— Так значит, все наши накопления последние три года шли не на первоначальный взнос за квартиру, а твоей маме на ремонт дачи? — Марина держала в руках банковскую выписку и не могла поверить своим глазам. Цифры плясали перед глазами, складываясь в чудовищную картину обмана.
Андрей стоял у окна спиной к ней. Его плечи были напряжены, а руки сжаты в кулаки. Он молчал уже третью минуту, и это молчание говорило громче любых слов.
Марина опустилась на диван. В голове не укладывалось. Три года. Три года она отказывала себе во всём, экономила на обедах, не покупала новую одежду, откладывала каждую копейку. Три года они с Андреем мечтали о собственной квартире, рисовали планировку, выбирали район. И всё это время Валентина Петровна, её свекровь, с милой улыбкой забирала их деньги.
— Ответь мне! — голос Марины дрогнул. — Ты знал?
Андрей наконец повернулся. На его лице читалась вина пополам с отчаянием.
— Мама сказала, что это временно. Что потом вернёт с процентами. У неё были проблемы…
— Проблемы? — Марина вскочила с дивана. — Проблемы?! Я вчера видела, как она выбирала новую шубу за двести тысяч! Это те самые проблемы, из-за которых мы три года живём в съёмной однушке?
В дверь постучали. Даже не постучали — деликатно поскреблись. Марина узнала бы этот звук из тысячи. Так стучала только Валентина Петровна — якобы деликатно, но на самом деле требовательно.
— Детки, можно войти? — голос свекрови был сладким, как пережжённый сахар.
Не дожидаясь ответа, она вошла. Как всегда, безупречно одетая, с идеальной укладкой, благоухающая дорогими духами. Марина невольно сравнила её наряд со своими потёртыми джинсами и растянутой футболкой. Вот на что уходили их деньги.
— Андрюшенька, сыночек, что за крики? — Валентина Петровна окинула невестку холодным взглядом. — Марина, дорогая, соседи же услышат. Что люди подумают?
— Пусть думают что хотят! — выпалила Марина. — Валентина Петровна, это правда? Вы забирали наши деньги все эти годы?
Свекровь величественно прошла в комнату и села в кресло, словно королева на трон. Её лицо приняло выражение оскорблённого достоинства.
— Забирала? Какое грубое слово. Я помогала вам правильно распоряжаться финансами. Вы же молодые, неопытные. Особенно ты, Мариночка. Ты же из простой семьи, откуда тебе знать, как правильно управлять деньгами?
Это был фирменный приём Валентины Петровны — унизить, но сделать это так мягко, так заботливо, что возразить казалось грубостью.
— Из простой семьи? — Марина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Да, мои родители обычные учителя. Но они никогда не брали чужого!
— Чужого? — брови свекрови взлетели вверх. — Деньги моего сына — чужие? Да как ты смеешь! Я его мать! Я его вырастила, выучила, всю жизнь ему посвятила! И теперь какая-то… — она сделала паузу, но Марина прекрасно поняла, какое слово повисло в воздухе, — приходит и учит меня, что мне можно, а что нельзя?
— Это были НАШИ деньги! Мои тоже! Я работаю по двенадцать часов, между прочим!
— Ах да, твоя работа, — Валентина Петровна усмехнулась. — Сидеть за компьютером и что-то там печатать. Разве это работа? Вот я в своё время…
— Мама, хватит! — неожиданно подал голос Андрей.
Обе женщины повернулись к нему. Он стоял бледный, но решительный.
— Что «хватит»? — свекровь посмотрела на сына как на предателя. — Ты что, на её стороне?
— Я… Мама, ты обещала вернуть деньги. Прошло уже больше года.
— И я верну! Когда смогу! Неблагодарный! Я для тебя всем пожертвовала, а ты из-за этой…
— Не надо, мама. Просто не надо, — Андрей подошёл к Марине и взял её за руку. — Мы хотим жить отдельно. Нам нужны наши деньги.
Лицо Валентины Петровны стало белым, потом красным, потом снова белым. Она поднялась с кресла, выпрямилась во весь свой небольшой рост.
— Вот как? Жить отдельно? От матери? Которая всю жизнь только о тебе и думала? — её голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Это всё она! Она тебя настроила! Я всегда знала, что она не пара тебе! Обычная охотница за деньгами!
— За какими деньгами? — Марина не выдержала и рассмеялась. — За теми, которые вы у нас забрали?
— Да как ты разговариваешь со мной! Я старше! Я мать твоего мужа!
— И что? Это даёт вам право красть?
Слово повисло в воздухе. Красть. Прямо, грубо, честно. Валентина Петровна ахнула, схватилась за сердце.
— Андрюша! Ты слышишь, что она говорит? Твоя мать — воровка? У меня сердце…
Это был её коронный номер. При любом конфликте Валентина Петровна хваталась за сердце, и Андрей тут же бросался за лекарствами, водой, забывая о причине спора. Но не в этот раз.
— Мама, прекрати спектакль, — устало сказал он. — У тебя нет проблем с сердцем. Я видел твою медицинскую карту.
Свекровь застыла с рукой на груди. Маска заботливой матери начала сползать, обнажая истинное лицо — жёсткое, расчётливое, злое.
— Значит, вот как… Сговорились против меня. Ну что ж. Посмотрим, как вы без меня проживёте. Квартиру эту я снимала, договор на моё имя. Можете искать себе новое жильё. И не ждите от меня ни копейки!
Она развернулась и пошла к двери. У порога остановилась, обернулась.
— И знаешь что, Марина? Ты никогда не сделаешь моего сына счастливым. Ты слишком мелкая для этого. Обычная серая мышь из провинции. Он ещё пожалеет, что связался с тобой.
Дверь хлопнула. Марина и Андрей остались одни в гулкой тишине. Марина села обратно на диван, обхватила голову руками. Всё рушилось. Квартира, планы, будущее.
— Что теперь? — тихо спросила она.
Андрей сел рядом, обнял её.
— Не знаю. Но мы справимся. Вместе.
— Твоя мать права в одном. У нас теперь нет ни жилья, ни денег.
— Зато мы свободны, — Андрей погладил её по волосам. — Знаешь, я так устал. Устал от её контроля, от вечных упрёков, от этой игры в заботливую мать. Она всю жизнь мной манипулировала, а я даже не замечал. Пока не встретил тебя.
Марина подняла на него заплаканные глаза.
— И что изменилось?
— Ты показала мне, что такое настоящая семья. Где люди поддерживают друг друга, а не используют. Где любовь — это не инструмент контроля.
Следующее утро началось с звонка. Марина взяла трубку — незнакомый номер.
— Алло?
— Марина Сергеевна? Это Елена Михайловна, я адвокат. Ваша свекровь наняла меня для оформления выселения.
У Марины упало сердце.
— Но… разве она может? Мы же тут живём уже два года!
— По закону, если договор на её имя и она оплачивает аренду, то да. Но я звоню не только поэтому. Я изучила документы и обнаружила интересный факт. Деньги за аренду последний год переводились с вашего совместного с мужем счёта. У вас есть все выписки?
— Да, конечно!
— Отлично. Тогда у вас есть основания оспорить выселение. Более того, вы можете потребовать возврата всех средств, переведённых свекрови под видом помощи. Я могу вам помочь, если хотите.
— Но вы же работаете на Валентину Петровну?
Женщина помолчала.
— Работала. До вчерашнего вечера. Пока она не потребовала, чтобы я нашла способ не только выселить вас, но и испортить вашу кредитную историю. Я не занимаюсь подобными делами. Так что, если вам нужна помощь…
— Да! Конечно, да!
Марина положила трубку и повернулась к Андрею. Он смотрел на неё вопросительно.
— Кажется, у нас появился шанс.
Следующие две недели пролетели в суете. Елена Михайловна оказалась настоящим профессионалом. Она не только помогла оформить все документы для суда, но и обнаружила, что Валентина Петровна уже не первый раз проворачивает подобные схемы.
— У вашей свекрови есть ещё один сын от первого брака, — сообщила адвокат на очередной встрече. — Он уехал в другой город десять лет назад и полностью прервал с ней отношения. Догадываетесь, почему?
Марина и Андрей переглянулись.
— Деньги?
— Именно. Она забрала у него и его жены все накопления якобы на лечение. Которого, разумеется, не было. Они пытались судиться, но тогда у неё был хороший адвокат, и она выиграла. Но сейчас ситуация другая. У нас есть доказательства систематического мошенничества.
День суда Марина запомнила навсегда. Валентина Петровна явилась в своём лучшем костюме, с новой укладкой и в сопровождении дорогого адвоката. Она была уверена в победе.
Но когда Елена Михайловна начала предъявлять доказательства — выписки со счетов, переписку, где свекровь обещала вернуть деньги, свидетельские показания соседей о её расточительном образе жизни — лицо Валентины Петровны начало меняться.
— Это всё подделка! — закричала она. — Они сговорились! Это заговор против пожилого человека!
— Валентина Петровна, — судья, седой мужчина с усталым лицом, посмотрел на неё поверх очков. — Перед нами банковские документы с печатями. Это не подделка. Вы обязаны вернуть молодой семье триста восемьдесят тысяч рублей в течение трёх месяцев.
— Но у меня нет таких денег!
— Согласно предоставленным документам, два месяца назад вы приобрели шубу за двести тысяч и ювелирные украшения на сто пятьдесят. Так что деньги у вас есть.
Выходя из зала суда, Валентина Петровна прошла мимо них, не глядя. Только у дверей остановилась и бросила через плечо:
— Ты пожалеешь об этом, Андрей. Я твоя мать!
— Я знаю, мама, — ответил он спокойно. — Но я больше не твоя собственность.
Прошёл месяц. Марина и Андрей сидели в кафе, праздновали маленькую победу — им одобрили ипотеку. Да, придётся начинать копить заново, но теперь они знали — их деньги в безопасности.
— Знаешь, я думала, ты не выдержишь, — призналась Марина. — Что выберешь её.
— Я чуть не выбрал. Много раз. Она умеет давить на чувство вины. «Я тебя растила одна, я всем пожертвовала…» И я верил. Думал, что действительно должен. Что это моя обязанность — обеспечивать её прихоти.
— Что изменилось?
— Ты. Ты показала мне разницу между любовью и манипуляцией. Мама никогда меня не любила. Она любила власть надо мной. Контроль. А любовь — это то, что между нами. Когда не нужно покупать чувства, доказывать право на уважение.
Телефон Андрея завибрировал. Сообщение от неизвестного номера. Он открыл, прочитал, и лицо его изменилось.
— Что там?
Он протянул ей телефон. Сообщение было коротким: «Привет, братишка. Мама рассказала, что произошло. Горжусь тобой. Если нужна помощь — обращайся. Твой старший брат Михаил».
— У тебя есть брат?
— Теперь есть, — улыбнулся Андрей. — Мама всегда говорила, что он нас предал, уехал, бросил её. Теперь я понимаю почему. Он просто сделал это раньше меня.
Вечером того же дня они получили ещё одно сообщение. От Валентины Петровны. «Возьмите свои деньги и подавитесь. Вы мертвы для меня».
К сообщению был прикреплен чек о переводе. Вся сумма.
— Вернула, — удивилась Марина.
— Суд обязал. У неё не было выбора.
— Знаешь что? Давай часть этих денег отправим твоему брату. В знак благодарности за то, что он первый осмелился уйти. Проложил дорогу.
Андрей обнял её.
— Знаешь, почему я люблю тебя? За то, что ты умеешь прощать. Даже тех, кто этого не заслуживает.
— Я не прощаю. Я отпускаю. Есть разница. Твоя мать никогда не будет частью нашей жизни. Но и груз обиды я тащить не собираюсь. У нас впереди своя жизнь.
Через год они въехали в собственную квартиру. Небольшую, в спальном районе, но свою. На новоселье пришли друзья, родители Марины, и неожиданно — Михаил с женой и детьми.
— Знакомься, это Оля, — представил брат свою жену. — Она тоже прошла через ад с нашей мамой. У нас есть что вам рассказать.
Они сидели на кухне до утра. Михаил рассказывал свою историю — удивительно похожую. Те же манипуляции, тот же контроль через деньги, те же обвинения в неблагодарности.
— Знаете, что самое страшное? — сказала Оля. — Она искренне считает себя жертвой. В её картине мира она идеальная мать, которую предали неблагодарные дети. И переубедить её невозможно.
— Мы пытались, — кивнул Михаил. — Предлагали помощь, но на наших условиях. Она отказалась. Сказала, что мы хотим её унизить.
— А что с ней сейчас? — спросила Марина.
— Живёт одна. Нашла новую жертву — соседку, пожилую женщину. Теперь манипулирует ей. Но это уже не наша история.
Утром, когда гости разошлись, Марина и Андрей стояли на балконе своей квартиры. Город просыпался, начинался новый день.
— Жалеешь? — спросила Марина.
— О чём?
— Что потеряли три года. Что могли бы раньше…
— Нет, — он обнял её. — Эти три года научили нас главному. Что никакие деньги не стоят свободы. Что семья — это не кровные узы, а выбор. И что иногда нужно отпустить токсичных людей, даже если это твоя мать.
— Она больше никогда не простит.
— Я и не жду прощения. Я жду нашего первенца, — он положил руку на её ещё плоский живот. — И обещаю — наш ребёнок никогда не узнает, что такое манипуляции под видом любви.
Марина улыбнулась, прижалась к мужу. Где-то там, в другом районе города, в своей роскошной, но пустой квартире сидела Валентина Петровна. Одинокая, озлобленная, не понимающая, почему все её бросили. А здесь, в маленькой квартирке на окраине, начиналась новая жизнь. Свободная, честная, настоящая.
История закончилась. Но жизнь — только начиналась
