Анна стояла у окна своего дома, глядя на заснеженный сад. Этот дом достался ей от бабушки — двухэтажный особняк с мансардой в престижном районе, окружённый вековыми елями. Она перебирала в руках связку ключей, думая о предложении риелтора, которое получила вчера. Сумма была внушительной — достаточной, чтобы начать новую жизнь где угодно.
— Мать запланировала переехать в твой дом, поэтому ты его не продаёшь, — заявил муж жене.
Эдуард вошёл в гостиную своей уверенной походкой, держа в руках планшет. На его лице играла самодовольная улыбка человека, который считает, что контролирует ситуацию.
Анна медленно повернулась к нему. В её глазах застыло недоумение.
— Что ты сказал?
— Ты слышала. Мама продаёт свою квартиру. Ей шестьдесят восемь, жить одной становится сложно. Мы с ней всё обсудили. Она переезжает сюда через месяц. Займёт второй этаж — там три комнаты, ей хватит.
— Вы обсудили? БЕЗ МЕНЯ?
— Ань, не начинай. Это моя мать. Семья должна помогать друг другу.
— Семья? — Анна села в кресло, стараясь осмыслить услышанное. — Эдуард, это МОЙ дом. Он принадлежит мне по документам. Бабушка оставила его МНЕ, а не НАМ.
— Какая разница? Мы женаты уже семь лет. Что твоё, то и моё.
— НЕТ, — Анна встала. — Дом оформлен на меня. Это добрачная собственность, и ты прекрасно это знаешь.
Эдуард раздражённо махнул рукой.
— Хватит жадничать. Мама воспитала меня одна, я ей обязан всем. И потом, дом огромный — пятьсот квадратных метров. Нам троим места хватит.
— Троим? А как же наши планы завести детей?
— Мама поможет с детьми. Будет нянчиться с внуками.
Анна прошлась по комнате, останавливаясь у фотографий на каминной полке. На них была запечатлена её семья — родители, бабушка, она сама в детстве. Все фото были сделаны в этом доме.
— Твоя мать меня ненавидит, Эдуард. Каждая наша встреча превращается в испытание. Она критикует мою внешность, работу, готовку, манеру одеваться. Называет меня выскочкой и считает, что ты женился не на той.
— Она просто переживает за меня. Хочет, чтобы у меня всё было хорошо.
— Хорошо? Она сказала на твоём дне рождения при всех гостях, что я бесплодная, раз за семь лет не родила! Хотя прекрасно знает, что это ты не хочешь детей!
— Не передёргивай. Она пошутила.
— ПОШУТИЛА? — голос Анны дрогнул. — Она назвала меня пустоцветом! При твоих коллегах!
Эдуард достал из бара бутылку виски, налил себе.
— Хватит истерить. Решение принято. Мама уже взяла задаток от покупателей своей квартиры.
— Без моего согласия? Ты продал квартиру своей матери, рассчитывая, что она переедет в МОЙ дом?
— Не продал, а помог продать. И да, я рассчитывал, что моя жена проявит элементарное уважение к моей матери.
В дверях появилась миловидная женщина с подносом — это была Велеслава, домработница, которая помогала Анне уже третий год.
— Анна Сергеевна, ужин готов.
— Спасибо, Велеслава. Мы сейчас придём.
Домработница удалилась, бросив обеспокоенный взгляд на хозяев.
Эдуард допил виски и поставил стакан на стол с таким усилием, что хрусталь жалобно звякнул.
— Знаешь, в чём твоя проблема? Ты эгоистка. Думаешь только о себе. У тебя есть огромный дом, доставшийся просто так, по наследству. Ты не заработала на него ни копейки. А моя мать всю жизнь вкалывала, растила меня одна, отказывала себе во всём. И сейчас, на старости лет, она заслуживает комфортной жизни.
— Я не против помочь твоей матери. Мы можем снять ей квартиру рядом. Или помочь с покупкой жилья поменьше.
— УБИРАЙТЕСЬ обе с вашими подачками! — взорвался Эдуард. — Мама будет жить здесь, и точка!
Анна посмотрела на мужа так, словно видела незнакомца.
— А если я скажу НЕТ?
— Тогда ты ставишь меня перед выбором — ты или мать. И поверь, этот выбор тебе не понравится.
— Ты угрожаешь мне разводом?
— Я констатирую факт. Либо мама живёт здесь, либо я ухожу. И поверь, я заберу половину всего при разводе. Суд учтёт, что мы прожили в браке семь лет.
— Дом — моя добрачная собственность…
— Но ремонт мы делали вместе. Я вкладывал деньги в благоустройство. У меня есть все чеки. Мой адвокат говорит, у меня хорошие шансы отсудить компенсацию. Процентов тридцать от стоимости дома — это примерно двадцать миллионов. Готова выплатить?
Анна опустилась в кресло. Она вспомнила, как год назад Эдуард настоял на капитальном ремонте, уверяя, что это необходимо. Теперь стало понятно — он готовился к этому разговору заранее.
— Ты всё спланировал…
— Я забочусь о своей матери. Это называется сыновний долг.
— А как же долг мужа перед женой?
— Не смеши меня. Какой долг? Я семь лет терплю твои капризы, твоё нежелание работать…
— Я работаю! Я веду онлайн-курсы по истории искусства!
— Это не работа, а хобби. Ты зарабатываешь копейки. Живёшь за счёт бабушкиного наследства — и дома, и денег, которые она оставила.
— Зато ты не стеснялся пользоваться этими деньгами! Твой «Мерседес» куплен на них! И часы за полтора миллиона! И отдых на Мальдивах каждый год!
— Я твой муж. Имею право.
— Но моя свекровь не имеет права жить в моём доме без моего согласия!
Эдуард налил себе ещё виски.
— Завтра мама приедет посмотреть дом, выбрать комнаты. Советую тебе вести себя прилично.
— А если я ОТКАЖУСЬ?
— Тогда готовь двадцать миллионов. Или продавай дом.
С этими словами он вышел из гостиной, оставив Анну одну.
На следующий день ровно в полдень раздался звонок в дверь. Анна открыла и увидела на пороге Капитолину Брониславовну — мать Эдуарда. Рядом с ней стоял Эдуард и ещё какой-то незнакомый мужчина с рулеткой.
— Это Святогор, дизайнер интерьеров, — представил его Эдуард. — Мама хочет переделать второй этаж под себя.
Капитолина Брониславовна прошла в дом, не поздоровавшись с Анной.
— Фу, какие обои в прихожей. Первым делом переклеим. И этот ковёр — прошлый век. Выкинуть немедленно.
— Это персидский ковёр восемнадцатого века, — тихо сказала Анна.
— Старьё. Святогор, запишите — полная замена покрытий на первом этаже. Я не могу жить в этом музее.
Они поднялись на второй этаж. Капитолина Брониславовна критически осматривала комнаты.
— Эту спальню я займу. Вот эту переделаем в гардеробную. А третья будет гостевой — вдруг подруги приедут.
— А где же будут детские? — спросила Анна.
— Какие детские? — фыркнула свекровь. — Ты за семь лет не родила. Сомневаюсь, что это изменится. Бесплодие в твоём возрасте уже не лечится.
— Мне тридцать два года!
— Вот именно. Время упущено. Эдик, сынок, я же говорила тебе жениться на Милославе. Она уже троих родила своему мужу.
Эдуард промолчал, а Святогор деловито делал замеры и что-то записывал в планшет.
— Кухню тоже придётся переделать, — продолжала Капитолина Брониславовна. — Эта ваша современная техника — одно название. Я привыкла к классике. И холодильник поставим нормальный, двухкамерный.
— У нас холодильник за четыреста тысяч! — не выдержала Анна.
— Дорого — не значит хорошо. Эдик, мы же договаривались — я распоряжаюсь на кухне. Твоя жена всё равно готовить не умеет.
Анна посмотрела на мужа, ожидая хоть какой-то поддержки, но он изучал что-то в телефоне.
— И ещё, — Капитолина Брониславовна повернулась к невестке. — Эта ваша домработница… как её…
— Велеслава.
— Дурацкое имя. Уволите её. Я приведу свою женщину — Клавдию. Она у меня уже пятнадцать лет работает.
— НЕТ, — твёрдо сказала Анна. — Велеслава остаётся.
— Эдик!
— Мам, давай обсудим это позже, — уклончиво ответил сын.
Капитолина Брониславовна поджала губы.
— Хорошо. Но я предупреждаю — я не потерплю чужих людей в доме. И ещё — никаких гостей без моего разрешения. Я пожилой человек, мне нужен покой.
— Это МОЙ дом! — вспылила Анна. — Я буду приглашать, кого захочу!
— Эдик, твоя жена хамит мне!
— Ань, успокойся, — буркнул Эдуард. — Мама права, ей нужен покой.
Следующие два часа превратились в пытку. Капитолина Брониславовна нашла недостатки буквально во всём — занавески были не того оттенка, мебель стояла неправильно, картины на стенах — безвкусица, книги в библиотеке — пустая трата места.
— И сад запущен, — заявила она, глядя в окно. — Эти ваши ели создают тень. Спилить немедленно.
— Этим елям по двести лет! Бабушка их очень любила!
— Твоя бабушка умерла. А я живая и хочу солнечный свет в доме.
Анна выбежала из комнаты, не в силах больше это слушать.
Вечером, когда Капитолина Брониславовна уехала, Анна попыталась поговорить с мужем.
— Эдуард, это невозможно. Твоя мать хочет превратить мой дом в свою резиденцию.
— Не преувеличивай. Она просто хочет жить комфортно.
— За мой счёт! Ремонт, который планирует Святогор, обойдётся в миллионы!
— У тебя есть деньги.
— Это МОИ деньги!
— Опять ты за своё. МОЁ, МОЁ, МОЁ. Тошнит уже от твоей жадности.
— Жадности? Я семь лет содержу тебя!
— Что? — Эдуард побагровел. — Ты меня содержишь?
— А кто оплачивает все счета? Продукты? Отпуск? Твою одежду? Ты за семь лет ни разу не внёс свою долю в семейный бюджет!
— Я работаю!
— Где? Ты уже третий год «ищешь себя»! Сначала был стартап с Елисеем, который прогорел. Потом инвестиции в акции, на которых ты потерял пять миллионов МОИХ денег. Теперь ты «консультант», у которого за полгода не было ни одного клиента!
— Я устраиваю нашу будущую жизнь!
— Нет, ты прожигаешь МОЮ настоящую!
Эдуард схватил со стола вазу и швырнул её в стену. Хрусталь разлетелся на тысячи осколков.
— ХВАТИТ! Ты выйдешь замуж за нищего и будешь попрекать его деньгами? Знала бы мама, какая ты…
— Вот именно! Твоя мама! Всё всегда упирается в твою маму! Она управляет тобой, как марионеткой!
— НЕ СМЕЙ оскорблять мою мать!
— А она смеет оскорблять меня?
— Она имеет право — она старше и мудрее.
— Она токсичная ЭГОИСТКА, которая использует тебя!
Эдуард подошёл к Анне вплотную.
— Последний раз спрашиваю — мама переезжает или нет?
— НЕТ.
— Ладно. Пеняй на себя.
Он ушёл в спальню, хлопнув дверью.
Следующие дни прошли в ледяном молчании. Эдуард демонстративно не разговаривал с женой, ночевал в гостевой комнате, уходил рано утром и возвращался поздно вечером.
На пятый день к Анне приехала её подруга Февронья.
— Ань, ты ужасно выглядишь. Что случилось?
Анна рассказала всё. Февронья слушала, качая головой.
— Слушай, а может, это не такая плохая идея? Дом действительно огромный…
— Феня, ты не знаешь его мать. Она сживёт меня со свету.
— Но Эдуард твой муж. Он должен быть на твоей стороне.
— Должен. Но он выбрал сторону матери.
— А что ты будешь делать?
— Не знаю. Если соглашусь — потеряю дом. Если откажусь — потеряю мужа.
— Ань, прости за прямоту, но такого мужа не жалко ПОТЕРЯТЬ.
— Я люблю его, Феня. Или любила. Уже не понимаю.
Февронья обняла подругу.
— Знаешь, моя бабушка говорила — когда мужчина выбирает между матерью и женой, он уже сделал выбор. Вопрос только в том, готова ли жена с этим СМИРИТЬСЯ.
После отъезда подруги Анна долго сидела в саду, глядя на заснеженные ели. Она вспоминала бабушку, которая завещала ей этот дом со словами: «Береги его, внученька. Дом — это не просто стены. Это твоя крепость, твоя защита. Никогда не позволяй никому отнять его у тебя».
Вечером вернулся Эдуард. Он был навеселе и от него пахло женскими духами.
— Где ты был? — спросила Анна.
— Не твоё дело. Мы же теперь чужие люди, раз ты отказываешься помочь моей матери.
— Эдуард, давай поговорим спокойно…
— О чём говорить? Ты сделала свой выбор. Теперь я делаю свой.
Он достал из кармана документы и бросил на стол.
— Заявление на РАЗВОД. И иск о разделе имущества. Мой адвокат Ратибор считает, что у меня отличные шансы получить компенсацию за улучшение жилищных условий. Тридцать процентов от рыночной стоимости дома — это двадцать два миллиона. Плюс половина всего, что мы купили в браке.
Анна взяла документы дрожащими руками.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Либо мама живёт здесь, либо плати.
— Но у меня нет таких денег! Всё, что оставила бабушка, мы уже потратили!
— Твои проблемы. Продавай дом.
— Ты хочешь оставить меня без ничего?
— Я хочу справедливости. Семь лет я терпел твой эгоизм. Хватит.
С этими словами он ушёл наверх собирать вещи.
Анна сидела в гостиной, глядя на документы. Слёзы катились по щекам, но она не плакала — просто не могла остановить эту солёную влагу.
Зазвонил телефон. Звонила Капитолина Брониславовна.
— Анна? Эдик сказал, вы разводитесь. Что ж, это к лучшему. Он заслуживает нормальную женщину, которая родит ему детей. Кстати, когда вы съедете? Я хочу начать ремонт.
— Я никуда не съеду. Это мой дом.
— Ненадолго. Эдик отсудит свою долю, вы будете вынуждены продать дом. А я его куплю. У меня как раз есть деньги с продажи квартиры.
— Вы всё спланировали…
— Я забочусь о сыне. В отличие от вас. До встречи на суде.
Капитолина Брониславовна отключилась.
Анна поднялась и прошла в кабинет бабушки. Здесь всё оставалось как при её жизни — массивный дубовый стол, кожаные кресла, стеллажи с книгами. На стене висел портрет деда — серьёзный мужчина в форме полковника.
Анна села за стол и открыла ноутбук. Следующие несколько часов она изучала документы, переписку, банковские выписки. То, что она обнаружила, заставило её сердце биться чаще.
Утром она позвонила своему адвокату — Гориславе Игоревне, которая когда-то помогала оформлять наследство.
— Горислава Игоревна, мне нужна ваша помощь. Муж подаёт на развод и раздел имущества.
— Анна, дом — ваша добрачная собственность. Он не имеет на него прав.
— Он говорит, что вкладывал деньги в ремонт.
— У него есть доказательства?
— Он говорит, что есть чеки.
— Пришлите мне копии всех документов. И Анна… у вас есть брачный договор?
— Нет. Эдуард был против. Говорил, что это недоверие.
— Понятно. Ждите, я всё изучу и перезвоню.
Через два дня Горислава Игоревна приехала к Анне домой.
— Анна, у меня есть хорошие и плохие новости. Начну с плохих — да, если у вашего мужа действительно есть чеки на ремонт, суд может обязать вас выплатить компенсацию. Но не тридцать процентов, а максимум десять.
— Это всё равно семь миллионов…
— Теперь хорошие новости. Я изучила ваши финансовые документы. Все переводы на ремонт шли с вашего счёта. Ваш муж просто снимал наличные с вашей карты.
— Но он говорит, что у него есть чеки…
— Пусть предъявит. Но даже если есть — мы докажем, что деньги были вашими. Кроме того, я нашла интересную информацию. Ваш муж зарегистрировал ИП три года назад и вёл через него какую-то деятельность. При этом декларации он не подавал. Это налоговое нарушение.
— И что это значит?
— Это значит, что у нас есть рычаг давления. Но Анна, я должна вас предупредить — развод будет сложным. Ваш муж настроен агрессивно.
— Я готова бороться за свой дом.
Следующие недели превратились в ад. Эдуард съехал к матери, но каждый день названивал с угрозами. Капитолина Брониславовна распускала среди общих знакомых слухи, что Анна бесплодна и жадна. В социальных сетях появились посты о том, какая она плохая жена.
Но Анна держалась. Она наняла детектива — Всеволода, который начал собирать информацию об Эдуарде.
Через месяц Всеволод принёс ошеломляющие новости.
— Анна Сергеевна, ваш муж последние два года встречается с другой женщиной. Её зовут Божена, она работает в салоне красоты. У них отношения.
— Вы уверены?
— Абсолютно. У меня есть фотографии, переписка. Более того — она беременна. На четвёртом месяце.
Анна села, ощущая, как комната плывёт перед глазами.
— Беременна?
— Да. И судя по переписке, ваш муж обещал на ней жениться после развода. А в доме будет жить его мать, которая поможет с ребёнком.
— Они всё спланировали…
— Боюсь, что да. Но это даёт вам преимущество в суде. Измена — серьёзный аргумент.
День суда приближался. Анна готовилась, собирала документы, встречалась с адвокатом. Эдуард продолжал давить, требуя согласиться на его условия.
За неделю до суда произошло неожиданное.
Анне позвонил незнакомый номер.
— Анна Сергеевна? Это Божена. Нам нужно встретиться.
— Зачем?
— Это касается Эдуарда. И вашего дома.
Они встретились в кафе. Божена оказалась миловидной блондинкой с заметным животиком.
— Спасибо, что пришли, — начала она. — Я знаю, это странно, но я должна вам кое-что рассказать. Эдуард обманывает нас обеих.
— В каком смысле?
— Он обещал мне, что разведётся и женится. Что мы будем жить в вашем доме. Но вчера я случайно услышала его разговор с матерью. Они планируют продать дом после развода. Капитолина Брониславовна нашла покупателя — какой-то застройщик готов заплатить восемьдесят миллионов. Они хотят снести дом и построить таунхаусы.
— Что?!
— Да. А меня Эдуард бросит сразу после того, как получит деньги. Его мать сказала — цитирую — «эта дура своё отработала, пусть растит выродка сама».
Анна смотрела на Божену, не веря своим ушам.
— Но почему вы мне это рассказываете?
— Потому что я тоже стала жертвой. Я бросила ради него всё — работу, съёмную квартиру. Сейчас живу у подруги. А он… он чудовище. И его мать тоже.
— У вас есть доказательства?
Божена достала телефон.
— Я записала разговор. И у меня есть переписка, где Эдуард обсуждает с застройщиком продажу дома.
— Божена, вы готовы выступить в суде?
— Да. Я хочу, чтобы он ответил за всё.
День суда настал. Зал был полон — пришли общие знакомые, родственники Эдуарда.
Когда Горислава Игоревна представила суду записи разговоров и переписку с застройщиком, лицо Эдуарда стало белым как мел. Капитолина Брониславовна попыталась что-то возразить, но судья остановила её жестом.
— Суд располагает достаточными доказательствами, — объявила судья. — Иск о разделе имущества отклонён. Дом остаётся в собственности Анны Сергеевны. Брак расторгается.
Через месяц состоялось ещё одно заседание — по иску Анны к Капитолине Брониславовне за клевету и распространение ложных сведений. Суд обязал свекровь выплатить компенсацию морального вреда в размере пятисот тысяч рублей.
Эдуард покинул зал суда сломленным человеком. Он остался не только без дома, но и с долгами — адвокат Анны подсчитала все расходы на его содержание за семь лет брака. Сумма оказалась внушительной.
Через полгода Эдуард снимал убогую однокомнатную квартиру, работал курьером и каждый день ругался с матерью по телефону. Капитолина Брониславовна, потратив почти все деньги от продажи своей квартиры на судебные издержки и компенсацию, теперь обвиняла сына в том, что он оказался слабаком.
— Не смог забрать дом у какой-то девчонки! — кричала она в трубку. — Позор! Твой отец бы в гробу перевернулся!
Божена родила дочь и воспитывала её одна. Эдуарда она больше не видела.
А Анна стояла у окна своего дома, наблюдая, как садовник подстригает кусты возле вековых елей. Дом остался при ней, как завещала бабушка. Она больше не думала о продаже. Этот дом был её крепостью, её защитой, её домом. И никто больше никогда не сможет отнять его у неё.
