Зинаида Викторовна была женщиной с характером. Впрочем, она никогда этого не скрывала и даже гордилась тем, что может «поставить на место» любого, кто, по её мнению, ведёт себя неправильно. Жизнь у неё была непростая: мужа не стало ещё тогда, когда сыну, Артёму, едва исполнилось три года. С тех пор Зинаида Викторовна одна тянула и работу, и дом, и воспитание ребенка.
Артём вырос тихим, спокойным парнем. Учился хорошо, спорт любил, друзей имел немного, но надёжных. Но вот беда: ещё в школе увлёкся одной девочкой, Олей. Сидели за одной партой, вместе ходили на дискотеки, помогали друг другу готовиться к контрольным. И всё это тогда казалось детской дружбой, лёгкой, ни к чему не обязывающей. Но время прошло, Артём окончил техникум, устроился на работу, а рядом с ним — всё та же Оля. И вот он объявил однажды, что решил жениться.
Зинаида Викторовна приняла новость как гром среди ясного неба.
— Жениться? — она даже повторила это слово, будто пробуя его на вкус. — На ней?
Артём смутился, но твёрдо сказал:
— Мам, я её люблю. Мы давно вместе, ты же знаешь.
— Знаю, — отрезала Зинаида Викторовна. — Только одно дело дружить, а другое — семью создавать. Ну что это за партия? Никакой карьеры, никакого характера. Тихая мышь. Ну какая из неё жена, Артём?
Сын отмалчивался. Он вообще предпочитал не спорить с матерью: привык, что любые попытки доказать своё мнение разбивались о её тяжёлый взгляд и стальной голос. Но жениться всё равно решил. Свадьбу отметили скромно, только с самыми близкими. Зинаида Викторовна тоже присутствовала, но весь праздник просидела с кислым лицом, будто на похоронах. Гости шептались: «Что, свекровь не рада невестке?» — а она и не пыталась скрывать: не рада!
После свадьбы молодожёны перебрались в квартиру Оли, доставшуюся ей от бабушки. Пространство было небольшое, но уютное. Оля любила возиться с цветами на подоконниках, Артём в свободное время делал что-то по дому: то полку соберет и повесит, то дверцу подкрутит. Казалось бы — живи да радуйся. Но Зинаида Викторовна умудрялась контролировать сына и здесь.
То позвонит ему вечером:
— Ну что, сынок, Оля хоть ужин приготовила тебе? А то знаю я этих молодых — лапшу заварят и довольны.
Или придёт без звонка, поставит сумку с продуктами на стол, со словами:
— А то у вас в холодильнике, наверное, мышь голодная повесилась.
Артём всё замечал, но боялся обидеть мать. В глубине души он надеялся, что со временем она смирится, привыкнет, примет его жену. Но Зинаида Викторовна и не думала привыкать. Напротив, каждый день находила всё новые поводы для упрёков.
— Картошку так не режут, — строго говорила она, встав у плиты рядом с невесткой. — Толстыми кусками получатся, не прожарятся.
Артём в такие моменты старался переводить разговор в шутку.
— Мам, ну у каждого хозяйки свой секрет. Ты же тоже не сразу всему научилась.
— Я-то? — вскидывалась Зинаида Викторовна. — Я уже в пятнадцать лет умела борщ сварить так, что вся улица сбегалась!
Оля только кивала.
— Хорошо, Зинаида Викторовна, буду резать тоньше.
И снова улыбалась, хотя в душе чувствовала досаду. Она старалась, готовила, работала на полставки, следила, чтобы в доме всегда был порядок. Но свекровь видела лишь то, что хотела видеть.
Артём же чувствовал себя между двух огней. С одной стороны мать, которой он был обязан всей своей жизнью, с другой Оля, которую он любил. И он старался лавировать.
— Мам, ну не придирайся, — говорил он тихо. — Всё нормально, мы сами справимся.
— Ага, сами! — не унималась Зинаида Викторовна. — Я двадцать лет тебя одна поднимала, а теперь, значит, чужая девка лучше знает, что тебе нужно?
Артём опускал глаза и молчал.
— Я ведь лучше знаю, — говорила Зинаида Викторовна соседке потом, во дворе. — Молодёжь сейчас несамостоятельная. Хорошо, что я рядом.
Соседка кивала, а сама думала: «Ну и характер у Зинки…»
Так проходили недели.
Сколько Зинаида Викторовна ни намекала, ни ворчала, Артём всё равно жил с Олей, и разводиться с ней не собирался. А ведь ей, Зинаиде, было очевидно: женитьба эта — ошибка. «Не пара они, вот и всё, — думала она, — Артёму нужна женщина серьёзная, красивая, а не эта тусклая неумеха». Но словами сына не проймёшь, это было проверено. Он упрямо держался за свою школьную любовь. И тогда Зинаида Викторовна решила действовать по-другому.
В доме, где жила Зинаида Викторовна, в квартиру этажом ниже недавно заселилась новая соседка. Молодая, красивая, с длинными ресницами и фигуркой «что надо». Звали её Лариса, работала, как она сама сказала, «в солидной фирме».
Зинаида Викторовна, приглядевшись, сразу подумала: «Вот она, настоящая пара моему сыну! Красивая, уверенная в себе, да и живёт совсем рядом, сын будет под присмотром постоянно».
Соседка оказалась на удивление общительной. Несколько раз Зинаида Викторовна позвала её «на чай», а сама между делом рассказывала, какой у неё сын хороший: и работящий, и скромный, и мать уважает.
— А жена у него есть? — спросила Лариса как-то, прищурив глаза.
— Есть, — вздохнула Зинаида Викторовна. — Но, скажу тебе честно, не пара она ему. Простушка, без характера. А Тёма у меня парень видный, ему совсем другая женщина нужна.
Лариса понимающе кивнула, и с тех пор стала ещё чаще заглядывать «по-соседски».
Как-то раз Зинаида Викторовна специально пригласила сына к себе на ужин. Приготовила его любимые блюда — котлеты с пюре, салат «Оливье».
— Ты приходи без жены, я так соскучилась, сыночек, — сказала она по телефону.
А когда Артём пришёл, Лариса «случайно» оказалась у неё в гостях. В красивом платье, волосы аккуратно уложены, губы подкрашены.
— Артём, мне ваша мама говорила, что вы на все руки мастер — сказала она за ужином, глядя на него сияющими глазами. — Это сейчас такая редкость. Я вот недавно мастера вызывала, чтобы полочку в ванной повесил, так она через три дня уже отвалилась, а он на звонки теперь не отвечает.
Артём покраснел, смутился:
— Ну… могу помочь, если надо.
— Конечно надо! — оживилась Лариса. — А то мастеровитого мужчину сейчас днем с огнем не найти.
И вот уже Артём стоит в прихожей Ларисиной квартиры, а та щебечет радостно:
— Спасибо, у вас просто золотые руки!
Артём неловко улыбался, краснел, а Лариса то и дело поправляла прядь волос и бросала на него неоднозначные взгляды.
С этого дня всё пошло как по маслу. Лариса будто невзначай появлялась рядом каждый раз, когда Артём приезжал к матери — то пирог принесёт «на пробу», то попросит:
— Ой, Артём, у меня кран капает на кухне, может, заглянешь на минутку?
Она была женщиной опытной, знала, как понравиться мужчине, умела слушать, поддакивать, хвалить. Артём, привыкший к требовательной матери и терпеливой, но уставшей Оле, почувствовал рядом с Ларисой лёгкость. Она смеялась его шуткам, восхищалась любым пустяком.
— Ты такой надёжный, Артём, — говорила она, глядя прямо в глаза. — Таких мужчин сейчас днём с огнём не сыщешь.
Зинаида Викторовна смотрела на всё это и только поддакивала:
— Тёма, — говорила она. — Ты посмотри, какая женщина. Хозяйственная, красивая, умница. Вот такую тебе нужно было жену!
Не прошло и полугода, как Артём признался Оле, что полюбил другую, и подал на развод.
— Прости, Оленька, — говорил он, избегая её взгляда. — Так вышло.
Зинаида Викторовна торжествовала. «Наконец-то! — думала она. — Вот теперь заживём, как мечталось». И когда Артём с Ларисой расписались, она была счастлива, как никогда.
Но радость её оказалась недолгой.
Через пару месяцев после свадьбы выяснилось: квартира, в которой так удобно жила Лариса, вовсе не её. Она покупала это жильё по доверенности для двоюродной сестры и её мужа, которые работали на дальнем севере. До их возвращения Ларисе разрешили там пожить, а теперь она должна была освободить квартиру. Молодым деваться было некуда.
— Ну ничего, — решительно сказала Зинаида Викторовна. — Будете пока у меня жить. Места хватит, не чужие ведь.
И Артём с Ларисой перебрались в её двухкомнатную квартиру.
Сначала вроде бы всё ладно шло, но очень скоро Зинаида Викторовна заметила перемены. Лариса то и дело заводила разговоры, что «молодым лучше отдельно жить».
— Зинаида Викторовна, вы же понимаете, мы с Артёмом только поженились, нам нужно своё гнёздышко. Вы женщина умная, сами должны знать, что втроём в доме тесно…
Зинаида Викторовна поджимала губы:
— А я что? Я ж не мешаю, у вас своя комната отдельная.
Лариса улыбалась, но через пару дней снова поднимала ту же тему.
Артём, к удивлению матери, молчал. Ни слова в её защиту. Смотрел куда-то в сторону, когда жена намекала: «Надо бы подумать о размене».
Зинаида Викторовна старалась не замечать этих намёков, но однажды Лариса сказала прямо:
— А что, если вашу квартиру продать, Зинаида Викторовна? На вырученные деньги мы бы взяли две небольшие квартирки. И вам легче будет, и нам удобнее.
Долго Зинаида Викторовна сопротивлялась, но Лариса умела убеждать. День за днём капала на мозг:
— Это же для Артёма! Он заслуживает лучшего.
И в конце концов Зинаида Викторовна сдалась. Думала, что купят новое жильё, разъедутся, всем будет хорошо.
Лариса убедила свекровь написать на нее доверенность на продажу и покупку недвижимости, дескать, она лучше разбирается во всех нюансах, и когда квартира была продана, она купила новую и оформила её, конечно, на себя, а Зинаида Викторовна… осталась ни с чем.
— Мам, ну просто денег не хватило, — сказал Артём, отводя от неё взгляд. — Ты пока у подруги поживи, Потом придумаем что-нибудь.
Зинаида Викторовна стояла с сумкой в руке и не верила, что это говорит её сын. Тот самый мальчик, ради которого она жила, ради которого всё делала.
А Лариса улыбалась, прижавшись к Артёму.
Зинаида Викторовна впервые почувствовала себя одинокой и ненужной, без крыши над головой. Она выглядела теперь словно тень. Дом свой потеряла, сына тоже. Жила то у знакомых, то у двоюродной племянницы на кухне. Но где бы она ни ночевала, каждое утро просыпалась с одной и той же мыслью: «Как же я докатилась до такого? Всю жизнь ради Артёма старалась, всё для него делала, а он… даже не спросил, где я теперь».
Она худела, сутулилась, взгляд потух. Знакомые, видя её на улице, качали головами, но подойти не каждый решался. Слишком гордая раньше была Зинаида Викторовна, не всякий осмеливался теперь говорить ей слова сочувствия.
И вот однажды, когда она возвращалась с рынка, где купила себе несколько яблок и буханку хлеба, вдруг услышала знакомый голос:
— Зинаида Викторовна? Это вы?
Она обернулась — перед ней стояла Оля. Та самая, которую она когда-то со злостью называла «никчемной девкой».
Оля изменилась: повзрослела, похорошела, спокойный уверенный взгляд, на лице добрая улыбка.
— Как вы? — спросила она мягко. — Что-то неважно выглядите. Всё в порядке?
Зинаида Викторовна растерялась, но тут же слёзы подступили к горлу. И, не выдержав, всё рассказала. Как выгнали её из квартиры, как сын не заступился, как осталась одна. Слова сами рвались наружу, а она всё повторяла:
— Прости меня, Олечка. Я ведь жизнь тебе испортила, не дала с моим Артёмкой счастливой стать. Я думала, что лучше знаю, а вышло… Господи, как же вышло-то…
Оля положила ей руку на плечо.
— Перестаньте. Не будем о прошлом. Пойдёмте ко мне, хоть чай попьём.
Так Зинаида Викторовна впервые переступила порог Олиной квартиры после развода. И поразилась: уют, чистота, цветы на подоконниках, на стенах фотографии, где Оля с каким-то мужчиной. Оба улыбаются, глаза светятся.
— Это мой жених, — смущённо пояснила Оля, заметив взгляд бывшей свекрови. — Мы скоро свадьбу сыграем, вот как раз готовлюсь.
Зинаида Викторовна кивнула, чувствуя укол в сердце. Вспомнилась собственная гордыня, попытки разрушить жизнь этой женщины. А Оля теперь начинала новую, счастливую страницу.
— Я рада за тебя, — сказала она, и голос её дрогнул. — Правда, рада.
На свадьбу Оля пригласила и её. Зинаида Викторовна сначала отнекивалась, мол, неловко, чужая я. Но Оля настояла.
На свадьбе Оли было светло и радостно. Невеста блистала в белом платье, жених смотрел на неё с такой любовью, что у Зинаиды Викторовны защемило сердце: вот оно, настоящее счастье. Гости смеялись, поздравляли, поднимали тосты. Зинаида Викторовна сидела за столом и впервые за долгое время чувствовала небывалое тепло. Никто не осуждал её, не вспоминал прошлые грехи. Всё будто начиналось заново.
Рядом с ней за столом сидел Виктор Семёнович, дядя жениха — высокий, подтянутый мужчина с добрым лицом и спокойным голосом. Он сам недавно овдовел, жил один.
— А вы почему одна? — спросил он, когда разговорились. — Женщина вы видная, умная, а вот глаза у вас грустные, так не должно быть.
Зинаида Викторовна смутилась, чего давно не замечала за собой. Ей казалось, что сердце давно окаменело, а тут вдруг будто ожило.
После этого случайного знакомства они начали встречаться. Сначала просто созванивались, потом вместе гуляли в парке, ходили на рынок. Виктор Семёнович был внимательный, спокойный, умел слушать. Зинаида Викторовна тянулась к нему — словно рядом, наконец, появился человек, с которым можно быть женщиной, а не только матерью-одиночкой или строгой свекровью.
Через год они расписались, и жизнь неожиданно снова наполнилась смыслом. Теперь Зинаида Викторовна жила не прошлым и не сожалениями, а настоящим, наслаждаясь каждым новым днем.
С Олей у них установились тёплые отношения. Зинаида Викторовна ещё не раз просила у неё прощения, а Оля всегда отвечала одинаково:
— Не будем о прошлом. У меня сейчас счастливая жизнь, замечательный муж. Я не держу зла. Главное, что вы сами всё поняли.
Когда у Оли появились дети, Зинаида Викторовна с радостью помогала. Нянчила внуков, которых считала родными, гуляла с коляской, учила читать и писать, и сердце её наполнялось таким теплом, какого она никогда прежде не знала.
А Артём… Он так и остался под властью своей новой жены. С матерью он не общался, ни разу не позвонил, не поинтересовался, как она. Словно забыл о ней. Зинаида Викторовна поначалу переживала, ждала звонка, надеялась. Но со временем поняла: нет смысла ждать. Он сделал свой выбор, вернее, она, своими же руками подтолкнула его к этому выбору, но изменить что либо было невозможно.
Теперь у неё была другая жизнь, и Зинаида Викторовна благодарила судьбу за этот неожиданный поворот. Пусть сын отвернулся, зато рядом оказались те, от кого она меньше всего ожидала тепла.
Однажды вечером, сидя в кресле у окна, она посмотрела на небо и тихо сказала:
— Спасибо тебе, Господи, за второй шанс.
И впервые за долгое время выдохнула с настоящим облегчением.
