Она пришла с улицы с пустыми руками. Внуки уже сидели на кухне, ожидая её привычные котлеты. Но кухня так и осталась тихой, и внуки впервые открыли холодильник сами.
В животе у Максима заурчало. Он потёр его и скривился. Даша, закатив глаза, спрыгнула со стула и потянулась к холодильнику. Дверца открылась с характерным звуком, обнажив полупустые полки. Остатки вчерашнего ужина, пакет скисшего молока, половина батона, немного сыра, да банка солёных огурцов.
— Что там? — Максим вытянул шею, продолжая сидеть за столом.
— Ничего, — буркнула Даша. — Как обычно.
Хлопнула входная дверь. Послышались тяжёлые шаги бабушки Нины. Обычно она вваливалась на кухню с тяжёлыми пакетами. И тут же начинала разгружать продукты, приговаривая что-то вроде «сейчас, сейчас, мои хорошие, бабуля вас покормит». Но не сегодня.
Даша и Максим переглянулись, когда мимо кухни, не заглянув к ним, прошаркали шаги в сторону маленькой комнаты.
— Бабуль? — неуверенно позвала Даша. Тишина.
— Ба! — громче крикнул Максим. — Есть хотим!
В комнате Нины скрипнула кровать. Она сидела на кровати и устало смотрела на стену.
Пять лет она живёт у сына. Пять лет крутится, как заведённая. Федя с Юлей утром разбегаются на работу, детей в школу провожает она. А потом весь день — магазины, готовка, стирка, уборка. И каждый вечер они приходят уставшие, а она должна с улыбкой подавать ужин.
А сегодня — всё. Не будет никакого ужина.
Нина вздохнула, прилегла на кровать. Вообще-то, она хотела пойти на рынок за мясом, планировала сделать гуляш. Но что-то надломилось в ней там, возле прилавка с помидорами.
Какая-то старая дама с ярко накрашенными губами рассказывала про своего сына-профессора, который возит её по Европе каждый год. Хвасталась своей новой стрижкой, которую сделала в дорогом салоне. А её сын? Федя даже спасибо не говорит за вкусный ужин.
— Бабушка! — дверь без стука распахнулась, и в комнату влетел взъерошенный Максим. — Ты чего лежишь? А поесть?
Нина приподнялась на локтях:
— Максим, сколько раз тебе говорили стучать?
Мальчик отмахнулся: — Так ты почему не готовишь?
— Вот это воспитание, — пробормотала Нина. — Ни здрасьте, ни до свиданья. Только «поесть дай».
— Ну я есть хочу! — заныл Максим.
— А я хочу на море! — внезапно резко ответила Нина. — И что теперь?
На пороге появилась Даша:
— Максим, ну что ты пристал к бабушке? Она устала!
— Точно, — Нина кивнула. — Устала. Пять лет без отпуска и выходных. А сил-то уже нет. Годы не те.
Даша подошла к кровати:
— Бабуль, может тебе чаю принести?
Нина хмыкнула:
— Надо же, ты умеешь чайник включать? А я думала, в этом доме никто ничего делать не умеет, кроме меня.
Даша обиженно поджала губы:
— Я просто хотела помочь…
— А помочь ты могла все эти годы, но почему-то никогда не предлагала, — отрезала Нина. — Ладно, идите. Я отдохну немного.
Максим дёрнул сестру за рукав:
— Пошли, она не в настроении.
Когда дети ушли, Нина перевернулась на бок и уставилась в стену. Обои с жёлтыми цветами, которые она не выбирала. Комната, которую ей «выделили», по сути — бывшая кладовка. А дома, в её квартире, которую она сдаёт, чтобы помогать сыну деньгами, была спальня с видом на парк…
Хлопнула входная дверь.
— Мы дома! — голос Юли, звонкий, молодой.
Через минуту — топот по квартире, голоса детей: «Мама, папа, бабушка не готовит ужин!»
Нина закрыла глаза. Началось.
Первым в комнату без стука влетел Федя. Нахмуренные брови, недоумевающий взгляд.
— Мам, ты чего? Дети голодные сидят.
Нина не шелохнулась:
— А ты думаешь, я не голодная? Я с утра кусок не проглотила.
Федя растерялся:
— Так… ты заболела?
Нина повернулась к нему:
— Нет, сынок. Я не заболела. Я устала. Я больше не буду готовить каждый день на всю семью.
Федя покачал головой:
— Мам, ты что? У нас договорённость же была. Ты живёшь с нами, помогаешь с домом и детьми, а мы…
— А вы что? — перебила Нина, приподнимаясь. — Позволяете мне жить в кладовке? Дай-ка вспомню, когда ты последний раз говорил мне спасибо за ужин?
Федя вскинул руки:
— Да брось, мам! Ты же знаешь, что мы благодарны. Просто мы с Юлей работаем целыми днями…
— А я на пенсии, значит, должна вкалывать без выходных? — Нина встала с кровати. — Сколько моей пенсии уходит на продукты для всей семьи? А сколько я отдаю тебе со сдачи квартиры?
В дверях появилась Юля с недоумённым выражением лица:
— Нина Васильевна, что происходит?
— То и происходит! — Нина вдруг повысила голос. — Я не обязана готовить вам каждый день! Я тоже хочу отдыхать! Я тоже человек!
Юля переглянулась с мужем:
— Конечно, вы человек. Но мы же договаривались…
— О ЧЁМ МЫ ДОГОВАРИВАЛИСЬ? — Нина почувствовала, как кровь приливает к лицу. — О том, что я буду служанкой в вашем доме? Вы даже не спрашиваете, как прошёл мой день! Я для вас — кухонный комбайн!
— Мама, успокойся, — Федя сделал шаг к ней. — Давай всё обсудим спокойно.
— Нечего обсуждать! — отрезала Нина. — Я всё решила. Вы взрослые люди, умеете готовить. Хватит ездить на старухе.
В дверях, за спинами родителей, маячили испуганные лица Даши и Максима.
— Мама, ты слишком завелась, — Федя покачал головой. — Конечно, ты имеешь право на отдых. Мы можем обсудить график.
Нина горько рассмеялась:
— График! Теперь, когда я взбунтовалась, вы готовы обсуждать график! А раньше об этом даже и речи не шло!
— Что вы хотите? — спросила Юля.
— Хочу, чтобы вы перестали считать меня прислугой, — Нина скрестила руки на груди. — Хочу, чтобы вы научили своих детей хотя бы убирать за собой тарелки. Хочу иногда просто читать книгу, не думая о том, что я должна приготовить на ужин.
— Мы можем это обсудить, — кивнул Федя. — Но сейчас нам нужно что-то поесть. Дети голодные.
— Вот и готовь, — отрезала Нина. — У тебя две руки.
Федя вздохнул:
— Хорошо. Сегодня я приготовлю. Но завтра мы должны серьёзно поговорить.
Нина кивнула и снова опустилась на кровать. Когда все ушли, она накрылась одеялом и закрыла глаза. Внутри бурлила злость, обида, но и какое-то странное облегчение.
На кухне загремела посуда, послышались растерянные голоса Феди и Юли. Нина усмехнулась. Сейчас они впервые поймут, каково это — после рабочего дня ещё и ужин готовить.
Дверь скрипнула. Заглянула Даша:
— Бабуль, ты как?
Нина приоткрыла глаза:
— Нормально. Просто устала.
Девочка подошла ближе:
— Ты правда больше не будешь готовить?
— Буду, но не каждый день, — Нина вздохнула.
Даша присела:
— А ты правда злишься на папу и маму?
Нина вздохнула:
— Не злюсь. Просто… устала быть невидимой. Понимаешь?
В комнату без стука ворвался Максим:
— Даш, там папа картошку жарит! И всё горит!
Даша вскочила:
— Пойду посмотрю!
Нина осталась одна. Из кухни доносились озадаченные возгласы, шипение масла, стук посуды. Спустя час её позвали ужинать.
На столе стояла сковорода с подгоревшей картошкой, открытая банка тушёнки и нарезанный хлеб. Федя выглядел растерянным, Юля — раздражённой.
— Ешьте, — буркнул Федя.
Нина молча положила себе немного картошки и тушёнки. Жёсткая, безвкусная. Но она не сказала ни слова. Дети ковыряли еду без аппетита.
— Вкусно, пап, — неубедительно пробормотал Максим, отодвигая тарелку.
— Ладно, проехали, — Федя вздохнул. — Завтра закажем что-нибудь.
— Заказывать каждый день дорого, — заметила Юля. — Нам нужно научиться готовить самим.
— У меня нет на это времени! — огрызнулся Федя. — Я работаю до ночи!
— А я, по-твоему, не работаю? — парировала Юля.
Нина молча ела, наблюдая за перепалкой. Впервые за пять лет она не была центром этой кухонной суеты. И это было… странно.
***
Следующая неделя выдалась напряжённой. Нина держалась твёрдо. Готовила только для себя, маленькие порции. Федя и Юля метались между работой, готовкой и детьми. Заказывали еду, пытались готовить сами, но выходило не очень.
В пятницу вечером Федя постучал к ней:
— Мам, можно?
Нина сидела с книгой:
— Входи.
Федя присел на краешек кровати:
— Мам, мы всё поняли. Ты права. Мы слишком многого от тебя ожидали. Давай договоримся. Ты будешь готовить два-три раза в неделю, а в остальные дни мы сами справимся. И Дашу надо учить, она большая уже.
Нина отложила книгу:
— И уборка. Я не горничная. Пусть каждый убирает за собой.
— Согласен, — кивнул Федя.
Юля вошла в комнату.
— Нина Васильевна, вы несправедливы, — Юля поджала губы. — Мы столько лет заботились о вас.
— ВЫ обо МНЕ? — Нина задохнулась от возмущения. — Это Я о ВАС заботилась! Я готовила, убирала, стирала, сидела с вашими детьми! Я отдавала вам деньги от сдачи квартиры! И ещё. Я хочу, чтобы мне выделили нормальную комнату. Не эту каморку. Может, Дашу переселить сюда?
— Мам, Даше удобнее жить в её комнате! — развёл руками Федя. — Ты же знаешь.
— Конечно, для старухи и эта сойдёт, да? — Нина поджала губы. — И когда мебель покупали, обо мне даже не подумали. У Максима компьютерный стол с приставкой, у Даши гардероб во всю стену, а у меня — продавленная кровать и тумбочка.
— Мам, у нас не было возможности…
— Вечно у вас нет возможности, когда дело касается меня! — отрезала Нина. — Ладно, с понедельника новый порядок. Я готовлю два раза в неделю, по понедельникам и четвергам. В остальные дни — сами.
— Хорошо, — вздохнула Юля. — И ещё… я думаю, детям нужно дать какие-то обязанности.
— Вот именно, — кивнула Нина. — Даша может учиться готовить, Максим — мыть посуду. А то растут неприспособленными.
— Договорились, — Федя встал.
Нина ничего не ответила. Просто отвернулась к стене.
Новая система проработала месяц. Нина готовила дважды в неделю. В остальные дни семья крутилась сама. Юля начала готовить несколько простых блюд. Федя обычно заказывал еду или разогревал полуфабрикаты. Даша пыталась помогать матери, но без особого энтузиазма.
Между Ниной и Юлей отношения стали натянутыми. Они почти не разговаривали, только по необходимости. Федя метался между матерью и женой, пытаясь сгладить углы. Максим, кажется, вообще не замечал изменений — как всегда, сидел в своей комнате с компьютером.
Только Даша иногда заходила к бабушке поболтать.
В один из вечеров, когда Нина сидела с книгой, девочка постучалась к ней:
— Бабуль, можно?
Нина улыбнулась:
— Заходи, Дашенька.
Девочка присела на край кровати:
— Знаешь, мне кажется, мама с папой ругаются из-за готовки.
Нина отложила книгу:
— Почему ты так думаешь?
— Слышала, как они спорили. Мама говорит, что устаёт на работе, а потом ещё должна готовить. А папа говорит, что он вообще не умеет.
Нина вздохнула:
— Понятно.
— Может, ты снова будешь готовить каждый день? — с надеждой спросила Даша. — Чтобы они не ругались.
Нина покачала головой:
— Нет, милая. Я тоже устаю. Я не могу тянуть всё на себе. Твои родители должны научиться справляться сами.
Даша понурилась:
— Но когда ты готовила, было вкуснее. И… спокойнее как-то.
Нина погладила внучку по голове:
— Знаешь, иногда нужно пройти через трудности, чтобы чему-то научиться. Ты же тоже не сразу научилась читать, правда?
Даша кивнула.
— Вот и твои родители должны научиться жить без постоянной опеки.
Через неделю Нина заметила, что Юля стала задерживаться на работе. Теперь она приходила не в семь, а в девять, иногда и позже. Федя злился, дети ложились спать голодными, если не было ужина от бабушки.
В один из вечеров Нина услышала громкий разговор из кухни.
— Это уже слишком! — голос Феди. — Дети ложатся спать голодными!
— А что я должна делать? — Юля повысила голос. — Я работаю! У меня проекты! Дедлайны!
— У меня тоже работа! Но я прихожу вовремя!
— Потому что знаешь, что дети не одни! Твоя мать с ними!
— Но готовить она не будет, ты же знаешь!
— Вот именно! — воскликнула Юля. — Почему я должна работать, а потом ещё и готовить? Только потому, что твоя мать устроила забастовку?
Нина напряглась. Она подошла ближе к двери.
— Не надо было её к нам брать, — тихо сказала Юля.
— Юля! — возмутился Федя. — Это моя мать!
— Я знаю! Но мы не можем всё успевать! Нам нужна помощь, а не ещё один человек, которого нужно обслуживать!
— Она не требует, чтобы её обслуживали! Она просто хочет, чтобы мы готовили сами!
— У меня нет на это времени! — крикнула Юля. — Я работаю, чтобы платить ипотеку за эту квартиру!
Нина прислонилась к стене. Вот оно что. Она обуза. Нежеланный гость, от которого только проблемы.
На следующий день она дождалась, пока Федя вернётся с работы, и позвала его в свою комнату.
— Сынок, нам надо поговорить.
Федя присел:
— Что случилось, мам?
— Я всё слышала. Вчерашний разговор с Юлей.
Федя побледнел:
— Мама, она не это имела в виду…
— Всё она именно это имела в виду, — Нина вздохнула. — И знаешь, она права. Я позвонила сегодня своей квартирантке. Через две недели она съезжает. Я вернусь домой.
— Мам, не надо, мы всё решим…
— Нечего решать, — отрезала Нина. — Я слишком долго была здесь. Пора и честь знать.
— А как же деньги?
— Зарабатывайте сами! Вы должны жить своей жизнью. А я — своей.
Федя долго молчал, потом встал:
— Ясно. Если ты так решила.
Когда он ушёл, Нина позволила себе заплакать. Тихо, чтобы никто не слышал. Как всегда.
Две недели пролетели незаметно. Нина собрала свои нехитрые пожитки. Юля делала вид, что расстроена её уходом, но глаза выдавали облегчение. Федя выглядел виноватым. Дети… Даша плакала, Максим пожал плечами и сказал: «Пока, ба».
В последний вечер Нина приготовила ужин. Настоящий, как раньше — с горячими блюдами, салатами, даже пирог испекла. Все ели молча, напряжённо.
— Вкусно, — пробормотал Федя. — Спасибо, мам.
— Не за что, — Нина улыбнулась. — Считайте это прощальным ужином.
После ужина Даша помогла ей помыть посуду:
— Бабуль, я буду скучать.
Нина обняла внучку:
— Я тоже, детка. Но ты приезжай ко мне в гости. Напеку тебе плюшек.
— Правда? — глаза Даши загорелись. — А можно с ночёвкой?
— Конечно, — Нина вытерла руки. — Когда захочешь.
Утром за ней приехало такси. Федя помог донести сумки. Юля стояла в стороне, натянуто улыбаясь. Даша прижималась к бабушке, не скрывая слёз. Максим, против обыкновения, тоже вышел проводить, неловко топчась у двери.
— Ну, я поехала, — Нина обняла по очереди всех. — Не скучайте.
Такси увезло её по знакомым улицам. Пять лет она не была дома. Пять лет жила чужими заботами, чужими проблемами. А теперь предстояло заново учиться жить для себя.
Квартира встретила её прохладой и запахом затхлости. Квартирантка, хоть и аккуратная женщина, за чистотой особо не следила. Обои в коридоре пожелтели, на кухне кран подтекал, в ванной плитка потрескалась.
Нина опустилась на продавленный диван:
— Ну, здравствуй, родной дом.
Она долго сидела в тишине. Потом встала, включила чайник и достала из сумки пачку любимого чая.
Кухня была пустой, без детских криков и спешки. И вдруг Нина почувствовала странное — не одиночество, а свободу.
Она сварила себе макароны, положила на тарелку кусочек масла и села ужинать прямо на кухне. Просто для себя, без оглядки ни на кого.
На следующий день она пошла в магазин и купила ровно то, что хотела: свежие овощи, рыбу, маленький торт. Вечером позвонила Даша:
— Бабуль, мы соскучились. Можно мы в гости приедем?
Нина улыбнулась в трубку:
— Конечно, приезжайте.
Она повесила трубку и почувствовала лёгкость. Впервые за много лет жизнь снова принадлежала ей самой.
