Свадьба была скромной, но красивой. Лена стояла в белом платье, которое выбирала три месяца, и смотрела на Игоря — своего мужа — с такой нежностью, что подруги шептались: «Вот это любовь». Игорь был внимателен: поправлял фату, подавал руку, выходя из машины, шептал комплименты. После росписи он на руках пронёс её через порог её — теперь их — квартиры.
— Добро пожаловать домой, жена, — сказал он тогда, и Лена поверила, что так будет всегда.
Первые месяцы прошли в тумане счастья. Игорь всё ещё был заботливым: покупал цветы по пятницам, целовал в шею, когда она готовила ужин. Но постепенно что-то начало меняться. Сначала исчезли цветы. Потом — поцелуи просто так, без повода. Игорь всё чаще приходил с работы, бросал куртку на диван и плюхался перед телевизором.
— Лен, а что на ужин? — кричал он из комнаты.
Первый раз Лена не обратила внимания. Второй раз улыбнулась: устал, наверное. На третий раз она спросила:
— Игорь, может, сам что-то приготовишь? Я ведь тоже только пришла.
Он посмотрел на неё так, будто она предложила ему полететь на Луну.
— Лен, ну серьёзно? Я весь день пашу. Мужик должен отдыхать дома, а не у плиты стоять. Это же женское дело.
Лена тогда промолчала. Она была воспитана в семье, где отец помогал матери: мыл посуду, ходил в магазин, готовил по выходным. Ей казалось, что так и должно быть. Но Игорь смотрел на мир иначе.
Прошло полгода. Лена работала бухгалтером в небольшой компании, Игорь — менеджером по продажам. Зарплаты их различались незначительно: Игорь получал на пять тысяч больше, чем Лена. Но при этом он повторял, как мантру:
— Я обеспечиваю семью. Ты должна понимать, что на мне ответственность.
Ответственность заключалась в том, что он приносил домой деньги и складывал их в общий конверт, из которого Лена оплачивала коммунальные услуги, покупала продукты, бытовую химию. Игорь же считал, что его миссия выполнена. Дома он не делал ничего. Совсем. Грязные носки валялись у кровати, тарелки после завтрака оставались на столе, даже мусорное ведро он выносил только после того, как Лена три раза напомнит.
— Игорь, помоги хоть пропылесосить, — просила она однажды в субботу.
— Лен, не начинай. Я всю неделю работал. Выходные — моё святое. Мужики такой ерундой не занимаются.
— Какие мужики? Нормальные мужчины помогают жёнам!
— Мой отец женскую работу не делал, и ничего, семья держалась.
Лена вспомнила тихую, уставшую Валентину Петровну, мать Игоря, которая даже на их свадьбе не улыбалась. Тогда ей показалось, что свекровь просто строгая. Теперь она начинала понимать, почему та женщина выглядела так, будто жизнь прошла мимо неё.
Игорь лежал на диване, листая ленту в телефоне. Лена пылесосила сама, стиснув зубы. Злость накапливалась где-то в груди, тяжёлой ношей, но она старалась не показывать. «Наладится», — твердила она себе.
Не наладилось.
Однажды вечером, когда Лена складывала очередную стопку его рубашек, которые выстирала и выгладила, Игорь сказал:
— Лен, слушай, у мамы дела не очень. Здоровье стало подводить.
Лена обернулась.
— Что-то серьёзное?
— Ну, давление скачет, спина болит. Знаешь, возраст. Ей тяжело самой справляться. Может, ты бы съездила, помогла? Ну, уборку сделала бы там.
Лена моргнула.
— Я?
— Ну да. Она же моя мама. Мне неудобно просить чужих людей. Мы же семья.
Лена хотела возразить, что работает шесть дней в неделю, что едва успевает управляться с домом, что у неё самой сил уже нет. Но потом подумала о Валентине Петровне. Пожилая женщина, в самом деле, может нуждаться в помощи. Отказывать неудобно. Испортишь отношения — потом не исправишь.
— Ладно, — вздохнула она. — По субботам буду приезжать.
Игорь кивнул, даже не поблагодарив, и вернулся к телефону.
В первую субботу Лена приехала к свекрови с пакетом продуктов. Валентина Петровна открыла дверь, сухо кивнула:
— Заходи.
Квартира была не слишком грязной, но запущенной. Пыль на полках, немытые окна, пол требовал влажной уборки. Лена молча достала тряпки, ведро, пылесос. Валентина Петровна сидела на кухне, пила чай и листала журнал.
— Окна давно не мыла, — бросила она, не поднимая глаз. — Смотри, разводов не оставляй.
Лена промолчала, взяла стремянку и принялась за работу. Через три часа квартира сияла чистотой. Лена вытерла пот со лба и зашла на кухню.
— Валентина Петровна, я закончила.
Свекровь прошлась по комнатам, критически оглядывая результат.
— Под диваном плохо пропылесосила. И зеркало в прихожей — видишь, пятна остались.
Лена стиснула зубы. Ни слова благодарности. Ни единого «спасибо».
— Исправлю в следующий раз, — сказала она, стараясь сохранить спокойствие.
— Смотри. Игорёк мне жаловался, что ты дома не очень стараешься. Вот и тут постарайся лучше.
Лена почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Игорь жаловался на неё матери? Серьёзно?
Она ушла молча. Дома Игорь даже не спросил, как прошёл день. Он смотрел футбол, хрустел чипсами.
— Ты мусор вынесла? — спросил он, не отрываясь от экрана.
Лена посмотрела на него долгим взглядом. Потом молча взяла мусорный мешок и вышла во двор.
Субботы превратились в пытку. Каждую неделю Лена ездила к Валентине Петровне, убирала, стирала, иногда готовила. Свекровь становилась всё требовательнее. То картошку не так почистила, то пол не так вымыла, то пыль оставила на батарее. И ни разу — ни единого раза — не сказала спасибо. Воспринимала помощь как должное, как будто Лене платят за то, что она делает..
Игорь тоже не ценил её усилий. Он по-прежнему лежал на диване, смотрел телевизор, оставлял после себя бардак. Если Лена пыталась заговорить о том, что ей тяжело, он отмахивался:
— Ты преувеличиваешь. Все женщины так живут.
Лена чувствовала, как усталость накапливается, как исчезает последняя радость жизни. Она просыпалась с мыслью о работе, приходила домой — и снова работа: готовка, уборка, стирка. А в субботу — к свекрови. У неё не осталось времени ни на себя, ни на встречи с подругами, ни на простой отдых.
Она похудела. Под глазами залегли тени. Коллеги спрашивали, всё ли в порядке. Лена кивала и улыбалась. «Всё нормально».
Но ничего не было нормально.
В одну из таких суббот Лена, как обычно, приехала к Валентине Петровне. Убрала квартиру, перестирала бельё, помыла холодильник. Она уже собиралась уходить, когда свекровь окликнула её:
— Постой. Сделай мне чай. Принеси сюда, в комнату.
Лена замерла. Валентина Петровна сидела на диване перед телевизором, удобно устроившись с подушкой за спиной.
— Валентина Петровна, вы сами можете чай заварить. Я опаздываю.
— Куда ты опаздываешь? Суббота же. Сделай, говорю. Я уже устала сидеть.
Лена сжала кулаки. Усталость навалилась на неё тяжёлым грузом. Три часа уборки, согнутая спина, руки, красные от химии. А она даже чай сама себе не может заварить?
Но она пошла на кухню. Поставила чайник, кинула пакетик в кружку, залила кипятком. Поставила кружку на поднос, добавила сахарницу и печенье. Понесла в комнату.
Валентина Петровна взяла кружку, пригубила и поморщилась:
— Остыл уже. Что ты так долго? Я ждала десять минут! Неужели так сложно быстро чай сделать?
Терпение у Лены кончилось. Словно струна, которую натягивали слишком долго, наконец лопнула.
— Валентина Петровна, — начала она тихо, но голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Вы знаете, сколько времени я сегодня здесь провела? Три с половиной часа. Я убрала всю квартиру, вымыла полы, перестирала ваше бельё, почистила плиту. Я сделала это после пятидневной рабочей недели, когда мне самой хочется просто лежать и ничего не делать. И за всё это время вы не сказали мне ни единого тёплого слова. Только придирки. И вот теперь вы возмущаетесь, что чай остыл?
Валентина Петровна вытаращила глаза.
— Ты как разговариваешь со свекровью?!
— Я говорю правду! Я устала! Устала быть вашей бесплатной прислугой! Вы даже спасибо не можете сказать!
— Да как ты смеешь! — Валентина Петровна вскочила с дивана, кружка чуть не выпала из её рук. — Я всё Игорю расскажу! Он тебя научит, как с матерью мужа разговаривать!
— Рассказывайте! — Лена уже не сдерживалась. — Расскажите ему, что вы меня эксплуатируете, что не цените, что обращаетесь как с прислугой!
Она развернулась и вышла из комнаты. Схватила сумку, надела куртку. Валентина Петровна уже говорила по телефону, её голос дрожал от возмущения:
— Игорь! Твоя жена совсем обнаглела! Приезжай немедленно! Она мне тут такое наговорила!
Лена хлопнула дверью и вышла на лестничную площадку. Руки тряслись, сердце колотилось. Она ждала лифт, когда телефон завибрировал. Игорь.
Она ответила.
— Что там стряслось? — голос мужа был раздражённым. — Мама в истерике!
— Игорь, мне надоело…
— Ты не могла нормально себя вести? — он перебил её. — Она пожилой человек! Ты обязана уважать!
— Уважать?! — голос Лены сорвался на крик. — Я три месяца каждую субботу приезжаю сюда, убираю, стираю, мою! И ни разу — слышишь? — ни разу не услышала спасибо! Только претензии! А теперь она требует, чтобы я ей чай принесла, и недовольна, что он остыл!
— Лен, это мелочь. Что ты раздуваешь?
— Мелочь?! Для тебя всё мелочь! Я работаю наравне с тобой, зарабатываю почти столько же, но при этом я одна делаю всё по дому! Ты пальцем не пошевелишь! А теперь ещё и каждую субботу я должна убирать у твоей матери, которая ко мне относится как к прислуге!
— Лена, хватит истерики! Она моя мать! Ты обязана помогать!
— Нет, не обязана! Хватит, Игорь! Мне всё надоело! И твоё хамство, и её неблагодарность!
— Ты куда-то собралась? — послышался голос Валентины Петровны на фоне. Видимо, Игорь включил громкую связь. — Квартира ещё не до конца убрана! Я не проверила!
Что-то внутри Лены вспыхнуло последним огнём ярости. Она сжала телефон так, что побелели костяшки пальцев, и выпалила:
— Я вам прислуживать не буду! У вас есть сын, пусть он к вам переезжает и обслуживает вас, потому что со мной он больше жить не будет!
Тишина. Потом вопль Валентины Петровны:
— Игорь! Ты слышал?! Она тебя выгоняет!
— Лена, ты о чём вообще? — голос Игоря дрогнул. — Успокойся.
— Я не буду успокаиваться. Я устала. Устала быть твоей служанкой. Устала от того, что ты воспринимаешь меня как прислугу. Устала от твоей матери, которая считает, что я ей всё должна. В понедельник я подаю на развод.
— Лен, ты не можешь…
Она сбросила звонок. Ехала домой в автобусе, и слёзы текли по щекам, но внутри было странное, почти забытое ощущение — облегчение.
Дома Лена переоделась, села на диван и просто сидела, глядя в окно. Через час приехал Игорь. Он был бледный, взволнованный.
— Лен, ну зачем ты так? Мы же семья.
— Семья? — она посмотрела на него. — Игорь, ты хоть раз за последние полгода вымыл посуду?
Он молчал.
— Хоть раз приготовил ужин? Вынес мусор без напоминания? Постирал свои носки? Убрал за собой?
Молчание.
— А теперь вспомни, сколько раз ты сказал мне спасибо за то, что я делаю. За готовку, уборку, стирку. За то, что я зарабатываю деньги и вкладываю их в наш бюджет. За то, что я жертвую своими выходными, чтобы убирать квартиру твоей матери.
Игорь сел на край дивана, опустил голову.
— Я думал, что так и должно быть.
— Вот именно. Ты думал. Ты вырос, наблюдая, как твоя мать тянет на себе всё, а отец не шевелился. И ты решил, что так правильно. Но это не правильно, Игорь. Это рабство. Я вышла за тебя замуж не для того, чтобы стать твоей служанкой.
— Я не хотел…
— Но получилось именно так. И знаешь, что самое обидное? Ты даже не замечал. Для тебя это было нормально. Я работаю, я убираю, я готовлю, я стираю, я ухаживаю за твоей матерью — и всё это воспринимается как должное.
Он молчал. Лена видела, что он растерян, но она уже не хотела жалеть его. Слишком долго она жалела, терпела, молчала.
— Лена, я исправлюсь. Честно. Я буду помогать.
— Игорь, я устала. Понимаешь? Я просто устала. Я не верю в эти обещания. Ты говорил, что будешь помогать, когда мы съехались. Но ничего не изменилось. Ты не поменяешься.
— Поменяюсь! Дай шанс!
Лена посмотрела на него. Может быть, он и правда хотел. Но внутри неё уже ничего не осталось. Пустота. Усталость. Разочарование.
— Я подумаю, — сказала она тихо. — Но сейчас мне нужно побыть одной. Поезжай к матери. Она тебя ждёт.
Игорь попытался возразить, но, увидев её лицо, кивнул и ушёл. Дверь закрылась. Лена сидела в тишине. За окном стемнело. Она встала, подошла к окну, посмотрела на огни города.
Впервые за многие месяцы она почувствовала, что может дышать. Свободно. Без тяжести, которая давила на грудь.
Может быть, развод — это не конец. Может быть, это начало. Начало новой жизни, где она будет ценить себя. Где её будут ценить.
А пока — тишина. И это было лучшим, что случилось с ней за долгое время.
В понедельник она действительно пошла к адвокату. Собрала документы, подала заявление. Игорь пытался звонить, писать, умолять. Валентина Петровна названивала, обвиняла, требовала объяснений. Лена заблокировала её телефон.
Через три месяца развод был завершён. Квартира осталась за ней — она купила её до брака. Игорь съехал. К матери.
Лена стояла у окна своей квартиры, пила кофе и смотрела на рассвет. Впереди была жизнь. Её жизнь. И она собиралась прожить её по-своему.
А чай — чай она любила негорячий.
