Елизавета стояла посреди кухни и медленно опускала на стол пакет с продуктами. Слова Анатолия звучали в ушах эхом, будто произнесённые на чужом языке. Три недели прошло после их свадьбы. ТРИ НЕДЕЛИ.
— Что ты сказал? — она обернулась к мужу, который стоял в дверном проёме, расслабленно облокотившись на косяк.
— Ты прекрасно меня услышала, Лиза. Моя мать Регина Павловна переедет в твою однокомнатную квартиру на Тверской. А мы снимем что-нибудь поближе к моей работе. Так будет удобнее всем.
— Удобнее ВСЕМ? — Елизавета выпрямилась. — Толя, это моя квартира. Я получила её в наследство от бабушки. Это единственное, что у меня есть.
— Вот именно, что ЕСТЬ, — Анатолий улыбнулся той самой улыбкой, которая ещё месяц назад казалась ей очаровательной. — А у моей матери ничего нет. Она всю жизнь проработала медсестрой в районной поликлинике, вырастила меня одна. Разве не справедливо дать ей пожить в нормальных условиях?
— Но почему именно в МОЕЙ квартире?
— Потому что это логично. Ты же не будешь жить отдельно от мужа? А платить аренду за две квартиры — глупость. Мама поживёт в твоей однушке, мы снимем двухкомнатную где-нибудь в Химках или Мытищах. И все довольны.
Елизавета села на табурет. В голове не укладывалась эта схема. Ещё вчера они обсуждали, какие обои поклеить в спальне, а сегодня…
— Толя, мы же договаривались жить в моей квартире первое время. Копить на первоначальный взнос по ипотеке.
— Планы меняются, дорогая. Мама уже собирает вещи. В субботу переезжает.
— В СУББОТУ? Но сегодня среда!
— И что? Чем раньше, тем лучше. Не волнуйся, она женщина аккуратная. За квартирой присмотрит.
Елизавета встала, подошла к окну. За стеклом шумел вечерний город. Её квартира, доставшаяся от бабушки Веры Константиновны, была небольшой, но уютной. Сорок два квадратных метра на четвёртом этаже старого дома. Высокие потолки, лепнина, паркет «ёлочкой». Бабушка берегла эту квартиру как зеницу ока, а перед смертью взяла с Елизаветы обещание никогда её не продавать.
— Толя, давай обсудим это спокойно. Может, твоя мама поживёт у нас какое-то время? Мы купим раскладной диван…
— НЕТ, — отрезал Анатолий. — Я не позволю своей матери спать на раскладном диване в проходной комнате. Она заслуживает нормальные условия.
— А я? Я чего заслуживаю? Жить в съёмной квартире, когда у меня есть своя?
— Ты заслуживаешь жить с мужем. Или ты хочешь сказать, что квартира для тебя важнее семьи?
Это был удар ниже пояса. Елизавета знала, что Анатолий мастер манипуляций — она видела это по тому, как он общался с коллегами в рекламном агентстве, где работал арт-директором. Но не думала, что эти приёмы он применит к ней.
— Не передёргивай. Семья — это мы с тобой. А не твоя мать, которая, кстати, на свадьбе смотрела на меня как на пустое место.
— ХВАТИТ! — Анатолий ударил ладонью по дверному косяку. — Моя мать — святая женщина. Она отдала мне всю жизнь. И теперь моя очередь позаботиться о ней. Если ты этого не понимаешь, то какая из тебя жена?
Елизавета молчала. В горле стоял ком. Неужели это тот самый Толя, который три месяца назад носил её на руках по набережной? Который читал ей стихи Бродского и обещал построить дом у моря?
— Знаешь что, — она глубоко вдохнула. — Давай возьмём паузу. Я схожу прогуляюсь, подумаю. Вечером поговорим.
— Думать тут нечего. Решение принято.
— КЕМ принято? Тобой единолично?
— Я глава семьи. Или ты забыла, что обещала в загсе? Любить и слушаться?
— Я обещала любить и БЕРЕЧЬ. Слушаться — это не про двадцать первый век, Толя.
Анатолий усмехнулся:
— Вот так всегда с вами, современными женщинами. Права качаете, а об обязанностях забываете.
Елизавета взяла сумку, ключи:
— Я пойду к подруге. Вернусь поздно.
— К какой ещё подруге? К этой своей Варваре? Она тебе голову морочит своими феминистскими идеями!
— До свидания, Толя.
Елизавета вышла из квартиры, оставив мужа посреди кухни. На лестничной площадке она остановилась, прислонилась к стене. Руки дрожали. НЕУЖЕЛИ она так ошиблась в человеке?
***
Варвара открыла дверь сразу. Взглянула на подругу и без слов обняла.
— Рассказывай, — сказала она, усаживая Елизавету на кухне. — Чай, кофе, или сразу вино?
— Вино. ОПРЕДЕЛЁННО вино.
Пока Варвара открывала бутылку, Елизавета рассказала о требовании Анатолия. Подруга слушала молча, лишь качая головой.
— Лиза, прости, но я же тебе говорила. Помнишь, на девичнике? Я сказала, что он странно себя ведёт. Слишком идеальный, слишком правильный. Такие мужчины всегда что-то скрывают.
— Варя, не надо. Я и так…
— Понимаю. Прости. Просто обидно за тебя. Ты же умная женщина, работаешь главным редактором в издательстве. Как ты могла не заметить?
— Любовь слепа, наверное, — Елизавета отпила вино. — Он был таким внимательным. Цветы, подарки, сюрпризы. Познакомил с мамой только после помолвки, сказал, что хочет быть уверен в серьёзности намерений.
— Стоп. После помолвки? Это разве не странно?
— Тогда не казалось. Он говорил, что мать у него ранимая, не хочет её волновать напрасно.
Варвара покачала головой:
— А что она вообще за человек? Регина Павловна?
— Знаешь, такая… специфическая. На свадьбе сидела с каменным лицом, на меня смотрела как на врага народа. Когда я попыталась с ней поговорить, она сказала: «Посмотрим, долго ли ты продержишься». Я тогда подумала, что она просто ревнует сына.
— А оказалось, у них план был?
— НЕ ЗНАЮ. Может, я параноик? Может, действительно стоит пойти навстречу? Женщина пожилая, одинокая…
— Лиза, СТОП. Это твоя квартира. Твоё наследство. Ты имеешь право жить в ней. И никакая свекровь не должна тебя выселять.
— Но Толя говорит, что я эгоистка.
— А он кто? Альтруист? Женился и сразу решает, как распорядиться ТВОЕЙ собственностью?
Елизавета молчала. В голове крутились воспоминания последних месяцев. Как Анатолий расспрашивал о квартире. Как интересовался, оформлено ли наследство. Как предлагал сделать ремонт за свой счёт. Тогда казалось — заботится. А теперь…
— Варь, а что если он женился на мне из-за квартиры?
— Не накручивай. Просто поговори с ним. Спокойно объясни свою позицию. Если любит — поймёт.
— А если нет?
— Тогда хорошо, что узнала это через три недели после свадьбы, а не через три года.
***
Елизавета вернулась домой около полуночи. Анатолий сидел в гостиной, смотрел телевизор.
— Нагулялась? — спросил он, не оборачиваясь.
— Толя, давай поговорим спокойно.
— О чём тут говорить? Я всё сказал. В субботу мама переезжает. Ключи оставишь на тумбочке.
— НЕТ.
Анатолий выключил телевизор, повернулся к жене:
— Что «нет»?
— Твоя мама не будет жить в моей квартире. Если хочешь о ней заботиться — сними ей жильё. Или пусть живёт с нами, когда мы купим свою квартиру.
— Ах вот как, — Анатолий встал. — Значит, моя мать тебе не указ?
— Толя, при чём тут указ? Это МОЯ квартира. Я имею право решать, кто в ней будет жить.
— Ты забыла, что теперь ты замужняя женщина? Всё, что твоё — моё тоже.
— Это не так работает. Квартира оформлена на меня, получена в наследство до брака. По закону…
— ПЛЕВАТЬ мне на твои законы! — заорал Анатолий. — Моя мать будет жить в этой квартире, и точка!
— Нет, не будет.
Анатолий подошёл вплотную:
— Послушай меня внимательно. Либо ты соглашаешься, либо я ухожу. НАВСЕГДА.
Елизавета смотрела в его глаза. Красивые карие глаза, в которые она влюбилась полгода назад. Сейчас они были холодными и жёсткими.
— Это шантаж, Толя.
— Это ультиматум. Выбирай — квартира или муж.
— А почему я должна выбирать? Почему ты не выбираешь между матерью и женой?
— Потому что мать у меня одна. А жену найти можно.
Эти слова резанули как лезвие. Елизавета отступила на шаг:
— То есть я для тебя заменима?
— Все заменимы, дорогая. Вопрос в приоритетах. Мой приоритет — мама. Она вырастила меня, дала образование. А ты что для меня сделала?
— Я ВЫШЛА за тебя замуж!
— Ну и что? Это я тебе одолжение сделал. Тебе же тридцать два, часики тикают. Кому ты нужна в таком возрасте?
Елизавета не выдержала. Слёзы покатились по щекам:
— УБИРАЙСЯ.
— Что?
— Убирайся из моей квартиры. НЕМЕДЛЕННО.
— Это наша квартира.
— НЕТ. Это МОЯ квартира. И я требую, чтобы ты ушёл. Сейчас же.
Анатолий засмеялся:
— Ты меня выгоняешь? Серьёзно? Куда я пойду ночью?
— К своей маме. Раз она такая святая — пусть приютит.
— Лиза, не глупи. Давай спать, утром на свежую голову всё обсудим.
— НЕТ. Уходи. Или я вызову участкового.
— Ты не посмеешь.
Елизавета достала телефон:
— Проверим?
Анатолий выхватил у неё телефон, швырнул его на диван:
— ХВАТИТ истерить! Ты ведёшь себя как ненормальная!
— Я защищаю своё жилье от наглеца, который решил, что женитьба даёт ему право распоряжаться моим имуществом!
— Да кому нужна твоя убогая однушка! — взорвался Анатолий. — Думаешь, я из-за неё женился? Да я просто пожалел тебя! Старая дева, помешанная на работе! Варвара твоя права была — фригидная феминистка!
— Варвара? Ты подслушивал наши разговоры?
— А что, нельзя? Я твой муж, имею право знать, о чём моя жена болтает с подружками.
Елизавета подошла к входной двери, открыла её:
— ВЫЙДИ из моего дома. Сейчас же.
— Ты об этом пожалеешь.
— Возможно. Но это будет МОЁ сожаление в МОЕЙ квартире. Уходи.
Анатолий схватил куртку:
— Завтра приеду за вещами. И мама со мной. Посмотрим, как ты с ней справишься.
— Я поменяю замки.
— Попробуй только!
Он вышел, хлопнув дверью. Елизавета заперла дверь на все замки и разрыдалась. Как она могла так ошибиться? КАК?
***
Утром Елизавета проснулась с больной головой. Первая мысль — может, это был сон? Но пустая половина кровати и разбросанные вещи Анатолия говорили об обратном.
Телефон разрывался от звонков. Двадцать пропущенных от мужа, пятнадцать от неизвестного номера. Елизавета включила автоответчик.
— Лиза, это я, — голос Анатолия был спокойным, даже ласковым. — Давай поговорим. Я погорячился вчера. Прости. Мама тоже хочет извиниться. Мы сейчас едем к тебе.
Следующее сообщение:
— Елизавета Андреевна, это Регина Павловна. Откройте дверь. Нам нужно поговорить как взрослые люди. Толя переживает, места себе не находит.
И снова Анатолий:
— Лиза, ОТКРОЙ дверь! Мы уже полчаса стоим под дверью. Соседи смотрят. Не позорь меня!
Елизавета выключила телефон. Подошла к окну — во дворе стояла машина Анатолия. Значит, они действительно приехали.
Через пять минут раздался звонок в домофон. Елизавета не ответила. Потом начали звонить в дверь.
— Лиза! Открой! Я знаю, что ты дома! — голос Анатолия становился всё злее.
— Елизавета, будьте благоразумны! — вторила ему Регина Павловна. — Вы позорите моего сына перед соседями!
Елизавета набрала номер Варвары:
— Варь, они под дверью. Не уходят уже час.
— Вызывай полицию.
— Не хочу скандала.
— А что ты хочешь? Чтобы они выломали дверь?
В дверь забарабанили кулаками:
— ОТКРЫВАЙ, дрянь! — это уже орала Регина Павловна. — Из-за тебя мой сын страдает! Бесстыжая! Развести хочешь, чтобы квартиру и алименты получить?
— Какие алименты, мама? У нас нет детей, — попытался успокоить её Анатолий.
— А она беременная, может! Специально скрывает, чтобы потом сюрприз преподнести!
Елизавета слушала этот бред и не могла поверить, что ещё неделю назад собиралась прожить с этими людьми всю жизнь.
Наконец шум стих. Елизавета выглянула в глазок — коридор был пуст. Она выждала ещё полчаса, потом позвонила слесарю.
— Замки поменять? Сейчас приеду, — бодро ответил мастер.
К вечеру в двери стояли новые замки. Елизавета разложила вещи Анатолия по пакетам, выставила на лестничную площадку и отправила ему сообщение:
«Вещи у двери. Ключи не подходят. Не приезжай больше».
Ответ пришёл мгновенно:
«Ты ещё пожалеешь об этом. Я подам на развод и отсужу половину квартиры!»
Елизавета усмехнулась. Половину квартиры, полученной в наследство? Удачи ему с этим.
***
Следующие две недели были адом. Анатолий названивал с разных номеров, писал сообщения — то угрожал, то умолял, то снова угрожал. Регина Павловна оставляла голосовые сообщения, где называла Елизавету всеми возможными эпитетами.
На работе Елизавета держалась из последних сил. Коллеги замечали её состояние, но тактично не лезли с расспросами. Только Мирон, главный дизайнер издательства, однажды принёс ей кофе и тихо сказал:
— Если нужна помощь — обращайся.
В пятницу вечером раздался звонок от неизвестного номера. Елизавета уже хотела сбросить, но что-то заставило её ответить.
— Елизавета Андреевна? — незнакомый женский голос. — Это Лариса Викторовна, я работаю в агентстве недвижимости «Новый дом». Ваш муж Анатолий Сергеевич обратился к нам насчёт продажи вашей квартиры.
— ЧТО? Какой продажи?
— Он предоставил документы, что является совладельцем. Сказал, что вы в разводе и хотите продать квартиру, разделить деньги.
— Это ЛОЖЬ! Квартира оформлена только на меня! И мы не в разводе, к сожалению. Пока.
— Понимаю. Спасибо, что прояснили ситуацию. Мы отказываем ему в услугах.
Елизавета положила трубку. Руки тряслись от злости. Как он посмел? Подделать документы? Или просто соврал?
Она набрала номер адвоката, которого рекомендовала Варвара.
— Нужно срочно подавать на развод, — сказала она. — И заявление о попытке мошенничества.
— Приезжайте завтра утром, всё оформим, — ответил адвокат.
***
В понедельник Елизавета сидела в кабинете главного редактора — её повысили после ухода предыдущего руководителя. Зарплата выросла в два раза, появился личный кабинет с видом на Москву-реку. Ирония судьбы — мечта сбылась именно тогда, когда рухнула личная жизнь.
Секретарь постучала в дверь:
— Елизавета Андреевна, к вам посетитель. Говорит, срочно.
— Кто?
— Некий Пётр Ильич. Представляется другом вашего мужа.
Елизавета нахмурилась. Пётр — лучший друг Анатолия, свидетель на их свадьбе.
— Пусть войдёт.
Пётр вошёл, явно нервничая. Высокий, худощавый блондин с вечно встревоженным выражением лица.
— Лиза, прости, что вот так, без предупреждения.
— Что случилось, Петя?
— Это про Толика. Он… в общем, он втянулся в нехорошую историю.
— В какую ещё историю?
Пётр сел на стул, потёр лоб:
— Помнишь, он говорил про новый проект? Типа стартап, мобильное приложение для заказа еды?
— Смутно. Он мало рассказывал о работе.
— Так вот. Это был не стартап. Это была финансовая пирамида. Толик вложил туда все свои сбережения и ещё взял кредиты.
— КРЕДИТЫ?
— Три миллиона в трёх разных банках. Обещали двести процентов прибыли за месяц. Классическая схема. А теперь организаторы исчезли с деньгами.
Елизавета откинулась на спинку кресла:
— Поэтому он так хотел завладеть моей квартирой?
— Думаю, да. Он рассчитывал продать её, вернуть долги и ещё заработать. Говорил, что ты всё равно согласишься, когда увидишь, какие деньги он принесёт.
— Идиот.
— Лиза, это ещё не всё. Регина Павловна тоже дала ему деньги. Продала свою квартиру в Подольске.
— ПРОДАЛА квартиру?
— Ага. Теперь она реально без жилья. Живёт у сестры в Люберцах, та её еле терпит.
Елизавета не знала, смеяться или плакать. Карма работала быстро и эффективно.
— А Толик где?
— Скрывается от коллекторов. Вчера звонил, просил денег занять. Я отказал. Он наговорил гадостей и бросил трубку.
— Почему ты мне это рассказываешь?
Пётр замялся:
— Понимаешь, он вчера сказал странную вещь. Типа, если ты не поможешь по-хорошему, он заставит по-плохому. Я подумал, стоит тебя предупредить.
— Спасибо, Петя. Я усилю меры безопасности.
— Лиза, он правда любил тебя. В начале. Потом его как подменили — только о деньгах и говорил.
— Знаешь, Петя, мне уже всё равно. Пусть разбирается со своими проблемами сам.
Пётр ушёл, а Елизавета задумалась. Нужно установить видеодомофон, сигнализацию. И ускорить развод.
***
В четверг ночью сработала сигнализация. Елизавета проснулась от воя сирены, схватила телефон. На экране видеодомофона маячила фигура. Анатолий. Пьяный, судя по покачиванию.
Он возился с замком, пытаясь открыть дверь старыми ключами. Потом начал дёргать ручку, колотить в дверь.
Елизавета набрала 112:
— Попытка проникновения в квартиру. Адрес…
Через пятнадцать минут приехал наряд. Анатолия скрутили, когда он пытался выбить дверь плечом.
— Это моя квартира! — орал он. — Моя жена! Имею право!
— Разберёмся в отделении, — спокойно ответил полицейский.
Елизавета смотрела в глазок, как его уводят. Красивый, успешный Анатолий. Арт-директор рекламного агентства. Небритый, пьяный, в грязной куртке.
Утром позвонил следователь:
— Ваш муж задержан за попытку незаконного проникновения в жилище. Будете писать заявление?
— ДА, — твёрдо ответила Елизавета.
— И ещё. При обыске у него нашли поддельные документы на вашу квартиру. Это уже серьёзная статья.
— Пусть отвечает по закону.
— Он просит вас приехать, поговорить.
— НЕТ. Все разговоры — только через адвоката.
***
Развод дали быстро — обстоятельства были однозначными. Анатолий получил условный срок за подделку документов.
Регина Павловна пыталась устроить скандал возле издательства, но охрана её не пустила. Потом она написала гневное письмо начальству Елизаветы, обвиняя её во всех грехах. Письмо переслали Елизавете «для ознакомления» с пометкой от генерального директора: «Елизавета Андреевна, примите сочувствия. Какие родственники достаются хорошим людям!»
Анатолий был вынужден уволиться — информация о подделке документов и уголовном деле не понравилась руководству рекламного агентства, где дорожили репутацией. Он приехал к тётке в Люберцы, где временно жила его мать, но Тамара Ивановна сразу поставила жёсткие условия: неделя максимум, и чтобы оба съехали. Регина Павловна сначала обвинила сына во всём — в потерянных деньгах, в провальной афере, в разрушенной жизни, но быстро переключилась на проклятия в адрес бывшей невестки, её яростно поддержал Анатолий, изливая злобу на «жадную эгоистку». Тётка, выслушав эти бесконечные проклятия, указала им на дверь — немедленно уходить, чтобы своим негативом не отравляли ей жизнь.
А в это время Елизавета жила в своей любимой квартире с высокими потолками и паркетом «ёлочкой», от бывшего мужа там не осталось ничего, и она была искренне рада, что Анатолий показал свою истинную сущность именно сейчас, через три недели после свадьбы, а не через три года. Она была счастлива — свободна, защищена законом и в безопасности в доме, который берегла её бабушка.
