Светлана замерла у раковины, стакан с водой застыл в руке. Фраза повисла в воздухе кухни так неожиданно, что сначала показалось, будто Сергей шутит. Но муж стоял посреди комнаты с абсолютно серьезным лицом, ожидая реакции.
Инженер на производстве. Вот уже семь лет Светлана каждое утро приезжала в цех, где металлический запах станков смешивался с маслом и пылью. График был плотный — с половины седьмого до шести вечера, плюс переработки, которые стали обыденностью. Начальство любило напоминать, что план никто не отменял, а сроки поджимают. За последний год накопилось такое чувство измотанности, что даже выходные не помогали восстановиться. Моральная усталость наслоилась на физическую, и Светлана понимала — нужен настоящий отдых.
Поэтому планировать отпуск начала еще зимой. Каждый месяц откладывала по десять тысяч, иногда двенадцать, если получалась премия. К маю сумма выросла до ста двадцати тысяч — хватило бы и на билеты в Сочи, и на неплохую гостиницу с завтраками, и на экскурсии. Ваучер уже лежал в папке с документами, трансфер забронирован, чемодан стоял под кроватью в ожидании последних приготовлений.
Сергей знал о планах жены. Пару раз переспрашивал даты отпуска, кивал, когда Светлана показывала фотографии номера в отеле. Говорил коротко: «Смотри сама, как лучше». Собственных предложений не выдвигал, в выборе путевки участия не принимал, даже когда жена просила посоветовать, какой вариант размещения предпочесть. Отмахивался, мол, разбирайся, тебе виднее.
И вот сейчас, за неделю до отъезда, муж вдруг «вспомнил» о даче. Стоя на кухне с чашкой кофе, заявил как о чем-то само собой разумеющемся:
— Мама рассчитывает, у неё спина прихватывает. Сад в запущении совсем. Забор покосился после зимы — там работы на две недели минимум. Картошку окучивать пора, огурцы высаживать.
Светлана сначала подумала, что это какая-то неудачная шутка. У неё же был распечатан ваучер, все документы готовы, деньги потрачены. Но Сергей стоял с абсолютно серьезным выражением лица и предлагал «перенести поездку на другое время, когда с дачей разберемся».
— Ты о чем вообще? — Светлана поставила стакан на стол. — Я уже все купила, забронировала. Отпуск оформлен, справки получены.
— Ну и что? — Сергей пожал плечами. — Отменишь. Или перенесешь. Мама одна с участком не справится, а мне на работе аврал. Не могу отпроситься сейчас.
— Значит, я могу?
— Ты уже в отпуске будешь. Какая разница — лежать на пляже или на даче отдыхать? Воздух свежий, природа. Даже лучше, чем в толпе туристов париться.
Светлана медленно опустилась на стул. Воздух в кухне будто сгустился, слова мужа звучали как-то нереально. Семь месяцев планирования, скрупулезного подсчета денег, выбора дат — и все это должно было раствориться ради покосившегося забора у свекрови.
— Сергей, — начала она осторожно, — я понимаю, что у твоей мамы проблемы. Но почему именно сейчас? Почему именно в мой отпуск?
— А когда еще? — муж начал повышать голос. — Зимой забор чинить? Или когда снег выпадет? Сейчас самое время для дачных работ. Мама пожилая женщина, спина болит, а ты думаешь только о себе.
Тут Сергей перешел в наступление. Говорил, что Светлана «черствеет с годами», что «не может мимо пройти, когда пожилому человеку тяжело». Перечислял все, что нужно сделать на участке: грядки перекопать, теплицу отремонтировать, яблони обработать от вредителей. Список рос с каждой минутой, как будто до этого момента свекровь жила в полном запустении.
Самое интересное — сам Сергей при этом на отпуск не собирался. Только твердил про дачу, про обязанности, про то, что «семейные ценности важнее развлечений».
— Ты знаешь, — голос мужа стал жестче, — есть вещи, которые важнее твоих хотелок. Мама всю жизнь для нас старалась, а теперь ей помощь нужна. И ты просто обязана помочь. Это не обсуждается.
Вот эта фраза — «обязана» — стала переломным моментом. Светлана сидела, глядя в одну точку на столе, где лежали ее документы для поездки. Сергей продолжал говорить, голос становился все громче, слова об эгоизме и бессердечности сыпались как из мешка. А жена молчала. Просто сидела и слушала, как рушатся все планы, как её год ожидания превращается в принудительные дачные работы.
Потом она встала. Медленно, без резких движений. Прошла в спальню и достала чемодан из-под кровати. Сергей замолчал, наблюдая, как жена начинает что-то складывать в сумку.
— Что ты делаешь? — спросил он с недоумением.
Светлана не отвечала. Достала косметичку, аккуратно разложила в ней кремы и шампуни. Взяла с полки купальник, который покупала специально для этой поездки. Добавила летние платья, сандалии, солнцезащитные очки. Все делала спокойно, методично, будто собиралась на работу.
— Света, ты что творишь? — Сергей вошел в спальню. — Я же объяснил тебе ситуацию.
Жена продолжала паковать вещи. Взяла зарядное устройство для телефона, добавила книгу, которую давно хотела прочитать. Проверила, все ли документы лежат в сумочке.
— То есть ты реально собираешься уехать? — в голосе мужа появились нотки растерянности. — После всего, что я тебе сказал?
Светлана закрыла чемодан и повернулась к Сергею. Лицо у неё было спокойное, но глаза горели странным огнем.
— Я уезжаю завтра утром, — сказала она ровным голосом. — А ты можешь ехать к маме и помогать ей с забором. Раз уж тебе важнее чужой урожай, чем мой отдых.
— Как это чужой? — Сергей покраснел. — Это моя мать!
— Именно. Твоя мать, твоя дача, твой забор. А отпуск — мой. И я его проведу так, как планировала.
Светлана вышла на кухню и начала готовить ужин, будто ничего не произошло. Картошку почистила, курицу достала из морозилки. Сергей ходил по квартире, что-то бормотал себе под нос, время от времени заглядывал на кухню с недоумевающим видом.
— Ты серьезно думаешь, что я тебя отпущу? — спросил он наконец.
— Отпустишь? — Светлана даже не повернулась от плиты. — Сергей, я взрослая женщина. Мне не нужно ни у кого спрашивать разрешения на отдых, который оплатила собственными деньгами.
— Но мама ждет помощи!
— Пусть ждет тебя. Ты же сын, наследник дачного участка. А я всего лишь жена, которая, оказывается, обязана работать на чужом огороде вместо заслуженного отдыха.
Вечером они почти не разговаривали. Светлана перепроверила все документы, зарядила телефон, составила список вещей, которые нужно было захватить утром. Заказала такси на половину седьмого — самолет вылетал в десять.
Сергей сидел в гостиной перед телевизором, но было видно, что программы его не интересуют. Щелкал каналами, поглядывал в сторону спальни, где жена готовилась к поездке. Несколько раз начинал что-то говорить, но потом останавливался.
Утром Светлана встала в пять утра. Душ, кофе, последние сборы. Сергей лежал в кровати, делая вид, что спит, но по напряженной позе было понятно — дремать ему не удается.
В половине седьмого раздался звонок в домофон.
— Такси подъехало, — сказала Светлана, беря чемодан.
Муж вскочил с кровати, накинул халат.
— Подожди, — бросился он за женой. — Мы же не договорили. Нельзя просто так уехать, оставив все проблемы.
— Какие проблемы? — Светлана надевала кроссовки. — У твоей мамы есть взрослый сын, у тебя есть выходные. Разберетесь как-нибудь без меня.
— Но как же…
Дверь хлопнула. Светлана спускалась по лестнице с чемоданом, а Сергей стоял на пороге в домашнем халате, не зная, что делать дальше. Машина завелась, и звук мотора растаял в утренней тишине.
В первый день в Сочи Светлана отключила звук на телефоне. На часах было восемь утра пятнадцать минут, когда экран засветился входящим звонком от мужа. Сергей обычно в это время только просыпался. Женщина вышла на балкон номера, заказала кофе в номер и сделала селфи с видом на море. Фотография получилась удачная — загорелое лицо на фоне бесконечной синевы, улыбка искренняя, глаза отдохнувшие. Разместила снимок в социальных сетях с подписью «Первое утро отпуска».
Воздух пах солью и водорослями, чайки кричали где-то внизу, а волны мерно накатывали на пляж. Именно этого и не хватало — тишины, размеренности, возможности думать только о себе. Никого не нужно было кормить завтраком, никому объяснять, где лежат носки, никого не слушать про срочные дачные проблемы.
День прошел спокойно. Светлана гуляла по набережной, покупала сувениры, которые давно хотела привезти коллегам. Вечером поужинала в ресторане с видом на море — заказала дорадо и белое вино, наслаждаясь каждым глотком. Дома такие ужины случались редко, обычно готовила что-то простое и быстрое.
Сообщения от Сергея пошли на третий день. Сначала короткое: «Ну как ты там?». Потом длинное, обиженное: «Ты бы видела, как мама старается, а мы тут одни корячимся, и тебе на всё наплевать. Забор еле починили, теплица вся развалилась. А ты развлекаешься».
Светлана прочитала сообщения, когда завтракала на террасе отеля. Официант принес омлет с лососем и свежевыжатый апельсиновый сок. Женщина посмотрела на текст мужа, мысленно пожала плечами и не ответила. Вместо этого записалась на экскурсию в горы. Потом еще на поездку в Абрау-Дюрсо — давно мечтала попробовать настоящее российское шампанское на винодельне.
Экскурсия в горы оказалась потрясающей. Автобус петлял по серпантину, открывая все новые виды на море и скалы. Гид рассказывал историю этих мест, показывал древние дольмены, водопады. Светлана делала фотографии, слушала, задавала вопросы. Рядом сидела пожилая пара из Петербурга — Валентина Ивановна и Борис Николаевич. Вместе путешествовали уже тридцать лет, каждый отпуск проводили в новом месте.
— А ваш муж где? — спросила Валентина Ивановна, когда они стояли у смотровой площадки.
— Работает, — коротко ответила Светлана. — Не смог отпроситься.
— Жаль. Такая красота, а не с кем разделить впечатления.
Но Светлана не чувствовала себя одинокой. Наоборот, впервые за долгое время ощущала полную свободу. Никто не торопил, не предлагал «лучше пойти туда», не жаловался на усталость или жару.
Муж звонил на следующий день, когда экскурсионная группа была в дороге в Абрау-Дюрсо. Телефон завибрировал прямо во время дегустации. Светлана посмотрела на экран, где светилось имя «Сергей», и сбросила вызов. Рядом сомелье рассказывал об особенностях производства игристых вин, показывал древние подвалы. Намного интереснее семейных претензий.
Вечером пришло новое сообщение: «Ладно. Надеюсь, хорошо отдохнешь. Мама спрашивает, когда ты вернешься». Тон уже другой, примирительный. Видимо, Сергей понял, что давление не работает.
Оставшиеся дни отпуска Светлана провела именно так, как планировала. Загорала, читала книги, ходила на массаж, пробовала местную кухню. Покупала то, что нравилось, не оглядываясь на семейный бюджет — все равно деньги были ее собственные, заработанные и отложенные.
Возвращалась домой Светлана спокойно. Знала, что ни криков, ни истерик не будет. Сергей не из тех, кто устраивает сцены. Просто нужно будет расставить некоторые акценты, объяснить новые правила игры.
Муж ждал жену у подъезда с хмурым видом. Постоял, когда такси подъехало, помог достать чемодан из багажника. Молчал, пока Светлана расплачивалась с водителем.
— Как доехала? — спросил он наконец.
— Нормально. — Светлана прошла мимо, направляясь к лифту. — Сейчас не говори ничего. Потом поговорим, когда разложу вещи.
Дома пахло едой и чистотой. Видно, Сергей готовился к возвращению жены — прибрал, сходил в магазин. На столе лежали письма, которые пришли за время ее отсутствия, аккуратно сложенные в стопочку.
Серьезный разговор случился на следующий день. Спокойно, за кухонным столом, когда оба выпили кофе и окончательно проснулись. Светлана открыла блокнот, в котором заранее записала все цифры. Подсчитала, сколько часов за прошлый год провела на даче у свекрови. Получилось девятнадцать выходных, два отпуска летом и зимой, плюс шесть рабочих дней, которые пришлось отпроситься «за свой счет», чтобы помочь с посадками и уборкой урожая.
— Итого триста двадцать восемь часов, — сказала Светлана, показывая расчеты мужу. — Это больше восьми рабочих недель. Бесплатного труда. На чужом участке.
Сергей молчал, разглядывая цифры в блокноте.
— Ты хочешь сказать, что больше не будешь помогать? — спросил он осторожно.
— Хочу сказать, что мой лимит исчерпан. — Светлана закрыла блокнот. — Твоя мама — не моя мама. Огород — не мой огород. А отпуск у меня один в году. И больше никогда не будет заканчиваться мазями от комариных укусов и тазами с клубникой, которую нужно переработать на варенье.
— Но как же мама справится одна?
— У твоей мамы есть взрослый сын. Есть соседи. Есть возможность нанять работников или продать участок, если он стал непосильной ношей. Вариантов много, и я в этом списке больше не фигурирую.
Муж пытался возражать, напоминал о семейных обязанностях, говорил, что так не принято. Но Светлана была непреклонна. Объяснила, что готова помочь в критических ситуациях — если свекровь заболеет или случится чрезвычайная ситуация. Но рутинные дачные работы отныне не ее проблема.
— А если я поеду к маме один? — спросил Сергей.
— Твое право. Это твоя мама и твой выбор.
— А ты?
— А я буду проводить отпуск там, где хочу. Море, горы, экскурсии. То, ради чего работаю весь год.
С тех пор супруги ездили в отпуск порознь. Сергей — к матери на дачу, Светлана — туда, куда давно мечтала попасть. Развод не понадобился, хотя отношения изменились кардинально. Жили как соседи, которые давно перестали слышать друг друга, но по привычке делили одну квартиру.
Через год Светлана съездила в Карелию, через два — в Крым. Потом была Золотое кольцо, Байкал, Камчатка. Фотографии из поездок размещала в социальных сетях, получала восторженные комментарии от коллег и подруг. Некоторые даже начали планировать совместные путешествия.
Сергей продолжал каждый отпуск проводить на даче. Забор починил, теплицу обновил, даже новые грядки разбил. Свекровь была довольна — сын регулярно приезжал, помогал, не жаловался. А Светлана стала для нее просто женщиной, которая «работает и живет своей жизнью». Претензий больше не было — стало ясно, что давление не работает.
Иногда Светлана думала о том, что могло бы быть иначе. Если бы Сергей с самого начала понимал границы, уважал ее планы, не считал жену бесплатной рабочей силой для своей семьи. Но время показало — люди меняются редко. Привычка командовать и распоряжаться чужим временем сидела в муже слишком глубоко.
Зато теперь у Светланы была уверенность: никто не имеет права распоряжаться ее отдыхом. Отпуск — это святое. И тот, кто попытается его отнять или испортить, получит жесткий отпор. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить единственные свободные недели в году на чужие огороды и навязанные обязательства.
