Ольга дергала сорняки, злясь на палящее солнце и комаров. Но больше всего — на свекровь, которая стояла у нее за спиной и «руководила процессом».
— Оль, ты неправильно! Не так надо! Корень вырывай полностью! — Галина Сергеевна всплеснула руками. — Господи, сорок лет женщине, а элементарных вещей не знает!
Ольга до боли сжала зубы. Досчитала до пяти.
— Галина Сергеевна, я же объясняла. У меня спина. Мне тяжело наклоняться.
— А кому легко? Думаешь, мне в шестьдесят пять легко? — свекровь демонстративно охнула, хватаясь за поясницу. — Андрюш! Глянь, как твоя жена работает! Только землю перекапывает, а сорняки остаются!
Андрей оторвался от грядок с картошкой, вытер пот со лба.
— Оль, мама права. Ты как-то неэффективно…
— Серьезно? — Ольга вскочила, бросила тяпку. — Теперь ты эксперт по прополке? Может, сам все сделаешь?
Муж закатил глаза:
— Ну началось…
— Что началось, Андрей? Мы два часа здесь пашем, а твоя мама только указывает! Я сюда не на экзамен приехала!
Галина Сергеевна поджала губы.
— Вот она, благодарность. Мы вас сюда не тянули. Не хотите помогать — так и скажите.
— Мам, успокойся, — Андрей подошел к матери, приобнял за плечи. — Ольга просто устала.
— Нет, я не устала! — Ольга почувствовала, как кровь прилила к лицу. — Я в бешенстве! Каждый раз одно и то же! Я делаю не так, готовлю не так, одеваюсь не так!
— Потому что не так! — отрезала свекровь. — У меня всегда огород был лучший на всей улице! А сейчас что? Позорище!
— Мам…
— Андрюш, скажи ей! Сколько можно эти концерты терпеть? Как ребенок малый, честное слово!
Ольга сбросила перчатки.
— Все. С меня хватит. Андрей, выбирай — или твоя мама прекращает меня критиковать, или я уезжаю домой. Прямо сейчас.
Повисла тишина. Ольга смотрела на мужа, ожидая поддержки. Андрей переводил взгляд с жены на мать и обратно.
— Оль, ты перегибаешь, — наконец произнес он. — Мама просто хочет как лучше.
— Чудесно. Просто чудесно, — Ольга развернулась и пошла к дому.
— Куда ты? — крикнул Андрей.
— Домой! Наслаждайтесь огородом вдвоем!
— Оль, не устраивай сцен!
Ольга обернулась:
— Сцен? Десять лет я терплю указания твоей матери! Десять лет ты стоишь в сторонке! Хоть раз, хоть один раз ты встал бы на мою сторону!
Андрей нахмурился:
— А почему я должен выбирать стороны? Мама опытнее…
— Потому что я твоя жена, черт возьми!
Галина Сергеевна схватилась за сердце:
— Господи, как она разговаривает! Андрюша, и это женщина, которую ты выбрал?
— Все, с меня хватит, — Ольга скрылась в доме.
Через окно она видела, как Андрей что-то горячо доказывает матери. Та качает головой, вытирает несуществующие слезы. Через десять минут дверь хлопнула. Андрей вошел в дом мрачнее тучи.
— Ты довольна? Мама расстроена.
— А я, по-твоему, счастлива?
— Оль, ну что за детский сад? Пойдем, извинись перед мамой.
Ольга уставилась на мужа:
— Извиниться? За что?
— За свое поведение! За то, что нагрубила пожилому человеку!
— Пусть она извинится за то, что унижает меня при каждой встрече!
— Знаешь что? — Андрей сжал кулаки. — Я так больше не могу. Я еду к маме. Когда успокоишься — позвони.
— Андрей!
Но он уже собирал вещи. Через пять минут хлопнула входная дверь. Ольга выбежала на крыльцо, увидела, как машина мужа выезжает со двора. На грядке, с победным видом, стояла Галина Сергеевна.
Ольга упала на диван. В голове крутилась одна мысль: «Он уехал. Бросил меня и уехал к мамочке».
Телефон завибрировал — подруга Наташа.
— Ну как там дачные выходные? — голос звучал весело.
— Отлично. Муж только что хлопнул дверью и укатил к мамаше, — Ольга не сдержала слез.
— Чего? Оль, ты серьезно?
— Абсолютно. Эта… женщина опять начала. Я не так полю, не так хожу, не так дышу. А Андрей, как обычно, в кусты.
— Блин, Оль…
— Знаешь, что обиднее всего? Десять лет вместе, а он все ещё мамин сынок. Не муж, а недоразумение.
Ольга вытерла слезы, подошла к окну. Ей показалось, что свекровь наблюдает за домом. Она задернула шторы.
— Наташ, я больше не могу. Просто не могу.
— Слушай, может хватит? Помнишь, ты мне тогда еще говорила — если опять встанет на сторону мамы, пусть к ней и катится?
— Помню, — Ольга грустно усмехнулась. — Но знаешь, думать об этом и реально пережить — разные вещи.
— Что будешь делать?
— Не знаю. Меня как будто что-то внутри сломалось.
Наташа помолчала, потом спросила:
— Оль, а ты его любишь еще?
Ольга замерла. Вопрос ударил под дых.
— Я… не знаю. Раньше да. А сейчас… Как можно любить человека, который тебя не защищает?
Весь вечер Ольга ждала звонка. Телефон молчал. На следующий день она собрала вещи и вернулась в пустую городскую квартиру.
Время тянулось мучительно медленно. Андрей не звонил. В понедельник она пошла на работу, механически выполняла задачи, отвечала на вопросы коллег. Никто не замечал бури, бушевавшей внутри.
Вечером пришла Наташа.
— Так, рассказывай. Объявился?
— Нет. Только эсэмэску прислал: «Мне нужно время подумать». Прикинь? Ему подумать нужно!
— Козел, — Наташа разлила вино. — А может… оно и к лучшему?
— В смысле?
— Оль, сколько можно? Каждая встреча со свекровью — как на войну идешь. Каждый праздник — скандал. А он вечно в стороне.
— Я столько лет в этот брак вложила…
— И что получила взамен? Мужа, который при первой проблеме бежит к маме? Оль, ты заслуживаешь большего.
Ольга вздохнула:
— Может, я сама виновата? Слишком остро реагирую…
— Нет! — Наташа стукнула кулаком по столу. — Это называется газлайтинг! Тебя убеждают, что проблема в тебе, хотя это не так!
— А если действительно во мне?
— Господи, Оль! Тебя унижают прилюдно, а ты извиняешься!
Ольга опустила голову:
— Я просто не знаю, как дальше быть. Десять лет вместе. Квартира, машина, планы…
— А чего ты хочешь?
— Я хочу… — Ольга подняла глаза. — Хочу, чтобы меня уважали. Чтобы муж был на моей стороне. Чтобы эта женщина не лезла в нашу жизнь каждый божий день.
— Так скажи ему об этом.
— Говорила. Миллион раз. Знаешь, что он отвечает? «Мама просто беспокоится».
— И ты это терпишь?
— Терпела. Но больше… — Ольга покачала головой. — Больше не буду.
Наташа улыбнулась:
— Вот это моя девочка!
Телефон Ольги зазвонил. На экране высветилось: «Андрей».
— Это он, — прошептала Ольга.
— Не отвечай сразу. Пусть помучается, — посоветовала Наташа.
Но Ольга уже нажала на зеленую кнопку.
— Да?
— Оль, нам нужно поговорить, — голос Андрея звучал странно. — Я… можно я приеду?
Ольга посмотрела на Наташу. Та покачала головой и прошептала: «Не пускай».
— Зачем, Андрей? Ты все уже сказал своим поступком.
— Оль, пожалуйста. Я правда хочу поговорить.
— А мне не о чем говорить. Ты выбрал сторону. Не в первый раз, кстати.
В трубке повисла тишина.
— Я… многое понял за эти дни.
— Неужели? — Ольга не сдержала сарказма. — И что же именно?
— Не по телефону, Оль. Можно я приеду?
Наташа отчаянно жестикулировала, показывая большой палец вниз.
— Хорошо, — вздохнула Ольга. — Приезжай.
Наташа закатила глаза:
— Ну и зря! Он сейчас заявится, наплетет с три короба, и ты все простишь.
— Не прощу.
— Ага, как обычно. Ладно, я пошла. Не хочу быть третьей лишней при вашем примирении.
— Наташ, останься, пожалуйста.
— Не-а. Звони, рассказывай, — Наташа обняла подругу. — Только не прогибайся, слышишь? Имей гордость.
Через полчаса в дверь позвонили. Ольга открыла. Андрей стоял на пороге — небритый, с покрасневшими глазами.
— Привет.
— Привет, — Ольга пропустила его в квартиру, но держалась холодно. — Ну, говори.
Андрей прошел в комнату, сел на край дивана.
— Оль, я… — он запнулся, посмотрел на жену. — Я осознал, что был неправ. Очень неправ.
— Да ты что? — Ольга скрестила руки на груди. — И что тебя на это озарение натолкнуло?
— Мама, — неожиданно ответил Андрей. — Точнее, эти три дня с ней.
Ольга недоверчиво прищурилась:
— Поясни.
— Знаешь, она… — Андрей потер лицо руками. — Я как будто впервые ее увидел со стороны. Она все эти дни пилила меня. Что я неправильно живу, что я под каблуком, что надо тебя «воспитывать»…
— Ничего нового, — хмыкнула Ольга.
— Да, но я раньше этого не замечал! Или не хотел замечать. Она даже мой ужин раскритиковала — я сам приготовил, а она сказала, что «нормальные мужчины на кухне не стоят».
Ольга невольно усмехнулась:
— Неужели? А тебе она всегда говорила, что я плохо готовлю.
— Я знаю, — Андрей опустил голову. — Слушай, я сидел там и думал… как ты это выносила все эти годы? Меня за три дня колотить начало.
— Потому что я любила тебя, Андрей. И надеялась, что ты наконец повзрослеешь и перестанешь быть маменькиным сынком.
Андрей вздрогнул:
— Любила? В прошедшем времени?
Ольга отвернулась к окну:
— Не знаю. Правда не знаю.
— Оль, — он встал, подошел ближе. — Я понял, что могу потерять тебя. И это… это страшно.
— А раньше ты об этом не думал? Когда каждый раз позволял своей матери унижать меня?
— Думал, что ты просто… ну, драматизируешь, — он виновато опустил глаза. — Мама же вроде ничего такого не говорила…
— Ничего такого? — Ольга повысила голос. — «Готовишь как в столовой», «одеваешься как девочка», «убираешься для галочки» — это ничего такого?
— Я был слепым идиотом, — Андрей сжал кулаки. — Знаешь, что стало последней каплей? Она начала говорить, что нам нужно завести ребенка, чтобы «исправить тебя». Что она будет учить тебя, как правильно растить детей!
Ольга ахнула:
— Она серьезно?
— Абсолютно. И тут меня как по голове ударило. Я представил, как она лезет к нам с ребенком, указывает тебе… — он сглотнул. — Оль, я не хочу так жить. Не хочу терять тебя из-за нее.
— И что ты предлагаешь?
— Я сказал ей, что она больше не будет вмешиваться в нашу жизнь. Что если она не прекратит критиковать тебя, я перестану к ней приезжать.
Ольга недоверчиво покачала головой:
— И как она отреагировала?
— Сначала истерика. Потом обвинения. Сказала, что я не сын после этого, — Андрей грустно улыбнулся. — Знаешь, впервые в жизни я не испытал чувства вины перед ней.
Ольга внимательно посмотрела на мужа, пытаясь понять — искренен ли он или это очередной временный порыв.
— Андрей, я столько раз слышала обещания. После каждой ссоры со свекровью ты клялся, что все изменится.
— Знаю. Но сейчас все по-другому. Я реально увидел ситуацию твоими глазами, — он осторожно взял ее за руку. — Оль, я поставил маме условие: либо она уважает моих близких, либо мы сводим общение к минимуму.
— И ты готов к этому? К тому, что она будет давить на жалость, манипулировать, звонить среди ночи с «сердечными приступами»?
Андрей кивнул:
— Готов. Она уже начала, кстати. Вчера звонила три раза — то давление, то соседка что-то не так сделала. Я сказал, что приеду на выходных, но жить буду отдельно. С тобой.
Ольга высвободила руку:
— Дело не только в твоей маме, Андрей. Дело в тебе, в нас. Десять лет я чувствовала себя человеком второго сорта в нашей семье. Ты всегда выбирал ее сторону.
— Я знаю. И мне стыдно за это. Честно, — он потер переносицу. — Я как будто боялся ее разочаровать. Привычка из детства — мама всегда права. Но сейчас… я понял, что могу потерять тебя. И это напугало меня гораздо сильнее, чем мамино неодобрение.
Ольга молчала, обдумывая его слова.
— Оль, я не прошу сразу все забыть и простить. Просто дай мне шанс доказать, что я изменился. Что я выбираю нас, а не маму.
— Красивые слова, — вздохнула Ольга. — Но я не верю в мгновенные перемены. Один конфликт не изменит модель поведения, которая формировалась годами.
— Я понимаю. Поэтому… — Андрей достал из кармана визитку. — Я записался к семейному психологу. На следующий вторник. Надеюсь, ты пойдешь со мной.
Ольга удивленно взяла карточку:
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Мне нужна помощь, чтобы разобраться в этих… шаблонах. Не хочу больше быть маминым мальчиком. Хочу быть твоим мужем. Настоящим.
К глазам подступили слезы. Она вспомнила их первую встречу. Свадьбу. Все было так хорошо. Пока свекровь не начала вмешиваться.
— Знаешь, что самое больное было? — тихо спросила она. — Не ее слова. А твое молчание. Каждый раз, когда ты не вступался за меня, часть моей любви к тебе умирала.
Андрей опустил голову:
— Я хочу все исправить. Если ты позволишь.
— Я не знаю, Андрей. Правда не знаю.
— Оль, я прошу не прощения. Я прошу шанса доказать, что могу измениться.
Ольга подошла к окну. За стеклом шел дождь — первый за эту засушливую неделю. Она думала о том, сколько боли, разочарования и обид накопилось за эти годы. Но глубоко внутри еще теплилась любовь.
— У меня есть условия. Без праздников с твоей мамой. Хотя бы в ближайшие полгода. Мне нужна передышка.
Андрей кивнул:
— Согласен.
— Во-вторых, мы идем к психологу. Регулярно, а не разово.
— Да, конечно.
— И последнее, — Ольга посмотрела ему прямо в глаза. — Если ты хоть раз позволишь ей снова унизить меня и промолчишь — я ухожу. Без разговоров и вторых шансов.
Андрей встал, подошел к ней:
— Я обещаю. И сдержу слово.
Ольга глубоко вздохнула. Она не знала, получится ли у них все исправить. Не знала, хватит ли у Андрея силы воли противостоять матери в долгосрочной перспективе. Но что-то подсказывало ей — на этот раз он действительно понял.
— Хорошо, — она кивнула. — Давай попробуем. Еще раз. Последний.
Андрей осторожно обнял ее. Ольга не оттолкнула, но и не ответила на объятие сразу. Потом медленно подняла руки и обняла его в ответ.
— Я больше никогда не поставлю никого между нами, — прошептал он. — Обещаю.
Ольга закрыла глаза. Ей предстоял долгий путь к восстановлению доверия. Но сегодня она сделала первый шаг.
