— Ты издеваешься? Я, значит, зря время тратил на тебя? Зря родителей тревожил? Зря все терпел?
— Андрей, я…
— Да мне твоя квартира нужна была, понимаешь?! — выпалил он, и тут же осекся, будто сам испугался сказанного.
***
Светлана познакомилась с Андреем, когда ей было уже двадцать шесть лет. Мать девушки — Елена Петровна сразу же взялась наставлять дочь:
— Держись за него, Света. Тебе давно пора замуж. Пусть быстрее предложение делает. Если упустишь, то так и останешься в девках.
Каждый разговор с матерью превращался в один и тот же монолог.
— Ты же не девочка уже, — повторяла Елена Петровна по телефону, — рожать когда будешь? Время-то идет. Одна останешься, помяни мое слово!
Отец Светы — Михаил Иванович никогда не вмешивался. Он всегда считал, что это женские дела и ему в таких разборках нет места. Но упрекнуть между делом дочь, не забывал.
А вот мать буквально изводила Светлану. Каждый день звонила, по полчаса внушая одно и то же: замужество, дети, время, возраст.
Свете было горько слушать подобные речи. Она ведь гордилась собой: к своим годам она дослужилась до начальника отдела в крупной фирме, отлично справлялась с обязанностями, имела собственную квартиру и не бедствовала. Родителей никогда ни о чем не просила, разве что ежемесячно переводила им деньги. Но Елена Петровна считала, что это само собой разумеющееся мероприятие.
Зато когда Елена Петровна встречалась с подругами, она упоминала не карьеру или самостоятельность дочери, а исключительно одно: «Света у меня еще даже замуж не вышла… Эх… Пропала девка.» И с завистью добавляла:
— А вот у Нинки Танюша уже двоих родила. Да, сидит дома, муж ее содержит, зато внуки есть!
Светлана каждый раз тяжело вздыхала. Получалось, что все, чего она добилась сама, для матери ничего не значило. Андрей же… он был весьма приятным человеком, внимательным и спокойным. Но Светлана не могла сказать, что влюблена в него до беспамятства. Ей нравилось его общество, но сердце не замирало при встрече.
Зато мать буквально видела в нем спасательный круг:
— Если потеряешь такого мужика, пожалеешь, — твердо говорила Елена Петровна.
Настал тот момент, когда Андрей предложил познакомить Светлану со своими родителями — Павлом Ивановичем и Людмилой Андреевной.
Света вроде бы обрадовалась, хотя больше за нее радовалась мать. Елена Петровна уже строила планы: мол, все идет к свадьбе, скоро и о внуках можно будет говорить.
Но у самой Светланы в душе было неспокойно. Она ловила себя на мысли, что не все в Андрее ее устраивает. Иногда он казался ей слишком скупым — и на эмоции, и на подарки.
Если Света привыкла радоваться жизни, тратить деньги с легкостью — будь то хороший ресторан, красивая одежда или сюрпризы для близких, то Андрей всегда сто раз думал, стоит ли лишний раз раскошелиться ради кого-то. Она списывала это на особенности характера, но каждый раз ощущала легкий дискомфорт.
И вот, когда она впервые зашла в гости к родителям Андрея, многое встало на свои места. Квартира Павла Ивановича и Людмилы Андреевны будто застряла во времени. Каждая стена была заставлена шкафами, серванты ломились от посуды и хрусталя, старые ковры висел даже в коридоре. Вещей было так много, что трудно было пройти по комнате, не задев что-то локтем.
Света сразу поняла: их дом был своеобразным музеем накопительства. Видимо, расставаться с вещами здесь считалось чем-то невозможным, почти преступлением.
— Вот этот сервиз, Светочка, мне еще от бабушки достался, — с гордостью показывала Людмила Андреевна старую посуду с отбитыми краями и выцветшим узором. — Мы все храним, ничего не выбрасываем, все в хозяйстве пригодится.
Света вежливо улыбнулась, но внутри ее охватило странное чувство. Вдруг она ясно увидела, откуда у Андрея эта чрезмерная бережливость и даже скупость.
Он вырос в семье, где каждая вещь имела ценность, даже если давно утратила практическую пользу. Где деньги откладывали на черный день, а по сути жили так, как будто черный день — каждый день из их жизни.
Свету пригласили присесть за стол, который был покрыт старой скатертью с небольшими пятнами. Она слегка поморщилась и присела на табурет. Андрей широко улыбался, разливая компот из графина, который был не только очень старым и давно несовременным, но еще и грязным.
— Нет, спасибо. Я лучше воды, — скромно произнесла Света.
— Это хорошо! — махнул рукой Павел Иванович, — Экономная невестка нам всегда пригодится.
Света улыбнулась и ничего не ответила. Андрей и его родителя с удовольствием уплетали ужин, а Света не могла отделаться от брезгливости. Ранее, когда она заходила на кухню, то увидела ужасный беспорядок и груду наставленных тарелок, на которых красовались застарелые пятна жира.
— Невестушка, а что же ничего не ешь? Неужто худеешь? — удивилась Людмила Андреевна, когда заметила нетронутую еду на тарелке девушки.
— Нет, совсем не так. Просто сегодня немного живот побаливает, — соврала Света, понимая, что если сейчас съесть что-то, то живот у нее действительно заболит.
Ужин подходил к концу, и Света уже обрадовалась, когда Людмила Андреевна вынесла торт, который девушка купила в честь знакомства. Хоть что-то съестное и безопасное будет сегодня на столе!
Но радость была недолгой. Женщина поставила перед ней тарелку — и Света сразу узнала ее. Это была та самая, с въевшимися пятнами жира, которую она заметила ранее на кухне. Аппетит тут же пропал. Пришлось снова вежливо отказаться:
— Благодарю, но я, пожалуй, воздержусь.
Людмила Андреевна недоуменно вскинула брови, но промолчала. А вот Павел Иванович только хмыкнул:
— Ну и ладно, нам больше достанется.
Света вежливо улыбнулась, уже считая минуты до ухода. И тут неожиданно для всех, а может быть, только для нее, Людмила Андреевна завела новую тему:
— Светочка, а у тебя квартира, говоришь, есть? Сколько там комнат? Одна живешь? Ипотеку платишь или уже все выплачено? А где находится?
Вопросы сыпались один за другим, будто допрос. Света немного опешила, но все же ответила на часть из них без лишних подробностей. Она не видела смысла скрывать, но и душу наизнанку выворачивать не собиралась.
Но тут Андрей, сияя от гордости, подхватил:
— Мам, пап, вы бы видели! Квартира у Светы — просто сказка! Вид из окон — на парк, просторная, аж восемьдесят квадратов. Евроремонт, мебель дорогая.
Света даже не успела его остановить, а Людмила Андреевна уже прищурилась и выдала фразу, от которой у девушки похолодело внутри:
— Ну вот и отлично! Как поженитесь, мы к вам переедем. А нашу квартирку продадим, денежки на счет положим. Знаешь же, какие сейчас пенсии маленькие? В старости хоть денежка будет.
Света едва не поперхнулась. В голове тут же всплыл образ: ее светлая, просторная квартира, заставленная этими бесконечными шкафами, коврами и коробками со всяким хламом. Ее светлая кухня, на которой будут капли жареного масла. К тому же чужие люди каждый день рядом.
Тошнота подкатила к горлу. Она поспешно встала и натянула на лицо натянутую улыбку:
— Извините, я что-то себя нехорошо чувствую. Пойду домой, выпью лекарство и полежу.
— Да ты что! — встрепенулся Павел Иванович. — У меня настойка есть на травах! Сейчас как выпьешь и все пройдет. А то весь вечер на тебе лица нет.
— Спасибо, не надо, — твердо ответила Света и взяла сумку.
Андрей тут же поднялся:
— Я тебя провожу.
Но она резко качнула головой:
— Нет, останься с родителями. Я уже вызвала такси.
И, не дав никому возразить, Светлана вышла за дверь, чувствуя, как сердце колотится от переполняющих ее эмоций.
Света знала, что Елена Петровна ждет звонка. Пока она сидела в гостях, телефон несколько раз вибрировал от сообщений — мать уже успела написать: «Ну как прошло?», «Он сделал предложение?», «Что молчишь?»
Света упрямо игнорировала каждое. Она даже экран перевернула вниз, чтобы не видеть уведомлений. Разговаривать в таком состоянии за столом было бы невежливо, да и настроения у нее не было.
Но как только дверь квартиры за Светой закрылась, она все-таки набрала номер матери.
— Ну? — даже без приветствия спросила Елена Петровна. — Рассказывай!
Света глубоко вздохнула и начала излагать все по порядку. О квартире, в которой некуда было ступить от изобилия шкафов, ковров и мебели. О том, что Людмила Андреевна буквально допрашивала ее о квартире. И о финальной фразе, от которой у нее волосы зашевелились на голове: «Женитесь, и мы к тебе переедем».
Она ждала сочувствия, понимания, хотя бы вздоха возмущения от матери. Но в трубке раздалось равнодушное:
— И что? — тоном, будто Света пожаловалась на погоду. — У тебя что, очередь стоит из ухажеров?
Света замерла.
— Мам… — только и смогла выдавить она.
— Ты должна понимать: не всем такие мужчины достаются! А родители — это святое. Ну, потерпишь. Главное, замуж выйдешь, детей родишь.
У Светланы перехватило дыхание. Вместо поддержки она получила очередную порцию упреков. Слезы предательски защипали глаза, но она заставила себя говорить спокойно:
— Я устала. Больше не могу разговаривать.
И, не дожидаясь ответа, положила трубку.
В квартире стало тихо, только стрелки часов мерно щелкали. Света села на диван и почувствовала себя абсолютно одинокой.
Андрей писал и звонил, но Света не отвечала. Она читала сообщения, видела входящие звонки, и каждый раз сердце сжималось от чувства вины. Словно она предавала не только его, но и ту «хорошую девочку», которой привыкла быть всю жизнь.
Ей казалось, что она обижает всех подряд. Мать — тем, что не спешит замуж. Андрея — тем, что молчит. Его родителей — своим резким уходом с ужина. И даже отца, хоть он и не вмешивался, все равно наверняка в глубине души думал: «Ну, не удалась дочь».
Света слишком часто делала не то, что хотелось ей самой, а то, что ждали от нее другие. Мать, Андрей, его родители, коллеги, знакомые… Всем — угодить. Всем — понравиться. Всем — быть удобной.
И только на работе все было иначе. Там, в кабинете начальника отдела, она была настоящей. Уверенной, строгой, местами даже жесткой. Подчиненные ее уважали, руководители ценили. Света знала: в профессии ее сила. В жизни же… словно чужая в собственной судьбе.
Прошло три дня после того злополучного вечера. Телефон все так же пестрил сообщениями от Андрея, но Света уже понимала, что все, конец. Между ними все кончено. Оставалось только найти в себе силы это сказать.
И именно в этот момент судьба подкинула неожиданное предложение. Руководитель вызвал ее к себе и предложил возглавить новый филиал компании в другом городе.
— Светлана Михайловна, мы уверены, что вы справитесь, — сказал директор. — Проект серьезный, все надо поднимать с нуля. Это рост, новые горизонты. Ну и, сами понимаете, зарплата соответствующая.
Света сидела с круглыми глазами. Она ожидала упреков за какие-то мелочи, очередного потока задач, но никак не этого.
— Подумайте пару дней, но нам нужно решение как можно скорее, — добавил директор.
Когда Света вышла из кабинета, у нее вспотели ладони, а сердце стучало от волнения. Это был настоящий шанс, что выпадает раз в жизни. Возможность вырваться из привычного круга, из-под вечных материнских упреков, из этих навязанных отношений с Андреем.
В тот же вечер она приняла решение.
Андрей пока стоял на паузе — он не знал, что все уже кончено. Нужно было сообщить. Но куда труднее предстоял разговор с матерью. Света прекрасно представляла, каким будет тот звонок. И уже заранее чувствовала, как у нее болит сердце от одной мысли о нем.
Света решилась позвонить в первую очередь Андрею, чтобы все решить. Голос у нее не был взволнованным и она говорила уверенно:
— Давай встретимся сегодня вечером, после работы. В кафе возле парка.
Андрей обрадовался так, будто она сделала первый шаг к примирению. Когда они сели за столик и заказали по чашке кофе, он сиял. В глазах — облегчение и радость. Света даже почувствовала укол вины: «Он же ничего не подозревает…»
Но тянуть было нельзя.
— Андрей, — тихо начала она, — у меня для тебя новости. Я уезжаю по работе в другой город. Там открывается филиал, и я буду его возглавлять.
Его улыбка померкла.
— Как уезжаешь? Но… мы же можем видеться, ездить друг к другу. Я буду тебя ждать.
Света глубоко вдохнула:
— Нет. Я продаю квартиру здесь и буду жить там. У нас ничего не получится.
Его лицо изменилось. Вместо растерянности — злость. Голос резко сорвался на крик:
— Ты издеваешься? Я, значит, зря время тратил на тебя? Зря родителей тревожил? Зря все терпел?
Света растерялась:
— Андрей, я…
— Да мне твоя квартира нужна была, понимаешь?! — выпалил он, и тут же осекся, будто сам испугался сказанного.
Повисла тишина. Света смотрела на него широко раскрытыми глазами, а он, нахмурившись, схватил телефон со стола.
— Сама во всем виновата, — буркнул и, не заплатив даже за свой кофе, резко вышел из кафе.
Света осталась одна. Она вдруг почувствовала, как по лицу расползается улыбка. «Ну что ж… Теперь все стало окончательно ясно».
Она расплатилась, вышла на улицу и села на лавочку в парке. Достала телефон и набрала номер матери.
— Мам, я уезжаю через месяц, — сказала она спокойно. — В другой город. Квартиру продаю. Буду жить там.
На том конце сразу раздался возглас:
— Господи, Света! — Елена Петровна будто схватилась за сердце. — Ты что удумала?! Как же я тут без тебя?! Ты там одна тоже не справишься! Как же теперь с Андреем быть? Как же замужество? Да ты старой девой останешься, если будешь думать только о работе!
Света слушала спокойно, без эмоций. Она и не ждала другой реакции от матери.
— Мам, я уже все решила, — сказала она уверенно и положила трубку.
Следующий месяц превратился в вихрь дел. Оформление документов, показы квартиры, покупатели, чемоданы, коробки, новая съемная квартира в другом городе, поиск жилья для покупки. Беготня, хлопоты, встречи, звонки — и во всем этом Света вдруг чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Свободной.
Каждый день дарил ей такой прилив сил и радости, что она уже почти забыла и про Андрея, и про материнские крики. Впереди была новая жизнь.
Прошло четыре года.
Света привыкла к новому городу, обустроила уютную квартиру, успела выстроить филиал компании буквально с нуля и за это время превратилась в одного из самых уважаемых руководителей. Работы было так много, что она порой забывала о том, что когда-то считала себя одинокой.
Мать за это время не раз пыталась надавить: то плакала, то обижалась, то подговаривала Михаила Ивановича не звонить дочери в наказание. Но Света давно перестала реагировать. У нее было слишком много задач и планов, чтобы растрачивать силы на мамины обиды.
За четыре года родители так ни разу и не приехали — не увидели ни ее квартиру, ни город, ни то, какой стала их дочь. Они по-прежнему жили старыми разговорами и жалобами, а Света — новой, собственной жизнью.
И именно тогда, когда ей исполнилось тридцать, она встретила Егора. Это было совсем не похоже на те отношения, что когда-то так навязывала ей мать. Никакой гонки, никакой боли, никаких «надо». Только тепло, уважение и уверенность, что рядом именно тот самый человек.
С Егором Света впервые почувствовала себя настоящей женщиной — не удобной дочкой для матери, не строгим начальником, а просто любимой женщиной. Он не торопил, не упрекал и ничего не требовал. Он умел слушать и слышать. И когда он сделал ей предложение, она даже не сомневалась.
Света смотрела на кольцо на своей руке и улыбалась:
«И в тридцать лет замуж зовут. И ничего в этом страшного нет».
Елена Петровна так и не узнала, что ее дочь давно обручена и готовится к свадьбе. Впереди у Светы была своя семья и новая жизнь.
