Раньше Соня думала — как же хорошо, что они с Игорем переехали, наконец в её собственную квартиру. Ту самую, что мама оставила.
Два года прожили в съёмной однушке после свадьбы. Игорь каждый месяц охал над квитанциями: тридцать тысяч только за жильё! А тут — своё
— Сонечка! — кричал муж тогда, обнимал, кружил по пустой квартире. — Мы наконец дома!
Но что-то было не так в его голосе. Не заметила тогда — или не захотела замечать? Этот особый оттенок.
У Сони была привычка — мыть посуду очень тихо. Ещё с детства. Мама говорила: тише, не надо греметь тарелками. И привычка осталась. Даже спустя столько лет.
Поэтому она и услышала.
— Переписать всё надо, конечно, — это голос Игоря, приглушённый, из гостиной. — Пока не поздно.
— Правильно думаешь, — отвечает свекровь, Светлана Павловна. — Она теперь твоя жена. Значит, и квартира твоя.
Соня замерла. Чашка в руках стала такой тяжёлой.
— Ну не моя, мам. Наша, — Игорь поправляется, но как-то неуверенно. — Семейная собственность же.
— А что тут семейного? — свекровь фыркает. — Фамилия у неё теперь ваша. Дети будут ваши. И жить ей теперь в нашей семье. Документы надо переделать. Совместная собственность — это будет правильно, — продолжает Светлана Павловна таким тоном, будто решает вопрос о новых обоях. — А то ведь всякое случается. Поссорились, разошлись — и что? Она с квартирой останется, а ты на улице?
Соня ставит чашку на подоконник. Руки дрожат.
У неё же есть документы. Завещание. Дарственная от мамы, оформленная ещё при жизни. Все бумаги в порядке — квартира её. Только её.
— Поговорю с ней, — говорит Игорь. И в голосе что-то такое. Как будто уже всё решено.
— Обязательно поговори. Сначала ласково, конечно. Женщину надо уметь убеждать, — советует свекровь. — А если не поймёт, ну, ты же мужчина. Глава семьи.
Соня вспоминает, как они познакомились. Игорь тогда был другим. Или казался другим? Внимательным, заботливым.
А теперь — глава семьи.
— Знаешь, мам, — Игорь понижает голос, но Соня всё равно слышит. — А может, не стоит торопиться? Она же, ну, характер у неё.
— Характер?! — свекровь почти шипит. — Так это же ещё хуже! Тебе что, нравится, когда жена характер показывает?
Пауза. Долгая такая пауза.
— Нет, — наконец отвечает Игорь. — Не нравится.
И Соня понимает: всё. Это всё. Семье конец.
А может, семьи и не было вовсе.
Три дня Соня ходила как в тумане. Улыбалась, когда надо. Отвечала, когда спрашивали. А внутри — пустота какая-то звенящая.
Игорь вёл себя обычно. Работа, телевизор, ужин. Целовал на ночь в лоб — по привычке. И ничего не говорил про квартиру.
Выжидает.
А Светлана Павловна развернулась! Приезжала каждый день. То борщ принесёт «для молодых», то новые шторы предложит — «освежить интерьер». И каждый раз — намёки.
— Сонечка, а документы на квартиру где лежат? — спрашивает, развешивая эти дурацкие занавески в розочку. — Вдруг что случится. Пожар, например. Или кража.
— В сейфе, — отвечает Соня коротко.
— А-а-а. В сейфе. — Свекровь кивает с таким видом, будто запоминает важную информацию. — А ключ где?
— У меня.
— Ну да, ну да. Конечно. — И добавляет с улыбочкой: — А если с тобой что случится? Игорь же ничего не знает.
Соня понимает — угроза. Завуалированная, но угроза.
В пятницу вечером Игорь наконец решился. Соня складывала бельё после стирки, он подошёл сзади, обнял.
— Слушай, — говорит таким голосом, каким обычно просил денег в долг. — А давай оформим квартиру на двоих? Ну, в совместную собственность.
Соня не оборачивается. Продолжает складывать полотенца.
— Зачем?
— Как зачем? — Игорь смеётся, но смех какой-то деревянный. — Мы же семья! Всё у нас должно быть общее.
— Зарплата у нас тоже общая?
— Ну, это другое дело.
— Почему другое? — Соня наконец поворачивается. Смотрит в глаза мужу. — Ты же зарабатываешь больше. Давай и твою зарплату разделим на двоих?
Игорь мнётся. Отводит взгляд.
— Соня, ну не придирайся к словам. Я же не о деньгах. Я о квартире.
— А квартира не деньги?
— Это недвижимость. Это серьёзно. Это наше семейное гнездо.
Семейное гнездо. Как красиво звучит.
— А если мы разведёмся? — спрашивает Соня тихо.
— Что?! — Игорь аж подпрыгивает. — Ты о чём?!
— О том, что может случиться. Разводятся же люди. И что тогда? Квартиру пополам делить будем?
— Мы не разведёмся! — Игорь хватает её за руки. — Соня, мы же любим друг друга!
А знаете что самое страшное? В этот момент Соня понимает — не любит. Вообще не любит. Может, и никогда не любила. Просто привыкла. Как к старой кофте, которую жалко выбросить.
— Подумаю, — говорит она.
Но думать особо нечего. Всё уже понятно.
Игорь уходит расстроенный. А вечером звонит маме. Соня слышит обрывки разговора:
— Отказывается, характер показывает, что делать?
И свекровь что-то отвечает. Долго отвечает. Игорь слушает и кивает.
Инструктаж получает.
На следующий день Светлана Павловна нагрянула с новой стратегией. Села за кухонный стол, разлила чай и начала издалека:
— Соня, деточка. А ты знаешь, что сейчас с квартирами творится? Мошенники кругом! Документы подделывают, собственников обманывают.
— Знаю, — кивает Соня.
— Вот-вот! А ты женщина. Беззащитная. — Свекровь вздыхает театрально. — Хорошо хоть Игорь рядом. Мужчина в доме — это сила!
— М-м-м.
— И потом, — Светлана Павловна наклоняется ближе, голос делает доверительным. — А дети? Вы же детей планируете?
— Планируем.
— Ну так вот! А если родится ребёночек, а квартира на тебе одной? Что это за семья такая? — Свекровь качает головой с таким видом, будто Соня предлагает продать младенца цыганам. — Отец семейства должен чувствовать ответственность! А как он может чувствовать, если у него ничего нет?
Ничего нет. У Игоря ничего нет.
Зарплата в два раза больше Сониной — это ничего.
Машина, оформленная на него — это ничего.
Вклад в банке — это тоже ничего.
Ничего нет, пока нет недвижимости.
— А знаешь, что ещё хуже? — продолжает свекровь, входя в раж. — Если с тобой что случится. Тьфу-тьфу, конечно. Но мало ли! Болезнь там, несчастный случай. И что? Игорь на улице останется?
— Завещание можно написать, — спокойно говорит Соня.
— Завещание! — Светлана Павловна фыркает. — А если ты в больнице будешь? В коме, например? Документы никто подписать не сможет! А Игорь что — на лавочке спать будет?
Соня ставит чашку на стол. Медленно. Аккуратно.
— Светлана Павловна, — говорит она очень тихо. — А вы когда-нибудь думали, что со мной может случиться что-то не случайно?
Свекровь бледнеет.
— Ты что имеешь в виду?
— То, что имею. — Соня улыбается. Но улыбка какая-то страшная. — Статистика, знаете ли. Восемьдесят процентов женщин убивают их собственные мужья. Или родственники мужей.
— Да как ты смеешь?! — Светлана Павловна вскакивает. — Как ты смеешь такое говорить?!
— А что я говорю? Статистику. Официальную статистику. — Соня по-прежнему улыбается. — Хотите, покажу?
И достаёт телефон. Находит нужную статью. Читает вслух:
— «Семейно-бытовые преступления составляют».
— Прекрати! — кричит свекровь. — Ты больная! Совсем больная!
— Может быть. — Соня убирает телефон. — А может, просто осторожная.
Светлана Павловна хватает сумку и несётся к выходу. На пороге оборачивается:
— Я всё Игорю расскажу! Всё!
— Расскажите, — кивает Соня. — Обязательно расскажите.
Дверь хлопает. А Соня сидит одна на кухне и думает: пора заканчивать этот спектакль.
Игорь пришёл домой злой. Не просто расстроенный — злой. Хлопнул дверью так, что задрожали стёкла в серванте.
— Ты что творишь?! — заорал с порога, даже куртку не снял.
Соня сидела в кресле с книгой. Подняла глаза — спокойно так, будто муж каждый день врывается домой с воплями.
— Читаю.
— Не валяй дурака! — Игорь швырнул куртку на пол. — Ты моей матери что сказала?!
— Статистику озвучила. Про семейно-бытовые преступления.
— Ты её угрожала! — голос дрожал от ярости. — Ты ей намекала, что мы тебя убить хотим!
Соня закрыла книгу. Аккуратно положила на столик.
— А разве не хотите?
Игорь стоит посреди комнаты с открытым ртом. Как рыба, выброшенная на берег.
— Что ты сказала?
— То, что сказала. — Соня встаёт, расправляет платье. — Вы хотите меня убить. Может, не сразу. Может, постепенно. Сначала документы заберёте, а там видно будет.
— Соня, ты совсем охренела?!
О! Вот и настоящий Игорь проявился. Без масок, без «дорогая» и «любимая».
— Может быть, — кивает она. — А может, прозрела.
Игорь делает шаг вперёд. Потом ещё один. В глазах что-то мелькает — быстро, как молния.
— Слушай меня внимательно, — говорит он тихо. Очень тихо. — Завтра мы идём к нотариусу. И переписываем квартиру. На двоих.
— Нет.
— Что нет?!
— Не пойдём. И не перепишем.
Игорь сжимает кулаки. Соня видит — сжимает и разжимает. Сжимает и разжимает.
Считает до десяти.
— Соня, — голос становится вкрадчивым. Ласковым даже. — Ну зачем ты так? Мы же семья! Я же твой муж!
— Мой муж не стал бы со свекровью заговоры строить.
— Какие заговоры?! — взрывается он снова. — Мы просто хотим, чтобы всё было честно!
— Честно? — Соня смеётся. И смех у неё получается злой. — А честно — это когда моя квартира становится нашей, а твоя зарплата остаётся твоей?
— Это разные вещи!
— Почему разные?
— Потому что что я мужчина! Я глава семьи!
Вот оно.
— Ах, ты глава семьи, — Соня кивает. — И что из этого следует?
— То, что я принимаю решения! А ты должна их выполнять!
— Должна?
— Должна!
И тут Игорь делает то, чего Соня от него никак не ожидала. Он замахивается. Не бьёт — но замахивается. И в этом замахе столько ярости, что становится понятно: ударил бы. Обязательно ударил бы.
Если б не испугался.
Соня не отшатывается. Не вскрикивает. Просто стоит и смотрит. Прямо в глаза.
— Ну что, — говорит тихо, — бить будешь?
Игорь замирает с поднятой рукой. Понимает, что выдал себя с потрохами.
— Я не…
— Будешь, — кивает Соня. — Сегодня замахнёшься, завтра шлёпнешь «несильно», послезавтра «дашь в морду за дело». А через месяц я буду в больнице объяснять врачам, что упала с лестницы.
— Соня.
— А через год — в морге лежать. С диагнозом «несчастный случай».
Игорь опускает руку. Лицо бледное-бледное.
— Ты что несёшь?
— Правду несу. — Соня идёт к шкафу, достаёт папку с документами. — А теперь слушай внимательно, глава семьи.
Она открывает папку. Достаёт завещание.
— Это завещание от моей мамы. Квартира переходит лично мне. Не мужу. Не семье. Мне.
Показывает дарственную.
— Это дарственная. Тоже на моё имя. Оформлена при жизни мамы, нотариально заверена.
Достаёт ещё один документ.
— А это моё завещание. Написала вчера. Если со мной что-то случится — квартира переходит, — она делает паузу, смотрит в глаза мужу, — детскому дому.
— Что?!
— Детскому дому номер пять. Мама мне всегда говорила: если некому отдать — отдай тем, кому нужнее.
Игорь хватается за голову.
— Ты сумасшедшая! Совсем сумасшедшая!
— Может быть. Но пока живая. И собираюсь жить дальше. — Соня убирает документы обратно. — А теперь у тебя есть выбор.
— Какой выбор?!
— Первый вариант: ты прекращаешь этот спектакль с квартирой. Твоя мама перестаёт сюда ездить. И мы живём как раньше. Я — хозяйка квартиры. Второй вариант: ты сваливаешь отсюда. Прямо сейчас. С вещами. И больше не появляешься.
Игорь мечется по комнате как зверь в клетке.
— Ты не можешь! Я твой муж! У меня есть права!
— На что права? На мою квартиру? — Соня достаёт телефон. — Хочешь, позвоню в юридическую консультацию? Прямо сейчас? Пусть объяснят тебе про права мужей на имущество жён.
— Соня, — голос становится жалобным. — Ну зачем ты так? Мы же любим друг друга…
— Кто любит? — Соня смотрит на него с удивлением. — Ты меня любишь? Или мою квартиру?
— Тебя, конечно!
— Тогда в чём проблема? Любишь меня — живи со мной. В моей квартире. На моих условиях.
— А если я не согласен?
— Вот именно, — кивает Соня. — Если не согласен. Значит, любишь не меня.
Игорь останавливается. Смотрит на жену долго-долго. И Соня видит в его глазах момент, когда он принимает решение.
Окончательное решение.
— Ладно, — говорит он. — Хорошо. Будь по-твоему.
Но в голосе что-то такое…
— Только учти, — добавляет Игорь тихо, — если ты думаешь, что выиграла. Ты ошибаешься.
И уходит в спальню собирать вещи.
А Соня стоит одна в гостиной и понимает: война только начинается.
Игорь собирался два часа. Ходил, хлопал дверцами шкафов, что-то бормотал под нос. Соня сидела на кухне, пила чай и слушала эту суету.
Спектакль.
Он ждал, что она передумает. Прибежит, заплачет, станет упрашивать остаться.
Не прибежала.
— Я ухожу, — объявил он наконец, появившись в дверях с чемоданом.
— Хорошо, — кивнула Соня, не отрываясь от чашки.
— Может, ещё поговорим?
— О чём?
— Ну… — Игорь помялся. — Я готов на компромисс. Пусть квартира остаётся твоей. Но я же, я же твой муж.
— Бывший муж. — Соня наконец подняла глаза. — Завтра подам на развод.
Лицо у Игоря стало такое, будто его ударили чем-то тяжёлым по голове.
— Соня.
— Ключи оставь на тумбочке.
Он постоял ещё минуту. Потом развернулся и ушёл. Ключи звякнули о стекло тумбочки.
Соня допила чай, помыла чашку и села в кресло у окна. Смотрела, как Игорь грузит вещи в машину. Как заводит двигатель. Как уезжает.
Странно. Она думала, что будет грустно. Или страшно. А вместо этого — облегчение. Как будто тяжёлый камень с души свалился.
Через неделю приехала Светлана Павловна. Без звонка, без предупреждения. Соня открыла дверь — а та стоит с большой сумкой и видом человека, который пришёл наводить порядок.
— Это что ещё такое? Игорь — мой сын! И эта квартира и его тоже — начала она с порога.
— И если не хотите, чтобы я вызвала полицию, советую уходить. — спокойно перебила Соня.
— Полицию?! — Светлана Павловна округлила глаза. — Да как ты смеешь?!
— Очень просто. — Соня достала телефон. — Набираю 102 и говорю, что в мою квартиру вломилась незнакомая женщина.
— Незнакомая?! Я — свекровь! Мать твоего мужа!
— Бывшего мужа. И для меня вы действительно незнакомая.
Свекровь попыталась пройти дальше в квартиру, но Соня загородила дорогу.
— Ты разрушила семью! Из-за тебя мой сын… — закричала Светлана Павловна.
— Ваш сын сам всё разрушил. Своей жадностью.
— Жадностью?! Он хотел, чтобы у семьи было общее имущество!
— Он хотел отжать у меня квартиру. — Соня открыла дверь пошире. — А теперь — до свидания.
Свекровь ещё постояла, ещё попыталась что-то сказать, но потом сдалась. Ушла, громко хлопнув дверью.
Прошёл месяц. Развод оформили быстро — Игорь не стал препираться. Получил свою долю совместно нажитого имущества (которого, кстати, почти не было) и исчез.
Соня осталась одна в большой трёхкомнатной квартире. И знаете что?
Она не расстроилась. И готова строить серьезные отношения.
Когда найдётся тот, кто этого заслуживает.
