— Максим, ты не поверишь, но нам снова не хватает, — вздохнула Света, поправляя выбившуюся прядь волос.
Высокий мужчина присел рядом. Нежно обняв жену за плечи, он попытался ободрить её улыбкой.
— Не переживай. Что-нибудь придумаем.
За окном шелестела листва, напоминая о беззаботных студенческих годах. Казалось, это было целую вечность назад. Лёгкий ветерок колыхал занавески, принося прохладу в душную комнату.
— Помнишь, как мы мечтали о безоблачном будущем? — тихо спросила Света, её взгляд затуманился, погружаясь в воспоминания.
Максим усмехнулся, потирая небритый подбородок. Реальность оказалась куда суровее их наивных фантазий.
— Ещё бы! Думали, что весь мир у наших ног, а он, оказывается, только и ждёт, чтобы по нам пройтись, — с горьковатой иронией заметил он.
В соседней комнате раздался детский плач, разрезая тишину квартиры. Молодая мать вскочила, но муж остановил её, положив руку на плечо.
— Сиди, я сам. Ты и так весь день с ней возишься, — сказал он мягко, но настойчиво. — Отдохни хоть пять минут.
Пока Максим успокаивал дочурку, Света вновь погрузилась в невесёлые мысли. Как же они докатились до такой жизни? Света рассеянно водила пальцем по краю кофейной чашки, погружённая в свои переживания.
— Может, стоит подумать о переезде? — осторожно предложил вернувшийся супруг, нарушая затянувшееся молчание.
Женщина вздрогнула, словно очнувшись от забытья. Эта идея казалась ей неприемлемой, но выбора не оставалось.
— К твоей маме? Ты это серьёзно? — в голосе Светы звучало недоверие и лёгкий страх.
Максим присел на край стула.
— Идеального варианта нет, солнце. Но что нам ещё остаётся? — он поднял взгляд на жену, ища поддержки. — Это временное решение, пока не встанем на ноги. Я знаю, Галина Степановна… специфична, но крыша над головой – не роскошь сейчас.
Света закусила губу. Мысль о потере независимости угнетала её.
— Твоя мама хорошая женщина, но… её понятия о личном пространстве и наших потребностях могут не совпадать, — она замолчала, не в силах закончить фразу.
Максим встал и подошёл к окну, вглядываясь в сумерки за стеклом. Его силуэт чётко вырисовывался на фоне тёмного неба.
— Я понимаю твои сомнения, Свет. Обещаю, сделаю всё, чтобы этот период прошёл максимально безболезненно для нас обоих, — его слова прозвучали как клятва.
В комнате воцарилась тишина. Каждый из супругов погрузился в свои мысли, пытаясь найти выход из финансовой пропасти.
Света подошла к мужу и обняла его сзади, прижавшись щекой к его спине.
— Хорошо, миляга. Давай попробуем, — тихо произнесла она, сдаваясь под натиском обстоятельств, но в голосе слышалась надежда на его защиту.
Максим развернулся и крепко обнял жену, зарывшись лицом в её волосы.
— Вместе справимся, котёнок. Всегда справлялись.
Максим у матери.
Мягкий свет лампы окутывал бежевые стены комнаты теплым сиянием, подчёркивая благородные очертания старинной деревянной мебели. Лёгкий аромат корицы и ванили витал в воздухе. Максим нервно теребил рукав свитера, собираясь с духом. Его голос дрогнул, когда он наконец решился задать вопрос:
— Мам, можно мы со Светой и Дашей к тебе переедем? На время, пока не решим жилищный вопрос.
Галина Степановна глубоко вздохнула, словно взвешивая все «за» и «против» в своей голове.
— Что ж, твоя комната пустует, — пожала она плечами после долгой паузы, её тон был ровным, без особого энтузиазма. — Переезжайте, если другого выхода нет. Только учтите, порядок люблю. И тишину после девяти.
На лице Максима засияла улыбка, смешанная с облегчением.
— Спасибо, мам! Ты лучшая! Мы постараемся не мешать.
Вскоре в комнату вошла Света.
— Галина Степановна, огромное вам спасибо, — улыбнулась невестка, стараясь выглядеть максимально приветливо. — Даша спокойная девочка, проблем не доставит. И по хозяйству я помогу.
Свекровь окинула внимательным, оценивающим взглядом стройную фигуру Светы. В глубине души она была рада предстоящему переезду сына, хотя и старалась не показывать этого слишком явно.
— Надеюсь, малышка не слишком шумная, — хмыкнула Галина Степановна с отчётливой иронией. — А то знаю я этих карапузов – сплошные крики да бардак. Моя Юля вон тоже ангелом казалась.
Света рассмеялась, махнув рукой, но в глазах мелькнула тень:
— Что вы, она у нас тихоня! Кстати, как там Юля с Никитой? Долго не звонила?
При упоминании дочери лицо свекрови мгновенно просветлело. Она с воодушевлением начала рассказывать о пятилетнем внуке, её глаза заблестели, а голос наполнился неприкрытой нежностью.
— О, Никитушка мой! Умница необыкновенная! Уже буквы знает, стихи читает! Юля водит его в эту… как её… элитную школу развития. Деньги, конечно, бешеные, но для внука ничего не жалко!
Невестка слушала, кивая и стараясь скрыть лёгкую обиду и горечь. «Ну конечно, любимая доченька и гениальный внук, — промелькнуло в её мыслях. — А нашему Максиму и комнату-то выделили по остаточному принципу». Вслух же она лишь вежливо заметила:
— Какой развитый мальчик. Рады за них.— Так она не первая, да? — зло спросила Оксана мужа. — Сколько их у тебя было? Сколько ты совратил?
Спустя неделю семья Максима переехала в квартиру Галины Степановны. Просторная «трёшка» в сталинке радовала глаз высокими потолками и широкими окнами. Старинная лепнина придавала помещению особый шарм.
Света сразу взялась за домашние дела с почти маниакальным энтузиазмом. Она натирала до блеска старинный паркет, вкладывая в работу всю свою энергию и старание, словно пытаясь доказать свою нужность.
— Эй, чистюля, передохни! — крикнул Максим, заглянув на кухню, где жена драила плиту. — Ты же не уборщица на почасовой оплате.
— Почти закончила! — отмахнулась Света, не отрываясь от работы. — Хочу, чтобы всё сияло. Чтобы ни у кого претензий не возникло.
Свекровь с одобрительным видом наблюдала за невесткой из дверного проёма.
— Работящая, — констатировала она, но в тоне слышалось скорее удовлетворение от наличия бесплатной рабочей силы, чем искренняя похвала. — Главное, азарт этот недолгим не окажется.
Вечерами Галина Степановна гуляла с маленькой Дашей. Они неспешно прогуливались по тенистому двору. Света часто делилась первыми впечатлениями с подругами по телефону, стараясь не слышать критических замечаний свекрови сквозь стену.
— Везёт же некоторым! — завистливо вздыхали приятельницы. — Нам бы такую золотую свекруху – и с ребёнком посидит, и квартира большая.
Молодая мама лишь пожимала плечами, стараясь выглядеть скромно, но внутри росло беспокойство:
— Ну, золотой её назвать сложно… Но да, помогает. Просто нужно… терпение и дипломатия. Много дипломатии.
Шли месяцы. Постепенно начальный энтузиазм Светы стал уступать место будничной рутине и нарастающему раздражению. Ей всё чаще недоставало личного пространства, ощущения себя хозяйкой в доме. Галина Степановна, в свою очередь, стала чаще ворчать по поводу разбросанных игрушек, поздних ужинов и того, что «ребёнок должен спать, а не топать по паркету в десять вечера».
— Макс, ты слышал, что она сегодня сказала? — шептала Света мужу вечером в их комнате. — «У вас тут не цыганский табор, чтобы вещи где попало валялись!» Это про Дашину куклу на диване!
— Знаю, солнышко, знаю. Она просто привыкла к своему порядку. Потерпи ещё чуть-чуть. Я ищу варианты, обещаю. Скоро мы отсюда вырвемся.
— «Скоро» – это когда? Я уже начала задыхаться в этих её безупречных порядках!
***
Прошло время.
Вечерние тени удлинялись, накрывая город мягким покровом. В комнате, где сидел Максим, воздух казался густым от невысказанного.
— Максимка, у меня плохие новости, — тихо произнесла Галина Степановна, остановившись в дверном проёме.
Встревоженный сын поднял глаза на мать.
— Ты заболела? — спросил он, напряжение сковывало горло.
Пожилая женщина покачала головой, и морщины на её лице, казалось, стали глубже, отпечаток усталости.
— Нет, сынок. Юля подаёт на развод.
Максим застыл. Из кухни выглянула его жена Света, её лицо выражало смесь удивления и сочувствия.
— Как же так? — прошептала невестка. — Они же были такой хорошей парой. Казалось, на века.
Муж глубоко выдохнул.
— Жизнь непредсказуема, всякое бывает, — произнёс он с натянутой философской смиренностью, которой явно не ощущал.
Галина Степановна поджала губы, явно недовольная реакцией сына.
— Дело не в философии, сынок. Юля с Никитой переезжают ко мне. Сегодня.
Максим пожал плечами, бросив взгляд на жену, ища поддержки.
— Ну и замечательно. В тесноте, да не в обиде. Пусть поживут.
Света молча кивнула, соглашаясь с мужем, но в её глазах мелькнула тень беспокойства. Свекровь нахмурилась ещё сильнее, словно готовясь нанести решающий удар.
— Ты, как обычно, не вник в суть, — её голос зазвенел ледяной колкостью. — Им нужны отдельные комнаты. Никита уже не маленький, он не может жить с матерью ему нужна отдельна комната.
Мужчина удивлённо вскинул брови, не понимая, к чему клонит мать.
— А почему они не могут жить вместе? Комната-то большая. Или Юля вдруг стала принцессой на горошине?
Галина Степановна всплеснула руками, словно объясняя очевидное туповатому ребёнку.
— Так не положено! Мальчику нужно личное пространство! Это же элементарно!
Света робко подала голос, её слова прозвучали как шёпот:
— И что нам теперь делать? Где нам… разместиться?
Свекровь выпрямилась, расправив плечи, и выдала с ледяной отчётливостью:
— Вам придётся съехать. Освободить обе комнаты.
Максим резко вскочил с дивана.
— Что за бред ты несёшь, мать?! — взорвался он, голос эхом отразился от стен. — Это наш дом! Вернее, твой, но мы же здесь живём!
Галина Степановна, обычно спокойная, тоже повысила голос:
— Я вас приютила на полгода, милостивые государи! Даше уже год, у вы оба работаете! Деньги должны быть! Пора бы и о своём гнёздышке подумать!
— Да как ты можешь нас просто вышвырнуть?! Мы же семья! Твой сын, твоя внучка! — Максим ткнул пальцем в сторону Светы, стоявшей бледной.
Света попыталась вставить мягкое слово:
— Может, Юля с Никитой могут занять большую комнату? Мы как-нибудь ужмёмся в маленькой, пока…— Тебе за столом делать нечего. Мой день рождения, твоё место на кухне, — заявил муж жене
Свекровь отрезала резко, не оставляя места для возражений, словно рубанула топором:
— Нет. Вы должны съехать. Точка. Решение принято. Юля завтра приезжает.
Максим, не в силах больше спорить, сдавленно выдохнул и, отвернувшись, ушёл в свою комнату. Там Света уже молча складывала вещи в чемодан, её движения были механическими, отрешёнными.
— Ты куда? — удивлённо спросил он, остановившись на пороге.
Жена подняла на него обиженные, влажные глаза:
— К родителям. У них тесно, чертовски тесно, но временно перекантуемся там. Другого выхода я не вижу. Разве что под мостом.
Мужчина кивнул, всё ещё ощущая, как злоба клокочет где-то под рёбрами.
— Хорошо, позвони им. Снимем квартиру на днях. Любую, лишь бы отсюда.
Света быстро созвонилась с родителями, получив их вымученное согласие. Галина Степановна, услышав о спешном отъезде, попыталась подойти, её жест был неуклюжим:
— Давайте я вам хоть вещи соберу… Помогу упаковать…
Невестка и сын синхронно, почти машинально отказались:
— Не стоит, мы сами справимся, — холодно, без интонации ответил Максим, не глядя на мать.
Пожилая женщина обиженно поджала губы, её щёки покрылись пятнами.
— Сынок, ты неправильно всё понял… Я же хотела как лучше…
Мужчина резко обернулся, перебивая, стараясь говорить спокойно:
— Спасибо, что приютила нас на полгода. Это было… ценным опытом. Мы уезжаем. Сейчас.
С этими словами они начали выносить вещи, спешно грузя их в такси, оставляя ошарашенную, вдруг ссутулившуюся Галину Степановну наедине с гулкой тишиной опустевшей квартиры и своими мыслями.
***
Монотонный стук дождевых капель по подоконнику съёмной однушки лишь подчёркивал унылую атмосферу. Воздух пахло сыростью и дешёвым клеем от новых, но уже криво повешенных обоев.
Максим с досадой отшвырнул замиравший телефон на диван.
— Опять «родственница» названивает, — процедил он сквозь зубы, сжатые в бессильной злобе. — Наверное, хочет удостовериться, что мы не вернёмся.
Света, качая на руках засыпающую Дашу, глубоко вздохнула.
— Может, всё же стоит ответить? — робко предложила она. — Хотя бы чтобы сказать… что мы живы. А то вдруг вызовет полицию «искать пропавших».
Максим резко обернулся к ней, глаза сверкнули.
— Чтобы снова выслушивать её перлы про неблагодарность и как мы её «обокрали» теплом? Спасибо, объелся! — выпалил он. — Пусть тоскует в своём идеально расставленном по линеечке царстве.
Малышка Даша, ощущая напряжение между родителями, захныкала, уткнувшись личиком в плечо матери. Света, с материнской нежностью прижала дочурку, зашептала ей что-то ласковое на ухо. Максим, увидев испуганное лицо дочери, ощутил острый укол вины прямо под сердце.
— Прости, солнышко, — его голос внезапно сдавило, стал тише, мягче. — Папа просто… выдохся от этого цирка с дрессированными медведями. Совсем.
Света ободряюще улыбнулась ему сквозь усталость.
— Зато у меня есть потрясающие новости, которые могут всё изменить, — сказала она. Она аккуратно положила задремавшую Дашу в кроватку и протянула мужу глянцевый журнал с недвижимостью.
Максим удивлённо приподнял бровь, взял журнал.
— Неужели нам хватит? — спросил он, и в его голосе прозвучала робкая, почти невероятная надежда. Он ткнул пальцем в ценник. — Это же… серьёзная сумма.
Света кивнула, сияя от сдерживаемой радости, глаза её горели.
— С твоим последним повышением, моей надбавкой и нашими накоплениями… Мы потянем ипотеку на эту двушку! Рассчитала. Тянем! — Она чуть не подпрыгнула от восторга.
Пара углубилась в изучение вариантов, расчёты, встречи с банковским менеджером, и вскоре мечта, казавшаяся фантастической ещё месяц назад, стала реальностью. Они въехали в новое, пустое, пахнущее свежей штукатуркой и возможностями жильё. Комнаты, ещё без мебели, гулко отзывались на их шаги, но этот гул был музыкой.
Молодожёны счастливо переглядывались, стоя посреди гостиной.
— Нужно срочно составить эпический список покупок, — деловито заявила Света, доставая блокнот. — От штор до ложек. И главное – кроватка для Даши побольше.
Она быстро набросала длинный перечень, а затем лукаво, с едва заметной таинственной улыбкой взглянула на мужа.
— Только учти, Макс, на реализацию всего этого великолепия, — она обвела рукой пустые стены, — уйдёт минимум полгода. А то и больше. — Её рука нежно, почти незаметно легла на живот.
Максим замер. Его взгляд прилип к этому жесту, проследил за движением руки, потом медленно поднялся на лицо жены, на её сияющие, полные тайны глаза.
— Свет… Ты что… — он задохнулся. — В положении?
Света кивнула, счастливые слёзы блеснули на ресницах.
— Как же я тебя обожаю, котёнок мой ненаглядный! — воскликнул он, подхватывая её на руки и кружа посреди их пустого, но уже такого родного будущего дома. Смех их звенел, отражаясь от голых стен.
***
В этот самый момент, когда эйфория достигла пика, резко, настойчиво зазвонил домофон. На маленьком экране маячило знакомое, но хмурое лицо. Галина Степановна.
Максим нахмурился, но после секундного колебания нажал кнопку. Через минуту раздался нерешительный стук в дверь. На пороге стояла свекровь, её лицо было напряжённым, взгляд скользил по стенам, избегая встречи с сыном и невесткой.
— Решила проведать неблагодарных отпрысков, — проворчала она, но в её голосе, сквозь привычную ворчливость, слышалась неуверенность и какая-то скрытая, невысказанная тоска. — Не прогоните старую каргу?
Молодые супруги переглянулись. Максим нехотя открыл дверь шире.
— Заходи, — произнёс он нейтрально.
Галина Степановна вошла, окидывая придирчивым, но явно заинтересованным взглядом новое жилище. Её глаза выхватывали детали.
— Ничего себе хоромы отхватили, — присвистнула она, и в её голосе, сквозь привычную колкость, прозвучало невольное, скрытое одобрение. — Ипотека, поди? Кабала на всю жизнь.
Света смущённо улыбнулась, её щёки слегка порозовели.
— Своя кабала, — мягко парировала она. — Но своя.
Свекровь перевела взгляд на невестку, окинула её внимательно, с ног до головы, и вдруг её брови поползли вверх.
— А ты, милочка, смотрю, как-то странно похорошела, — заметила женщина.
— Мам, мы ждём второго ребёнка, — заявил Максим.
Галина Степановна всплеснула руками.
— Ох, горе вы моё луковое, — прошептала она.
Мать крепко обняла сына и невестку, и в этот момент лёд недопонимания и обид начал таять.
