— Это же всего лишь роликовые коньки! — Борис швырнул розовые ролики в пакет с такой силой, что пластиковая застёжка треснула. — Марина с Данилкой по улицам побираются, а ты из-за каких-то коньков истерику закатываешь!
— Это коньки моей дочери! — Анна выхватила пакет из его рук, прижимая к груди словно живое существо. — Лиза на них кататься учится! Она целый месяц ждала этого подарка!
— Научится на других! — Борис махнул рукой, отворачиваясь. — Мама права — нечего ребёнка баловать, когда родная сестра в нужде!
— Родная сестра? А родная дочь тебе кто? Дальняя родственница?
— Не начинай опять свои лекции! Данилка — тоже мой племянник!
— Тогда купи ему сам коньки! Но руки прочь от вещей Лизы!
За три недели до этого Анна сидела на кухне среди разложенных по стульям детских вещей. Октябрьское солнце пробивалось через занавески, освещая аккуратные стопки одежды. Лиза росла быстро — как и все семилетки, словно по мановению волшебной палочки превращаясь из малышки в маленькую девочку с собственными предпочтениями и капризами.
— Мам, можно я это платье Кате отдам? — дочка держала в руках розовое платьице с единорогами, которое ещё полгода назад было её абсолютным фаворитом.
— Конечно. Оно тебе уже маловато, — Анна улыбнулась, наблюдая, как бережно Лиза складывает платье в отдельную коробку.
— А эту кофточку с пони я Але подарю. Помнишь, я тебе рассказывала про новенькую девочку в классе? У неё мама одна работает, денег мало…
— Ты очень добрая, солнышко.
В дверях кухни появилась Марина — золовка Анны. Худая, с острыми скулами и вечно недовольным выражением лица, она всегда появлялась в самый неподходящий момент.
— О, вещички перебираете? — она прошла в детскую комнату, даже не поздоровавшись, и принялась разглядывать разложенную одежду. — Слушай, Ань, у меня Данилка растёт как на дрожжах, может, что-нибудь нам отдадите?
Анна мысленно вздохнула. Марина всегда говорила «отдадите», как будто они с Лизой были обязаны снабжать её семью.
— Марин, я как раз хотела предложить. Вот, смотри — есть джинсы, кофточки, куртки… — Анна показала на одну из стопок.
— Это всё? — золовка брезгливо перебирала вещи кончиками пальцев, словно они могли её испачкать. — А что-то поновее нет? Этот свитер видно, что застиранный.
— Марин, это хорошие вещи, просто Лиза выросла. Они в отличном состоянии.
— Ладно, и на том спасибо, — Марина сгребла всё в принесённый с собой пакет. — Хоть что-то от богатой родственницы перепадёт. Хотя, конечно, вам легко раздавать — у вас денег море.
— При чём тут деньги? — Анна не поняла.
— А при том, что некоторые работают в фирмах, получают большие зарплаты, а некоторые вынуждены экономить на всём!
Лиза подняла голову от своих вещей и внимательно посмотрела на тётю. В детских глазах читалось непонимание — почему тётя Марина всегда говорит таким злым голосом?
— Марин, давайте не будем при ребёнке…
— Да что тут такого? Данилке полезно знать, что в жизни бывает по-разному. Не всем так везёт, как некоторым.
***
Через неделю Анна вернулась с работы раньше обычного — отменили совещание, и она решила провести лишний час с дочерью. В коридоре стояли незнакомые ботинки — женские, потёртые, явно дешёвые.
— Лиза, я дома! — крикнула она, снимая пальто.
Из детской комнаты доносились голоса. Анна направилась туда и замерла у приоткрытой двери.
— …говорю же, у них денег куры не клюют! — доносился резкий голос свекрови Клавдии. — Борька мне рассказывал, сколько эта выскочка получает в своей конторе! А живут скромно только для вида!
— Мам, смотри, какая куртка! — голос Марины звучал восторженно. — Данилке как раз! И почти новая!
— А вот эти джинсы тоже возьмём. Дорогие, импортные. А они тут висят без дела!
Анна толкнула дверь. Клавдия и Марина стояли у открытого шкафа Лизы, перебирая вещи и складывая понравившиеся в большую спортивную сумку.
— Что вы здесь делаете? — голос Анны прозвучал тише, чем она рассчитывала.
— А, невестушка пришла! — Клавдия даже не смутилась, продолжая рыться в шкафу. — Мы тут с Мариной решили посмотреть, что Лизоньке уже мало. Нечего добру пропадать зря!
— Это шкаф моей дочери. И я не давала разрешения…
— Ой, какие мы церемонные! — перебила Марина, демонстративно бросая детскую куртку в сумку. — Мам, смотри — она разрешения от нас требует!
— Будьте добры выйти из комнаты. Немедленно.
— Ой, какие мы гордые! — Марина демонстративно бросила куртку обратно в шкаф. — Мам, пошли отсюда, пока её высочество не разгневалась! А то ещё прикажет нас из замка изгнать!
Свекровь засмеялась:
— Да уж, зазнались! А ведь когда к Борьке в гости первый раз пришла — такая скромная была, тихая! А теперь посмотри — королевой себя возомнила!
Анна ощутила, как по спине пробегает холодок. В их словах было столько яда, столько накопившейся злобы…
— Где Лиза?
— А твоя дочка у соседки играет. Мы её отпустили, чтобы не мешалась, — равнодушно ответила Клавдия.
***
Вечером
— Борь, твоя мать и сестра были сегодня в комнате Лизы без моего разрешения, — Анна попыталась поговорить с мужем. Он сидел в кресле перед телевизором, переключая каналы с видом человека, для которого весь мир ограничивается экраном.
— Ну и что? — он даже не повернул головы. — Мама хотела помочь вещи разобрать. Ты же сама говорила, что нужно навести порядок.
— Борис, они рылись в шкафу моего ребёнка! Без спроса! Брали вещи!
— Не накручивай себя, — он наконец посмотрел на неё, и в его глазах Анна прочитала раздражение. — Марине реально тяжело одной с Данилкой справляться. А у нас, слава богу, всё есть. Неужели жалко?
— Речь не о жалости! Речь о том, что они ведут себя как… как грабители!
— Да что ты несёшь? — Борис поднялся с кресла. — Грабители! Моя мать и сестра! Ты слышишь, что говоришь?
— Я слышу. А ты слышишь? Они назвали меня выскочкой! При том, что шарились в комнате нашего ребёнка!
— Мама могла и погорячиться. Ей больно видеть, как Марине приходится…
— А мне больно видеть, как твоя семья относится к нашей дочери! Как к источнику халявных вещей!
— Хватит! — Борис повысил голос настолько, что за стенкой заплакал ребёнок соседей. — Марина — моя сестра! Мы выросли вместе, она меня в детстве от хулиганов защищала! И если ей нужна помощь, мы поможем!
— А наша дочь? Кто её защитит?
— От чего защитить? От родной бабушки и тёти? Ты совсем уже ку-ку…
— Я хочу, чтобы они спрашивали разрешения. Это наш дом, это вещи нашего ребёнка!
— Наш дом? — Борис усмехнулся. — Ты же на каждом углу напоминаешь, что это ты его купила!
— При чём тут это?
— А при том, что ты возомнила себя главной! Решила, что раз деньги твои, то и правила ты устанавливаешь!
Разговор скатывался в привычное русло взаимных обвинений, и Анна поняла, что толку не будет.
***
На следующий день Анна забрала Лизу из школы. Дочка была необычно молчалива, задумчиво смотрела в окно автобуса.
— Как дела в школе, солнышко?
— Нормально, — Лиза пожала плечами. — Мам, а почему бабушка Клава забрала мою любимую кофточку с пони?
Анна резко повернулась к дочери:
— Что? Когда?
— Вчера, когда я пришла из школы. Она сказала, что кофточка Данилке нужнее, потому что у него мама бедная. А папа сказал, что я должна делиться с двоюродным братиком, потому что мы богатые.
— Лиза, дорогая… — Анна ощутила, как внутри начинает расти холодная злость. — Эта кофточка была твоей любимой.
— Да, — девочка кивнула. — Но папа сказал, что хорошие девочки не должны быть жадными.
— А ты хотела её отдать?
Лиза помолчала, потом тихо ответила:
— Нет. Она красивая, и мне в ней нравилось. Но если папа говорит…
Дома на кухне сидела свекровь, пила чай из лучшего сервиза и ела конфеты, которые Анна покупала для Лизы.
— А, вы пришли! — она даже не поднялась. — Лизонька, иди в комнату, поиграй. Нам с мамой поговорить нужно.
Когда девочка неохотно ушла, постоянно оглядываясь, Анна повернулась к свекрови:
— Клавдия, верните кофточку. Это любимая вещь Лизы.
— Не смеши меня! — та фыркнула. — Одна кофточка у ребёнка, которому покупают всё самое лучшее! У вас их десятки висят!
— Это любимая кофточка моей дочери. И вы взяли её без спроса.
— А спрос с кого брать? С семилетнего ребёнка? — Клавдия поднялась, и Анна увидела в её глазах неприкрытую враждебность. — Ты вообще понимаешь, что Марина одна ребёнка тянет? Отец сбежал, алименты не платит! А ты тут нос задираешь из-за тряпок!
— Это не тряпки. Это вещи моей дочери. И решение, что отдавать, принимаю я! Кофту верните!
— Ах, вот оно что! — Клавдия усмехнулась. — Значит, ты решаешь! А то, что Данилка в обносках ходит, тебя не волнует!
— Данилка — не мой ребёнок. У него есть мать и вы.
— Какая бездушная! — голос Клавдии зазвенел от возмущения. — Неблагодарная! Мы тебя в семью приняли, как родную! А ты!
— Приняли как родную? — Анна почувствовала, что терпение кончается. — Вы с первого дня внушали Борису, что я не подхожу вашей семье! Что я слишком самостоятельная, слишком независимая!
— А разве не так? Хорошая жена должна мужа слушаться, а не указывать ему!
***
Спустя несколько дней
— Вера, я схожу с ума, — голос Анны дрожал, когда она набирала номер подруги. — Они просто врываются в наш дом и берут всё, что им приглянётся!
— Аня, подожди, успокойся. Расскажи по порядку, — отозвалась Вера с другого конца провода.
— Сегодня пришла домой, а свекровь роется в шкафу Лизы! Говорит, что курточка Данилке подойдёт. Курточка, которую мы с Лизой выбирали целый день!
— Ань, а Борис-то что?
— Борис считает, что я жадная. Говорит, его сестре нужнее. Представляешь? Марина опять без работы сидит, а мне теперь содержать всю их семью!
— Слушай, это же вещи твоей дочери, не его матери или сестры!
— Он этого не понимает. Для него его мать и сестра — святое. Клавдия скажет «прыгай» — он спросит «как высоко?»
— А дочь?
— А дочь… дочь должна делиться. Всегда. Со всеми. По мнению папочки и бабушки, конечно.
— Анька, это ненормально. Ребёнок должен иметь свои вещи.
— Попробуй это Борису объяснить. Он считает, что раз Марина одна воспитывает Данилку, то весь мир ей обязан помогать. Особенно мы.
— А сколько лет этой комедии продолжается?
— Да с самого рождения Лизы! Помнишь, я рассказывала, как Клавдия забирала детские вещи «на будущего внука»? Так вот, будущий внук вырос, а привычка осталась.
— Господи… А что Лиза-то говорит?
— Молчит. Она уже привыкла, что её мнение никого не волнует. Боится расстраивать папу.
***
Через три дня Анна вернулась домой с работы и застала такую картину: Клавдия и Марина методично складывали в большую дорожную сумку вещи из комнаты Лизы. Борис стоял рядом, наблюдая за процессом с видом надзирателя.
— Это зимние ботинки Лизы! — Анна быстро подошла и выхватила ботинки из рук Марины. — Что вы делаете?
— Ой, да купите новые! — Марина попыталась забрать их обратно, но Анна прижала обувь к груди. — У Данилки вообще нормальной зимней обуви нет! Ходит в каких-то кроссовках!
— Это не моя забота! А тем более не за счёт моей дочери!
— Анна, прекрати позориться! — Борис резко развернулся к жене. — Что за театр? Взяла ботинки и протянул моей сестре. Марине сложно, а ты тут истерики закатываешь!
— Истерики? Вы грабите мою дочь, а я закатываю истерики?
— Не смей так говорить о моей семье! — заорал Борис, и соседи наверняка услышали. — Это помощь родственникам!
— А что же это, если не грабёж? — Анна подскочила к сумке и схватила её. — Всё, хватит! ВЫМЕТАЙСЯ отсюда немедленно!
— Это мой дом тоже! — Борис рывком вырвал сумку из рук жены. — И я решаю, кому помогать!
В туже секунду Анна нанесла смачную пощечину мужу.
— Мама, может, не стоит? — робко вмешалась Марина, видя, как накаляется обстановка.
— Что значит «не стоит»? — возмутилась свекровь. — Данилка — мой внук, и он имеет право на эти вещи не меньше, чем Лиза!
— Борис, ты сейчас выбираешь их, а не свою дочь! Опомнись!
Он потер покрасневшую щеку.
— Я выбираю помочь сестре, которая нуждается! А ты — просто эгоистка, которая не может поделиться лишней парой ботинок!
— Лишней? Это единственные зимние ботинки у моего ребёнка!
— Купишь другие. У тебя зарплата позволяет.
***
Поздним вечером, когда в доме наконец установилась относительная тишина, Лиза прокралась в спальню к матери.
— Мам, почему папа так кричал? — девочка прижалась к Анне, всё ещё напуганная дневным скандалом.
— Всё хорошо, солнышко. Мы просто… обсуждали важные семейные дела.
— Мам, а почему бабушка и тётя Марина всегда забирают мои вещи? — голос Лизы был совсем тихим. — Я не жадная, правда не жадная, но они даже не спрашивают у меня…
— Я знаю, милая. Это неправильно. Твои вещи — это твои вещи.
— А папа говорит, что я должна делиться. Что хорошие дети всегда делятся с родственниками.
— Послушай меня внимательно, — Анна повернулась к дочери и взяла её за руки. — Делиться — это когда ты сама решаешь поделиться. По собственному желанию. А не когда у тебя просто забирают вещи без спроса.
— А если я не хочу делиться, я плохая?
— Нет, солнышко. Ты имеешь право сказать «нет». Это нормально.
— Но папа расстраивается…
— Папа… папа пока не понимает некоторые вещи. Но это не твоя вина.
На следующее утро Анна проснулась от громкого шума в прихожей. Голоса, топот, что-то тяжёлое волокли по полу.
— Борь, помоги мне это в машину отнести! — раздался знакомый голос Марины. — А то сама не донесу!
Анна вскочила с кровати и выбежала из спальни. Борис волок по коридору большую коробку, а в ней она узнала роликовые коньки Лизы — дорогие, профессиональные, подарок на последний день рождения.
— СТОЙ! — Анна преградила мужу путь. — Это подарок Лизе на день рождения!
— Данилке нужнее! — не останавливаясь, ответил Борис. — У него вообще ничего нет для спорта! А эти ролики тут просто пылятся!
— Пылятся? Лиза каждые выходные на них катается!
— Ну и что? Поделится с двоюродным братом!
— Это ролики МОЕЙ дочери! — Анна встала прямо перед дверью, раскинув руки. — Я их покупала на свои деньги!
— Отойди с дороги! — Борис попытался протиснуться мимо.
— НЕТ! Немедленно поставь коробку на место!
— Отойди, говорю! — Борис грубо толкнул жену плечом, и она отлетела к стене.
— Папа! — из своей комнаты выглянула заплаканная Лиза. — Это мои ролики…
— Данилка тоже твой брат! Научись делиться!
— Двоюродный, — тихо поправила девочка.
— Всё равно брат! А братьям нужно помогать!
— Я тебя ненавижу! — крикнула Лиза и убежала в свою комнату.
***
К обеду терпение Анны окончательно лопнуло. Она стояла посреди гостиной, и весь её вид говорил о том, что шутки закончились. Борис, Клавдия и Марина замерли, видя её решительное выражение лица.
— ВСЁ. Хватит, — голос Анны звучал спокойно. — ВЫМЕТАЙТЕ все отсюда. Немедленно.
— Ты что себе позволяешь? — взвизгнула Клавдия, роняя на пол детские джинсы, которые собиралась упаковать. — Как ты разговариваешь со старшими?
— Я защищаю свою дочь от вас! От вашей АЛЧНОСТИ! ВОН отсюда!
— Анна, ты совсем голову потеряла? — Борис шагнул к жене. — Это моя мать и сестра!
— Нет, я наконец-то прозрела! Я вижу здесь воров! Ты готов грабить собственную дочь ради своей мамочки и сестрички! Готов делать несчастной свою семью!
— Не смей так говорить! Они нуждаются в помощи!
— СМЕЮ! И ещё как смею! Это МОЙ дом! Я его покупала на свои деньги, я плачу ипотеку! И вы все сейчас же покинете его!
— Анна, опомнись! — Клавдия всплеснула руками. — Мы же семья! Родные люди!
— НЕТ. Моя семья — это моя дочь. А вы — паразиты, которые живут за чужой счёт! ВОН отсюда!
— Ты пожалеешь об этом! — Марина начала лихорадочно собирать разбросанные по дивану детские вещи. — Ещё приползёшь на коленях просить прощения!
— Не приползу. Борис! — Анна повернулась к мужу. — Или ты выбираешь нас с дочерью, или уходишь вместе с ними. Решай прямо сейчас.
Борис растерянно посмотрел на мать, потом на сестру, собирающую вещи, потом на жену.
— Ты совсем спятила! Это моя мать и сестра! Моя семья!
— А мы с Лизой кто? Соседи случайные?
— Ты меня заставляешь выбирать!
— Ты уже ДАВНО выбрал. Каждый раз, когда отдавал вещи моей дочери чужому ребёнку. Каждый раз, когда поддерживал их против меня. Понятно. Тогда собирай вещи. У тебя час.
— Анна, ты не можешь меня выгнать!
— МОГУ. И выгоню. А вот доверие, которое ты потерял, восстановить невозможно.
***
— Степан, мне нужен длительный отпуск, — на следующий день Анна сидела в кабинете своего руководителя. — Может быть, отпуск без содержания.
— Анна, что-то случилось? Вы выглядите… потрёпанной.
— Семейные обстоятельства. Серьёзные. Мне нужно срочно уехать с дочерью.
— Далеко?
— Возможно. Пока не решила.
— Анна, вы же понимаете, что вы наш лучший специалист по налоговому планированию? Мы вас очень ценим.
— Спасибо. Но мне действительно нужно время, чтобы разобраться в своей жизни.
— Конечно, оформляйте отпуск. Мы подождём. А если что — звоните, поможем чем сможем.
Вечером Анна методично складывала вещи в чемоданы. Лиза сидела на кровати и молча наблюдала.
— Мам, а папа вернётся?
— НЕТ, солнышко. Не вернётся.
— А куда мы едем?
— К морю, как ты давно мечтала. Помнишь, ты говорила, что хочешь собирать ракушки?
— Насовсем туда едем?
— Посмотрим. Может быть, нам там понравится так сильно, что не захочется возвращаться.
— А школа?
— В любом городе есть школы. И в некоторых они даже лучше, чем здесь.
— Мам, а ты не грустишь?
Анна остановилась, держа в руках любимую книгу дочери, и задумалась.
— Знаешь, Лизонька, я думала, что буду грустить. Но мне стало легче. Как будто тяжёлая ноша с плеч свалилась.
Телефон не умолкал. Борис звонил каждые полчаса. Свекровь названивала с утра до вечера. Марина слала длинные сообщения с обвинениями и угрозами. Анна не отвечала ни на один звонок, не читала ни одного сообщения.
***
Через две недели Анна с Лизой сидели в небольшом кафе на набережной приморского городка, наблюдая за неспешным движением рыбацких лодок в бухте. Морской бриз приносил запах водорослей и соли, а чайки кружили над причалом в поисках добычи.
— Мам, можно я схожу к морю? — Лиза указала на песчаную полосу берега, где играли дети.
— Конечно, но не заходи в воду, — улыбнулась Анна, любуясь дочерью. За эти две недели Лиза словно расцвела — исчезли тёмные круги под глазами, вернулся звонкий смех.
— Госпожа Шестакова? — окликнул её сосед по столику, мужчина средних лет в лёгкой рубашке. — Игорь Левченко, мы вчера смотрели дом.
Анна подняла взгляд от книги, которую читала, попивая местный травяной чай.
— А, здравствуйте! — она отложила книгу. — Как впечатления? Дом, конечно, требует ремонта, но место замечательное.
— Именно поэтому и обратились к вам. Решили покупать? Когда можно оформить документы?
— Отлично! — Анна испытала облегчение. Продажа этого небольшого дома, доставшегося ей от дедушки, окончательно решала финансовые вопросы. — Я завтра к нотариусу записана на десять утра, присоединяйтесь, если удобно.
— Прекрасно, буду там, — Игорь встал, пожал руку. — Спасибо за честность. Редко встретишь таких порядочных людей в этом деле.
Анна проводила его взглядом и снова взялась за книгу. Телефон на столе завибрировал — новое сообщение. От Веры.
«Ань, тут такое происходит! Борис сегодня заявился ко мне, просил твой адрес. Выглядит ужасно — похудел, небрит. Говорит, Клавдия заняла крупную сумму денег под проценты у каких-то сомнительных людей, теперь коллекторы каждый день ходят. Представляешь? Марина к нему переехала с Данилкой — её тоже выселили из съёмной квартиры. Живут втроём в двушке. Борис говорит, что врач выписал ему антидепрессанты. Просил передать тебе, что осознал свои ошибки и был неправ. Что теперь понимает, какую жену потерял. Анька, он правда выглядел разбитым…»
Анна медленно прочитала сообщение дважды, затем удалила его. Никаких эмоций — ни злости, ни жалости, ни удовлетворения. Просто информация о жизни людей, которые когда-то были ей близки.
— Мам, мам, смотри, какие красивые ракушки я нашла! — Лиза прибежала с пригоршней разноцветных ракушек, песок с её босых ног сыпался на деревянный пол террасы кафе.
— Прекрасные, солнышко, — Анна рассматривала находки дочери. — Особенно вот эта, переливчатая. Сделаем из них картину для твоей новой комнаты?
— Да! — глаза Лизы загорелись. — А можно я несколько штук Кате пошлю в Москву? И новой подружке Але тоже?
Анна улыбнулась. Лиза уже успела подружиться с местной девочкой, дочерью владельца книжного магазина.
— Конечно, милая. Это же твои ракушки. Ты сама решаешь, с кем ими поделиться.
— Спасибо, мам! — Лиза обняла её за шею, пахнув морем и детским солнцезащитным кремом. — А давай ещё сюда приедем на следующих выходных?
— Обязательно. Тебе здесь нравится?
— Очень! Здесь так спокойно. И люди добрые. — Лиза задумалась, перебирая ракушки. — Мам, а мы счастливые?
Анна посмотрела на дочь — загорелую, с блестящими от восторга глазами, затем на море, на неторопливую жизнь маленького городка, на книгу в своих руках.
— Да, солнышко. Очень счастливые.
— А папа? Он тоже счастливый?
— Не знаю, дочка. Надеюсь, что когда-нибудь он тоже найдёт своё счастье.
Лиза кивнула с серьёзным видом и побежала показывать ракушки официантке, которая всегда угощала её мороженым.
***
Где-то далеко, в душной московской квартире на третьем этаже старой хрущёвки, Борис сидел на маленькой кухне за пластиковым столом. Перед ним лежала стопка неоплаченных счетов — за коммунальные услуги, кредиты, штрафы. В соседней комнате слышался громкий голос Марины, которая ругала Данилку за разбитую чашку.
— Сколько раз говорить — не трогай чужие вещи! — кричала сестра. — Это не твой дом!
— Но я случайно… — всхлипывал мальчик.
— Никаких «случайно»! Мы здесь живём по доброте твоей бабушки!
Борис сжал кулаки, но не вмешался. Сил на конфликты не осталось.
Клавдия прошлёпала по коридору в старых тапочках, прижимая к уху мобильный телефон.
— Алло, это Клавдия Петровна… Да, я понимаю, что срок прошёл… Неделю? Но у меня нет таких денег… Как это «найдите»? — её голос становился всё более истеричным.
Борис знал, что мать взяла деньги у сомнительных кредиторов на «выгодное вложение». Теперь сумма долга росла каждый день.
— Сынок, — Клавдия зашла на кухню, лицо её было бледным, — может, стоит ещё раз поговорить с Анной? Она же добрая, может, простит? Ради Лизы?
Борис поднял глаза на мать. За эти месяцы он сильно похудел, появились седые волосы на висках.
— Мам, я уже говорил. Анна не будет со мной разговаривать.
— Но она же любила тебя! Двадцать лет вместе — это что-то значит!
— Это что-то значило до того, как мы выбрали деньги вместо её ребёнка, — тихо ответил Борис.
— Но мы же не знали, что Лиза…
— Мы знали, что ей плохо. Знали, что грабим, но ты каждый день ныла, что Марине надо то или сё.
Клавдия замолчала, опустившись на стул напротив сына.
— Так что теперь? — прошептала она.
— Теперь живём с тем, что есть, — Борис встал, взял со стола пустую кружку. — Некоторые вещи прощению не подлежат, мам. Особенно когда выбираешь жадность.
Он вышел из кухни, оставив мать наедине с неоплаченными счетами и осознанием того, что некоторые потери невосполнимы.
А где-то далеко, у моря, женщина с девочкой собирали ракушки и планировали своё новое, счастливое будущее.
