Зинаида медленно опустила вилку на тарелку. Воскресный обед в доме Романа Петровича проходил по привычному сценарию — свёкор восседал во главе стола, раздавая указания и замечания всем присутствующим. Особенно доставалось ей, невестке, которую он откровенно презирал.
— Опять пересолила суп, — Роман Петрович отодвинул тарелку с таким видом, будто там была отрава. — Элементарное блюдо испортить — это надо умудриться. Моя покойная жена готовила так, что пальчики оближешь, а ты…
— Мне нравится, как Зина готовит, — тихо вставил Святослав, муж Зинаиды.
— МОЛЧАТЬ! — рявкнул отец. — Ты вообще мужик или тряпка? Жена тебе мозги промыла окончательно. Посмотри на себя — ходишь как приблудный пёс, слова против неё сказать не можешь!
Зинаида сжала салфетку под столом. Три года она терпела издевательства свёкра, три года выслушивала его оскорбления, потому что Святослав умолял её потерпеть — «отец пожилой человек, у него характер тяжёлый после смерти мамы».
— Роман Петрович, — Зинаида старалась говорить спокойно, — может, хватит при гостях…
— А что такое? — свёкор повернулся к ней всем корпусом. — Правда режет глаза? Ты в МОЙ дом пришла, так что будешь слушать то, что я говорю. Святик мог бы найти себе нормальную бабу, а не эту… — он презрительно махнул рукой в её сторону.
За столом сидели также брат Романа Петровича — Елисей со своей женой Варварой, и их дочь Есения. Все молчали, опустив глаза в тарелки.
— Я училась в кулинарном техникуме, — Зинаида пыталась защититься. — У меня диплом повара…
— ДИПЛОМ! — расхохотался Роман Петрович. — Да твой диплом только в туалете использовать! Готовишь как свинья, выглядишь как чучело, а ещё и рот открывать смеешь!
Святослав сидел красный как рак, но молчал. Зинаида посмотрела на мужа — тот отвёл взгляд.
— Знаешь, что меня больше всего бесит? — продолжал разоряться свёкор. — Что ты вообще возомнила о себе? Думаешь, раз замуж вышла, так теперь можешь тут командовать? НЕТ, дорогуша! Это МОЙ дом, МОИ правила!
— Папа, может, достаточно? — робко попытался вмешаться Святослав.
— ЗАТКНИСЬ! — отрезал отец. — Вот из-за таких, как ты, бабы на шею садятся! Посмотри на Елисея — вот это мужик! А ты? Тьфу, позорище!
Елисей неловко кашлянул, но промолчал. Варвара украдкой погладила его по руке.
— И вообще, — Роман Петрович снова повернулся к Зинаиде, — когда уже внуков дождусь? Три года прошло! Или ты и на это не способна? Бесплодная, что ли?
Это была последняя капля. Зинаида резко встала из-за стола.
— Слышь, МУЖИК, а ты ничего не попутал? — её голос звенел от сдерживаемой злости.
В столовой воцарилась мёртвая тишина. Роман Петрович медленно поднялся со стула, его лицо побагровело.
— Что ты сказала, девка?
— То, что слышал, — Зинаида выпрямилась. — Я тебе не служанка и не мальчик для битья. ХВАТИТ издеваться надо мной!
— Да как ты…
— ЗАТКНИСЬ! — неожиданно для всех заорала Зинаида. — Теперь ты послушаешь! Три года я терплю твои выходки, три года молчу, когда ты поливаешь меня грязью! Но знаешь что? С меня ХВАТИТ!
— Зина… — начал было Святослав.
— И ты МОЛЧИ! — она повернулась к мужу. — Ты позволяешь отцу УНИЖАТЬ меня каждый божий день! Ты ТРУС, Слава! ТРУС!
— Не смей так разговаривать с моим сыном! — взревел Роман Петрович.
— А что, только тебе можно всех ОСКОРБЛЯТЬ? — Зинаида подошла к свёкру вплотную. — Ты думаешь, раз у тебя дом и деньги, так можно всех за людей не считать? Ошибаешься, СТАРИК!
— УБИРАЙСЯ из моего дома! — Роман Петрович трясся от злости. — Вон отсюда, шалава!
— С удовольствием! — Зинаида сняла фартук и бросила его на стол. — И Святослав пойдёт со мной!
— Зина, подожди… — муж растерянно смотрел то на неё, то на отца.
— Выбирай, Слава. Или ты идёшь со мной, или остаёшься тут ЛИЗАТЬ папочке пятки до конца своих дней!
— Если уйдёшь с ней, можешь не возвращаться! — прорычал Роман Петрович. — Я тебя из завещания вычеркну!
Святослав побледнел. Зинаида горько усмехнулась.
— Вот и всё. Теперь понятно, что для тебя важнее — деньги папочки или жена. Оставайтесь тут все со своими миллионами!
Она развернулась и пошла к выходу.
— Зина, постой! — Святослав вскочил. — Папа, извинись перед ней!
— ЧТО?! — Роман Петрович чуть не задохнулся. — Я должен извиняться перед этой… этой…
— Перед моей ЖЕНОЙ! — впервые за три года Святослав повысил голос на отца. — Ты ОСКОРБЛЯЕШЬ её каждый день! Так больше продолжаться не может!
— Ах, не может? — свёкор зловеще прищурился. — Тогда ВАЛИТЕ оба! И чтоб духу вашего тут не было!
Есения, которая всё это время молчала, вдруг встала.
— Дядя Рома, вы неправы. Зинаида хорошая женщина, а вы действительно слишком ЖЕСТОКИЙ к ней.
— И ты туда же! — взорвался Роман Петрович. — Все против меня сговорились!
— Никто не сговаривался, — подал голос Елисей. — Просто ты действительно перегибаешь палку, брат. Зинаида права — нельзя так с людьми обращаться.
— Предатели! — Роман Петрович схватился за сердце. — Все предатели! ВОН отсюда! Все ВОН!
Гости начали спешно собираться. Зинаида уже стояла в прихожей, надевая пальто. Святослав подбежал к ней.
— Прости меня, Зиночка. Я был трусом. Поехали домой.
— У нас нет дома, Слава. Мы снимаем квартиру на деньги твоего отца, помнишь?
— Найдём другую. Я устроюсь на вторую работу, справимся как-нибудь.
Зинаида посмотрела на мужа долгим взглядом.
— Знаешь что? Я уезжаю к маме в Тверь. Подумаю там, НУЖЕН ЛИ мне муж, который три года позволял меня унижать.
— Зина…
— Всё, Слава. Я устала. Когда решишь, что для тебя важнее — папины деньги или семья, позвонишь.
Она вышла за дверь. Святослав остался стоять в прихожей, не зная, что делать.
— Святик! — раздался рёв отца из столовой. — Иди сюда, бесхребетная амёба!
Святослав сжал кулаки и вернулся в столовую. Роман Петрович сидел за столом, красный и взъерошенный.
— Ну что, доволен? Баба тебя бросила! Я же говорил — она тебя не любит, только за деньги вышла!
— Она вышла за меня, когда у меня ничего не было, — тихо сказал Святослав. — Это ты предложил нам переехать сюда.
— Чтобы присмотреть за вами! И правильно сделал — видишь, какая она оказалась! Хамка!
— Папа, — Святослав сел напротив отца, — мама бы не одобрила твоё поведение.
Роман Петрович дёрнулся, как от удара.
— Не смей упоминать мать!
— Она всегда говорила, что нужно уважать людей. А ты…
— ЗАМОЛЧИ! — отец стукнул кулаком по столу. — Твоя мать была святой женщиной! Не то что эта твоя…
— Папа, я УХОЖУ, — Святослав встал. — И не вернусь, пока ты не извинишься перед Зиной.
— Скатертью дорога! — прохрипел Роман Петрович. — И наследства не жди!
Святослав пожал плечами и вышел. Роман Петрович остался сидеть в пустой столовой среди грязной посуды.
***
Прошла неделя. Роман Петрович сидел в своём кабинете и просматривал документы. Вернее, пытался просматривать — буквы расплывались перед глазами. С того злополучного воскресенья у него начались проблемы со здоровьем — скакало давление, болела голова.
Телефон молчал. Святослав не звонил, Елисей тоже избегал общения после того скандала. Даже Есения, которая раньше часто заходила в гости, исчезла.
В дверь постучали.
— Войдите!
Вошла домработница Маргарита Аркадьевна — пожилая женщина, работавшая в доме ещё при жизни жены Романа Петровича.
— Роман Петрович, обед готов.
— Не хочу есть.
— Вы третий день почти ничего не едите, — мягко заметила домработница. — Так нельзя.
— Маргарита Аркадьевна, — Роман Петрович откинулся в кресле, — скажите честно, я действительно так плохо обращался с Зинаидой?
Домработница помолчала.
— Вы были… строги к ней. Очень строги.
— Но она же действительно плохо готовит!
— Простите, Роман Петрович, но это неправда. Зинаида Игоревна прекрасно готовит. Я сама пробовала её блюда — очень вкусно.
Роман Петрович уставился на домработницу.
— Но… почему же вы молчали?
— А разве вы бы послушали? Вы же никого не слушаете, Роман Петрович. Простите за прямоту.
Старик откинулся в кресле. Действительно, когда он в последний раз прислушивался к чьему-то мнению?
— Идите, Маргарита Аркадьевна. Я поем позже.
Домработница вышла. Роман Петрович достал телефон и набрал номер Святослава. Длинные гудки, потом автоответчик. Он бросил трубку.
Вечером раздался звонок в дверь. Роман Петрович обрадовался — неужели сын вернулся? Он поспешил открыть.
На пороге стоял незнакомый молодой человек в деловом костюме.
— Роман Петрович Свиридов?
— Да, это я.
— Меня зовут Мирослав Денисович Журавлёв, я представляю юридическую компанию «Правовой стандарт». Мне поручено передать вам эти документы.
Он протянул папку. Роман Петрович недоумённо взял её.
— Что это?
— Иск о разделе имущества. Ваш сын Святослав Романович требует выделения своей доли в наследстве вашей покойной супруги.
— ЧТО?! Но она же всё мне оставила!
— Согласно закону, сын имеет право на обязательную долю. Все подробности в документах. Всего доброго.
Юрист ушёл. Роман Петрович с трясущимися руками открыл папку. Действительно, иск. И подпись Святослава.
Он схватился за телефон и снова набрал номер сына. На этот раз Святослав ответил.
— Да, отец?
— Ты что творишь?! Какой ещё иск?!
— Отец, ты сам сказал, что лишишь меня наследства. Но по закону я имею право на долю в маминой квартире и даче. Это она покупала на свои деньги, когда работала главным бухгалтером.
— Сын, ты с ума сошёл! Это же предательство!
— Нет, отец. Предательство — это когда отец унижает жену сына и считает это нормальным. Я нашёл работу, мы с Зиной снимаем квартиру. Нам нужны деньги.
— Она вернулась?! Эта…
— Не начинай. Да, Зина дала мне второй шанс. Но если ты скажешь про неё хоть одно плохое слово, я прекращу всякое общение навсегда.
— Святослав…
— Извинись перед ней, отец. Публично извинись, и я заберу иск.
— НИКОГДА!
— Тогда увидимся в суде.
Святослав отключился. Роман Петрович в бешенстве швырнул телефон об стену.
***
Прошёл месяц. Роман Петрович сидел в приёмной адвоката Арсения Платоновича Мельникова — одного из лучших юристов города.
— Роман Петрович, ситуация сложная, — адвокат покачал головой. — Ваш сын действительно имеет право на часть имущества покойной супруги.
— Но ведь она оставила завещание в мою пользу!
— Да, но дача и квартира на Тихой улице были куплены до вашего брака, на личные средства Елены Михайловны. По закону, сын имеет право на половину.
— Половину?!
— Боюсь, что да. Если дело дойдёт до суда, вы проиграете.
Роман Петрович вышел из офиса совершенно разбитый. Дома его ждал ещё один сюрприз — Маргарита Аркадьевна с виноватым видом сообщила, что увольняется.
— Но почему?!
— Роман Петрович, я уже немолода, хочу к дочке в Краснодар переехать. Внуков понянчить.
— Маргарита Аркадьевна, я повышу вам зарплату!
— Дело не в деньгах, — женщина грустно улыбнулась. — Просто… в этом доме стало слишком одиноко и холодно. Простите.
Она ушла в тот же день. Роман Петрович остался в огромном доме совершенно один.
Вечером он попытался приготовить себе ужин. Макароны слиплись, котлеты подгорели. Он с тоской вспомнил, как критиковал стряпню Зинаиды. А ведь она действительно вкусно готовила…
Ночью ему стало плохо. Сердце кольнуло так, что он едва смог дотянуться до телефона и вызвать скорую. В больнице врач — молодая женщина по имени Веста — сурово отчитала его:
— Роман Петрович, у вас предынфарктное состояние. Стресс, неправильное питание, одиночество — всё это очень плохо влияет на сердце в вашем возрасте.
— Что мне делать?
— Во-первых, избегать стрессов. Во-вторых, правильно питаться. В-третьих, не оставаться в одиночестве. Вам нужен уход.
Роман Петрович вернулся домой совершенно подавленный. Дом казался огромным и пустым. Он бродил по комнатам, и везде ему мерещились призраки прошлого — вот Зинаида накрывает на стол, вот Святослав смеётся над какой-то шуткой, вот Елена, его покойная жена, укоризненно качает головой…
Он достал телефон и набрал номер Елисея.
— Алло, брат?
— Елисей, это я. Можешь приехать?
— Роман, я занят. У меня важная встреча.
— Елисей, мне плохо…
— Вызови врача. Извини, мне пора. — Короткие гудки. Роман Петрович опустил трубку. Даже родной брат отвернулся от него.
***
Прошло ещё две недели. Роман Петрович получил повестку в суд — слушание по иску Святослава было назначено на следующий месяц. Адвокат Мельников советовал идти на мировую, но гордость не позволяла.
В один из вечеров раздался звонок в дверь. Роман Петрович, который теперь сам себе готовил и убирал (новую домработницу найти не удавалось — слухи о его скверном характере разошлись по всему району), пошёл открывать.
На пороге стояла Зинаида. Одна, без Святослава.
— Здравствуйте, Роман Петрович.
— Чего тебе надо? — он хотел сказать грубо, но сил не было.
— Можно войти? Нам надо поговорить.
Он молча отступил в сторону. Зинаида прошла в гостиную, огляделась.
— Плохо выглядите, Роман Петрович.
— Не твоё дело.
— Моё. Вы — отец моего мужа. Дед моих будущих детей.
Роман Петрович вздрогнул.
— Ты… беременна?
— Да. Второй месяц.
Старик тяжело опустился в кресло.
— Святослав знает?
— Конечно. Он счастлив. Хотел сам вам сказать, но…
— Но я всё испортил, — закончил Роман Петрович.
Зинаида села напротив.
— Роман Петрович, зачем вы это делаете? Зачем отталкиваете всех, кто вас любит?
— Любит? — он горько усмехнулся. — Кто меня любит?
— Святослав. Несмотря ни на что, он вас любит. И переживает. И я… я тоже к вам хорошо относилась, пока вы не начали меня унижать.
— Я… я не хотел, — Роман Петрович вдруг сломался. — После смерти Елены я словно озверел. Мне казалось, что весь мир против меня. А ты… ты была чужой. Я боялся, что ты заберёшь у меня сына.
— А вместо этого сами его оттолкнули.
— Да, — он опустил голову. — Я старый дурак.
Зинаида встала, подошла к нему и положила руку на плечо.
— Ещё не поздно всё исправить. Извинитесь. Искренне извинитесь, и мы вернёмся.
— Вернётесь?
— Да. Святослав скучает по вам. И я… я понимаю, что вы просто одинокий человек, который не умеет выражать свои чувства иначе, чем через агрессию.
Роман Петрович поднял на неё глаза. В них стояли слёзы.
— Зинаида, ПРОСТИ меня. ПРОСТИ старого идиота. Я был неправ, жестоко неправ. Ты хорошая девочка, хорошая жена моему сыну. Прости…
Зинаида обняла свёкра.
— Прощаю. Но больше никогда, слышите, НИКОГДА не позволяйте себе хамить мне или кому-либо ещё.
— Обещаю, — прошептал он.
***
Спустя неделю дом Романа Петровича снова наполнился жизнью. Святослав и Зинаида вернулись, привезя с собой вещи. Иск был отозван, адвокат Мельников облегчённо вздохнул.
Роман Петрович действительно изменился. Он больше не критиковал стряпню Зинаиды (которая действительно оказалась отменной), не делал колких замечаний, не кричал. Когда Елисей с семьёй пришли в гости и увидели эту перемену, то не поверили своим глазам.
— Брат, что с тобой произошло? — спросил Елисей.
— Я понял, что семья — это не собственность, — ответил Роман Петрович. — И что уважение нельзя требовать силой. Его нужно заслужить.
Есения подошла и чмокнула дядю в щёку.
— Вот теперь вы мне нравитесь, дядя Рома!
За обеденным столом царило оживление. Зинаида рассказывала о своих планах открыть небольшое кафе домашней кухни, Святослав с гордостью говорил о новой работе в архитектурном бюро, Варвара делилась новостями со своей работы в библиотеке.
— А как вы назовёте малыша? — спросила Есения.
— Если мальчик — Мирон, если девочка — Василиса, — ответила Зинаида.
— Красивые имена, — одобрил Роман Петрович. — Внука или внучку буду баловать!
— Только не слишком, — предупредил сын. — А то характер испортишь.
— Как у меня? — Роман Петрович грустно улыбнулся.
— Папа, ты исправляешься. Это главное.
После ужина, когда гости разошлись, а Святослав с Зинаидой ушли к себе, Роман Петрович остался сидеть в гостиной. Но теперь одиночество не тяготило его — он знал, что комнате, в спальне, спят его сын и невестка, что скоро в доме зазвучит детский смех.
Он достал альбом с фотографиями и открыл на снимке покойной жены.
— Прости меня, Леночка. Я был дураком. Но, кажется, ещё не всё потеряно.
Ему показалось, что Елена с фотографии улыбнулась чуть теплее.
***
Утром Романа Петровича разбудил аромат свежей выпечки. Он вошел на кухню и увидел Зинаиду, которая доставала из духовки румяные булочки.
— Доброе утро, Роман Петрович! Завтрак почти готов.
— Доброе утро, доченька.
Зинаида обернулась, удивлённая таким обращением.
— Можно я буду звать тебя доченькой? — смущённо спросил свёкор. — У меня ведь никогда не было дочери…
Зинаида улыбнулась и обняла его.
— Конечно, можно. Папа.
В этот момент на кухню вошёл заспанный Святослав.
— О, мои любимые люди уже обнимаются! И без меня!
Он присоединился к объятиям. Роман Петрович стоял, обнимая сына и невестку, и думал о том, как близко он был к тому, чтобы потерять всё это навсегда. Хорошо, что Зинаида оказалась мудрее и сильнее, чем он думал. Хорошо, что она дала отпор его хамству и заставила одуматься.
— Ладно, хватит сантиментов! — он отстранился, пряча выступившие слёзы. — Давайте завтракать, пока всё не остыло.
Они сели за стол. Роман Петрович взял булочку, откусил и замер.
— Зиночка, это божественно!
— Спасибо, папа, — она смущённо улыбнулась.
— Нет, правда! Я таких вкусных булочек не ел… даже не помню, когда!
— Я же говорил, что она отлично готовит, — вставил Святослав.
— Да, сынок, ты был прав. А я был старым упрямым ослом.
Они засмеялись. Роман Петрович смотрел на них и думал, что это лучшее утро за последние год.
