Ирина проводила рукой по лицу, прислонившись к стене лифта. Сегодня смена в медицинском центре затянулась почти до восьми вечера. Записей было больше обычного, пациенты приходили один за другим, а к концу дня голова гудела от усталости. В сумке лежали документы, которые нужно было забрать домой для завтрашней отчетности.
Октябрьский дождь стучал по окнам подъезда, когда Ирина поднималась на седьмой этаж к Валентине Михайловне. Дочка Лиза провела день у бабушки по материнской линии мужа, как часто случалось в последние месяцы. Константин работал допоздна, а детский сад закрывался в шесть. Приходилось просить помощи у родственников.
Звонок в дверь отозвался быстрыми шагами. Валентина Михайловна открыла дверь, не улыбнувшись и не поздоровавшись привычным образом. Лицо свекрови было напряженным, брови сдвинуты.
— Проходи, — сухо бросила женщина, разворачиваясь и направляясь в глубь квартиры.
Ирина скинула мокрые ботинки и прошла за Валентиной Михайловной. В гостиной на диване сидела пятилетняя Лиза, увлеченно собирая пазл. Девочка подняла голову и радостно махнула рукой.
— Мама! А мы с бабушкой готовили печенье!
— Правда? Какая ты молодец, — Ирина наклонилась, чтобы поцеловать дочь, но Валентина Михайловна резко встала перед ней.
— С тебя две тысячи триста пятьдесят рублей за продукты, сладости и электричество, — заявила свекровь, протягивая раскрытую ладонь прямо к лицу Ирины.
Ирина замерла, моргнув несколько раз подряд. Слова прозвучали так неожиданно, что мозг отказывался их обрабатывать. Валентина Михайловна стояла с каменным выражением лица, ожидая реакции.
— Что? — тихо переспросила Ирина, качая головой.
— Ты меня прекрасно расслышала. Мука, яйца, масло, сахар, молоко для печенья. Обед для девочки. Мультики по телевизору. Свет, газ, вода. Всё стоит денег.
Абсурдность происходящего дошла до Ирины с задержкой. Валентина Михайловна серьезно стояла с протянутой рукой, ожидая оплаты за время, проведенное с собственной внучкой. Ирина вдруг рассмеялась — нервно, громко, не в силах сдержать нарастающее недоумение.
— Валентина Михайловна, вы шутите? — спросила Ирина, вытирая выступившие от смеха слезы.
— Никаких шуток. Смеяться будешь у себя дома. Я потратила деньги — ты их вернешь.
Кровь прилила к лицу Ирины, щеки запылали. Голос стал резким и звонким:
— Вы серьезно требуете с меня деньги за то, что посидели с внучкой?
— Я тебе не нанятая нянька! Это мой труд, моя квартира, мои продукты!
Лиза отложила пазл и с любопытством наблюдала за разговором взрослых. Ирина заметила внимание дочки и попыталась снизить тон.
— Валентина Михайловна, мы же договаривались. Константин просил вас помочь, пока детский сад не работает до позднего времени.
— Константин просил, а платить кто будет? Я пенсионерка, каждая копейка на счету. Думаешь, мне легко тратиться на чужих детей?
— Чужих? — Ирина нахмурилась и склонила голову набок, пытаясь осмыслить услышанное. — Лиза — ваша внучка!
— Внучка — это одно, а содержать её — другое. У меня своя жизнь, свои расходы. Хочешь, чтобы ребенка кто-то сидел — плати за услуги.
Валентина Михайловна развернулась и направилась к шкафу, где висела детская куртка Лизы. Достав вещи, швырнула их на диван рядом с девочкой.
— Одевайся, Лиза. Мама за тобой приехала.
Ирина стояла посреди комнаты, наблюдая, как дочь послушно натягивает джемпер. В голове проносились мысли о том, что произошло за последние месяцы. Валентина Михайловна действительно часто помогала с Лизой, забирая её из детского сада и проводя с ней время до прихода родителей. Ирина считала это естественным — бабушка проводит время с внучкой.
— Вы считаете каждую минуту, проведенную с Лизой? — медленно спросила Ирина.
— Я считаю каждый рубль, потраченный на неё. Электричество горело четыре часа — это деньги. Включала мультики — за интернет плачу я. Готовила печенье — продукты покупала на свои. Кормила обедом — тоже мои деньги. Итого две тысячи триста пятьдесят.
Ирина медленно достала кошелек из сумки. Внутри лежали четыре тысячи рублей — все деньги до следующей получки. Требуемая сумма составляла больше половины от имеющихся средств.
— Валентина Михайловна, но мы ведь родственники. Разве помощь с ребенком должна оплачиваться?
— Родственники — это красивые слова. А жить нужно на реальные деньги. Ты работаешь, получаешь зарплату. Почему я должна тратить свою пенсию на твоего ребенка?
Лиза подошла к маме, держа в руках рюкзак с игрушками. Девочка чувствовала напряжение и молча ждала, когда они наконец уйдут домой.
— Мам, мы пойдем? — тихо спросила Лиза.
— Да, солнышко, сейчас, — Ирина погладила дочь по голове и снова посмотрела на свекровь. — А если у меня нет таких денег прямо сейчас?
— Тогда ищи другую няню. И в следующий раз предупреждай заранее, что хочешь оставить ребенка. Я составлю смету расходов.
Валентина Михайловна скрестила руки на груди и выжидающе смотрела на Ирину. Молчание затягивалось. За окном усиливался дождь, капли барабанили по стеклу все громче.
— Хорошо, — тихо сказала Ирина и отсчитала необходимую сумму. — Вот ваши деньги.
Валентина Михайловна взяла купюры, пересчитала и сунула в карман домашнего халата.
— В следующий раз сразу договаривайся об оплате. Я не благотворительная организация.
Ирина помогла Лизе надеть куртку и взяла дочь за руку. Валентина Михайловна проводила их до двери и закрыла замок, едва они вышли на лестничную площадку.
В лифте Лиза молчала, изучая кнопки этажей. Только когда двери открылись на первом этаже, девочка подняла глаза на маму.
— А почему бабушка сердитая? Я что-то плохое сделала?
— Нет, дочка. Ты ничего плохого не делала. Просто у взрослых иногда бывают разногласия, — Ирина сжала маленькую ладошку дочери.
Дома Константин еще не вернулся с работы. Ирина разогрела ужин для Лизы и села рядом, наблюдая, как дочь ест макароны с сосисками. В голове крутились мысли о разговоре с Валентиной Михайловной.
— Лиза, а что вы делали у бабушки сегодня? — спросила Ирина.
— Смотрели мультики, потом пекли печенье. Бабушка сказала, что я очень хорошо мешаю тесто. А еще мы играли в дочки-матери с моими куклами.
— А кушали что-нибудь?
— Суп и котлетки. И печенье, которое мы сами испекли. Оно было очень вкусное!
Ирина кивнула. Обычный день, который бабушка провела с внучкой. Никаких особенных трат или чрезвычайных расходов. Требование оплаты казалось еще более абсурдным.
Константин вернулся домой около десяти вечера. Лиза уже спала, а Ирина сидела на кухне с чашкой остывшего кофе. Муж сразу заметил её мрачное настроение.
— Что случилось? — спросил Константин, снимая куртку.
— Твоя мать потребовала с меня две с половиной тысячи за то, что посидела с Лизой.
Константин замер с курткой в руках.
— Что? Ты шутишь?
— Нет. Встретила меня с протянутой рукой и заявила, что я должна оплатить продукты, электричество и её время.
Константин медленно повесил куртку на спинку стула и сел напротив жены.
— И что ты сделала?
— Заплатила. А что еще оставалось? Лиза стояла рядом, слушала весь разговор.
— Мама сошла с ума, — тихо проговорил Константин, потирая лоб. — Я же просил её помочь. Она согласилась. Никто не говорил ни о каких деньгах.
— Валентина Михайловна сказала, что в следующий раз нужно заранее обговаривать оплату и составлять смету расходов.
Константин откинулся на спинку стула и долго молчал. Ирина видела, как муж пытается осмыслить произошедшее.
— Я поговорю с ней завтра, — наконец сказал Константин. — Это неправильно. Лиза — её внучка, а не чужой ребенок.
— А если она откажется сидеть с Лизой без оплаты? Нам придется искать няню или менять график работы.
— Тогда будем искать. Я не позволю матери превращать отношения с внучкой в коммерческие.
Ирина кивнула, но внутри зрело беспокойство. Валентина Михайловна всегда была жесткой женщиной, но такое поведение выходило за рамки привычной строгости. Требование денег за время с внучкой казалось началом чего-то большего.
— Костя, а может, твоя мать испытывает финансовые трудности? Может, пенсии действительно не хватает? — осторожно предположила Ирина.
— Не знаю. Но если есть проблемы, можно было поговорить как семья, а не выставлять счета за каждый час с ребенком.
Константин встал и подошел к окну. За стеклом продолжался осенний дождь, размывая огни уличных фонарей.
— Знаешь, что меня больше всего беспокоит? — сказал муж, не оборачиваясь. — Мама могла потребовать эти деньги при Лизе. Дочка могла подумать, что стала обузой для бабушки.
Ирина подошла к мужу и обняла его за плечи.
— Лиза спросила, почему бабушка сердитая. Я сказала, что у взрослых бывают разногласия.
— Хорошо, что не стала объяснять правду. Пятилетний ребенок не должен знать, что его присутствие кому-то стоит денег.
Константин развернулся и посмотрел жене в глаза.
— Завтра я еду к матери и выясняю, что происходит. Если дело только в деньгах, мы найдем решение. Но превращать заботу о внучке в платную услугу я не позволю.
Ирина кивнула, но тревога не отпускала. Интуиция подсказывала, что сегодняшнее требование денег было только началом.
На следующее утро Константин поехал к матери прямо с работы. Ирина осталась дома с Лизой, мучаясь сомнениями о том, как развернутся события. Весь день девочка спрашивала, пойдут ли завтра к бабушке, и Ирина не знала, что отвечать.
Константин вернулся вечером с мрачным лицом. Разговор с Валентиной Михайловной не принес результата. Женщина настаивала на своем, утверждая, что время и ресурсы должны оплачиваться, независимо от родственных связей.
— Мама сказала, что современные молодые привыкли получать все бесплатно, — рассказал Константин жене. — По ее словам, воспитание внуков — это ответственность родителей, а не бабушек.
— И что ты ответил?
— Что Лиза — ее внучка, а не чужой ребенок. Но мама стояла на своем. Даже назвала меня неблагодарным сыном, который не ценит материнский труд.
Ирина качала головой, слушая рассказ мужа. Валентина Михайловна явно не собиралась отступать от своей позиции.
— Значит, придется искать няню или менять рабочий график, — вздохнула Ирина.
— Пока да. Я не готов платить матери за то, чтобы провела время с внучкой.
Но через неделю ситуация обострилась. Няня, которую нашли Ирина и Константин, заболела, а детский сад был закрыт на дезинфекцию. Выхода не оставалось — пришлось снова обращаться к Валентине Михайловне.
Свекровь встретила просьбу холодно, но согласилась при условии предварительной оплаты. Ирина скрепя сердце отдала три тысячи рублей — именно столько запросила Валентина Михайловна за день присмотра за Лизой.
Когда Ирина приехала забирать дочь вечером, свекровь снова ждала с протянутой рукой.
— С тебя еще восемьсот рублей доплаты, — заявила Валентина Михайловна.
— За что? Я же уже заплатила!
— За дополнительные расходы. Лиза захотела мороженое, пришлось покупать. Потом требовала новые фломастеры — купила. Плюс она разлила сок на ковер, пришлось вызывать чистку.
Ирина замерла, переваривая услышанное. Валентина Михайловна серьезно требовала доплату за мороженое и фломастеры для собственной внучки.
— Я одна тяну семью и оплачиваю квартиру, в которой мы живем. А вы требуете деньги за ребенка? — голос Ирины стал резким и звонким.
— Квартира — это твои проблемы. А ребенок ест мои продукты и пользуется моими вещами. Хочешь, чтобы посидели — плати полную стоимость.
— Лиза — ваша внучка! Собственная кровь!
— Кровь не кровь, а деньги нужны всем. Особенно пенсионерам.
Из комнаты выглянула Лиза, привлеченная громкими голосами. Девочка стояла в дверном проеме с испуганным выражением лица, прислушиваясь к спору взрослых.
— Мама, почему вы ругаетесь? — тихо спросила Лиза.
Ирина повернулась к дочери и постаралась улыбнуться.
— Мы не ругаемся, солнышко. Просто обсуждаем взрослые вопросы.
— Но вы говорите громко. Как когда папа сердится на телевизор.
Валентина Михайловна фыркнула и скрестила руки на груди.
— Дети все чувствуют. Лучше при них не притворяйся.
Ирина достала телефон и набрала номер мужа. Константин ответил сразу.
— Костя, твоя мать требует доплату восемьсот рублей за мороженое и фломастеры для Лизы.
— Дай мне поговорить с ней, — попросил Константин.
Ирина протянула телефон свекрови. Валентина Михайловна взяла трубку с недовольным видом.
— Костя? Да, твоя жена жадная. Не хочет оплачивать расходы на собственного ребенка… Что? Какие еще принципы? Принципы не кормят и не одевают… Нет, я не отступлю. Либо полная оплата, либо ищите другую няню.
Валентина Михайловна сунула телефон обратно Ирине.
— Твой муж тоже стал неблагодарным. Видно, жена плохо влияет.
Ирина чувствовала, как внутри закипает возмущение. Последние капли терпения испарились.
— Хватит! — резко сказала Ирина, хватая сумку дочери. — В следующий раз мы к вам не придем!
— Лиза, одевайся быстро, — добавила Ирина, помогая дочери натянуть куртку.
Валентина Михайловна проводила их до двери с каменным выражением лица.
— Без меня вы не справитесь! — крикнула свекровь в спину. — Еще приползете на коленях просить помощи!
Ирина не ответила, взяла Лизу за руку и направилась к лифту. Валентина Михайловна вышла следом, продолжая кричать.
— Думаешь, легко найти замену? Няни дорогие, а детские сады не работают допоздна!
В лифте собралось несколько соседей, с любопытством наблюдавших за семейной ссорой. Пожилая женщина с третьего этажа качала головой, явно осуждая громкий скандал.
— Совсем молодежь обнаглела, — бормотала соседка. — Матерей не уважают.
Валентина Михайловна услышала поддержку и воодушевилась.
— Вот видишь! Люди понимают, кто прав. А ты только деньги считаешь!
На первом этаже спор продолжился. У подъезда стояли еще несколько жильцов дома, курившие возле входа. Валентина Михайловна не унималась, привлекая внимание прохожих.
— Неблагодарная! Сколько лет помогала, а теперь копейки жалко!
Ирина резко развернулась, вскинув руки, словно отталкивая воздух.
— Больше ни копейки от меня не получите! — громко заявила Ирина. — И близко к Лизе не подпускайте!
Собравшаяся публика замерла, с интересом наблюдая за развитием событий. Кто-то доставал телефон, явно собираясь записать продолжение скандала.
— Мама, пойдем домой, — тихо попросила Лиза, дергая маму за рукав.
Ирина посмотрела на дочь и поняла, что девочка напугана происходящим. Пора было заканчивать этот цирк.
— Да, солнышко, мы идем.
Валентина Михайловна стояла у подъезда, тяжело дыша от возмущения. Соседи постепенно расходились, обсуждая увиденное.
— Еще пожалеете! — крикнула свекровь в последний раз. — Детей воспитывать — не мешки ворочать!
Ирина взяла Лизу на руки и быстро направилась к остановке. Валентина Михайловна постояла еще несколько минут, потом с грохотом захлопнула дверь подъезда.
В автобусе Лиза молчала, прижавшись к маме. Только когда они почти доехали до дома, девочка тихо спросила:
— Мама, а мы больше не будем ходить к бабушке?
— Не знаю, дочка. Пока не будем.
— А почему бабушка злилась? Я же ничего плохого не делала.
Ирина обняла дочь крепче.
— Ты ничего плохого не делала. Просто у бабушки сейчас трудный период в жизни.
— А когда он закончится?
— Не знаю, солнышко. Может быть, никогда.
Дома Ирина рассказала мужу о произошедшем. Константин выслушал молча, потом долго сидел на кухне, уставившись в одну точку.
— Я не узнаю свою мать, — наконец сказал муж. — Раньше всегда была строгой, но не жестокой. А теперь превратилась в какую-то расчетливую торговку.
— Может, действительно финансовые проблемы? — предположила Ирина.
— Тогда почему не попросила помощи напрямую? Зачем превращать внучку в источник дохода?
Ирина пожала плечами. Логики в поведении Валентины Михайловны действительно не было.
На следующий день Константин снова попытался поговорить с матерью по телефону. Разговор длился недолго — Валентина Михайловна повесила трубку, когда сын начал объяснять, что внучка не должна платить за время с бабушкой.
Через неделю соседка по лестничной площадке рассказала Ирине, что Валентина Михайловна всем жалуется на неблагодарную невестку, которая не хочет оплачивать услуги по присмотру за ребенком.
— Говорит, что современная молодежь совсем обнаглела, — передала соседка. — Требуют бесплатной помощи, а сами ничего не дают взамен.
Ирина выслушала и ничего не ответила. Объяснять соседям семейные проблемы не хотелось.
Месяц спустя Валентина Михайловна позвонила Константину сама. Сын ответил, надеясь, что мать одумалась. Но свекровь звонила не мириться.
— У меня скопилось много расходов по внучке, — заявила Валентина Михайловна. — Игрушки, которые она оставляла, продукты, которые не доела, коммунальные услуги. Итого четыре тысячи рублей. Когда вернете долг?
Константин молча положил трубку.
Ирина поняла, что отношения с свекровью зашли в тупик. Валентина Михайловна превратила общение с внучкой в коммерческое предприятие и не собиралась отступать.
Семья нашла хорошую няню, которая согласилась работать в удобном графике. Лиза быстро привыкла к новому человеку и перестала спрашивать о бабушке.
Через полгода Валентина Михайловна снова попыталась связаться с сыном. На этот раз говорила о том, что скучает по внучке и готова проводить с ней время.
— Но расходы все равно будете компенсировать, — добавила свекровь в конце разговора.
Константин отказался. Принцип был важнее удобства.
Ирина больше никогда не оставляла дочь у Валентины Михайловны. Даже на час. Деньги, потраченные на няню, казались лучшей инвестицией, чем попытки наладить отношения с женщиной, которая оценивала общение с внучкой в рублях.
Лиза выросла, так и не поняв, почему бабушка исчезла из жизни. Ирина никогда не рассказывала дочери правду о том, что Валентина Михайловна требовала деньги за время, проведенное с внучкой. Некоторые истины лучше оставлять в прошлом.
