— Злата, эта кастрюля не здесь стоит. Вот смотри, у меня система. Большие внизу, маленькие сверху, — Ирина Олеговна ловко переставила посуду в шкафу. — Иначе всё падает.
Злата прикусила губу. Третий раз за неделю свекровь «помогала» ей с расстановкой предметов на кухне. Она медленно выдохнула и улыбнулась:
— Хорошо, Ирина Олеговна. Буду запоминать.
— Ты не запоминаешь, вот в чем проблема, — свекровь покачала головой. — Паша уже ушел? Я хотела дать ему с собой обед.
— Да, у него сегодня важная встреча. Заказчик приехал из другого города.
— А ты могла бы и разбудить меня, — Ирина Олеговна поджала губы. — Мальчик без нормальной еды останется.
Злата посмотрела на часы — до начала ее рабочего дня оставалось сорок минут. В администрации района, где она работала специалистом отдела по работе с населением, не любили опозданий.
— Паша взрослый человек, сам решает, когда ему уходить, — сказала она тихо.
— Что ты там бормочешь? — Ирина Олеговна повысила голос. — Я, между прочим, ради вас стараюсь. Живете тут бесплатно, копите на свою квартиру. Кстати, сколько вы уже накопили?
Злата вздохнула. За два месяца совместного проживания она слышала эту фразу десятки раз. Предложение переехать к свекрови казалось таким заманчивым — экономия на аренде, возможность быстрее накопить на первоначальный взнос. Но цена оказалась слишком высокой.
— Мы очень благодарны вам за помощь. Паша говорит, что к концу года должны собрать нужную сумму.
— К концу года? — Ирина Олеговна фыркнула. — При ваших тратах это нереально. Я же видела, какие продукты ты покупаешь. Всё дорогое, импортное. Мы в ваше время экономили.
— Я пойду собираться на работу, — Злата направилась к выходу из кухни.
— Стой! — окликнула ее свекровь. — Сегодня придет мой Кирилл с девушкой. Приготовь что-нибудь вкусное к ужину. И убери в гостиной, там твои бумаги разбросаны.
Злата остановилась в дверях.
— У меня сегодня совещание, могу задержаться. И это не бумаги разбросаны, а мои рабочие документы, разложенные для отчета.
— Ну, найди время, — отрезала Ирина Олеговна. — Ты здесь живешь, должна помогать. Вероника придет знакомиться со всей семьей. Надо создать хорошее впечатление.
***
Вечер начался именно так, как Злата и предполагала. Вероника — милая студентка с большими голубыми глазами — сидела рядом с Кириллом и внимательно слушала Ирину Олеговну.
— Вот Вероника учится и работает, и отлично выглядит, — говорила свекровь, поглядывая на Злату. — Некоторым стоит брать пример.
Паша сидел напротив Златы и увлеченно рассказывал брату о новом проекте. Он словно не замечал напряжения, висевшего в воздухе.
— Да, я подрабатываю в кафе по выходным, — сказала Вероника. — Хотя родители против, говорят, нужно сосредоточиться на учебе.
— Родители часто не понимают, что действительно важно для детей, — неожиданно произнесла Злата, накладывая салат в тарелку мужа.
Ирина Олеговна бросила на нее острый взгляд.
— Некоторые дети тоже не понимают, что для них делают родители. Вот я, например, пустила Пашу с женой жить к себе. А благодарности никакой.
Паша наконец оторвался от разговора с братом.
— Мама, мы очень благодарны. Правда, Злата?
— Конечно, — кивнула Злата, сжимая под столом кулаки. — Очень ценим вашу помощь.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Ирина Олеговна. — Кирилл, а вы с Вероникой уже думали о будущем?
— Мам, мы только три месяца встречаемся, — смутился Кирилл.
— А Паша со Златой год встречались, и посмотри, какая у них прекрасная семья, — Ирина Олеговна обвела рукой стол. — Хотя я всегда говорила: спешить не надо. Были у Паши и другие девушки, более… подходящие.
Паша поперхнулся.
— Мама!
— Что «мама»? Я правду говорю. Анна, например. Помнишь Анну? Из такой хорошей семьи, и готовить умела.
Злата встала из-за стола.
— Извините, я забыла положить хлеб, — она направилась на кухню, чувствуя, как щеки горят от стыда и обиды.
На кухне она открыла окно и глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух. Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Марины: «Как дела с драконихой? Держись, подруга.»
Злата слабо улыбнулась. Марина жила в соседнем подъезде и часто оказывала моральную поддержку. Она быстро напечатала ответ: «Всё как обычно. Расскажу завтра.»
— С кем переписываешься? — Паша неожиданно появился на кухне.
— С Мариной, — Злата убрала телефон. — Паша, твоя мама опять начала…
— Я знаю, — он обнял ее за плечи. — Просто не обращай внимания. Она не со зла.
— Не со зла? — Злата отстранилась. — Она при всех унижает меня. Сравнивает с твоими бывшими. Это нормально?
— Ты преувеличиваешь, — Паша устало вздохнул. — Давай не будем ссориться. Мы здесь временно, потерпи немного.
— Я терплю уже два месяца, — тихо сказала Злата. — Она заходит в нашу комнату без стука, перекладывает мои вещи, критикует всё, что я делаю.
— Просто она привыкла быть хозяйкой в доме, — Паша взял хлебницу. — Идем обратно, а то неудобно.
Злата последовала за мужем, чувствуя, как внутри растет глухое раздражение. Вероятно, это была плохая идея — переехать к свекрови. Очень плохая идея.
***
Прошла неделя после знакомства с Вероникой. Злата возвращалась с работы позже обычного — совещание затянулось, потом пришлось задержаться, чтобы закончить отчет. В подъезде она столкнулась с Мариной.
— О, явление Христа народу! — улыбнулась подруга. — Куда пропала?
— Работа, дом, работа, — вздохнула Злата. — Времени ни на что не хватает.
Марина оглянулась по сторонам и понизила голос:
— Слушай, я тут случайно услышала разговор. Твоя свекровь соседке Антонине жаловалась на тебя.
Злата застыла.
— Что она говорила?
— Ну… что ты неблагодарная, что живешь у нее на всем готовом, а помогать не хочешь. Что ее сын мог найти кого-то получше.
Злата прислонилась к стене, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.
— Я так и знала, — прошептала она. — Она улыбается мне в лицо, а за спиной…
— Эй, не расстраивайся, — Марина сжала ее руку. — Ты же знаешь, какие бывают свекрови. Моя тоже та еще штучка.
— Дело не в этом, — покачала головой Злата. — Я чувствую себя чужой в том доме. Как будто я не жена Паши, а какая-то… приживалка.
— Так поговори с мужем! — предложила Марина. — Пусть он разберется со своей мамашей.
— Я пыталась, — горько усмехнулась Злата. — Он считает, что я все придумываю. Говорит, что его мама просто заботится о нас.
Они помолчали. Откуда-то сверху доносилась музыка.
— Слушай, — наконец сказала Марина. — Может, вам просто съехать? Да, придется снова платить за аренду, но зато нервы целее будут.
— Паша не согласится, — вздохнула Злата. — Он считает, что это отличная возможность сэкономить. И потом, как я ему объясню? «Твоя мама меня ненавидит, давай съедем»?
— Ну, примерно так, — кивнула Марина. — Только без слова «ненавидит». Скажи, что вам нужно личное пространство.
Злата представила этот разговор и поморщилась.
— Ладно, пойду. Спасибо, что предупредила.
— Держись, подруга, — Марина обняла ее. — И помни: свекровь — это временно, а муж — навсегда. Если, конечно, он не мамочкин сынок.
***
Дома было тихо. В коридоре горел приглушенный свет. Злата сняла обувь и прошла на кухню — хотелось выпить воды перед сном. На столе лежала записка, написанная ровным почерком свекрови: «Ужин в микроволновке. Паша задерживается. Кирилл у Вероники.»
Злата скомкала записку. Есть не хотелось совершенно. Она тихо прошла в свою комнату, стараясь не шуметь — не хотелось будить свекровь и начинать неприятный разговор.
В комнате она с удивлением обнаружила, что ящик стола, где она хранила рабочие документы, был приоткрыт. Злата точно помнила, что закрыла его утром. Она выдвинула ящик полностью — бумаги были аккуратно сложены, но явно в другом порядке, чем она их оставляла.
Сердце забилось быстрее. Она открыла шкаф — одежда висела ровно, но некоторые вещи лежали не там, где обычно. Кто-то явно копался в ее вещах.
Злата села на кровать, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева. Это переходило все границы. Она взяла телефон и набрала номер мужа, но после нескольких гудков включилась голосовая почта. Паша был недоступен.
В дверь тихо постучали.
— Да? — Злата попыталась говорить спокойно.
Дверь открылась, и на пороге появилась Ирина Олеговна в домашнем халате.
— Ты чего не ужинаешь? Я специально оставила.
— Спасибо, я не голодна, — ответила Злата, пытаясь скрыть раздражение. — Ирина Олеговна, вы заходили в нашу комнату сегодня?
Свекровь на мгновение замерла, но быстро взяла себя в руки.
— Конечно заходила, убиралась. А что такое?
— Вы трогали мои рабочие документы? — Злата указала на стол.
— Я просто протерла пыль, — свекровь пожала плечами. — Что за тон? Я, между прочим, о вас забочусь.
— Эти документы конфиденциальные, — Злата старалась говорить ровно. — Пожалуйста, не трогайте их больше.
— В моем доме я могу делать что угодно, — холодно ответила Ирина Олеговна. — И если бы ты лучше следила за порядком, мне не пришлось бы убираться за тобой.
Злата сжала кулаки.
— Это не уборка, это вторжение в частную жизнь.
— Вот как ты разговариваешь со старшими! — возмутилась свекровь. — Неудивительно, что у вас с Пашей проблемы.
— У нас нет проблем, — отрезала Злата. — И я прошу вас не заходить в нашу комнату в наше отсутствие.
— Ты что, указываешь мне, что делать в моей квартире? — Ирина Олеговна повысила голос. — Я пустила вас из жалости, а ты еще и условия ставишь?
В этот момент в прихожей хлопнула дверь — вернулся Паша. Он быстро появился на пороге комнаты, удивленно глядя на напряженные лица жены и матери.
— Что случилось?
— Твоя жена запрещает мне заходить в комнаты моей собственной квартиры, — сразу пожаловалась Ирина Олеговна. — Представляешь?
Паша растерянно посмотрел на Злату:
— Что произошло?
— Твоя мама копалась в моих рабочих документах, — объяснила Злата. — И я просто попросила ее не делать этого впредь.
— Я не копалась! — возмутилась свекровь. — Я наводила порядок! Паша, скажи своей жене, что она ведет себя неподобающе!
Паша провел рукой по волосам, явно не зная, чью сторону принять.
— Мама, Злата права. Не нужно трогать ее рабочие документы.
— Вот как? — Ирина Олеговна скрестила руки на груди. — Ты тоже против меня? Я для вас всё делаю, а вы…
— Никто не против тебя, — устало сказал Паша. — Просто у каждого должно быть личное пространство.
— Личное пространство? — свекровь горько усмехнулась. — В моей квартире? Я, значит, должна стучаться в каждую дверь? Может, еще и разрешения спрашивать, чтобы в ванную войти?
— Мама, ты преувеличиваешь, — Паша пытался говорить спокойно.
— Это ты недооцениваешь ситуацию, — отрезала Ирина Олеговна. — С тех пор, как появилась она, — свекровь кивнула в сторону Златы, — ты изменился. Стал грубым, неблагодарным.
— При чем тут Злата? — Паша нахмурился.
— При том! — повысила голос свекровь. — Она настраивает тебя против родной матери!
***
На следующее утро напряжение в доме можно было резать ножом. Ирина Олеговна демонстративно игнорировала Злату, разговаривая только с сыном. Паша выглядел подавленным и виноватым.
— Я поговорю с ней еще раз, — пообещал он жене, когда они остались одни. — Она просто не привыкла считаться с чужим мнением.
— Это не оправдание, — тихо ответила Злата. — Паша, так не может продолжаться. Она контролирует каждый наш шаг.
— Ты преувеличиваешь, — вздохнул он. — Мама просто заботится о нас.
— Забота не должна душить, — Злата покачала головой. — Я чувствую себя как в клетке.
Паша обнял ее.
— Потерпи немного. Скоро мы накопим на первый взнос и съедем.
Но с каждым днем ситуация только ухудшалась. Ирина Олеговна нашла новый способ досадить невестке — через Веронику, девушку Кирилла.
— Вот Вероника сегодня такой салат приготовила! — восхищалась она за ужином. — Никогда такого вкусного не ела.
— Да ладно вам, — смущалась Вероника. — Обычный салат.
— Не скромничай, — улыбалась Ирина Олеговна, искоса поглядывая на Злату. — Вот что значит настоящая хозяйка. Некоторым стоит поучиться.
Кирилл бросал сочувственные взгляды на Злату, но молчал. Паша делал вид, что не замечает подколок. А Вероника, кажется, даже не понимала, что ее используют в чужой войне.
Однажды, возвращаясь с работы, Злата снова встретила Марину.
— Как дела у тебя? — спросила подруга, внимательно глядя на осунувшееся лицо Златы.
— Всё хуже, — призналась та. — Теперь она использует девушку Кирилла, чтобы показать, какая я никчемная.
Марина покачала головой.
— А она еще не перестала обсуждать тебя с соседями. Вчера рассказывала Петровне, что ты даже яичницу пожарить не можешь.
Злата устало прислонилась к стене.
— Это невыносимо. Паша не видит проблемы. Говорит, что я все преувеличиваю.
— Мужчины слепы, когда дело касается их матерей, — философски заметила Марина. — Мой тоже не сразу понял. Пришлось устроить показательное выступление.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, я дождалась, пока свекровь начнет очередной раунд критики, и устроила сцену. Так, чтобы муж все видел своими глазами, — Марина хитро улыбнулась. — После этого он перестал говорить, что я преувеличиваю.
Злата задумалась. Может, и правда, Паша должен увидеть все своими глазами? Но устраивать скандал… Это не в ее характере.
***
Решение пришло неожиданно. Через пару дней Злата раньше обычного вернулась домой и обнаружила, что дверь в их с Пашей комнату приоткрыта. Она тихо подошла и увидела Ирину Олеговну, которая сидела за ее столом и читала ее личный дневник.
Злата замерла на пороге, не веря своим глазам. Этот маленький блокнот, куда она записывала свои мысли и чувства, был самым сокровенным. Она прятала его на дне ящика под стопкой бумаг.
— Что вы делаете? — ее голос прозвучал слишком громко в тишине комнаты.
Ирина Олеговна вздрогнула и резко обернулась. На ее лице промелькнула растерянность, быстро сменившаяся привычным высокомерным выражением.
— А, это ты, — она небрежно закрыла дневник. — Рано вернулась.
— Я спрашиваю, что вы делаете с моим дневником? — Злата подошла ближе, чувствуя, как дрожат руки от гнева.
— Случайно нашла, когда убиралась, — пожала плечами свекровь. — Интересно стало, что ты там пишешь.
— Вы копались в моих вещах и читали мой личный дневник? — Злата не узнавала свой голос. — Как вы могли?
— Не понимаю, почему ты так кричишь, — Ирина Олеговна встала. — В моем доме не должно быть секретов. Я имею право знать, что происходит под моей крышей.
— Нет, не имеете, — отрезала Злата, выхватывая дневник из рук свекрови. — Это переходит все границы.
— Какие еще границы? — возмутилась Ирина Олеговна. — Ты живешь в моей квартире, ешь мою еду, пользуешься моими вещами…
— Мы с Пашей платим за еду и помогаем с коммунальными платежами, — напомнила Злата. — Мы не нахлебники.
— А ведешь себя именно так, — парировала свекровь. — Неблагодарная, высокомерная… Я всегда говорила Паше, что он торопится с выбором.
В этот момент входная дверь хлопнула, и в квартиру вошел Паша. Он быстро появился на пороге комнаты, привлеченный громкими голосами.
— Что происходит?
— Твоя мать читала мой дневник, — сказала Злата, с трудом сдерживая слезы. — Она копается в моих вещах, нарушает мое…
— И правильно делаю! — перебила ее Ирина Олеговна. — Паша, ты не представляешь, что она о нас пишет! О тебе, обо мне! Она считает, что я слишком контролирую, представляешь?
Паша растерянно переводил взгляд с матери на жену.
— Мама, ты действительно читала ее дневник?
— Ну и что? — Ирина Олеговна вскинула подбородок. — Я имею право знать, о чем думает человек, живущий в моем доме.
— Нет, мама, — неожиданно твердо сказал Паша. — Ты не имеешь права. Это личное.
— Ты защищаешь ее? — свекровь прищурилась. — После всего, что я для тебя сделала?
— Я не выбираю сторону, — устало сказал Паша. — Просто есть вещи, которые нельзя делать. Читать чужой дневник — одна из них.
— Вот как, — Ирина Олеговна скрестила руки на груди. — Значит, теперь она важнее матери? Я растила тебя, жертвовала всем, а теперь какая-то девчонка…
— Мама! — повысил голос Паша. — Злата — моя жена. Не «какая-то девчонка».
— Жена! — фыркнула свекровь. — Я столько жен таких видела! Сегодня жена, завтра — бывшая.
Злата побледнела.
— Что вы хотите этим сказать?
— То и хочу, — отрезала Ирина Олеговна. — Думаешь, ты первая такая умная? Строишь из себя невинную овечку, а сама манипулируешь моим сыном!
— Мама, остановись, — Паша шагнул вперед. — Ты переходишь границы.
— Какие еще границы? — закричала свекровь. — В моем доме нет никаких границ! Это мои стены, моя крыша, мои правила!
Она резко повернулась к Злате:
— А ты… Ты сейчас же отдаешь мне ключи и прекращаешь пререкаться! Я не позволю тебе разрушать мою семью!
Злата инстинктивно отступила к стене, прижимая дневник к груди. Ирина Олеговна шагнула к ней, протягивая руку:
— Давай ключи. Немедленно.
— Нет, — тихо, но твердо сказала Злата.
— Что ты сказала? — свекровь нависла над ней.
— Я сказала «нет», — повторила Злата громче. — Я живу здесь с вашим сыном, моим мужем. У меня есть право на ключи от квартиры.
— Права? — Ирина Олеговна рассмеялась. — У тебя нет никаких прав в этом доме! Ты здесь на моих условиях!
Она схватила Злату за запястье.
— Отдай ключи, я сказала!
— Мама! — Паша бросился к ним и оттащил мать. — Что ты делаешь?
Ирина Олеговна обернулась к сыну, ее лицо исказилось от гнева:
— Ты видишь? Видишь, как она настраивает тебя против родной матери? Раньше ты никогда не разговаривал со мной таким тоном!
— Раньше ты не пыталась отобрать ключи у моей жены, — парировал Паша. — Что на тебя нашло?
— На меня? — возмутилась свекровь. — Это она… Она всё разрушила! С тех пор, как ты привел ее в дом, всё изменилось. Ты стал грубым, неблагодарным…
— Мама, успокойся, — Паша говорил тихо, но решительно. — Никто ничего не разрушил. Просто я вырос. У меня своя семья теперь.
— Своя семья? — горько усмехнулась Ирина Олеговна. — А я кто? Чужая?
— Ты моя мама, и я люблю тебя, — Паша положил руки ей на плечи. — Но Злата — моя жена. И я не позволю никому обижать ее. Даже тебе.
Ирина Олеговна отшатнулась, как от пощечины.
— Вот, значит, как, — прошептала она. — Выбираешь ее?
— Я не выбираю между вами, — сказал Паша, глядя матери прямо в глаза. — Но я не позволю тебе относиться к Злате как к врагу. Она моя жена, понимаешь? Человек, которого я выбрал.
Ирина Олеговна покачала головой:
— Ты не понимаешь, что делаешь. Она разрушит твою жизнь.
— Мама, хватит, — твердо произнес Паша. — Так не может продолжаться.
Злата молча стояла у стены, наблюдая за этой сценой. Внутри нее боролись разные чувства — обида, гнев, но и жалость к свекрови, которая, казалось, действительно боялась потерять сына.
— Не может продолжаться? — Ирина Олеговна горько усмехнулась. — Что ж, хорошо. Раз я вам так мешаю, раз я такая плохая… Можете собирать вещи и уходить!
— Мама…
— Нет! — она резко подняла руку. — Я всё сказала. Если ты выбираешь ее, то я не держу. Собирайте вещи. Сегодня же.
В комнате повисла тяжелая тишина. Паша беспомощно посмотрел на Злату, потом снова на мать:
— Ты не можешь говорить серьезно.
— Никогда не была серьезнее, — отрезала Ирина Олеговна и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Паша опустился на кровать, обхватив голову руками:
— Я не ожидал, что дойдет до такого.
Злата присела рядом, осторожно положив руку ему на плечо:
— Мне жаль, Паша. Я не хотела становиться причиной вашей ссоры.
— Ты не причина, — он покачал головой. — Просто мама… она всегда была очень властной. Всегда всё контролировала. Я просто не замечал этого раньше.
— И что теперь?
Паша глубоко вздохнул:
— Собираем вещи, наверное. Нет смысла оставаться там, где нам не рады.
***
Следующие два часа они молча складывали свои вещи в чемоданы и коробки. Ирина Олеговна заперлась в своей комнате и не выходила.
Когда основные вещи были собраны, в квартиру вернулся Кирилл. Он растерянно смотрел на сумки в коридоре:
— Что происходит?
Паша кратко объяснил ситуацию. Кирилл слушал, нахмурившись:
— Она и с Вероникой так. Критикует, контролирует… Я думал, это нормально.
— Это не нормально, — тихо сказала Злата. — Никто не должен чувствовать себя чужим и ненужным.
Кирилл кивнул:
— Куда вы поедете?
— К моим родителям пока, — ответила Злата. — Они давно предлагали.
— Передай маме, что я позвоню ей завтра, — сказал Паша брату. — Когда она немного успокоится.
Кирилл неожиданно обнял брата:
— Я поговорю с ней. И, Злата, извини, если что не так. Я понимаю теперь, как тебе было тяжело.
Когда они закончили погрузку вещей в машину, из своей комнаты наконец вышла Ирина Олеговна. Она выглядела постаревшей и очень усталой.
— Значит, уезжаете, — констатировала она, глядя на опустевшую прихожую.
— Да, мама, — ответил Паша. — Так будет лучше для всех.
Ирина Олеговна перевела взгляд на Злату:
— Довольна? Разрушила семью.
— Мама! — воскликнул Паша.
— Ирина Олеговна, — тихо сказала Злата. — Я никогда не хотела разрушить вашу семью. Наоборот, я хотела стать ее частью. Но вы не дали мне шанса.
— Шанса? — свекровь покачала головой. — Шанс был у моего сына. Найти достойную девушку из хорошей семьи.
— Достаточно, — резко сказал Паша. — Мы уходим. Кирилл, позвони, если что.
Младший брат кивнул, бросив извиняющийся взгляд на Злату:
— Удачи вам.
***
Родители Златы встретили их с пониманием. Наталья Игоревна, увидев заплаканное лицо дочери, молча обняла ее. Виктор Андреевич помог Паше занести вещи.
— Можете жить здесь сколько нужно, — сказал он. — В вашей комнате всё готово.
Вечером, когда родители ушли спать, Паша и Злата долго разговаривали в своей комнате.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым, — говорила Злата. — Это не твоя вина.
— Я должен был раньше заметить, — Паша покачал головой. — Мама всегда была такой. Просто я привык. Считал это заботой.
— Это и была забота, — мягко возразила Злата. — Просто неправильная. Она боится потерять тебя.
— Я не перестану быть ее сыном от того, что живу отдельно и имею свою семью, — вздохнул Паша. — Почему она этого не понимает?
В этот момент зазвонил телефон. Звонил Кирилл:
— Слушай, тут такое дело… Я поговорил с мамой.
— И что?
— Она злится. Говорит, что ты неблагодарный, что Злата тебя околдовала, — Кирилл замялся. — Но я сказал ей, что она не права. И Вероника тоже… Она призналась, что мама постоянно давила на нее, заставляла делать всё по-своему.
— И что мама?
— Расплакалась. Сказала, что все её предали.
Паша вздохнул:
— Дай ей время. Она поймет.
— Надеюсь, — неуверенно произнес Кирилл. — Я, наверное, тоже съеду скоро. С Вероникой. Снимем квартиру.
— Она будет одна, — заметил Паша.
— Знаю, — Кирилл помолчал. — Но может, это заставит ее изменить отношение к нам и нашему выбору.
***
Прошло три месяца. Жизнь потихоньку налаживалась. Паша и Злата нашли небольшую, но уютную квартиру в новом районе. Благодаря помощи родителей Златы и деньгам, которые они успели накопить, им удалось внести первый взнос за ипотеку.
Кирилл, как и обещал, тоже съехал от матери. Он и Вероника снимали комнату недалеко от университета.
Ирина Олеговна поначалу отказывалась общаться с обоими сыновьями. Но постепенно, видя, что они не собираются возвращаться, начала идти на контакт. Сначала с Кириллом, затем с Пашей.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Ирина Олеговна с небольшим пакетом в руках.
— Мама? — удивился Паша. — Почему ты не предупредила?
— Я была рядом, — она неуверенно переступила с ноги на ногу. — Решила зайти. Можно?
Паша пропустил ее внутрь. Злата вышла из кухни и замерла, увидев свекровь.
— Добрый вечер, Ирина Олеговна.
Свекровь окинула взглядом квартиру:
— Уютно у вас.
— Спасибо, — Злата старалась говорить спокойно. — Будете чай?
— Если не сложно, — Ирина Олеговна протянула пакет. — Я пирожков принесла. Паша любит с капустой.
Злата приняла пакет и пошла на кухню готовить чай. Ирина Олеговна прошла в гостиную, осматривая обстановку:
— Сами ремонт делали?
— Да, — кивнул Паша. — Уже был в нормальном состоянии, только обои переклеили и пол отциклевали.
— Хорошо получилось.
За чаем разговор шел натянуто. Говорили в основном о Кирилле, о работе, о погоде. Наконец, Ирина Олеговна поставила чашку на стол и произнесла:
— Я хотела извиниться.
Паша и Злата переглянулись.
— Я вела себя неправильно, — продолжила свекровь. — Слишком давила на вас. Кирилл сказал, что я… как это… токсичная мать.
Она горько усмехнулась:
— Не думала, что доживу до таких слов от собственного сына.
— Мама… — начал было Паша.
— Нет, дай договорить, — Ирина Олеговна подняла руку. — Я много думала эти месяцы. Оставшись одна. И поняла, что действительно перегибала палку. Я так боялась потерять вас, что в итоге именно из-за этого и потеряла.
Она повернулась к Злате:
— И перед тобой хочу извиниться. Ты не заслужила такого отношения. Я просто… — она запнулась. — Просто боялась, что ты заберешь моего мальчика.
Злата молчала, не зная, что ответить. Ирина Олеговна неловко улыбнулась:
— Понимаю, если ты не примешь извинения. Но я хотела, чтобы ты знала: я больше не буду вмешиваться в вашу жизнь. Обещаю.
Паша обнял мать:
— Спасибо, мам. Это важно для нас.
Ирина Олеговна кивнула, вытирая глаза:
— Я пойду. Не буду мешать.
Злата проводила свекровь до двери:
— Спасибо, что пришли, Ирина Олеговна.
Свекровь внимательно посмотрела на нее:
— Ты хорошая девочка, Злата. Паше с тобой повезло, — она помолчала и добавила тихо: — Но ты все равно его не заслуживаешь.
Злата отшатнулась, как от удара:
— Что?
Ирина Олеговна улыбнулась фальшивой улыбкой:
— Шучу, конечно. Будьте счастливы.
Когда за свекровью закрылась дверь, Злата прислонилась к стене, чувствуя, как дрожат колени. Паша подошел к ней:
— Что случилось?
Злата покачала головой:
— Ничего. Всё в порядке.
Она не стала рассказывать мужу о последних словах свекрови. Зачем? Это только снова испортит их отношения, а Паша заслуживал хотя бы попытки примирения с матерью.
Вечером, когда Паша уснул, Злата вышла на балкон. В руках она держала связку ключей от их новой квартиры. Ирина Олеговна никогда не изменится, это было ясно. Но теперь между ними была дистанция и эти маленькие кусочки металла, которые никто не мог у нее отобрать.
— Теперь эти ключи никто не сможет у нас отобрать, — прошептала она, глядя на ночной город.
Она знала: отношения со свекровью никогда не станут теплыми. Ирина Олеговна будет улыбаться ей при встречах, будет вежливой при Паше, но в глубине души всегда будет считать Злату недостойной ее сына. И это было больно.
Но сейчас, глядя на огни города с балкона собственной квартиры, Злата чувствовала странное спокойствие. Она выдержала эту битву. Сохранила себя и свое достоинство. Не позволила сломать себя и свой брак.
Ключи в ее руке поймали отблеск далекого фонаря. Маленькие символы свободы и независимости. Символы права самой решать, кого впускать в свою жизнь, а кого — держать на расстоянии.
Она улыбнулась и вернулась в комнату, где спал Паша. Эту битву она выиграла. И хотя война со свекровью, возможно, никогда не закончится полностью, Злата знала — главное сражение осталось позади.
