— Несправедливо! Я тоже дочь, и у меня права такие же, как и у тебя! — закричала Аня, размахивая руками и топая ногами.
— Раньше надо было думать, милая сестрица, — спокойно возразила Лида, не отрывая взгляда от документов. — Иди с этим вопросом к маме. Она тебе объяснит, почему так «нешуточно» вышло. Хотя… впрочем, знаешь что? Не утруждайся. Мы обе прекрасно понимаем, что справедливость — понятие относительное.
— Ты что, издеваешься надо мной?! — взвизгнула Аня. — Думаешь, раз папаша тебе всё завещал, можешь глумиться?
— Глумиться? — Лида наконец подняла голову и посмотрела на сестру с лёгкой усмешкой. — Дорогая моя, я просто констатирую факты. Когда отец умирал, ты сказала, что он тебе «никто». Когда узнала о наследстве — вдруг вспомнила о родственных связях. Удивительная метаморфоза, не правда ли?
Это была ирония. Мать сестёр не только не собиралась ничего объяснять, она ещё и точно так же топала ногами и возмущалась вопиющей несправедливостью, алчностью и хитростью Лиды. «Чему удивляться? Она всегда была на стороне Ани, — думала Лида. — Только мне теперь от этого ни горячо, ни холодно. Я уже не та маленькая девочка, которой можно было командовать. Я стала взрослой. И независимой — благодаря отцу…»
— Ты забыла, как мы росли вместе, как играли! — попыталась Аня сыграть на чувствах.
— Играли? — Лида откинулась на спинку кресла. — Ты имеешь в виду те игры, где подслушивала мои разговоры и докладывала матери? Или когда портила мои вещи? Простительные детские шалости, конечно.
В разговор вмешалась соседка тётя Валя, которая зашла за солью:
— Девочки, что за крики? В подъезде слышно!
— А, тётя Валя! — обрадовалась Аня. — Вы как раз вовремя. Скажите, справедливо ли, что одна дочь получает всё наследство, а вторая — ничего?
— Ну… — замялась соседка, — наверное, отец лучше знал, кому что оставить…
— Вот именно, — кивнула Лида. — Папа был человеком мудрым. Он помнил, кто навещал его в больнице, а кто сказал: «На похороны ехать не буду, он мне никто».
Много лет назад.
— Лида! Ты что, подслушивала?! Ах ты, маленькая пройдоха! А ну подойди-ка сюда! — кричала мать, Людмила Петровна, зажав в руке телефонную трубку. — Только попробуй отцу рассказать — голову с плеч снесу!
Девочка Лида, тихонько притаившаяся в коридоре у приоткрытой кухонной двери, бросилась опрометью в детскую и закрыла за собой дверь. Сидевшая за столом младшая сестрёнка Аня удивлённо посмотрела на неё. У Лиды, прижавшейся к двери, от страха гулко стучало сердце и тряслись коленки. Минуту постояв и поняв, что мать не собирается её догонять, девочка осторожно выглянула в коридор и тут же услышала милое щебетание матери по телефону. Та продолжала разговор.
— Что случилось? — шёпотом спросила Аня.
— Ничего особенного, — буркнула Лида. — Мама просто… занята важным разговором.
Сестре Лида ничего подробного не стала говорить, считая, что та ещё мала для таких вещей. «Чего там, семилетка глупая, — думала девочка. — Что она понимает?» Зато сама Лида понимала. Она была на пять лет старше сестры и догадывалась, что мать разговаривает с мужчиной. И это было не в первый раз. А разговаривала она с ним так, словно они очень близки. Очень. От некоторых услышанных фраз у девочки даже запылали щёки…
Тут в дверях появилась Людмила Петровна, похоже догадалась, что её разговор подслушивают:
— Лида, подойди сюда! Немедленно!
— Мам, я ничего такого не слышала, — поспешно сказала девочка.
— То-то же! И запомни раз и навсегда: что происходит в этом доме — остаётся в этом доме. Поняла?
— Поняла, — кивнула Лида, но про себя подумала: «А что папе-то нельзя знать?»
Впервые она стала свидетельницей такого разговора, когда однажды раньше вернулась с прогулки, а мать просто не услышала, как открылась входная дверь. Аня же в тот момент была на занятиях по рисованию. Лида не сразу осознала, что мама разговаривает не с отцом, а с каким-то чужим мужчиной. Лида была девочкой серьёзной, и родители доверяли ей ключи. Она сама открывала и закрывала входную дверь, ходила в магазин и приводила домой из школы младшую сестру-первоклашку. Лида разогревала еду, и они с сестрой обедали. Потом делали уроки и помогали по хозяйству.
Людмила Петровна приходила с работы рано. Она работала на вредном производстве, и рабочий день у неё был укорочен. А отец, Валерий Иванович, заканчивал работу поздно, и мать часто сокрушалась, что «никуда с ним не пойти, ни о чём не поговорить, да и заработок его никуда не годится».
— Что толку с него? — раздражённо говорила она, когда отца ещё не было дома. — Приползёт уставший, поест, телевизор посмотрит и спать. А завтра опять на свою дурацкую работу. И ведь не хочет оттуда уходить — нравится ему, тьфу! А я хочу культурно отдыхать. Ходить в кино, театры, на выставки. А он даже в выходные никуда не хочет. Видите ли, ему отдыхать надо! Раз не хочет — буду одна развлекаться!
К слову, зарабатывала Людмила Петровна не больше мужа. Но командовала в доме она. Часто попрекала и унижала супруга, даже не стесняясь детей.
— Мама, а мы? Мы тоже хотим в кино, — спрашивали девочки.
— Вы учитесь, уроки делайте, а потом спать. Куда вам на вечерний сеанс? Это для взрослых, — отмахивалась мать. — У детей свои заботы должны быть, а не развлечения всякие.
И всё чаще Людмила Петровна устраивала себе досуг без мужа. А потом Лида стала слышать эти «милые» разговоры по телефону. Мама щебетала и заливисто хохотала, была совсем не такой, как с отцом. А потом стала исчезать на весь вечер, почти каждый день. Отец приходил с работы, молча ужинал и отправлялся смотреть телевизор. Сначала он ещё спрашивал, где мама, а потом перестал.
— Пап, а где мама? — как-то спросила Лида.
— У неё… дела важные, — устало ответил Валерий Иванович. — Ужинать будете?
Пару раз Людмила Петровна устроила ему скандал, суть которого сводилась к тому, что она не обязана перед ним отчитываться. И что квартира эта её, и он пришёл сюда примаком, и что денег он получает мало, потому пусть молчит «в тряпочку».
— Ты что, думаешь, я тебе отчитываться должна, где бываю?! — орала она. — Квартира моя, деньги я зарабатываю, а ты тут квартирант! Так что помалкивай!
— Людмила, дети слышат, — тихо говорил отец.
— А пусть слышат! Пусть знают, кто в этом доме хозяин!
Маленькая Аня засмеялась, услышав про «тряпочку», а Лида сердито посмотрела на неё, не находя ничего смешного. Ей было жаль отца, который ничего не мог возразить матери. А ещё, будучи уже подростком, она осознавала, чем эти скандалы могут закончиться.
«Развод… Папа и мама наверняка разведутся», — думала Лида и плакала. Ей было жаль отца, себя, сестру, и она очень грустила.
***
Девочка не ошиблась. В один из дней Людмила Петровна устроила мужу очередной грандиозный скандал, придравшись к тому, что он купил в магазине не то, что она просила.
— Написала на бумажке, всё объяснила, как для дурачка, а ты всё равно совершил глупость! — визжала она. — Ну как с тобой жить?! Всё! Я подаю на развод. Ты совершенно никчёмный человек. Я не хочу с тобой находиться под одной крышей!
— Мама, не надо, — попросила Лида.
— Молчи! Не твоё дело! — огрызнулась Людмила Петровна. — Твой батюшка совсем обнаглел. Думает, что раз женился, то можно ничего не делать. Ошибся!
***
Вспоминая этот разговор много лет спустя, Лида понимала, что матери просто нужен был повод выгнать отца. Она, вероятно, мечтала связать жизнь с тем мужчиной, с которым щебетала по телефону. Но не получилось. Похоже, общение с ней его устраивало, пока мать была замужем, и он не собирался жениться на женщине с двумя детьми.
Отец ушёл на съёмную квартиру, потом познакомился с одинокой женщиной и переехал к ней. Алименты на девочек он платил исправно, только общаться с ними нормально не получалось. Предприняв неудачную попытку устроить личную жизнь и, вероятно, решив, что с Валерием жить было удобнее, Людмила Петровна «переобулась» и попыталась вернуть бывшего мужа, но не тут-то было. Валерий Иванович наотрез отказался вести разговоры с бывшей супругой на эту тему. Он не хотел с ней встречаться и уж тем более возвращаться.
— Валер, ну подумай здраво, — уговаривала его по телефону Людмила Петровна. — Дети скучают. Да и я… поняла свои ошибки.
— Слишком поздно, Люда, — отвечал он спокойно. — У меня теперь другая жизнь.
— Значит, какая-то баба тебе дороже родных детей?!
— Не позволю так выражаться. Разговор окончен.
Тогда Людмила Петровна разозлилась и стала настраивать против него детей.
— Видите, девочки, каков ваш папаша? Бросил нас ради первой встречной! — ядовито говорила она. — А мы тут бедствуем, а ему всё равно!
Тем временем Лиде исполнилось пятнадцать, и девочка стала вполне самостоятельной. Ничто не могло повлиять на её решение видеться с отцом, в отличие от Ани, легко принявшей позицию матери и обвинявшей отца во всём.
— Папа, а почему мама говорит, что ты нас бросил? — спросила Лида при встрече.
— Потому что ей так удобнее, дочка, — грустно ответил Валерий Иванович. — Я вас не бросал. Я просто не могу больше жить с вашей мамой.
— А я могу к тебе приезжать?
— Конечно. Всегда.
***
А вернувшись домой, мать спросила:
— Ну что? Чем там тебя папаша родной покормил? Пустым супчиком или подгорелой картошкой? Он ведь сроду не умел готовить! Или кто там ему теперь готовит? — часто подкалывала Лиду мать. — Предательница ты, Лида. Может, хочешь отправиться жить к отцу? Что? Не приглашают? То-то же! Не нужна ты там. Мать кормит, поит, одевает, а ты всё к нему таскаешься, неблагодарная…
— Мам, я просто навещаю папу. Это же нормально, — тихо отвечала Лида.
— Нормально? Я же говорю он нас бросил! И ты теперь туда бегаешь, как собачонка верная! — возмущалась Людмила Петровна. — А что он тебе даёт? Копейки жалкие да обещания пустые!
Лида молчала, понимая, что спорить бесполезно. Мать уже настроила против неё и младшую сестру Аню.
— Лида опять к папке ездила, — докладывала Аня матери после каждой Лидиной отлучки. — Вчера видела, как она в автобус садилась. А сегодня какая-то весёлая пришла.
— Вот гадина! — шипела Людмила Петровна. — Там её развлекают, а здесь она морду воротит от всего!
Лида стала скрывать свои визиты к отцу, но младшая сестра частенько подслушивала и подглядывала, а потом докладывала матери. Они обе злились и обсуждали Лиду. Мало-помалу старшая дочь становилась изгоем в семье. К ней сформировалось такое же отношение, как когда-то к отцу.
— Лидка, ты чего такая скрытная стала? — спросила как-то Аня, когда они остались наедине. — Мы же сёстры.
— Сёстры не доносят друг на друга, — спокойно ответила Лида.
— Я просто маме рассказываю, что вижу.
— Именно. А видишь ты только то, что хочешь увидеть, — Лида посмотрела на сестру с грустью. — Жаль…
Жить вместе с отцом Лида и правда не могла, хотя подумывала об этом. Но новая супруга отца (а он женился официально) была категорически против.
— Валера, я не против того, чтобы ты встречался с дочерью, но жить с нами она не может, — категорично заявила новая жена. — У меня нервы не выдержат этих семейных драм.
— Зина, она же ребёнок ещё, — пытался урезонить супругу Валерий Иванович.
— Ребёнок с характером бывшей жены! Нет уж, увольте. Встречайтесь где хотите, но не дома.
Кроме того, в однокомнатной квартире было действительно тесно.
Отец дарил Лиде подарки, которые иногда было трудно скрыть от сестры и матери. Если крохотное серебряное колечко с аметистом Лиде до поры удавалось прятать, то симпатичную куртку, подаренную на день рождения, прятать было сложно, да и не хотелось — настолько она была красива.
— О-о-о, смотри-ка, какая модница! — едко прокомментировала появление Лиды в новой куртке Людмила Петровна. — Небось папочка подарочек преподнёс? А на что он такие деньги тратит, интересно? На алименты жалуется, а на обновки дочурке любимой средства находятся!
— Красивая куртка, — признала Аня, но тут же добавила с завистью: — А мне что, ничего не полагается? Я тоже его дочь!
— Если хочешь, можешь тоже с ним встречаться, — предложила Лида.
— Да ну его! Мне мама запретила, — отмахнулась Аня.
Лида удивлялась, как отцу удалось угадать с размером, но вещь села идеально и очень шла ей. Мать и сестра скрежетали зубами при виде обновки и отпускали колкости в адрес Валерия Ивановича. А потом, когда Лида стала носить куртку, она однажды обнаружила, что карманы внутри продырявлены. Маленький, но очень подлый поступок. Кто это сделал — мать или сестра, — она выяснять не стала, просто тихонько зашила подкладку и надеялась, что подобное не повторится.
— Что ж ты куртку-то не носишь? — спросил как-то отец.
— Ношу, пап. Просто сегодня тепло, — соврала Лида, не желая расстраивать его рассказом о порче.
***
Шли годы. Девчонки повзрослели. Лида получила образование, устроилась на работу и вышла замуж. Перебралась жить к супругу, вскоре у неё родилась дочь Маша.
— Наконец-то избавились от этой змеи подколодной! — злорадно заявила Людмила Петровна Ане после отъезда старшей дочери. — Пусть теперь мужу мозги выносит своими фокусами!
— А вдруг она счастливая будет? — неуверенно спросила Аня.
— Да что ты! С её-то характером! Она ещё помучается, вот увидишь.
Позже замуж вышла и Аня, тоже покинув отчий дом, но её семейная жизнь быстро распалась. Аня вернулась к матери с двумя крошечными сыновьями-погодками.
— Ну вот, я же говорила! — встретила её Людмила Петровна. — Современные мужики — все сволочи! А ты меня не слушала, замуж торопилась!
— Мам, мне теперь жить где? — жалобно спросила Аня, качая на руках плачущего сына.
— А куда деваться-то? Живи. Только чтобы эти орлы мне мозги не выносили своими воплями! — Людмила Петровна была не в восторге и часто выходила из себя.
Она так и не устроила личную жизнь, превратившись в вечно ворчливую и недовольную женщину. Хотя она любила Аню, жить с ней под одной крышей не стремилась и постоянно упрекала при любом поводе.
— Опять эти твои сопляки всю ночь орали! — возмущалась она по утрам. — Я на работу невыспавшаяся иду!
— Мам, ну дети же маленькие, что делать? — оправдывалась Аня.
— А думать надо было раньше! Рожать-то не у бабки в деревне!
Дети Ани шумели и баловались, заниматься с ними никто не хотел: Людмила Петровна работала, Аня же пыталась трудиться на дому, одновременно присматривая за малышами. Словом, атмосфера дома стояла тяжёлая.
Лида изредка общалась и с сестрой, и с матерью, зная о тамошних делах.
— Как дела, Ань? Как малыши? — спрашивала она при редких телефонных разговорах.
— Да как… Тяжело. Мать постоянно недовольна, дети болеют, денег не хватает, — жаловалась Аня.
— А может, попробуешь наладить отношения с папой? Он ведь дедушка теперь.
— Ты что! Мать убьёт меня и выгонит из дома! Лучше не предлагай, — испугалась Аня.
Новости Лида передавала и при встречах отцу: они поддерживали отношения. Вторую супругу Валерия Ивановича забрала серьёзная болезнь, и он, овдовев, жил совершенно один, став полноправным владельцем своей уже двухкомнатной квартиры.
— Пап, тебе не одиноко? — спрашивала его Лида во время визитов.
— Привык уже. Зато спокойно стало, — отвечал Валерий Иванович. — А как твоя сестра? Совсем взрослая, наверное, стала?
— Замуж выходила, но развелась. Теперь с мамой живёт, двоих сыновей растит.
— Внуки… А я их и не видел ни разу, — грустно вздыхал отец.
***
Лида продолжала навещать отца, теперь привозя и дочь. Валерий Иванович души не чаял во внучке.
— Дедушка, а почему у меня только один дедушка? — спрашивала маленькая Маша. — У Кати в садике два дедушки есть.
— Так бывает, солнышко. Зато я тебя за двоих люблю, — отвечал Валерий Иванович, обнимая внучку.
— А где живёт тётя Аня? Почему мы к ней не ездим?
— Она далеко живёт, — уклончиво отвечала её мама.
С мужем Денисом вместе не приезжала, так как он не желал общаться с её роднёй, поддерживая связь лишь со своей.
— Зачем мне знакомиться с этим твоим отцом? — раздражённо говорил Денис. — У меня своих родственников хватает. К тому же он же вас бросил в детстве.
— Он не бросал, они с мамой развелись, — пыталась объяснить Лида.
— Какая разница! Мне этот цирк не нужен.
И однажды, по воле случая, это общение с родственниками мужа стало слишком тесным. Настолько тесным, что мать и сестра Дениса перебрались к ним жить. У родственников мужа случилась беда: наводнение, и дом пострадал. Пока шёл ремонт, свекровь и золовка Лиды, жившие вместе, вынуждены были искать временное пристанище.
— Лида, ты же понимаешь, что это временно, — сказал Денис, объявляя о предстоящем переезде. — Куда им деваться?
— Конечно, понимаю. Люди в беде, — согласилась Лида, не предполагая, во что выльется это соседство.
С роднёй мужа Лида не ужилась. Постоянно вспыхивали ссоры.
— Лида, а почему у вас в доме такой беспорядок? — с порога заявила свекровь Тамара Николаевна. — Ребёнок маленький, а игрушки везде разбросаны!
— Маша играла, я ещё не успела убрать, — оправдывалась Лида.
— Ты же весь день дома сидишь! — подхватывала золовка Света. — Вот у меня, когда дети были маленькие, дома всегда блестело!
— А готовить-то кто будет? — продолжала наступление Тамара Николаевна. — Денис с работы придёт голодный, а тут пустые кастрюли!
— Я же работаю тоже, — робко возражала Лида.
— Работа работой, а семья — прежде всего! — отрезала свекровь. — Женщина должна создавать уют в доме!
Мать Дениса высказывала невестке массу претензий, а золовка поддакивала. Хуже всего было то, что муж не защищал Лиду, а напротив, вместе с матерью начинал её упрекать.
— Мама права, Лида, — говорил Денис. — Ты действительно стала какая-то неорганизованная. Раньше такого не было.
— Раньше у нас дома не жили посторонние люди! — не выдержала однажды Лида.
— Это моя мать и сестра! Какие они посторонние?! — возмутился Денис. — Ты их уважать должна!
— Я уважаю, но имею право на собственное мнение в собственном доме!
— В нашем доме! И здесь живут мои родственники, так что следи за языком! — рявкнул муж.
Выдержать это оказалось невыносимо, и Лида с дочкой сбежали к Валерию Ивановичу.
— Пап, можно нам у тебя пожить немного? — попросила она, появившись на пороге с чемоданом и заплаканной Машей.
— Конечно, доченька! Проходите, — обрадовался Валерий Иванович. — Что случилось?
— Потом расскажу. Очень устала.
***
Муж Лиды не раз показывал себя с худшей стороны за время брака. Находясь в декрете с новорождённой дочерью Машей, Лида терпела его упрёки в том, что тратит слишком много, не готовит и плохо убирается. То, что малышка требует времени и внимания круглосуточно, мужа не убеждало. Он твёрдо считал, что в декрете женщины отдыхают, будто в отпуске.
— Чего тебе делать?! — возмущался Денис, расхаживая по комнате. — Ребёнок маленький, поел и спит. Поспал — опять поел. Гулять на улице — развлечение сплошное. Сиди себе на лавочке с коляской да в телефон пялься. А ты что — марафон бежишь? Почему ты ничего не успеваешь? И куда ты деваешь деньги?! На что их тратишь?!
— На памперсы, смеси, лекарства для Маши, — тихо отвечала Лида, качая капризничающую дочку. — Ты же видишь, сколько всего нужно малышу…
— Да брось ты! — махнул рукой Денис. — Подгузники — это что, золотые? А смесь что, из трюфелей делают? Ты просто не умеешь экономить! Моя мать двоих детей растила и никогда не жаловалась!
— Твоя мать жила в другое время, — осмелилась возразить Лида. — Да и бабушка ей помогала. А я одна с ребёнком…
— Одна?! — взорвался Денис. — А я что, призрак? Я работаю с утра до ночи, чтобы вас обеспечить! А ты тут сидишь, как барыня, и ещё жалуешься!
Лида обижалась, плакала, пыталась объяснить, но возразить ей было особенно нечего. Она жила на территории мужа и, имея кроху, находилась в полной зависимости от его настроения и кошелька.
— Может, к моим родителям на время переедем? — как-то раз предложила она. — Папа помог бы с ремонтом детской, или может к маме попробовать…
— Не надо мне твоих родственничков подсовывать! — отрезал Денис. — Живи здесь и радуйся. Не всем так везёт.
Пока Лида не ушла в декрет, упрёков практически не было — у неё была хорошая зарплата, и она наравне с мужем участвовала в семейном бюджете. Но стоило Денису стать единственным кормильцем, как начался настоящий террор. Каждая купленная пачка печенья становилась поводом для скандала, каждая неубранная игрушка — доказательством её лени.
— Знаешь, в чём твоя проблема? — как-то вечером заявил Денис, глядя на разбросанные детские вещи. — Ты разбалованная. Привыкла, что всё само собой делается. А теперь реальность показывает, кто ты есть на самом деле.
Лида всё чаще думала, что ошиблась в выборе спутника жизни. После декрета, впрочем, стало легче. Лида снова вышла на работу, маленькая Маша пошла в садик, и семейная жизнь более-менее наладилась. Однако Лида помнила все придирки мужа, и обида не проходила. Они часто ссорились и давно не спали вместе.
