариночке. А это, – он протянул коробку Марине, – аэрогриль. Ты говорила, что мечтаешь о таком.
Игорь мрачно смотрел то на друга, то на его сумку.
– А это ещё что? – процедил он сквозь зубы.
– А! – спохватился Павел. – Совсем забыл сказать! У меня дома небольшой форс-мажор, трубу прорвало. Ремонт затеял. Так вот, ваша чудесная, гостеприимная Марина любезно предложила мне пожить у вас пару-тройку дней. Надеюсь, ты не против?
Контраст в поведении Марины был разительным. Если гостей мужа она встречала с кислой миной, то вокруг Павла она буквально порхала.
– Пашенька, проходи, не стесняйся! – суетилась она. – Разувайся, я тебе тапочки приготовила. Сумку ставь сюда. Я сейчас быстренько тефтелей нажарю, твоих любимых!
Игорь стоял посреди коридора, как громом поражённый. Его лучший друг. С его женой. В его квартире. С ночёвкой. Эта мысль никак не укладывалась в голове.
Терпение Игоря лопнуло, как перетянутая струна. Он с рёвом дикого зверя выхватил у остолбеневшего Павла букет, который тот всё ещё держал в руках, и швырнул его на пол.
– Всё! Хватит! – закричал он так, что задрожали стёкла. – Проходной двор отменяется!
Он схватил Павла за шиворот, подтащил к двери, выхватил его дорожную сумку и выставил обоих за порог.
– Чтобы я тебя здесь больше не видел! – прорычал он вслед захлопнувшейся двери.
Марина, молча наблюдавшая за этой сценой, стояла, прислонившись к стене, и спокойно улыбалась. Когда разъярённый муж обернулся к ней, готовый излить весь свой гнев, она опередила его.
– Теперь ты понимаешь? – тихо спросила она. – Теперь ты понимаешь, что я чувствовала всё это время? Каждый день?
Игорь замер. Ярость на его лице сменилась растерянностью, а затем — прозрением. Он смотрел на свою жену, такую спокойную и красивую, и внезапно понял всё. Он понял её унижение, её усталость, её отчаяние. Он увидел свой дом её глазами — не уютное гнездо, а грязный, шумный вокзал.
Он подошёл к ней, взял её руки в свои и виновато посмотрел в глаза.
– Прости меня, – прошептал он. – Я был таким идиотом. Гостиница закрывается. Навсегда. Я клянусь, больше ни одна душа не переступит порог нашего дома без твоего согласия.
Игорь сдержал слово. Страх потерять любимую женщину оказался сильнее его патологической доброты. С тех пор в их доме воцарились тишина и покой. Иногда, засыпая в объятиях мужа, Марина с благодарностью вспоминала Павла и его актёрский талант, который помог ей не просто проучить мужа, а сохранить их семью.
