— Опять не могу найти свой свитер, — с досадой проворчал Андрей, шаря по шкафу и нервно перетряхивая стопки одежды. — Ну вот куда он мог деться? Я же его вчера вечером видел.
— Может, ты сам куда-то переложил? — неуверенно предположила Марина, выглядывая из кухни. Она держала в руках мокрую тарелку и слегка нахмурилась. — Ты ведь у нас любишь сам разбирать свои вещи.
— Нет, — покачал головой мужчина. — Я бы запомнил. У меня хорошая память. Не первый раз, кстати. То перчаток нет, то шарф куда-то исчез… Сдается мне, что у нас завелся воришка.
Он попытался улыбнуться, чтобы смягчить резкость сказанного, но в его глазах было заметно раздражение.
— Воришка? — Марина фыркнула и вернулась к раковине. — У нас кто воровать-то будет? Смешной ты.
Андрей замолчал, но внутри ощутил странное беспокойство. Одежда действительно пропадала слишком часто, чтобы это можно было списать на случайность.
Через несколько дней он снова столкнулся с тем же. На этот раз исчез его новый шарф. Андрей обыскал квартиру, перевернул все полки и тумбочки, но результата не было.
— Марина, у меня опять пропажа! — заявил он сердито. — Ты не видела мой шарф? Серый, с узором.
Жена нахмурилась:
— Нет. А зачем он тебе сейчас, на улице же тепло?
— Да дело не в том, зачем! — Андрей повысил голос. — Вещи должны быть на месте.
Марина не ответила. В глубине души ей тоже стало тревожно, но она не решалась произнести вслух очевидное.
Тогда слова Андрея казались просто шуткой, но потом всё стало куда серьёзнее. Правда открылась неожиданно: источником пропаж оказалась её мать, Валентина Сергеевна.
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но… В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Страсть тёщи
Валентина Сергеевна была женщиной особенной. Всю жизнь она прошла через лишения: очереди, дефицит, обмены «по знакомству». В её сознании прочно укоренилась мысль — в семье всё должно быть общим.
— Ну что, доченька, что у вас новенького? — как-то спросила она у Марины, зашедшей к ней на чашку чая. — Андрей что-то купил?
— Да, ему свитер итальянский я взяла. Хорошая вещь, качественная, — с гордостью ответила Марина.
В тот момент она не придала значения блеску в глазах матери.
Свитер исчез буквально через неделю. Андрей всполошился:
— Марина, ты его видела? Новый, дорогой! Я его только пару раз надевал!
Жена развела руками, а вечером, зайдя к матери, увидела его на ней.
— Мама, это ведь Андрея свитер? — растерялась Марина.
— А что такого? — спокойно парировала Валентина Сергеевна, поправив манжет. — Он всё равно у вас без дела лежал, а у меня на даче холодно. Поношу — верну.
Вернула, конечно, но уже с чужим запахом и слегка растянутым горлом. Андрей поморщился, надев его, и тут же бросил обратно в шкаф.
— Носить невозможно, — сказал он раздражённо. — Это неуважение, понимаешь?
Но история повторялась снова и снова. Новые кожаные перчатки — исчезли. Элегантный шарф — пропал. Каждый раз находились на Валентине Сергеевне, которая, возвращая вещь, возмущённо бросала:
— Да какие же вы собственники! Вон, при капитализме все только себе тащат! А в семье должно быть по-другому.
Андрей сжимал кулаки, стараясь не сорваться. Марина чувствовала, как напряжение растёт, но не знала, как остановить мать.
— Мари, — сказал Андрей однажды вечером, глядя прямо в глаза жене. — Так больше продолжаться не может. Я не собираюсь терпеть.
И в тот момент она впервые всерьёз задумалась:
«Может, муж прав, и дело уже не в шутке, а в настоящей проблеме?»
Последняя капля
Новая парка была для Андрея настоящей гордостью. Он купил её после долгих раздумий, откладывая часть премии. Это была техническая мембранная куртка — лёгкая, тёплая и непромокаемая. Он мечтал о ней давно, представляя, как в ней отправится в горы с друзьями.
— Ну что, нравится? — спросила Марина, когда муж повесил обновку в прихожей.
— Очень, — с улыбкой ответил Андрей. — На этих выходных как раз испробую.
Но в субботу утром его ждал сюрприз. Вешалка в прихожей оказалась пустой.
— Марина! — голос Андрея сорвался. — Ты не видела мою парку?
Жена вышла из кухни, с лицом, на котором смешались тревога и вина.
— Мама вчера заходила. Сказала, что едет на дачу и что-то про холод говорила… Может, она…
— Отлично, — стиснул зубы Андрей. — Просто отлично.
Он схватил ключи и, не сказав больше ни слова, вышел из квартиры. Внутри его кипело: свитер — ладно, перчатки — неприятно, но можно смолчать. Но парка была для него особенной.
Через час он уже стоял у калитки дачи. На пороге встретил его тесть, Павел Дмитриевич.
— Андрей, привет. Чего так рано? — в его голосе прозвучало смущение. — Валя в огороде.
Андрей шагнул за калитку и увидел картину: Валентина Сергеевна, сияя от удовольствия, копала грядки… в его новой парке. Рукав был в земле, а на груди красовалось тёмное пятно от ягодного сока.
— О, Андрюша! — воскликнула она. — Какой сюрприз! Смотри, у меня клубничка пошла!
— Валентина Сергеевна, — холодно сказал он, подходя ближе. — Верните мою куртку. Я покупал её для конкретных целей.
— Да ладно тебе! — отмахнулась она. — Такая удобная! Не промокает, не продувает. Вот бы нам с Павлом тоже такую! Подожди, я сниму потом…
— Мне некогда ждать, — резко оборвал её Андрей.
Валентина Сергеевна тяжело вздохнула и нехотя пошла в дом. Сняв парку в прихожей, она протянула её зятю, но без капли стыда в глазах.
Андрей молча взял вещь, увидел грязь и пятно, и тихо произнёс:
— Я больше не могу. Это воровство. Самое обычное воровство.
Лицо Валентины мгновенно изменилось. С улыбчивого и спокойного стало жёстким, сжатым.
— Воровство? Ты меня, мать твоей жены, воровкой называешь?! Да у нас в семье всё общее! Я поносила и вернула. А ты что, мажор, в горах покрасоваться собрался?
— Это моя вещь, купленная на мои деньги! — голос Андрея дрожал от ярости. — У вас есть муж. Пусть он покупает всё, что вам нравится.
Павел Дмитриевич вошёл в дом и, услышав последние слова, виновато потупил взгляд.
— Андрей, не переходи на личности, — пробормотал он тихо.
Ситуация становилась взрывоопасной. И в этот момент на такси примчалась Марина, догадываясь, куда уехал муж.
— Прекратите! — почти закричала она, видя трёх самых дорогих ей людей, стоящих как враги. — Все соседи слышат!
— Пусть слышат! — топнула ногой Валентина. — Курточку пожадничали! Подавитесь своей курткой! — и зарыдала в голос.
Андрей отряхнул парку, глянул на побелевшее лицо жены и коротко бросил:
— Я поехал. Марина, ты со мной?
Она посмотрела на отца. Тот устало кивнул:
— Иди, дочка. Я сам разберусь.
Разговор по душам
Весь путь домой Андрей молчал, сжимая руль. Марина сидела рядом, не находя слов. Парка лежала на заднем сиденье, пахнущая чужими духами и землёй.
Дома он бросил её на стол и ушёл в комнату, захлопнув дверь. Марина осторожно взяла куртку, попробовала оттереть пятна, но без особого успеха.
Вечером раздался звонок.
— Катюша, как вы? — голос Павла Дмитриевича звучал устало.
— Никак, пап… Андрей со мной не разговаривает. А мама?
— Успокоилась. Спит. Мне нужно поговорить с Андреем. Передай ему трубку.
Жена нехотя протянула телефон мужу.
— Я слушаю, — хмуро сказал Андрей.
— Андрей, я хочу извиниться. Ты был прав. Это воровство. И это… болезнь, понимаешь? Она всю жизнь так делает. Я не знаю, как с этим быть.
— Болезнь? — Андрей горько усмехнулся. — Запирать шкафы на ключ? Вешать табличку «не трогать руками»?
— Нет, — твёрдо сказал тесть. — Я поговорю с ней серьёзно. И обещаю, что это не повторится. А твою куртку — я сам отдам в химчистку.
— Куртка не важна! — вспыхнул Андрей. — Важно отношение! Что меня не уважают!
В трубке повисла тишина, затем Павел Дмитриевич тихо сказал:
— Я понимаю. Дай мне шанс это исправить.
Андрей поднял глаза и встретился с взглядом жены. В её глазах стояли слёзы и мольба.
— Хорошо, — наконец выдохнул он. — Но это в последний раз.
Марина с облегчением выдохнула. Она ещё не знала, что этот «последний раз» далеко не последний.
Попытка примирения
Прошла неделя. Атмосфера в доме немного разрядилась, хотя напряжение всё ещё висело в воздухе. Андрей старался не касаться темы вещей, а Марина делала вид, что всё налаживается.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояли Павел Дмитриевич и Валентина Сергеевна. Она выглядела необычно скромной, глаза были опущены, в руках — большой пакет из магазина одежды.
— Можно? — спросил тесть.
Андрей сдержанно кивнул и отошёл в сторону, впуская их.
В гостиной Павел Дмитриевич сел на диван, а Валентина осталась стоять посреди комнаты, крепко прижимая пакет к груди.
— Андрей, Марина, — начала она тихим голосом, избегая прямого взгляда. — Я пришла извиниться. Я не хотела тебя обижать, сынок. Вот… — она протянула пакет.
Андрей заглянул внутрь и увидел новую парку — точно такую же, какую испортила тёща. С бирками, пахнущую магазином.
— Это тебе… — добавила она и тут же достала из кармана маленькую бархатную коробочку. — А это тебе, Марина. Ты ведь всегда хотела такие серёжки.
Жена растерянно взяла коробочку, открыла её и ахнула. Серёжки были дорогие и красивые.
Андрей перевёл взгляд с вещей на Валентину и обратно. Он понял, какого труда стоило Павлу Дмитриевичу уговорить жену на этот шаг.
— Спасибо, Валентина Сергеевна, — сказал он ровно, откладывая пакет в сторону. — Но дело не в куртке. Дело в том, что вы берёте чужое, не спрашивая.
— Я знаю, — торопливо кивнула она. — Обещаю, что больше такого точно не будет. Честное слово.
Андрей посмотрел ей прямо в глаза — и понял, что она врёт. Там не было раскаяния, только раздражение, что её заставили оправдываться.
После их ухода он закрыл дверь и спокойно сказал жене:
— Мои вещи отныне будут храниться под замком.
— Зачем? — удивилась Марина. — Мама же извинилась, сказала, что больше не будет.
— Не слушай её. Она будет и дальше таскать.
— Ты ошибаешься, — возразила жена.
Андрей ничего не ответил. В тот же вечер он занял отдельный шкаф и врезал в него замок.
Марина только качала головой и улыбалась, думая, что муж перегибает.
Последнее доказательство
Через несколько дней Валентина снова приехала в гости. Андрей в это время был на работе, и женщина осталась с дочерью.
— Доченька, я вещи повешу? — с привычной непринуждённостью спросила она и пошла к шкафу, где теперь хранились вещи Андрея.
Она потянула дверцу, но та не поддалась. Валентина дёрнула ещё раз, потом наклонилась, заметила замочную скважину и ахнула.
— Ой, а тут закрыто? Почему? — спросила она с обиженной ноткой.
Марина напряглась.
— Там вещи Андрея. Он решил их закрыть.
— От кого закрыть? От меня, что ли? — глаза матери сузились. — Это что, защита от родной семьи?
— Мама, — голос Марины задрожал, — ты же обещала…
— Я только посмотреть хотела! — вспыхнула Валентина, но щеки её покраснели. — Даже замок врезал… Прямо как будто я ворую!
— А разве не так? — сорвалась Марина. — Ты ведь хотела снова что-то взять!
— Да как вы можете! — Валентина схватилась за сердце, в её глазах блеснули слёзы. — Я только заглянуть хотела! Ничего не собиралась брать. А вы считаете меня воровкой!
Она резко развернулась и выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.
Марина осталась стоять в гостиной, ошеломлённая. В голове крутились слова мужа: «Она будет и дальше таскать». И впервые в жизни дочь подумала:
«Может, Андрей прав, а мама действительно не собирается меняться?»
В тот вечер Марина долго сидела молча. Внутри её боролись две силы: любовь к матери и осознание, что муж оказался прав с самого начала.
А Андрей, вернувшись, только спокойно посмотрел на запертую дверцу шкафа и произнёс:
— Ну что, проверила?
Марина не ответила. Она знала: спорить больше не имеет смысла.
