Лена стояла у окна, разглядывая дождливый сентябрьский двор, и мысленно считала дни до окончания ремонта в квартире свекрови. Три месяца, две недели и четыре дня — именно столько Валентина Петровна жила с ними в их новенькой двушке, которую молодые едва потянули в ипотеку. И каждый день Лена чувствовала себя гостьей в собственном доме.
— Леночка, — раздался за спиной знакомый голос с едва уловимыми нотками недовольства, — а почему у нас опять пыль на комоде? Я вчера протирала, а сегодня снова…
Лена медленно обернулась. Валентина Петровна стояла в дверях с тряпкой в руках, её губы были сжаты в тонкую линию, а взгляд выражал то особое материнское неодобрение, которое она так мастерски демонстрировала невестке при любой возможности.
— Извините, Валентина Петровна, — тихо ответила Лена, — я сегодня ещё не успела…
— Не успела? — свекровь вздохнула так, словно на её плечи легла вся тяжесть мира. — Ты же дома сидишь целый день. На что время тратишь?
Лена стиснула зубы. Дома сидишь — это про её удалённую работу дизайнером, которая приносила в семейный бюджет почти столько же, сколько зарабатывал Алексей в своём офисе. Но объяснять это Валентине Петровне было бесполезно — в её понимании настоящая работа была только там, где нужно ехать куда-то и отмечаться.
— Я работала над проектом для клиента, — всё же попыталась оправдаться Лена.
— Проект, — фыркнула свекровь. — Лучше бы проектом занялась тем, чтобы мне наконец внука подарить. Вон соседка Марья Ивановна уже третьего внука нянчит, а я всё жду-жду…
Лена почувствовала, как кровь приливает к лицу. Эта тема была для неё самой болезненной. Два года брака, и никаких результатов. Врачи разводили руками — вроде бы всё в порядке и у неё, и у Алексея, но беременность не наступала. А Валентина Петровна словно нарочно тыкала в эту незаживающую рану.
— Может, к врачу сходишь? — продолжала свекровь. — Или, может, травки какие попить? У меня подруга знает бабку одну…
— Валентина Петровна, мы с Лёшей всё обследовались, — устало ответила Лена. — Врачи сказали просто подождать.
— Подождать, — свекровь покачала головой. — А время идёт. Мне уже скоро шестьдесят, хочется успеть понянчиться с внуками.
В этот момент входная дверь хлопнула, и послышались знакомые шаги.
— Мам! — радостно воскликнул Алексей, входя в комнату. — Как дела? Как самочувствие?
Лицо Валентины Петровны мгновенно преобразилось. Исчезли все морщинки недовольства, глаза заблестели материнской нежностью.
— Лёшенька, сынок! — она заключила сына в объятия, словно он вернулся из длительного путешествия, а не с работы. — Устал небось? Садись, садись, я тебе сейчас картошечки разогрею, с грибочками, как ты любишь.
— Спасибо, мам, — Алексей поцеловал мать в щёку. — А где моя жена?
— Да вот, — Валентина Петровна кивнула в сторону Лены, и в её голосе снова появились холодные нотки. — Всё никак не успевает по дому управиться.
Алексей подошёл к жене и обнял за плечи.
— Привет, солнце. Как дела с проектом?
— Почти закончила, — Лена прижалась к мужу, чувствуя, как напряжение медленно отступает.
— Проект, — пробормотала Валентина Петровна, громыхая кастрюлями на кухне. — Лучше бы она проектом другим занялась…
Алексей не расслышал, но Лена каждое слово ловила как пощёчину.
Вечером, когда свекровь ушла к подруге в гости, Лена попыталась поговорить с мужем.
— Лёш, а когда у твоей мамы закончится ремонт?
— Ну, рабочие обещали к концу октября управиться, — Алексей листал новости в телефоне. — А что?
— Просто… — Лена подбирала слова. — Мне иногда кажется, что она чувствует себя здесь больше хозяйкой, чем я.
Алексей поднял глаза.
— Да ладно тебе, Лен. Мама просто привыкла всё контролировать. Она хочет помочь.
— Помочь? — Лена не удержалась. — Лёш, она мне каждый день намекает на детей, придирается к уборке, переставляет мои вещи…
— Она волнуется за нас, — мягко ответил муж. — И насчёт детей… может, она права? Может, стоит к другим врачам обратиться?
Лена почувствовала, как что-то сжимается внутри груди. Даже муж, даже он принимает сторону матери.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Разберёмся.
Но внутри у неё всё кипело.
Октябрь принёс не только жёлтые листья, но и неожиданную новость.
— Лёшенька, — Валентина Петровна ворвалась в квартиру с сияющими глазами, — у меня идея! Скоро же у меня юбилей, шестьдесят лет! Давайте отметим здесь, у вас. Квартирка такая уютная, как раз подойдёт. Я своих подружек пригласить хочу, коллег бывших…
Алексей тут же оживился.
— Конечно, мам! Отметим как следует. Лена, правда ведь?
Лена медленно отрывала взгляд от монитора, где на полуготовом дизайн-макете застыл курсор.
— Сколько человек будет? — осторожно спросила она.
— Да немного, — махнула рукой Валентина Петровна. — Человек двенадцать, не больше. Я же не молодая, много друзей не осталось.
Лена мысленно представила двенадцать пожилых женщин и мужчин в их маленькой квартире и почувствовала усталость.
— Лен, не переживай, — Алексей подошёл и погладил жену по голове. — Мы вместе всё организуем. Я тебе помогу.
— Да уж, помощники, — пробормотала Валентина Петровна. — Мужчины в кухне только мешаются. Нет, мы с Леночкой сами справимся. Правда, доченька?
Доченька. Как же фальшиво звучало это слово в её устах.
— Конечно, Валентина Петровна, — ответила Лена.
Подготовка к юбилею превратилась в настоящую пытку. Валентина Петровна составила подробный план: что готовить, как украшать, где что расставить. При этом она не собиралась ничего делать сама — только руководить процессом.
— Леночка, салат оливье делать будешь ты — у тебя руки помоложе. Только майонез не жалей, и яйца покрупнее режь.
— Леночка, а почему торт заказной? Лучше бы сама испекла, домашнее всё-таки вкуснее.
— Леночка, цветы не те купила. Гладиолусы на юбилей не подходят, надо розы.
Лена покорно переделывала, перекупала, переставляла. Алексей видел её усталость, но каждый раз повторял одно и то же:
— Потерпи, Лен. Это же мамин праздник.
За день до юбилея Валентина Петровна устроила генеральную инспекцию.
— Ну что же это такое! — воскликнула она, проводя пальцем по дверному косяку. — Здесь пыль! И здесь! Леночка, как можно было так небрежно убираться?
— Я вчера всё вытерла, — устало ответила Лена.
— Значит, плохо вытерла. Давай заново, и тщательнее. И про зеркала не забудь — они у тебя в разводах.
Лена взяла тряпку и начала протирать уже чистые поверхности. В зеркале прихожей она увидела своё отражение: бледное лицо, тёмные круги под глазами, сжатые губы. Когда она превратилась в прислугу в собственном доме?
— И ещё, — добавила Валентина Петровна, — завтра, когда гости придут, ты особо не засиживайся за столом. Лучше поухаживай за людьми — подливай, подкладывай. Хозяйка должна следить, чтобы всем было удобно.
Лена застыла с тряпкой в руках.
— То есть я даже не смогу сесть за стол?
— Ну что ты, конечно сядешь. Просто не увлекайся разговорами. Видишь же — бокал пустой, тарелка пустая — вставай и пополняй. Это называется гостеприимство.
Лена почувствовала, как внутри неё что-то треснуло. Но промолчала.
День юбилея наступил серым и дождливым. Лена проснулась с головной болью и тяжестью в груди. Алексей уже встал и возился на кухне, разогревая приготовленные накануне блюда.
— Доброе утро, солнце, — он поцеловал жену в висок. — Как спалось?
— Нормально, — соврала Лена.
— Мама уже на ногах, — Алексей кивнул в сторону комнаты свекрови. — Волнуется, конечно. Всё-таки большой праздник.
Валентина Петровна действительно волновалась. Она уже была полностью готова — в новом синем платье, с аккуратной причёской и праздничным макияжем. Но спокойной не выглядела.
— Лёшенька, а ты уверен, что Анна Сергеевна придёт? Она так давно не звонила…
— Мам, она же обещала.
— А Галина Ивановна? Вдруг у неё что-то случится? У неё же давление скачет…
Лена слушала этот монолог и накрывала на стол. Белая скатерть, лучшая посуда, которую они с Алексеем получили на свадьбу, цветы в центре стола. Всё красиво, всё правильно. Только праздника в душе не чувствовалось.
Первые гости пришли ровно в два часа. Анна Сергеевна, бывшая коллега Валентины Петровны по школе, где та работала учителем математики. За ней подтянулись остальные: соседки, подруги молодости, дальние родственницы. Женщины в основном за пятьдесят, нарядные, с букетами и подарками.
— Валечка, дорогая! — они обнимали именинницу, целовались, говорили комплименты.
Лена принимала букеты, развешивала пальто, улыбалась и знакомилась. Гости осматривали квартиру, хвалили обстановку, интересовались, давно ли молодые переехали.
— Какая уютная квартирка, — говорила Анна Сергеевна. — И Леночка такая красавица! Валечка, повезло тебе с невесткой.
— Да, девочка хорошая, — соглашалась Валентина Петровна с такой интонацией, словно речь шла о не очень способной ученице, которую нужно похвалить из вежливости.
Когда все расселись за столом, Алексей произнёс тост за мать. Потом была Анна Сергеевна с воспоминаниями о совместной работе. Потом соседка с пожеланиями здоровья и долголетия.
А Лена ходила вокруг стола с бутылками, подливала вино и морс, меняла пустые тарелки на чистые, приносила горячее. Валентина Петровна внимательно следила за её действиями и время от времени кивала с видом хозяйки, довольной прислугой.
— Леночка, принеси нам ещё хлебушка, — просила одна из гостей.
— Леночка, а салфетки где? — интересовалась другая.
— Леночка, дорогая, можно ещё чаю? — спрашивала третья.
Лена носилась по квартире, едва успевая выполнять просьбы. Когда она пыталась присесть за стол, Валентина Петровна тут же находила повод её занять:
— Доченька, посмотри, у Галины Ивановны бокал пустой.
— Доченька, принеси из холодильника тортик, пора уже десерт подавать.
К пятому часу у Лены болели ноги, а усталость накопилась такая, словно она разгружала вагоны. Гости между тем явно расслабились и перешли к душевным разговорам.
— А помнишь, Валечка, как мы в молодости на танцы ходили? — смеялась одна из подруг.
— Какие были времена! — вздыхала другая. — И мужчины были настоящими, и женщины…
— А сейчас что? — включилась в разговор Анна Сергеевна. — Сейчас женщины на карьеру помешались. Семью заводить не торопятся, детей рожать откладывают…
— Это да, — поддержала Валентина Петровна. — Вот у меня Лёшенька женился уже два года назад, а внуков я всё жду-жду…
Лена замерла у холодильника, держа в руках торт. Неужели и здесь, при гостях, свекровь будет муссировать эту тему?
— Ой, Валечка, а что ж так? — заинтересовалась соседка. — Молодые же, здоровые…
— А кто их знает, — Валентина Петровна понизила голос, но так, чтобы все слышали. — Может, невестка не хочет фигуру портить, может, ещё что… Современные девушки такие странные пошли.
— Да что ты говоришь! — ахнула Анна Сергеевна. — А ты с ней разговаривала?
— Да что с ней говорить, — махнула рукой Валентина Петровна. — Она всё к врачам ходит, обследуется. А толку? По-моему, дело в желании. Захочешь — родишь.
Лена поставила торт на стол. Руки у неё дрожали.
— Ну, может, ещё не время подошло, — мягко заметила одна из гостей.
— Какое не время? — возмутилась Валентина Петровна. — Мне шестьдесят стукнуло! Хочется хоть одним глазком на внуков взглянуть. А если от этой не получится, может, Лёшенька ещё раз женится…
Тишина повисла над столом. Гости переглянулись, явно почувствовав неловкость.
А Лена стояла рядом со столом и чувствовала, как внутри неё что-то окончательно ломается. Все эти месяцы унижений, придирок, намёков — всё вылилось в одну фразу, произнесённую при посторонних людях. «Если от этой не получится».
Алексей выглядел растерянным и смущённым. Он попытался разрядить обстановку:
— Мам, ну что ты такое говоришь…
— А что я говорю? — Валентина Петровна подняла бокал. — Правду говорю! Давайте выпьем за то, чтобы мне наконец подарили наследника! Если не от этой невестки, то, даст Бог, от новой!
Она подняла бокал и с вызывающим видом посмотрела на Лену.
И тут Лена поняла, что больше не может. Не может и не будет терпеть.
Она тихо прошла в кухню, сняла фартук и бросила его на пол. Потом вернулась в комнату.
— Все вон отсюда, — сказала она спокойно и отчётливо.
Гости обернулись. Валентина Петровна с удивлением посмотрела на невестку.
— Доченька, иди лучше горячее принеси, — снисходительно произнесла она.
— А вас, мама, я попрошу на выход первой, — невестка выставила возмущённую свекровь с её же юбилея
Воцарилась мертвая тишина. Валентина Петровна моргнула, словно не поняла.
— Что?
— Я прошу вас покинуть мою квартиру, — Лена не повышала голоса, но каждое слово прозвучало отчётливо. — Немедленно.
— Да ты что, совсем? — вскочила со стула Валентина Петровна. — Это мой праздник! Мои гости!
— В моей квартире, — Лена повернулась к гостям. — Извините, дорогие женщины, но праздник окончен. Прошу прощения за неудобства.
Гости начали вставать из-за стола, явно не понимая, что происходит, но чувствуя, что нужно уходить.
— Лена! — воскликнул Алексей. — Ты что творишь?
— То, что должна была сделать давно, — ответила жена, не сводя глаз с разъярённой свекрови.
— Да как ты смеешь! — кричала Валентина Петровна. — Как ты смеешь выгонять меня из дома моего сына!
— Это не дом вашего сына, — спокойно ответила Лена. — Это наша с Алексеем квартира, оформленная на нас двоих. А вы здесь временно проживающий гость, который забыл правила приличия.
Анна Сергеевна тихо подошла к Валентине Петровне:
— Валечка, пойдём. Не стоит скандалить.
— Да вы слышали, что она сказала? — не унималась именинница. — Выгоняет меня с моего собственного юбилея!
— Я выгоняю человека, который публично унизил меня в моём же доме, — Лена подошла к входной двери и открыла её. — И если вы не уйдёте сами, я вам помогу.
Валентина Петровна метала гневные взгляды, но гости уже собирали вещи и направлялись к выходу. Анна Сергеевна взяла именинницу под руку:
— Валечка, ну пойдём, поговорим на улице.
— Я этого не забуду! — кричала Валентина Петровна, натягивая пальто. — Никогда не забуду!
— И не надо, — ответила Лена, придерживая дверь.
Когда последний гость исчез за поворотом лестничного пролёта, Лена закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Только тут она поняла, что трясётся.
Алексей стоял посреди комнаты с растерянным видом.
— Лен, ты понимаешь, что наделала?
— Прекрасно понимаю, — Лена прошла мимо мужа к окну.
— Это же моя мать! Это её праздник был!
— Да, твоя мать, — Лена обернулась. — Которая третий месяц живёт в нашей квартире как хозяйка. Которая заставляла меня сегодня прислуживать гостям, словно я наёмная официантка. Которая при всех сказала, что если я не рожу ей внуков, ты найдёшь другую жену.
Алексей опустился в кресло.
— Она же не со зла… она просто хочет внуков, волнуется…
— Лёш, — Лена села рядом с мужем. — Я третий года пытаюсь забеременеть. Третий год! Думаешь, мне легко? Думаешь, я не переживаю? А она каждый день тыкает меня в это, словно я нарочно не рожаю из вредности.
— Но ведь можно было как-то по-другому…
— Как по-другому? — Лена почувствовала, как накапливающаяся месяцами усталость прорывается наружу. — Сколько можно терпеть унижения в собственном доме? Я не прислуга, Алексей. Я твоя жена, и эта квартира наш общий дом. А твоя мать ведёт себя так, словно я здесь никто.
Алексей молчал, глядя в пол.
— И знаешь, что самое обидное? — продолжала Лена. — То, что ты её поддерживаешь. Каждый раз, когда я пытаюсь с тобой поговорить, ты говоришь «потерпи», «она же не со зла», «это моя мать». А я кто? Я не твоя семья?
— Конечно, семья, — тихо ответил Алексей.
— Тогда почему я должна терпеть то, чего не потерпел бы ни один человек? Почему мне нужно быть святой, а твоей матери можно всё?
Алексей поднял глаза.
— Лен, я не знал, что тебе так тяжело…
— Я говорила тебе. Много раз говорила.
— Но не думал, что настолько…
Лена взяла мужа за руку.
— Лёш, я не хочу выбирать между тобой и твоей матерью. Но я больше не могу жить так, как жила эти три месяца. Не могу терпеть постоянные унижения, намёки, контроль. Особенно когда это касается детей.
— Мам действительно перегнула палку сегодня, — признал Алексей. — Про новую жену… это было лишнее.
— Лишнее? — Лена едва не рассмеялась. — Лёш, она публично объявила, что я неполноценная жена, которую нужно заменить на более плодовитую. Это не «лишнее», это… это унижение, которого я не заслуживаю.
Алексей обнял жену.
— Прости меня, Лен. Прости за то, что не защитил тебя. За то, что не увидел, как тебе плохо.
— Мне нужно, чтобы твоя мать съехала, — тихо сказала Лена. — Даже если у неё не закончен ремонт. Пусть снимает квартиру, живёт у родственников — как угодно. Но не здесь.
— Хорошо, — кивнул Алексей. — Поговорю с ней завтра.
— А если она откажется?
— Не откажется. Я объясню ей ситуацию.
Лена прижалась к мужу, чувствуя, как напряжение наконец начинает отпускать. Впервые за много месяцев она почувствовала, что не одна. Что муж на её стороне.
Валентина Петровна съехала через неделю. Ремонт в её квартире действительно не был закончен, но она предпочла жить среди строительного беспорядка, чем «под одной крышей с этой фурией», как она выразилась в телефонном разговоре с подругой, который Лена случайно услышала.
С Алексеем мать разговаривала холодно и официально. Обвиняла его в том, что он «позволил жене распускаться» и «встал на сторону чужого человека против родной матери». Алексей терпеливо объяснял, что Лена не чужой человек, а его жена, и что у неё были основания для недовольства.
Валентина Петровна этих объяснений не принимала.
— Вот увидишь, — говорила она сыну. — Она тебя от семьи отвадит. Такие жёны всегда так делают — сначала мать вытеснят, потом от отца отучат, от братьев-сестёр… Останешься один с ней.
— Мам, у меня нет братьев и сестёр, — устало отвечал Алексей. — И от тебя никто меня не отваживает. Просто нужно соблюдать границы.
— Границы, — фыркала Валентина Петровна. — Между матерью и сыном не должно быть никаких границ.
Но несмотря на все обиды, съехала. И жизнь в квартире сразу изменилась.
Лена снова почувствовала себя хозяйкой в собственном доме. Могла работать, не боясь осуждающих взглядов. Могла приготовить ужин так, как нравится ей и мужу, а не так, как «положено». Могла смотреть телевизор вечером, не выслушивая лекций о том, что «молодые жёны должны рукодельничать, а не в ящик пялиться».
Алексей тоже расслабился. Он больше не метался между женой и матерью. Но самым приятным бонусом стало то, что после того, как причина стресса исчезла из их жизни и Лена наконец-то успокоилась и расслабилась, тест показал долгожданные две полоски…
— У нас будет малыш! — радостно повторила она мужу, когда тот подхватил её на руки и закружил по их квартире, где только они теперь были полноценными хозяевами…
