Анна всегда знала, что выходить замуж – это значит принимать не только мужа, но и всю его семью. Однако она не предполагала, что эта семья окажется настолько сложной головоломкой, где каждый её шаг будет рассматриваться под увеличительным стеклом.
Валентина Петровна встретила будущую невестку с той наигранной радостью, которую опытный глаз легко распознает как маску. Женщина лет пятидесяти пяти, ещё привлекательная, но с жёсткими складками вокруг рта, она словно излучала невидимые волны недоверия. Её квартира на третьем этаже хрущёвки была безупречно чистой, каждая вещь лежала на своём месте, и Анна сразу поняла – здесь она всегда будет гостьей, даже став женой Дмитрия.
— Ну что ж, посмотрим, какая ты хозяйка, — произнесла Валентина Петровна в первый день после свадьбы, протягивая Анне фартук. — Димочка привык к определённому порядку.
Анна улыбнулась и надела фартук. Она действительно умела готовить – мама научила её всем премудростям домашнего хозяйства ещё в школе. Но каждое её движение на кухне свекрови сопровождалось критическими замечаниями.
— Лук режешь слишком крупно. Димочка не любит, когда лук хрустит. А соль зачем столько? У него давление может подскочить. Нет, рано масло льёшь, сковородка ещё не разогрелась.
Дмитрий работал в строительной компании, часто задерживался на объектах до позднего вечера. Анна понимала – молодой специалист должен доказать свою надёжность, особенно в нынешние времена, когда работу найти непросто. Но это означало, что большую часть времени она проводила наедине со свекровью.
— Скажи мне честно, — как-то вечером Валентина Петровна села напротив Анны за кухонным столом, — зачем ты вышла за моего сына?
Вопрос застал врасплох. Анна отложила книгу, которую читала, и посмотрела на свекровь:
— Я люблю Диму. Разве этого не достаточно?
— Любовь, любовь… — фыркнула Валентина Петровна. — В твоём возрасте я тоже думала, что любовь главное. А потом жизнь научила – главное это надёжность, стабильность. Мой Димочка перспективный, у него своя квартира будет, хорошая должность. Скажешь, что это не играет роли?
Анна почувствовала, как внутри поднимается возмущение. Но она помнила мамины слова: «В чужом доме веди себя тише воды, ниже травы. Время покажет, кто чего стоит».
— Валентина Петровна, если бы меня интересовали только материальные блага, я бы вышла за Виктора. Он мне полгода предлагал руку и сердце. Частная стоматология, собственный дом, машина. Но я выбрала Диму, потому что с ним мне хорошо.
Свекровь прищурилась:
— Виктор… А, помню, ты мне про него рассказывала. Так почему же не за него?
— Потому что я не товар на прилавке, который достаётся тому, кто больше заплатит. Я человек, у которого есть чувства.
— Ишь, какая гордая, — буркнула Валентина Петровна и ушла в свою комнату.
Прошло три месяца совместной жизни. Анна изо всех сил старалась наладить отношения со свекровью, но каждая её попытка разбивалась о стену холодной вежливости. Более того, её покладистость, казалось, только сильнее раздражала Валентину Петровну.
— Что ты как мученица ходишь? — взорвалась она однажды, когда Анна в очередной раз промолчала на едкое замечание. — Нормальная женщина давно бы взбрыкнула, а ты всё молчишь да молчишь. Или думаешь, я не понимаю твоего лицемерия?
Анна стояла у плиты, помешивая суп. Её руки слегка дрожали, но голос звучал ровно:
— Валентина Петровна, я не лицемерю. Я просто не хочу ссориться.
— Не хочешь ссориться… А что ты вообще хочешь? Вот скажи мне честно, какие у тебя планы на жизнь? Сидеть дома, рожать детей и ублажать мужа?
Это было несправедливо. Анна работала в рекламном агентстве, у неё были амбиции, планы карьерного роста. Но пока она жила в квартире свекрови, каждый её поздний приход с работы сопровождался скандалом.
— У меня есть работа, которая мне нравится. Есть планы по карьере. Я собираюсь через год пойти на курсы повышения квалификации.
— Ага, карьеристка. А когда детей рожать будешь? Или тебе не до этого?
Анна отложила поварёшку и обернулась к свекрови. В её глазах впервые за эти месяцы мелькнуло раздражение:
— Валентина Петровна, с Димой мы обо всём договорились. Мы планируем детей через пару лет, когда немного встанем на ноги финансово.
— Планируете… — протянула свекровь с насмешкой. — А жизнь планы корректирует, милочка.
В тот же вечер Валентина Петровна позвонила своей старой подруге Нине Михайловне. Они дружили ещё с института, и теперь Нина работала заведующей женской консультацией в центре города.
— Ниночка, — сладко произнесла Валентина Петровна в трубку, — не могла бы ты оказать мне небольшую услугу? Дело деликатное…
— Слушаю тебя, Валя.
— Ты помнишь, я тебе рассказывала про невестку Димочки? Так вот, мне кажется, с ней что-то не то. Слишком уж она правильная, понимаешь? А нынче девушки все такие… распущенные. Может, проверишь её данные? Ну мало ли что в прошлом было.
Нина Михайловна помолчала:
— Валя, ты понимаешь, что это нарушение врачебной тайны?
— Понимаю. Но ведь это же для моего сына! Я не могу спокойно спать, не зная, кого он в дом привёл. Ниночка, ты же мать, поймёшь меня.
— Ладно, — вздохнула Нина. — Как её фамилия до замужества?
Через три дня Валентина Петровна получила информацию, которая заставила её глаза загореться торжествующим блеском. Она дождалась, когда Дмитрий уедет на работу, и прошла на кухню, где Анна читала книгу, готовясь к предстоящим курсам.
— Ну что, голубушка, — начала она, усаживаясь в кресло напротив, — думала, прошлое так и останется в прошлом?
Анна подняла глаза от учебника по маркетингу:
— О чём вы, Валентина Петровна?
— А я говорю о твоём визите к моей подруге Ниночке два года назад. Она, между прочим, прекрасно тебя помнит. Интересная процедурка у тебя там была.
Кровь отхлынула от лица Анны. Книга выпала из рук.
— Вы… как вы смели?
— Смела! — торжествующе воскликнула Валентина Петровна. — Ещё как смела. А теперь слушай меня внимательно, дорогуша. Я всегда чувствовала, что с тобой что-то не так. Слишком ты правильная, слишком удобная. А оказывается, есть у тебе грешки за душой. И теперь всё меняется.
Анна медленно встала. Её ноги подкашивались, но она заставила себя выпрямиться:
— Что вы хотите?
— Хочу? — засмеялась свекровь. — Да немногого. Хочу, чтобы ты наконец поняла своё место в этом доме. Отныне ты делаешь то, что я скажу. Хочешь строить карьеру? Забудь. Хочешь вечерами книжки читать? Тоже мимо. Ты будешь заниматься домом, хозяйством, и спасибо скажешь, что я тебя не выгнала.
— Валентина Петровна, — голос Анны дрожал, но она старалась говорить твёрдо, — вы не посмеете шантажировать меня такой личной информацией. Во-первых, это незаконно. Во-вторых, я не собираюсь превращаться в домработницу. У меня есть работа, планы, цели. Я не буду сидеть дома и терпеть ваши постоянные унижения.
— Не будешь? — глаза Валентины Петровны сузились. — А вот и будешь. Потому что альтернатива тебе не понравится. Представляешь, что скажет мой Димочка, когда узнает правду о своей женушке?
Было видно, что Валентина Петровна очень довольна собой.
— Вот и терпи дальше, куда ты от моего сына такая денешься? — усмехнулась свекровь и, подойдя к мусорному ведру, демонстративно высыпала его содержимое прямо на паркет гостиной.
Анна смотрела на разбросанный мусор как завороженная. Апельсиновые корки, использованные чайные пакетики, обрывки бумаги, огрызки – всё это лежало на полу, который она сама вчера вымыла до блеска.
Валентина Петровна скрестила руки на груди и кивнула на мусор:
— Убирай.
— Нет, — тихо, но отчётливо произнесла Анна.
— Что «нет»?
— Я сказала – нет. Я этого делать не буду.
Лицо свекрови исказилось от ярости:
— Ах так? Тогда завтра же Дима узнает всю правду о том, на ком женился!
Анна всю ночь не спала. Она лежала рядом с мирно спящим Дмитрием и думала о том, как сложится её жизнь после завтрашнего дня. Конечно, она могла попытаться опередить свекровь, рассказать мужу свою версию первой. Но что если он не поймёт? Что если поверит худшему?
К утру решение созрело само собой. Анна поняла, что правда, какой бы болезненной она ни была, всё равно лучше лжи и шантажа.
Весь день она ходила как в тумане. Работа не клеилась, коллеги спрашивали, всё ли в порядке, но Анна только кивала и старалась сосредоточиться на текущих делах. Вечером она приехала домой раньше обычного и стала ждать Дмитрия.
Он вернулся около семи, усталый, но довольный – удалось решить сложную проблему на стройке.
— Дима, — сказала Анна, когда он переодевался, — мне нужно с тобой поговорить. Позови, пожалуйста, маму. Пусть тоже послушает.
— Что-то случилось? — встревожился он.
— Позови маму. Это важно.
Через несколько минут они собрались на кухне. Валентина Петровна села с торжествующим видом – она явно ожидала капитуляции невестки. Дмитрий смотрел с тревогой то на жену, то на мать.
— Дима, — начала Анна, глядя мужу прямо в глаза, — мне нужно рассказать тебе кое-что о своём прошлом. Два года назад я действительно избавилась от ребёнка.
Воцарилась тишина. Валентина Петровна не ожидала такой прямолинейности и растерянно моргала. Дмитрий побледнел.
— А я говорила, — наконец нашлась свекровь, — я же чувствовала, что с ней что-то не так! Димочка, ты видишь теперь, на ком женился? Какую…
— А ваша мама, — перебила её Анна, не отводя взгляда от мужа, — использовала свои связи и незаконно получила мои личные медицинские данные. Если бы она копала более тщательно, то узнала бы, что процедура проходила исключительно по медицинским показаниям, и не по моей воле.
— Что ты имеешь в виду? — тихо спросил Дмитрий.
Анна закрыла глаза, собираясь с силами:
— Я встречалась тогда с одним парнем. Егором. Мы были вместе полтора года, я думала, что он тот самый, единственный. Когда я узнала, что беременна, была счастлива. Планировала рассказать ему в день его рождения, хотела сделать сюрприз.
Голос её дрожал, но она продолжала:
— А в тот день он привёл домой другую девушку. Оказывается, он уже три месяца встречался с ней, а со мной просто не знал, как расстаться. Когда я увидела их вместе, у меня случился нервный срыв. Я выбежала на улицу, не помню толком, что было дальше. Очнулась в больнице. Врачи сказали, что из-за сильнейшего стресса появилась угроза выкидыша. Делали всё возможное, но спасти не удалось.
Дмитрий протянул руку и взял её ладонь в свою:
— Аня, почему ты мне раньше не рассказала?
— Потому что это до сих пор больно. И потому что я не думала, что это имеет какое-то отношение к нашим отношениям. Это была другая жизнь, другие отношения. С тобой у меня всё по-другому.
Валентина Петровна сидела красная, как рак, и молчала. Дмитрий повернулся к ней:
— Мама, как ты могла?
— Димочка, я же хотела тебя защитить…
— Защитить? От чего? От женщины, которая пережила такую трагедию? Мама, ты влезла в чужую личную жизнь, использовала служебное положение своей подруги, нарушила врачебную тайну. Это же преступление!
— Сынок, не кричи на мать…
— Я не кричу, я возмущён! — Дмитрий встал и прошёлся по кухне. — Мама, почему ты не можешь просто принять мой выбор? Почему ты всё время ищешь в Ане недостатки?
— Потому что боюсь за тебя! — выпалила Валентина Петровна. — Потому что не хочу, чтобы тебя обманули, как обманули меня!
— Кто тебя обманул? Папа?
— Твой папа… — голос свекрови сорвался. — Твой папа ушёл к другой, когда тебе было всего пять лет. Я поверила ему, что мы семья, что он нас любит. А он нас бросил ради какой-то секретарши из своего офиса. Я не хочу, чтобы и ты пострадал.
В кухне повисла тишина. Анна впервые увидела свою свекровь не как злобную мегеру, а как напуганную, одинокую женщину, которая просто боится снова потерять любимого человека.
— Мам, — мягко сказал Дмитрий, — я понимаю твои страхи. Но Анна – не папина секретарша. Она моя жена, и я ей доверяю. А то, что она мне рассказала, только добавляет мне уважения к ней. Нужно быть очень сильным человеком, чтобы пережить такое и не сломаться.
Валентина Петровна вытерла глаза платком:
— Анечка, прости старую дуру. Я правда хотела как лучше.
— Валентина Петровна, — Анна подошла к свекрови и положила руку ей на плечо, — я понимаю ваши мотивы. Но нельзя строить отношения на недоверии и шантаже. Если вы хотите, чтобы мы были семьёй, давайте начнём с честности друг перед другом.
— А что теперь будет? — растерянно спросила свекровь.
— А теперь мы съезжаем, — твёрдо сказал Дмитрий. — Мама, нам нужно пожить отдельно. Не навсегда, но какое-то время. И Ане, и тебе нужно привыкнуть друг к другу без постоянного напряжения.
— Димочка, не надо…
— Мам, это окончательное решение. Завтра же начну искать квартиру.
Через две недели молодые переехали в небольшую двухкомнатную квартиру в спальном районе. Квартира была скромной, мебель – подержанной, но для Анны это было как глоток свободы после месяцев постоянного напряжения.
Дмитрий окружил жену заботой и пониманием. Он видел, как тяжело ей было рассказывать о прошлом, как мучительно она переживала конфликт с его матерью. По вечерам они долго разговаривали, делились планами, мечтами. Анна словно расцвела, освободившись от постоянного давления свекрови.
— Знаешь, — сказала она однажды вечером, когда они сидели на кухне за чаем, — я думаю, твоя мама не такая уж плохая. Просто очень напуганная.
— Ты её защищаешь после всего, что она сделала?
— Не защищаю. Просто понимаю. Когда человек боится, он способен на многое. А она боится потерять тебя.
Валентина Петровна звонила каждые несколько дней. Сначала разговоры были натянутыми, но постепенно отношения начали налаживаться. Она извинялась, интересовалась, как дела у молодых, предлагала помощь.
Через полгода Анна устроилась в более крупное рекламное агентство на должность старшего менеджера. Работа была интересной, зарплата выше, перспективы карьерного роста – хорошие. Дмитрий искренне радовался её успехам.
А ещё через год Анна поняла, что беременна.
— Как думаешь, — спросила она мужа, показывая ему тест, — твоя мама будет рада?
— Думаю, она будет в очень рада, — засмеялся Дмитрий. — Только бы не сошла с ума от счастья.
Валентина Петровна действительно была вне себя от радости. Она тут же примчалась к молодым, плакала, обнимала Анну, извинялась за всё, что было между ними.
— Внучек! — причитала она. — Анечка, дорогая, прости меня за всё. Я была слепой старой дурой.
— Валентина Петровна, давайте просто забудем прошлое и подумаем о будущем, — улыбнулась Анна.
Беременность протекала легко. Анна работала почти до самых родов, изучала литературу по воспитанию детей, готовила приданое для малыша. Валентина Петровна оказалась неожиданно деликатной – помогала, но не навязывалась, давала советы, только когда её просили.
— Знаешь, — сказала она как-то Анне, когда они выбирали коляску, — я поняла одну вещь. Я всю жизнь боялась, что кто-то заберёт у меня Димочку. А оказалось, что ты не забрала его, а подарила мне ещё одного человека для любви.
Максим родился в начале апреля, когда за окном уже цвели яблони. Роды прошли благополучно, малыш оказался здоровым и крепким. Когда Валентина Петровна впервые взяла внука на руки, по её лицу текли слёзы.
— Похож на папочку, — шептала она, — глазки такие же умные. И ручки крепкие, как у Димочки в детстве.
Первые месяцы после рождения Максима были сложными, как и у всех молодых родителей. Но Валентина Петровна оказалась незаменимой помощницей. Она приходила каждый день, помогала с малышом, готовила еду, не давала Анне переутомиться.
— Валентина Петровна, — сказала как-то Анна, когда они укладывали Максима спать, — спасибо вам за всё. И за помощь, и за то, что изменились.
— А тебе спасибо, что дала мне второй шанс, — ответила свекровь. — И за то, что не озлобилась на меня после всего, что я наделала.
Максим засопел во сне, раскинув крошечные ручки. Обе женщины смотрели на него с такой нежностью, что казалось, весь мир сосредоточился в этой маленькой комнате.
Когда Максиму исполнился год, они отмечали день рождения большой семьёй. Валентина Петровна испекла торт, украсила квартиру шариками, пригласила своих подруг познакомиться с внуком. Анна смотрела на эту картину домашнего счастья и думала о том, какой длинный путь они прошли к этому дню.
— Не жалеешь, что вышла за меня? — шёпотом спросил Дмитрий, обнимая жену за талию.
— Ни на секунду, — ответила Анна, глядя на играющего сына и хлопочущую вокруг него бабушку. — А ты не жалеешь, что узнал о моём прошлом?
— Нет. Потому что оно сделало тебя такой, какая ты есть. А я тебя люблю именно такой.
Валентина Петровна, услышав их шёпот, подошла и обняла обоих:
— А я не жалею, что у меня такие умные дети. Правда, пришлось помучиться, пока до ума дошла, но зато теперь знаю – семья не про идеальность. Семья про принятие.
Максим радостно заверещал, протягивая ручки ко всем троим взрослым сразу. И в этом детском смехе было всё – и боль прошлого, и радость настоящего, и надежда на будущее, где у каждого найдётся место для любви.
