Субботний день заливал просторную гостиную Ани и Павла тёплым светом, который, казалось, смешивался со звонким детским смехом и гулом оживлённых взрослых голосов. Семья отмечала важное событие — первый серьёзный юбилей их единственного сына Дениса, которому исполнилось десять лет.
За большим дубовым столом, заставленным любимыми блюдами именинника, собрался самый близкий круг. Во главе стола, сияя от счастья и гордости, восседал сам виновник торжества. Рядом с ним — его родители, Аня и Павел. Напротив расположились родители Ани, а по соседству — её старшая сестра Катя с мужем и двумя сыновьями, Славой и Егором.
Мальчишки, двенадцати и тринадцати лет, были заметно крупнее своего двоюродного брата и с плохо скрываемым нетерпением поглядывали на аккуратно сложенную гору подарков в углу комнаты.
Аня, порхая между кухней и гостиной, с нежной улыбкой наблюдала за этой картиной. Ей хотелось, чтобы этот день стал для сына идеальным. Она помнила, как Денис весь год корпел над учебниками, как расстраивался из-за четвёрки по контрольной и как радовался итоговым пятёркам в табеле. Он заслужил этот праздник.
За столом велись неспешные беседы: мужчины обсуждали недавний футбольный матч, а Галина Петровна, мать Ани и Кати, сдержанно рассказывала о своих дачных успехах. Катя больше молчала, лишь изредка бросая короткие, оценивающие взгляды на обстановку квартиры, на новую мебель, на счастливое лицо младшей сестры.
Наконец, когда с праздничным тортом было покончено, наступил долгожданный момент. Павел, подмигнув сыну, вышел из комнаты и вернулся с огромной, перевязанной блестящей лентой коробкой. Денис замер, его глаза расширились от предвкушения.
— Это тебе, наш чемпион, — торжественно произнёс Павел, водружая подарок на стол перед сыном. — Ты поставил цель — окончить год на «отлично» — и ты её достиг. Мы с мамой невероятно тобой гордимся. Это абсолютно заслуженная награда.
Руки Дениса слегка дрожали, когда он принялся разрывать яркую упаковочную бумагу. Под ней оказалась глянцевая коробка с новейшей игровой приставкой — предметом его самых сокровенных мечтаний последних месяцев.
— Ничего себе! Мама, папа, спасибо! — его восторженный крик был искренним и оглушительным. Он вскочил со стула, поочерёдно повиснув на шее у родителей.
Слава и Егор мгновенно оказались рядом. Их глаза горели смесью восторга и чего-то ещё, более острого и тёмного — зависти.
— Вот это круто! Дай посмотреть! — Слава попытался выхватить коробку из рук Дениса.
— А можно мы первые попробуем? — добавил Егор, уже прикидывая, как он будет рассказывать об этом друзьям.
Весь остаток вечера прошёл под аккомпанемент звуков виртуальных гонок и сражений. Денис, как радушный хозяин, безропотно уступил первые раунды двоюродным братьям, с восторгом наблюдая за их игрой на огромном экране телевизора. Взрослые, казалось, были забыты.
Когда гости засобирались домой, Павел, помогая тёще надеть пальто, заметил, как изменилось её лицо. Улыбка исчезла, уступив место плотно сжатым губам и холодному, отстранённому взгляду. Он отчётливо видел, как Галина Петровна отозвала Катю в сторону и что-то быстро зашептала ей на ухо. В ответ Катя лишь мрачно кивнула, бросив на Аню тяжёлый взгляд. Павел подошёл к жене.
— Тебе не кажется, что твоя мама чем-то недовольна? Они с Катей весь вечер перешёптывались.
Аня, уставшая, но счастливая, лишь беззаботно отмахнулась.
— Ой, Паш, не придумывай. Наверное, просто устали. День был такой насыщенный. Не ищи проблем там, где их нет.
Но тревожное чувство не покидало Павла. Оно оправдалось в конце недели, когда в их квартире раздался телефонный звонок. Голос Галины Петровны в трубке был стальным и не предвещал ничего хорошего. Она официальным тоном заявила, что у неё есть «крайне серьёзный разговор» и что она вместе с Катей приедет к ним в субботу днём. На робкий вопрос Ани, нельзя ли отложить, она отрезала: «Разговор не терпит отлагательств». Павлу пришлось со вздохом сдать билеты на долгожданный матч. Он понял, что семейная дипломатия потребует от него максимальной выдержки.
Субботний день выдался пасмурным, словно вторя настроению, царившему в квартире. Галина Петровна и Катя прибыли ровно в назначенное время. Их лица были непроницаемы.
После неловкого обеда, прошедшего в почти полном молчании, которое нарушало лишь звяканье столовых приборов, Аня поставила на стол чай и десерт. Она чувствовала, как напряжение сгущается, и отчаянно пыталась разрядить обстановку, расспрашивая о делах и здоровье. Но её попытки разбивались о стену вежливой холодности. Наконец, Галина Петровна сделала глубокий вдох и начала.
— Анечка, доченька… Мы с Катей много думали на этой неделе, — её голос был вкрадчивым, полным фальшивого сочувствия. — Семья — это ведь самое главное, правда? Это как единый организм. И если один орган страдает, больно всему телу. А в семье главные — это дети. И очень нехорошо, когда между детьми возникает рознь, когда одни чувствуют себя обделёнными…
— Да, мам, ты абсолютно права, — тут же подхватила Катя, бросив на сестру укоризненный взгляд. — У детей ведь такая хрупкая психика. Одно неосторожное слово, один поступок — и можно нанести травму на всю жизнь. Нужно быть очень деликатными.
Павел слушал эти витиеватые заходы около десяти минут. Его терпение, истощённое отменой футбола и гнетущей атмосферой, стремительно подходило к концу.
— Галина Петровна, Катя, я прошу прощения, — прервал он их слаженный дуэт. — Давайте перейдём к сути. Мы все взрослые люди. Что случилось?
Катя, словно получив разрешение, глубоко вздохнула и выпалила на одном дыхании, её голос дрожал от сдерживаемых слёз:
— Случился ваш подарок! Ваш дорогущий подарок! Мои мальчики, Слава и Егор, после дня рождения Дениса просто сами не свои! Они пришли домой и разревелись! Вы можете себе это представить? Взрослые парни плачут от обиды! Они сказали, что чувствуют себя униженными! Что Денис, который младше их, получил такую вещь, о которой они и мечтать не смеют! И у них такой никогда не будет, потому что мы с мужем вкалываем на трёх работах и едва сводим концы с концами! Вы хоть на секунду подумали, каково им было?
Аня растерянно смотрела то на сестру, то на мать.
— Кать, подожди… Но мы же просто хотели порадовать Дениса. Он так старался в школе, это была награда за его труд… При чём тут ваши дети?
— При том! — в разговор жёстко вмешалась Галина Петровна. — Что вы живёте в другом мире! Вы выпендриваетесь! Специально покупаете такие дорогие вещи, чтобы показать своё превосходство! Чтобы ткнуть Катю носом в то, что она живёт хуже вас! И машина у вас дороже, и квартира больше, и отдыхать вы летаете за границу! А теперь вы ещё и за счёт детей решили самоутвердиться? Это низко! Подчёркивать финансовое неравенство внутри одной семьи!
Аня побледнела. Слова матери били наотмашь.
— Мама, как ты можешь? Мы никогда… Мы просто живём по средствам…
Но поток обвинений было уже не остановить. Павел, видя, что его жена близка к слезам, положил ей руку на плечо и сам вступил в бой. Он посмотрел прямо в глаза тёще, затем свояченице, и его голос прозвучал спокойно, но твёрдо, как сталь.
— Так, давайте по порядку. Первое: что мы дарим нашему сыну — решаем только мы с Аней. Мы работаем, платим налоги и имеем полное право распоряжаться своими деньгами так, как считаем нужным. Второе: мы ни перед кем не обязаны отчитываться и уж тем более не должны согласовывать подарки собственному ребёнку, чтобы, не дай бог, не ранить чью-то тонкую душевную организацию. И третье, самое главное: воспитывать в своих детях зависть и чувство обиды вместо того, чтобы научить их радоваться за других или ставить собственные цели и достигать их, — это ваш родительский выбор. И перекладывать ответственность за этот выбор на нас не нужно.
После ледяной отповеди Павла в комнате повисла тяжёлая, звенящая тишина. Катя демонстративно достала платок и промокнула несуществующие слёзы. Галина Петровна, поняв, что тактика прямого обвинения провалилась, решила зайти с другой стороны. На её лице появилось выражение вселенской мудрости и скорби.
— Ну что ты так сразу вскипел, Павлик, — примирительно проворковала она. — Никто ведь не хочет ссоры. Мы же одна семья. Я всю неделю не спала, всё думала, как нам эту непростую ситуацию разрешить, как сохранить мир и покой. И, кажется, я нашла выход. У меня есть предложение, простое и, я бы даже сказала, гениальное.
Павел молча откинулся на спинку стула, всем своим видом демонстрируя готовность выслушать этот очередной акт семейной драмы.
— Чтобы никому из моих внуков, моих кровиночек, не было горько и обидно, я предлагаю… дарить им всем равноценные подарки! — провозгласила Галина Петровна, подняв палец вверх. — Вот смотрите. Совсем скоро у Егора день рождения, тринадцать лет — серьёзная дата. Он давно мечтает о хорошем ноутбуке. Ему же для учёбы надо, сейчас без этого никуда. Потом и Слава подрастёт, ему тоже понадобится. Дети растут, запросы у них тоже растут, это жизнь.
Аня, всё ещё не оправившаяся от предыдущей атаки, с недоумением посмотрела на мать.
— Мам, но ты же знаешь, что ноутбук стоит очень дорого. Катя только что говорила, что они не могут себе этого позволить…
— А вот здесь, доченька, и кроется вся суть моей гениальной схемы! — обрадовалась тёща, хлопнув в ладоши. — Чтобы никому не было финансово тяжело, мы будем на эти крупные подарки скидываться! Все вместе! Как одна дружная семья! Например, покупаем Егору на день рождения ноутбук за шестьдесят тысяч. Тридцать тысяч платите вы с Павлом, вам же это несложно, вы люди обеспеченные. А остальные тридцать — Катя с мужем, в рассрочку, как смогут. И в итоге все в выигрыше! Ребёнок счастлив, у него есть нужная для развития вещь, Кате с мужем не так накладно, и, главное, нет никакой зависти!
Катя тут же оживилась, словно её выступление было отрепетировано. Она извлекла из сумочки маленький блокнот и ручку.
— Да, я тут уже посмотрела варианты, — зачастила она, заглядывая в свои записи. — Егору для школы нужен ноутбук, тысяч за шестьдесят, не меньше. У них все доклады и проекты теперь в электронном виде, он отстаёт от одноклассников. Потом Славе очень нужен хороший горный велосипед, это примерно тридцать-тридцать пять тысяч. Для здоровья, для физического развития. А то сидит дома, в телефон смотрит. И Егор ещё очень просит электросамокат, это тоже около тридцати. Конечно, суммы большие, — она скромно потупила взор, — но если разделить на всех, как мама предлагает, то вполне подъёмно. Для вас.
Она закончила свою речь и с выжидающей надеждой посмотрела на Аню и Павла. Аня сидела с широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова от такой беспардонной наглости. Павел же сохранял олимпийское спокойствие.
— Схема действительно интересная, — медленно протянул он, задумчиво постукивая пальцами по столу. — Вы так всё тщательно продумали: ноутбуки для учёбы, велосипеды для здоровья… Весьма похвально. Только вот в вашем бизнес-плане я не услышал одного важного пункта. А что, в рамках этой замечательной схемы «уравниловки», мы будем дарить нашему сыну, Денису?
Галина Петровна и Катя растерянно переглянулись. Вопрос застал их врасплох.
— Эм… Денису? — протянула Катя. — Ну… я не знаю… У него же вроде и так всё есть. Вот, приставка новая. Ему можно что-то… символическое.
— Да, — поддакнула Галина Петровна, вновь обретая уверенность. — Главная наша задача — чтобы Слава и Егор не чувствовали себя обделёнными. Денис-то у вас не плачет, он всем доволен. Вы для него сами что-нибудь придумаете, вы же его родители.
Павел выдержал долгую паузу, давая абсурдности момента достигнуть своего апогея. Он молча смотрел на покрасневшее от усердия лицо тёщи и на бегающие глаза свояченицы. Затем на его губах заиграла едва заметная, хищная усмешка.
— А знаете, Галина Петровна, ваша идея и вправду гениальна. Вы открыли мне глаза, — произнёс он с преувеличенной серьёзностью. — Я тоже всю неделю думал, как бы ещё порадовать нашего сына. И вот вы подали мне мысль. Денис, знаете ли, обожает воду. А у нашего друга есть дача на водохранилище. Так вот, я предлагаю на Новый год купить нашему мальчику подержанный гидроцикл. Я как раз вчера видел на сайте объявлений отличный вариант, почти новый, всего за 900 тысяч рублей. Сумма, конечно, немаленькая, но раз уж мы одна семья… В общем, с вас и семьи Кати, согласно вашей же схеме, ровно половина — 450 тысяч рублей. По 225 с каждой семьи. Как вам такое вложение в счастье внука и племянника? Можно даже в рассрочку, я не зверь. Уверен, Денис будет на седьмом небе от счастья. Ну что, скинемся?
На несколько секунд в комнате повисла абсолютная тишина. Лицо Галины Петровны медленно наливалось багровым цветом.
— Ты… Ты что, зятёк?! — наконец прошипела она, задыхаясь от возмущения. — Белены объелся?! С ума сошёл?! Девятьсот тысяч за какую-то игрушку?! Да откуда у нас такие деньжищи?! Я пенсионерка! Катя с мужем двоих детей на себе тянут! С какой это стати мы должны отдавать полмиллиона на безумные прихоти вашего Дениса?! Ты специально издеваешься над нами!
Павел спокойно, не повышая голоса, откинулся на спинку стула. Его спокойствие было страшнее любого крика.
— Почему же издеваюсь? Я лишь воспользовался вашей замечательной идеей. Посмотрите, какой интересный парадокс получается. Когда я должен потратить несколько десятков тысяч на ваших внуков — это называется «семейная помощь» и «борьба с неравенством». Но как только речь заходит о том, чтобы вы сделали соразмерное вложение в моего сына — это тут же превращается в «грабёж» и «издевательство». Вы сами не видите здесь вопиющего противоречия?
Он обвёл их холодным взглядом.
— Так вот, я объясню вам свою позицию в последний раз. Я люблю своих племянников и с удовольствием сделаю им подарки на праздники. От себя. От души. И на ту сумму, которую посчитаю нужной и возможной. Но я не намерен участвовать в финансовых схемах по принудительному спонсированию чужих желаний. Мой кошелёк — это мой кошелёк. Зарабатывайте и тратьте на своих детей столько, сколько можете. И научите их радоваться тому, что у них есть, а не завидовать тому, чего нет. На этом разговор окончен.
Галина Петровна и Катя, поняв, что их тщательно выстроенная манипуляция с треском провалилась, вскочили с мест.
— Жмот! Бессердечный жмот! — бросила Катя, яростно хватая свою сумочку.
— Я так и знала, что в тебе нет ни капли сочувствия! Только о себе и о своих деньгах думаете! — выкрикнула Галина Петровна, устремляясь к выходу.
Дверь за ними громко хлопнула, оставив Аню и Павла в оглушительной тишине. Аня сидела, обхватив голову руками. Этот разговор опустошил её. Павел подошёл к ней и крепко обнял за плечи.
— Тише, милая. Не принимай близко к сердцу. Это просто зависть, она отравляет их изнутри.
Он помолчал, затем его взгляд упал на полку в гостиной, где среди других подарков стояла небольшая коробка. Он подошёл, взял её в руки и с горькой иронией повертел.
— Кстати, о семейной щедрости и справедливости… — медленно произнёс он, показывая жене коробку. — Я тут вспомнил, что наши дорогие родственницы подарили Денису. Вот. Конструктор, триста пятьдесят рублей. Один на двоих. Зато, видимо, от всей души.
