– Поменяйтесь с братом, у него семья, а вам такая большая квартира просто не нужна! – Мария Викторовна энергично размешивала растворимый кофе, не глядя на сына.
Андрей отвлекся от телефона. Из соседней комнаты доносился грохот мультиков и визг детей. Воздух был пропитан запахом жареной рыбы – мать готовила минтай для внуков.
– Мам, ты серьёзно? – наконец выдавил он.
– А что такого? – Мария Викторовна подняла на него возмущённый взгляд. – Кирюше с Леночкой и тремя детьми в студии тесно, а вы вдвоём в трёх комнатах живёте. Это же логично!
Андрей открыл рот, чтобы ответить, но из коридора раздался грохот – судя по звуку, упала вешалка.
– Ба-а-абушка! – заорал детский голос. – Тимка меня толкнул!
Мария Викторовна вскочила и побежала разнимать внуков, бросив через плечо:
– Подумайте с Ольгой. По-родственному было бы правильно!
***
Вечером Андрей стоял посреди своей кухни – просторной, светлой, с новым гарнитуром цвета капучино – и пытался осмыслить услышанное. Ольга готовила ужин, нарезая овощи для салата.
– Она опять? – спросила жена, не оборачиваясь.
– Теперь прямо предлагает поменяться квартирами.
Нож застыл в воздухе. Ольга медленно повернулась.
– С Кириллом? Нашу трёшку на их студию?
– Именно.
Андрей сел за стол и потёр виски. Ему было сорок два, но в такие моменты он чувствовал себя стариком. История с братом тянулась всю его сознательную жизнь.
Кирилл родился, когда Андрею исполнилось тринадцать. Поздний, выстраданный, долгожданный – мать родила его в сорок лет после многолетних попыток. Андрей помнил, как изменился дом с появлением младенца. Раньше мама проверяла его уроки, папа водил на рыбалку. Потом остались только крики младенца, бесконечные пелёнки и фразы: «Андрюш, ты же большой, сам справишься».
Он справлялся. Делал уроки, готовил себе завтраки, стирал школьную форму. На выпускном родители сидели с отрешёнными лицами – четырёхлетний Кирюша заболел ветрянкой, и они переживали, как он там без них.
На свадьбе Андрея и Ольги десять лет назад история повторилась. Родители пришли, подарили конверт с пятью тысячами рублей и весь вечер обсуждали, в какой институт поступит Кирилл.
– Знаешь, что самое обидное? – сказал тогда Андрей жене после банкета. – Они даже не заметили, какое у тебя платье красивое.
Ольга обняла его и ничего не ответила. Что тут скажешь?
***
Следующие годы Андрей и Ольга строили свою жизнь сами. Откладывали с каждой зарплаты, отказывали себе в отпусках, подрабатывали по вечерам. Через три года накопили на первоначальный взнос. Квартира досталась в новостройке – голые стены, бетонный пол, вид на пустырь.
– Зато наша, – сказала тогда Ольга, обнимая мужа посреди пустой комнаты.
Ремонт делали сами. Андрей научился класть ламинат по видео на YouTube, Ольга освоила поклейку обоев. На строительном рынке они часами выбирали плитку для ванной.
– Бежевая скучная! – настаивала Ольга.
– А голубая непрактичная! – парировал Андрей.
В итоге купили серую с узором – компромисс, над которым потом смеялись.
Новоселье справили через год. Друзья восхищались, расспрашивали, фотографировались на фоне кухни. Родители Андрея пришли на полчаса.
– Комнатки маловаты, – заметила Мария Викторовна, оглядывая спальню. – Вот у Кирюши в общаге номер просторнее.
– Мам, это трёхкомнатная квартира, – устало ответил Андрей.
– Ну я не знаю, что вы тут намеряли. По мне так курятник.
В это время Кирилл учился в университете, который оплачивали родители, влезая в кредиты. На третьем курсе он привёл домой Лену – тихую девушку из провинции. Через три месяца выяснилось, что Лена беременна.
Свадьбу сыграли пышную – Мария Викторовна заняла у всех знакомых. Андрея с Ольгой даже не спросили, придут ли они – просто поставили перед фактом. На студию для молодых родители взяли ещё один кредит.
– Пусть помогают, – сказала тогда Ольга. – Нам какое дело?
Но дело всё-таки было. Мария Викторовна стала звонить чаще. Рассказывала не столько про внуков, сколько про то, как тяжело Кириллу, какая маленькая квартира, как не хватает денег.
– Она что-то задумала, – сказала однажды Ольга после очередного звонка свекрови.
Андрей отмахнулся, но тревожное предчувствие поселилось и в нём.
***
В воскресенье Кирилл с семьёй приехал «в гости» без предупреждения. Трое детей – семь, пять и два года – ворвались в квартиру как ураган. Старший сразу побежал в комнату, где Андрей оборудовал себе кабинет, и начал хватать книги с полок. Средняя девочка нашла в прихожей игрушечную каталку – Ольга купила её для соседской дочки на день рождения – и начала на ней кататься по коридору. Младший размазал шоколадку по дивану.
– Кирилл, может, присмотришь за ними? – попросила Ольга, пытаясь оттереть пятно.
– Да ладно, дети же! – отмахнулся Кирилл, развалившись в кресле. – Вот это у вас хоромы! Другое дело – нормальная площадь!
Лена молча сидела на кухне и пила чай. За два часа визита она произнесла от силы десять слов.
Когда каталка треснула пополам под весом старшего сына Кирилла, Андрей не выдержал:
– Всё, собирайтесь. Нам ещё дела сегодня.
– Какие дела в воскресенье? – удивился брат.
– Важные.
Кирилл обиделся, но ушёл. Вечером, как по расписанию, позвонила Мария Викторовна.
– Ну вы же видели, как им тяжело! – начала она без предисловий. – Трое детей в одной комнате! Разве не по-родственному было бы поделиться?
– Мам, поделиться чем? – устало спросил Андрей.
– Ну как чем? Жилплощадью! У вас три комнаты на двоих, у них студия на пятерых. Поменяйтесь, и все будут счастливы!
Андрей нажал отбой, не попрощавшись.
***
«Семейный совет» назначили на следующую субботу. Мария Викторовна настояла, чтобы пришли все. За кухонным столом уже сидели все: родители, Кирилл с Леной. Дети носились по квартире, но никто не обращал на них внимания.
– Итак, – торжественно начала Мария Викторовна, – мы собрались обсудить важный вопрос. Кириллу с семьёй нужна нормальная квартира. У Андрея с Ольгой есть лишняя жилплощадь. Предлагаю честный обмен – вы переезжаете в студию, они в вашу трёшку. Всё по справедливости, ведь у них дети.
Повисла тишина. Ольга сжала руку Андрея под столом.
– По справедливости? – медленно переспросил Андрей. – Мам, ты серьёзно считаешь это справедливым?
– А что несправедливого? Надо помогать родным!
Андрей встал. Стул скрипнул по линолеуму.
– Знаешь, мам, я сорок лет молчал. Но хватит. Когда мне нужна была помощь с уроками – вы нянчились с Кириллом. Когда я поступал в университет – вы были заняты его садиком. На мою свадьбу вы пришли на полчаса, зато для него влезли в долги по уши. Я не прошу ничего. Никогда не просил. Мы с Ольгой сами построили свою жизнь, сами купили квартиру, сами сделали ремонт. А теперь вы хотите, чтобы мы отдали результат нашего труда тому, кто привык жить за чужой счёт?
– Как тебе не стыдно так говорить о брате! – взвилась Мария Викторовна.
– Я говорю правду. Кирилл – взрослый мужчина с тремя детьми. Если он не может их обеспечить – это его проблемы, а не наши. Мы не собираемся менять свою квартиру ни на какую студию. Точка.
– Андрюха, ты чего? – подал голос Кирилл. – Мы же родные люди!
– Родные? – Андрей повернулся к брату. – Когда ты последний раз интересовался моей жизнью? Знаешь, где я работаю? Чем увлекаюсь? Как зовут моих друзей? Для тебя я существую только как источник благ. Сначала были деньги «в долг», которые ты никогда не возвращал. Теперь квартира. Что дальше?
Мария Викторовна открывала и закрывала рот, как рыба на берегу. Николай Петрович, всё это время молчавший, кашлянул:
– Может, и правда, Маша… Нехорошо так…
– Да вы что, все против меня?! – закричала Мария Викторовна. – Я о семье забочусь!
– Нет, мам, – тихо сказал Андрей. – Ты заботишься только об одном своём сыне. А я для тебя так и остался тринадцатилетним мальчиком, который «сам справится». Что ж, я справился. И дальше справлюсь. Без вас.
Он взял Ольгу за руку.
– Пойдём домой.
***
Они ушли под крики Марии Викторовны о неблагодарности и чёрствости. В лифте Ольга крепко обняла мужа.
– Я горжусь тобой.
– Я должен был сказать это давно.
Следующие недели прошли в блаженной тишине. Мария Викторовна звонила несколько раз – то плакала в трубку, то угрожала проклятиями, то пыталась давить на жалость. Андрей отвечал сухо и вежливо: «Мам, мы всё обсудили. Решение окончательное».
Потом звонки прекратились. От общих знакомых Андрей узнал, что родители пытаются продать дачу, чтобы помочь Кириллу с расширением жилплощади. Он пожал плечами – их выбор.
– Не жалеешь? – спросила однажды Ольга.
– О чём? О том, что поставил их на место? Нет. Жалею только, что не сделал этого раньше.
***
Прошло полгода. Февральский вечер. За окном метель, а на кухне Соколовых тепло и уютно. Ольга читала книгу, поджав ноги в кресле. Андрей доделывал рабочий проект за ноутбуком. На подоконнике спал кот – подобрали месяц назад у подъезда, отощавшего и промёрзшего.
– Чаю? – спросила Ольга.
– Давай.
Она встала, включила чайник. На холодильнике висели магниты из их поездок – Казань, Сочи, Калининград. Каждый отпуск они могли себе позволить теперь, когда не нужно было «занимать» деньги родственникам.
– Знаешь, я иногда думаю, – сказала Ольга, разливая чай, – наша квартира – это же не просто квадратные метры. Это наша крепость, наш труд, наша история. Каждая царапина на паркете, каждая полочка – всё наше, заработанное, выстраданное.
– И никто не имеет права на это претендовать, – согласился Андрей.
Телефон молчал. Кирилл с семьёй, по слухам, всё ещё жил в студии. Родители продали дачу, но денег хватило только на погашение части кредитов. Мария Викторовна больше не звонила.
– Грустно, конечно, – сказал Андрей, глядя в окно на падающий снег. – Хотелось бы нормальную семью. Но…
– Но нормальная семья – это та, которую мы строим сами, – закончила Ольга. – У нас она есть. Мы с тобой. И Барсик.
Кот приоткрыл один глаз, словно подтверждая её слова.
Андрей улыбнулся и обнял жену. За окном бушевала метель, но в их маленькой крепости было тепло. И это тепло они создали сами, своими руками, не за чужой счёт.
Чужое счастье за чужой счёт не строится – эту простую истину Мария Викторовна так и не поняла. А Андрей с Ольгой знали её наизусть.
