Ольга расставила в ряд три баночки с йогуртом — малиновый, персиковый и с черникой. Именно так, по порядку. Правило есть правило. Йогурты стояли плотно друг к другу. Правильно. Красиво.
Звук ключа в замке разбил тишину. Виктор вернулся с работы раньше обычного.
— Оль, ты дома? — муж заглянул на кухню и сразу полез в холодильник.
— Нет, меня нет, — Ольга перебирала крупу и даже не повернулась.
— Чего такая хмурая? — Витя взял йогурт с черникой — последний в ряду — и сел за стол.
— Где бумаги из банка? Я их на стол положила.
— А, эти, — Виктор замялся. — В кабинете. Я там кое-что просматривал.
Ольга нахмурилась еще сильнее. Что-то в его голосе звучало неправильно. Она прошла в кабинет. Ящик стола оказался не до конца закрыт. Ольга выдвинула его и замерла. Под папкой с банковскими документами лежала какая-то бумага с печатью. Она достала её.
Свидетельство о регистрации. Тамара Марковна Воронцова. Зарегистрирована по адресу… Их адрес. Дата — три недели назад.
— Вить! — Ольга влетела на кухню, размахивая документом. — Это что?!
Виктор поперхнулся йогуртом:
— Оль, я всё объясню…
— Объяснишь?! Ты прописал свою мать в нашей квартире?! Без моего ведома?!
— Она пожилой человек, ей нужны гарантии…
— Какие гарантии? — Ольга стукнула ладонью по столу. — Мы вместе покупали эту квартиру! Ты у меня спросил? Нет!
— Мама беспокоится о будущем…
— А я нет? Мама беспокоится, а жена — нет?
Виктор молчал. Ольга смотрела на него, и внутри всё кипело. Тридцать лет вместе! Она экономила на всём, чтобы они смогли купить эту квартиру. Тридцать лет! И вот так, за спиной…
— Давно планировал?
— Оль, это просто формальность.
— Формальность? — её голос дрожал. — Прописать человека в нашей квартире — формальность?
— Маме так спокойнее. Она боится, что останется одна, без крыши…
— А я должна бояться, что в нашей квартире появится третий собственник?
Ольга сжала документ в руке. Виктор виновато опустил глаза.
— Тамара знает, что я теперь в курсе?
— Еще нет.
— Прекрасно! — Ольга швырнула бумагу на стол. — Просто прекрасно, Вить.
Он потянулся к ней:
— Оль, не злись. Мама ничего плохого не хотела.
Ольга отшатнулась:
— Да при чем тут мама! Ты! Ты сделал это за моей спиной! Ты мне врал три недели!
— Я не врал…
— А как это называется? — Ольга всплеснула руками. — Умолчание? Маленький секретик? Я просто в недоумении, Вить!
Ольга вышла из кухни и громко хлопнула дверью спальни. Сердце колотилось. Такого предательства она от Вити не ожидала. Впервые за тридцать лет брака ей хотелось выть от обиды. Зазвонил телефон. На экране высветилось: «Тамара Марковна». Ну конечно!
— Олечка, здравствуй! Как дела? — голос свекрови звучал слишком сладко.
— Нормально, — сухо ответила Ольга.
— А у меня новости! Я завтра заеду к вам. Хочу свои вещички привезти, полочку в шкафу освободи, ладно?
Ольга чуть не задохнулась:
— Какую еще полочку?
— Ну как же, — в голосе свекрови появились нотки превосходства. — Я теперь тоже имею право. Витенька не сказал? Я у вас прописана.
— Знаю уже.
— Вот и славно! — обрадовалась Тамара Марковна. — Значит, завтра жди. И суп сварить не забудь, я твой борщ люблю.
Ольга нажала отбой. Вот оно что! Не просто прописка — переезд! Тамара планирует вселиться. Нет уж!
Утром Ольга взяла отгул и поехала в МФЦ. Там ей объяснили: без согласия второго собственника регистрация незаконна.
— Мне нужна консультация юриста, — твердо сказала она.
Через час Ольга уже сидела в кабинете Антона Сергеевича, показывая ему документы на квартиру.
— Регистрация без вашего согласия недействительна, — подтвердил юрист. — Я подготовлю заявление. Процедура займет неделю.
— Готовьте, — кивнула Ольга.
Вечером она вернулась домой и спокойно начала готовить ужин. Виктор крутился рядом, виновато поглядывая.
— Оль, ты все еще злишься?
— Нет, — улыбнулась она. — Все отлично.
— Правда? — обрадовался Виктор.
— Абсолютно. Я все решила.
Виктор замер:
— Что решила?
— Узнаешь, — пожала плечами Ольга. — Давай ужинать.
В субботу она пригласила Тамару Марковну на ужин. Та явилась с огромной сумкой.
— Вещички привезла, — пояснила свекровь. — И белье постельное свое. Не люблю на чужом спать.
— Какая предусмотрительность, — улыбнулась Ольга.
За ужином Тамара разошлась:
— Теперь мы заживем одной семьей! Я и комнатку присмотрела — ту, что у вас кабинетом называется.
— Мам, мы это не обсуждали, — забеспокоился Виктор.
— А что обсуждать? Я здесь прописана, имею полное право!
Ольга поднялась и достала из сумки папку:
— Тамара Марковна, вот решение о признании вашей регистрации недействительной. С завтрашнего дня вы здесь не прописаны.
— Что?! — свекровь побагровела. — Витя, что это значит?!
— Оль, что ты наделала? — Виктор растерянно смотрел то на жену, то на мать.
— Восстановила справедливость, — спокойно ответила Ольга. — Без моего согласия регистрация незаконна. Я этого согласия не давала.
— Да как ты посмела?! — Тамара Марковна стукнула кулаком по столу. — Витя, скажи ей!
Виктор молчал, глядя в тарелку.
— Забирайте свои вещички, Тамара Марковна, — Ольга указала на сумку. — Переезд отменяется.
— Витя! — Тамара Марковна вскочила. — Ты что, позволишь ей так со мной обращаться? Я твоя мать!
Виктор сидел, опустив голову. Ольга смотрела на него спокойно.
— Мам, Оля права. Я должен был с ней посоветоваться.
— Посоветоваться? С женой? О своей матери? — Тамара Марковна схватилась за сердце. — У меня давление! Таблетки! Где мои таблетки?
Она принялась рыться в сумочке. Виктор вскочил:
— Мам, успокойся. Сейчас воды принесу.
— Никакой воды! — отрезала свекровь. — Забирай мои вещи, отвези меня домой! Я не останусь здесь ни минуты!
Ольга сложила руки на груди:
— Отличная идея.
Когда за Виктором и его матерью закрылась дверь, Ольга села в кресло и выдохнула. Руки дрожали, но она справилась. Ее не проведешь. Она всю жизнь работала, горбатилась ради этой квартиры. Никто не отнимет у нее ее дом.
Виктор вернулся через два часа. Вошел тихо, будто боялся.
— Оль…
— Как мама? — перебила Ольга. — Успокоилась?
— Не совсем. Говорит, что я предатель.
— А ты?
— А я… — Виктор потер лоб. — Я не знаю, Оль. Она же мать. Старенькая уже.
— И поэтому ты решил втихаря прописать ее в нашей квартире? — Ольга покачала головой. — Знаешь, что меня больше всего обидело? Не то, что ты это сделал. А то, что скрыл от меня.
Виктор сел рядом:
— Я боялся, что ты будешь против.
— Конечно буду! — Ольга всплеснула руками. — И что дальше? Обмануть меня — лучший выход?
— Я не хотел обманывать. Просто не знал, как сказать.
— А теперь знаешь?
Он покачал головой:
— Теперь я все испортил.
Они сидели молча. Потом Ольга тихо спросила:
— Почему ты ей не сказал правду? Что это я отменила регистрацию?
— А разве не ты?
— Нет, Вить. Закон отменил. Потому что она незаконна без моего согласия. Ты нарушил закон, не я.
Виктор вздохнул:
— Мама говорит, что останется одна. Что никому не нужна.
— И поэтому решила переехать сюда?
— Я не думал, что она переедет!
— Серьезно? — Ольга усмехнулась. — А зачем тогда прописка?
— На будущее… — он запнулся. — Если со мной что-то случится.
— Вить, — Ольга взяла его за руку. — Твоя мама нас проверяла. Прописка — первый шаг. Потом — переезд. Потом — контроль над всем. Я не против помогать ей. Но жить с ней — нет.
Виктор долго молчал, потом кивнул:
— Ты права. Я струсил. Прости.
— За трусость прощу. За обман — нет.
— И что теперь?
Ольга встала:
— Теперь правила. Первое: никаких секретов. Второе: твоя мать живет у себя. Мы помогаем, навещаем, но живет она отдельно. Третье: все важные решения — вместе.
— А если я не согласен?
— Тогда выбирай: или я, или твоя мама в этой квартире.
Он поднял на нее глаза:
— Оль, ты ставишь ультиматум?
— Я ставлю точки над и, Вить. Тридцать лет брака, и вдруг такой фокус. Как мне теперь тебе доверять?
Телефон Виктора зазвонил. На экране высветилось: «Мама».
— Не ответишь? — спросила Ольга.
Виктор смотрел на телефон, потом нажал «отклонить».
— Перезвоню позже, — сказал он. — Сначала нам надо договориться.
Ольга кивнула:
— Правильно. Мы — семья. Между нами не должно быть секретов.
На следующий день Виктор поехал к матери. Вернулся через три часа с красными глазами.
— Тяжело было? — спросила Ольга, заваривая чай.
— Не то слово, — Виктор сел за стол. — Она плакала. Говорила, что я предал ее. Что она всю жизнь для меня… А я… — он махнул рукой.
— А ты что?
— Я сказал правду. Что мы с тобой муж и жена. Что у нас общая квартира. И что я был неправ, когда сделал все за твоей спиной.
Ольга поставила перед ним чашку:
— И как она?
— Обиделась. Сказала, что я под каблуком. Что выбрал тебя, а не родную мать.
— А ты выбрал?
Виктор посмотрел ей в глаза:
— Я выбрал справедливость, Оль. Тридцать лет мы вместе. Все пополам. Я был неправ.
Ольга улыбнулась:
— Знаешь, я боялась другого ответа.
— Какого?
— Что ты скажешь: «Я выбрал тебя, а не маму». Это было бы неправильно. Не нужно выбирать между нами.
— Не понимаю.
— Мы можем помогать твоей маме. Навещать ее. Даже брать на лето на дачу. Но жить должны отдельно.
Виктор кивнул:
— Я ей так и сказал. Но она считает, что ты настроила меня против нее.
— Переживет, — Ольга пожала плечами. — Главное, что ты все понял.
Неделю они жили в напряжении. Тамара Марковна не звонила. Виктор нервничал, но держался.
В субботу утром раздался звонок в дверь. На пороге стояла свекровь с тортом.
— Здравствуйте, — сухо сказала она. — Можно войти?
Ольга посторонилась:
— Конечно, Тамара Марковна. Витя дома.
Свекровь прошла на кухню. Виктор вскочил:
— Мам? Что случилось?
— Ничего, — она поставила торт на стол. — Я подумала и… — она запнулась. — В общем, я была неправа.
Ольга с Виктором переглянулись.
— Присядь, мам, — Виктор отодвинул стул.
Тамара Марковна села, расправила складки на юбке:
— Я погорячилась. Ты прав, сынок. Вы с Ольгой столько лет вместе. Это ваша квартира. А я… я испугалась старости. Одиночества.
— Мам, мы всегда рядом, — Виктор взял ее за руку.
— Знаю, — она вздохнула. — Но иногда кажется, что всем в тягость.
— Не говорите глупостей, Тамара Марковна, — Ольга села напротив. — Никто не считает вас обузой. Просто у каждого должно быть свое пространство.
— Да, ты права, Оля, — свекровь неожиданно улыбнулась. — Я слишком привыкла командовать. Всю жизнь одна Витю растила, все решала сама. А теперь… — она развела руками. — Теперь нужно учиться жить по-другому.
Они пили чай с тортом. Тамара Марковна рассказывала о соседке, которая помогает ей с уборкой.
Ольга вдруг сказала:
— Мы с Витей давно хотели сделать ремонт в вашей квартире. Там обои старые, сантехника течет.
— Зачем? — насторожилась свекровь.
— Чтобы вам было удобно и комфортно. Чтобы вы не думали переезжать куда-то.
Тамара Марковна задумалась:
— А у меня денег на ремонт нет.
— Мы поможем, — сказал Виктор. — Оля права. Сделаем хороший ремонт. И будем приезжать чаще.
Когда свекровь ушла, Ольга обняла мужа:
— Молодец. Справился.
— Мы справились, — поправил он. — Знаешь, я многое понял за эти дни.
— Например?
— Что нельзя строить счастье одного человека на несчастье другого. Я хотел как лучше для мамы, но делал это неправильно.
— А я поняла, что иногда нужно бороться за свое, — сказала Ольга. — Даже если страшно обидеть близких.
Через месяц они закончили ремонт в квартире Тамары Марковны. Поклеили светлые обои, поставили новую сантехнику, купили удобный диван. Свекровь расцвела, стала спокойнее. Теперь они часто ездили к ней в гости. А она приезжала к ним — но только в гости.
Как-то вечером, перебирая документы, Ольга наткнулась на ту самую бумагу о регистрации, из-за которой разгорелся весь сыр-бор.
— Смотри, — она показала ее Виктору. — С чего все началось.
Он взглянул на документ и разорвал его:
— А вот чем закончилось. Больше никаких секретов.
Ольга улыбнулась:
— Никаких. И никто не заберет наш дом.
— Знаешь, что самое удивительное? — спросил Виктор. — Маме теперь правда лучше. Она перестала всего бояться.
— Потому что поняла: мы рядом. Но каждый в своем доме.
Они сидели на диване, держась за руки. За окном шел дождь. Их дом остался их крепостью. И в этой крепости правила устанавливали они вместе — муж и жена. Как и должно быть в настоящей семье.
