Аня крутила в руках странную куклу из черной ткани и пыталась понять — это шутка или очередной выпад? День рождения, шарики-подарки, а на тебе — чучелко.
— Ты чё такая кислая? — Павел плюхнулся на диван рядом. — Нормальный день рождения вышел.
— Нормальный? Твоя мама подарила мне эту… штуку.
Павел забрал куклу, повертел.
— А что? Креативно. Маме уже шестьдесят, откуда ей знать про твои хотелки? Старалась же.
Аня закатила глаза. В свои тридцать два она ожидала хоть каплю понимания от мужа.
— Паш, ты серьезно? Твоя мама шесть лет знает меня. За это время можно было выяснить, что я не коллекционирую страшных кукол!
— Ой, да ладно тебе. Это ж хендмейд. Людмила Петровна сама делала.
— Это еще хуже! — Аня вытащила из куклы сложенную бумажку. — А вот это объяснишь?
На листке корявым почерком: «Храни свой дом. Черная кукла оберегает от зла».
— Мама всегда чудила с этими приметами, — Павел отмахнулся и потянулся за пультом. — Лучше скажи, что на ужин осталось?
Аня сжала губы. Машка уже спала, гости разошлись, а праздник оставил только горечь. Ей стукнуло тридцать два, пять лет брака, а свекровь до сих пор смотрела на нее как на временное явление.
Утром Аня обнаружила куклу на кухонном столе. Вчера она точно убрала ее в ящик.
— Паш, ты доставал эту куклу?
Муж жевал бутерброд, просматривая новости в телефоне.
— Не, а что?
— Она на столе. Я ее вчера в комод положила.
— Значит, забыла. Или Машка достала.
Дочка мотнула головой.
— Я не трогала, мам. Она страшная.
Аня поежилась. День начался паршиво.
— Лен, представляешь, свекровь мне куклу черную подарила. С запиской внутри.
Подруга прихлебывала кофе в их любимой кафешке.
— Может, она просто… ну… рукоделием увлеклась?
— Пять лет не увлекалась, а тут вдруг?
Лена пожала плечами.
— Ань, ты преувеличиваешь. Ну странный подарок, с кем не бывает?
— Нет тут никакого преувеличения! Ты не видела эту куклу — как чертик какой-то. И записка эта. Я не понимаю, что происходит.
— А Паша что говорит?
— «Мама всегда чудила». Вот и весь ответ! Машка даже к кукле подходить боится.
Аня вздохнула и помешала остывший чай.
— Знаешь что? Сделай ей ответный подарок. Что-нибудь такое же странное. Намек на намек.
— Думаешь?
— Конечно. Подари ей, не знаю… птичье перо с запиской «Для полета фантазии». Пусть тоже голову поломает.
Они засмеялись, но Аня чувствовала — смех вышел нервный.
Дома Машка выглядела испуганной.
— Мам, я не могу в своей комнате спать.
— Почему, зайчик?
— Мне кажется, там кто-то есть.
Аня обняла дочь.
— Тебе страшные сны снились?
— Да. Про эту куклу.
Павел вошел в комнату и закатил глаза.
— Опять вы со своими страхами? Машка, ты уже большая, скоро в школу. Какие куклы?
— Паш, не начинай, — Аня погладила дочь по голове. — Ей правда страшно.
— Вот потакай ей дальше, вырастет такой же мнительной.
— Это я мнительная?
— А кто еще? Второй день трагедию из маминого подарка делаешь.
Машка заплакала, и Аня увела ее в спальню. Ночью она спала с дочкой, а Павел демонстративно остался на диване.
Утром Аня нашла куклу на кухонном подоконнике — опять не там, куда ее положили.
Аня схватила куклу и швырнула в мусорное ведро.
— Всё! Надоело!
Павел поднял глаза от телефона.
— Ты чего буянишь с утра?
— Эта кукла… она перемещается по дому! Я ее вчера в шкаф спрятала.
— Да ты сама ее достала и забыла.
— Нет, Паш. Я точно помню, что положила ее под стопку полотенец.
Муж встал, отпил кофе и устало потер лицо.
— Ань, ну хватит уже. У меня проект горит, а ты со своими фантазиями.
— Фантазиями? — Аня повысила голос. — Твоя мать что-то мутит! Сначала эта кукла, теперь она по дому ходит.
— Кукла ходит? — Павел хмыкнул. — Тебе к врачу пора.
Аня почувствовала, как внутри все закипает.
— Да при чем тут врач? Машка боится спать в своей комнате, я нахожу эту дрянь каждый день в новом месте!
— Мам, вы ругаетесь? — Машка появилась в дверях кухни с заспанными глазами.
— Нет, зайчик, всё хорошо, — Аня натянуто улыбнулась. — Иди умывайся.
Павел демонстративно взял куклу из мусорки.
— Выбрасывать подарки некрасиво, — он положил куклу на полку. — Мама старалась.
— Паш, я не понимаю тебя. Твоя мать никогда меня не любила, а теперь эти странности.
— Господи, сколько можно? Нормальная у меня мать! Это у тебя проблемы с головой!
Он схватил куртку и хлопнул дверью. Аня осталась одна. Чертова кукла смотрела на нее пуговичными глазами.
Вечером Аня позвонила свекрови под предлогом поблагодарить за подарок.
— Людмила Петровна, спасибо за… куклу. Необычный подарок.
— На здоровье, Анечка. Тебе понравилось? — голос свекрови звучал подозрительно сладко.
— Просто интересно, что означает записка про черную куклу?
Пауза.
— Это старинное поверье. Кукла забирает негатив из дома.
— А почему вы решили, что в нашем доме негатив?
Снова пауза.
— Любой дом нуждается в защите, Анечка. Особенно молодая семья.
После разговора Аня чувствовала себя еще хуже.
Ночью она проснулась от странного шума. Машка спала рядом. Аня вышла на кухню и замерла — кукла сидела на столе, хотя вечером Аня спрятала ее в дальний ящик.
— Господи, что происходит?
Целую неделю все шло наперекосяк. Машка плакала по ночам, Павел огрызался на каждое слово, а кукла появлялась в самых неожиданных местах.
— Может, камеру поставить? — предложила Лена по телефону. — Узнаешь, кто ее перекладывает.
— Думаешь, Паша?
— Или свекровь приходит, пока вас нет.
Аня вздрогнула.
— У нее нет ключей… вроде бы.
— Поставь камеру и не парься.
В пятницу Аня не выдержала и поехала к свекрови.
— Людмила Петровна, я хочу понять, что происходит.
Свекровь впустила ее с кислым лицом.
— О чем ты, Анечка?
— О вашем подарке. О записках. О странностях.
— Какие еще записки? Я тебе только куклу подарила.
— А записка внутри? Про оберег?
Свекровь нахмурилась.
— Там не было никакой записки.
Аня растерялась.
— Как не было? Я своими глазами видела!
— Ты что-то путаешь, — свекровь отвернулась к плите. — Чай будешь?
Домой Аня вернулась совсем разбитая. Павел сидел с Машкой и смотрел мультики.
— Ты где была? — спросил он без особого интереса.
— У твоей мамы.
Павел резко выпрямился.
— Зачем?
— Хотела поговорить про куклу.
— Опять ты за свое? — он вскочил. — Ты с ума сошла к матери ездить с претензиями?
— Паш, она все отрицает! Говорит, что никакой записки не было!
— Потому что ты ее выдумала! — заорал Павел.
Машка заплакала.
— Не кричи на меня! — Аня подхватила Машку на руки. — Видишь, ребенок плачет!
— Она плачет, потому что ты всех в доме с ума свела своими страхами! — Павел нервно забегал по комнате. — Какие записки? Какая кукла ходит по дому? Ты себя слышишь вообще?
— Я не сумасшедшая! — Аня прижала дочь к себе. — Записка была! Я ее своими глазами видела.
— Где она сейчас? Покажи!
Аня замерла. Записка пропала через день после дня рождения. Она искала ее, но не нашла.
— Я… не знаю. Она исчезла.
— Удобно, — съязвил Павел. — Очень удобно.
— Думаешь, я вру?
— Думаю, тебе к психологу пора.
Аня опустила Машку на пол.
— Иди в свою комнату, милая. Мы с папой поговорим.
Когда дочка ушла, Аня повернулась к мужу:
— Пять лет брака, Паш. Пять лет. И ты думаешь, что я просто взяла и поехала крышей?
— Не знаю, что думать! — он развел руками. — Ты неделю треплешь мне нервы из-за какой-то тряпичной куклы!
— Меня пугает не кукла. Меня пугает то, что твоя мать что-то задумала.
— Мама ничего не задумала! Просто сделала подарок!
Аня устало опустилась на диван.
— Ладно. Я поняла. Ты всегда будешь на стороне мамы.
Павел хмыкнул.
— Не драматизируй. И хватит уже с этой куклой.
Ночью Аня проснулась от скрипа входной двери. Часы показывали 3:14. Она напряглась, прислушалась — тихие шаги в прихожей. Павел спал рядом. Кто там?
Осторожно встав с постели, Аня на цыпочках подошла к двери спальни и чуть приоткрыла ее. В тусклом свете ночника она увидела силуэт женщины, наклонившейся над ковриком у входа. Сердце заколотилось как бешеное.
Силуэт выпрямился и тихо вышел, прикрыв дверь. Замок щелкнул.
— Паша! — Аня затрясла мужа. — Паша, вставай!
— Ммм? Что такое? — он сонно потер глаза.
— Тут кто-то был! В квартире!
— Что? Тебе приснилось…
— Нет! Я видела! Женщина! Она что-то положила под коврик!
Павел со стоном сел на кровати.
— Ань, ну сколько можно…
— Пойдем посмотрим! Сейчас же!
Чертыхнувшись, муж встал и поплелся за ней в прихожую. Аня дрожащими руками подняла коврик — под ним лежали черные нитки, свернутые в странный узор, и засохшая роза.
— Вот! Смотри! — она ткнула пальцем.
Павел уставился на находку.
— Что за…
— Это твоя мать! Я видела ее!
— Не говори ерунды. Мама в другом районе живет.
— У нее есть ключи? — Аня схватила мужа за плечи. — Отвечай! У нее есть ключи от нашей квартиры?
Павел замялся.
— Ну… есть. На всякий случай.
— Господи! — Аня схватилась за голову. — И ты молчал?
— А что такого? Она же мать моя!
— Она приходит ночью в наш дом! Оставляет какие-то жуткие вещи! Это нормально?
— Может, ты напутала, темно же…
— Я все видела! — Аня подняла нитки и сухой цветок. — Это что, по-твоему? Она что-то мутит! Хочет нас развести!
— Да с чего ты взяла?!
— Паш, открой глаза! Эта кукла, теперь это! Машка боится спать, мы ругаемся постоянно! Тебе не кажется, что это все неспроста?
— Нет! — он вырвал из ее рук находку. — Хватит обвинять мою мать!
— Тогда объясни это!
— Может, ты сама подложила! Чтобы маму очернить!
Аня отшатнулась как от пощечины.
— Вот значит как…
— Я не это имел в виду…
— Нет, ты именно это имел в виду, — ее голос дрожал. — Ты веришь своей матери, а не мне. Своей жене.
— Ань…
— Хватит, — она развернулась и пошла в спальню собирать вещи.
— Ты куда собираешься? — Павел влетел в спальню. — Три часа ночи!
— К маме, — Аня запихивала вещи в сумку. — Разбужу Машу и поедем.
— Ты с ума сошла? Такси вызывать среди ночи?
— Лучше здесь остаться? Где твоя мать бродит с ключами?
Павел схватился за голову.
— Может, это правда не мама была?
— А кто тогда? Домовой?
Аня разбудила дочь. Машка не капризничала, словно ждала этого момента.
— Мы к бабе Оле поедем? — спросила она, протирая глаза.
— Да, зайчик. Собирай Мишку и пижаму.
Павел метался по квартире.
— Ань, давай до утра подождем? Поговорим спокойно…
— Нет, Паш. Я устала. Мы уходим.
Он встал в дверях.
— Не пущу! Это истерика какая-то!
— Отойди, — Аня была спокойна как никогда. — Иначе я полицию вызову.
— Какую полицию? Ты жена моя!
— Вот именно. Жена, а не собственность.
Такси приехало через пятнадцать минут. Всю дорогу телефон разрывался от звонков Павла, но Аня не брала трубку. Мама открыла дверь в халате, сонная и встревоженная.
— Анечка? Что случилось?
— Потом объясню, мам. Можно мы с Машей у тебя поживем?
Утро началось с визита Павла. Он принес цветы и виновато мялся у порога.
— Поговорим?
Они вышли на лестничную площадку.
— Я всю ночь думал, — начал он. — Может, и правда мама чудит. Позвонил ей утром, спросил прямо. Она отнекивается.
— И что теперь?
— Давай попробуем еще раз. Я ключи у нее заберу.
Аня покачала головой.
— Нет, Паш. Дело не в ключах. Дело в тебе. Ты выбрал сторону.
— Какую сторону? Ань, это моя мать!
— А я твоя жена. Была.
Павел побледнел.
— Что значит «была»?
— То и значит. Я подаю на развод.
— Из-за какой-то куклы?
— Нет. Из-за того, что пять лет жила с человеком, который не доверяет мне и не уважает.
Через неделю Аня подала документы. Павел метался между яростью и мольбами. Однажды пришла Людмила Петровна.
— Анечка, зачем ты это делаешь? — голос сочился фальшивой заботой. — Из-за какой-то глупости семью рушишь!
— Вы знаете, что не из-за глупости, — ответила Аня. — И не притворяйтесь.
Свекровь поджала губы.
— Паша любит тебя.
— Но вас он любит больше. И всегда любил.
Людмила Петровна встала.
— Что ж, твой выбор. Но подумай о Маше.
— Я только о ней и думаю.
Суд прошел быстро. Павел не сопротивлялся, только смотрел потерянно. На выходе из здания суда Аня столкнулась со свекровью.
— Довольна? — спросила Людмила Петровна. — Сына моего без семьи оставила.
— Это вы его без семьи оставили, — Аня крепче сжала руку Маши. — Своими играми.
— Какими играми? — свекровь деланно удивилась. — Я просто куклу подарила.
— И записку в ней оставили. И приходили ночью. И нитки под коврик подкладывали.
Людмила Петровна на секунду изменилась в лице, но быстро взяла себя в руки.
— Докажи.
Аня улыбнулась.
— Уже не нужно.
Вечером она сожгла чёрную куклу во дворе маминого дома. Машка смотрела, как пламя пожирает тряпичное тельце.
— Мам, а мы к папе еще поедем?
— Конечно, зайчик. Он же твой папа.
— А бабушка Люда?
Аня погладила дочь по голове.
— Посмотрим.
Прошло три месяца. Аня нашла новую работу, Маша пошла в первый класс. Они с Павлом встречались раз в неделю — он забирал дочь на выходные. В их отношениях появилась странная, но приятная легкость.
— Знаешь, — сказал он однажды, вернув Машу, — мама призналась. Про куклу, про записки. Сказала, хотела нас испытать.
— Испытать?
— Да. Проверить, крепкая ли семья.
Аня грустно улыбнулась.
— Что ж, проверка не удалась.
— Прости меня, — вдруг сказал Павел. — Я должен был верить тебе.
— Да, должен был.
Он ушел, а Аня закрыла дверь и впервые за долгое время почувствовала, что наконец-то может спокойно дышать. Никаких кукол, никаких записок, никаких странных шорохов по ночам. Свобода оказалась именно такой, какой она ее представляла. Тихой и светлой.
