— Лена, где деньги с карты? Опять потратила без спросу?
Галина Петровна стояла в дверях кухни, держа в руках банковскую выписку. На столе лежала новая сковородка.
— Какие деньги? — Лена не поднимала глаз от плиты.
— Не прикидывайся! Пять тысяч сняла вчера. На что?
— На продукты и эту сковородку. Старая сгорела.
— Все твое — наше! — отрезала свекровь. — В этом доме каждая копейка обсуждается! Ты поняла?
Семь лет. Семь лет каждый рубль через допрос с пристрастием.
— Игорь! — крикнула Галина Петровна. — Иди сюда!
Муж появился в дверях, зевая:
— Что случилось?
— Твоя жена опять тратится. Объясни ей, как в семье принято.
— Лен, ну что ты… — Игорь почесал затылок. — Мама права. Надо советоваться.
— С кем советоваться? — взорвалась Лена. — С той, кто свою пенсию прячет, а мою зарплату контролирует?
— Как ты смеешь! — побагровела свекровь. — Я хозяйка в этом доме!
— А я что, прислуга?
— Ты — часть семьи. А в семье все общее.
Вечером Лена лежала в постели и слушала, как храпит Игорь. Из соседней комнаты доносился звук телевизора — свекровь засыпала под ночные передачи.
Когда они поженились, Лена думала: перекантуемся годик, встанем на ноги, съедем. Но Галина Петровна умело затягивала петлю. То кредит взять уговорит на «общие нужды», то ремонт затеет, то еще что-нибудь придумает.
Телефон завибрировал. Неизвестный номер.
— Елена Викторовна? Нотариальная контора Морозова. По поводу наследства.
— Какого наследства? — Лена тихо прошла в ванную.
— Ваша тетя Клавдия Семеновна месяц назад ушла из жизни. В завещании указали вас. Однокомнатная квартира в центре города.
Сердце забилось быстрее. Неужели шанс?
Утром Лена отпросилась с работы. Квартира оказалась небольшой, но светлой — второй этаж, окна в тихий двор, никаких соседей сверху.
— Документы оформим за неделю, — сказала нотариус. — Обременений нет, все чисто.
Домой вернулась к обеду. Галина Петровна сразу накинулась:
— Где пропадала? Борща не сварила, Игорь голодный с работы придет!
— У нотариуса была. Тетка мне жилье оставила.
Свекровь замерла, ложка повисла в воздухе:
— Какое жилье?
— Однушку в центре.
— Ну и отлично! — глаза Галины Петровны заблестели. — Сдавать станем. Хорошие деньги получатся. Я завтра же риелтора найду.
— Может, я там жить буду? — осторожно предположила Лена.
— В однушке? — фыркнула свекровь. — При нашей трешке? Глупости. Доход важнее.
— Но это же моя…
— Наша! — рявкнула Галина Петровна. — Все твое — наше! Или ты забыла, в какой семье живешь?
— Схожу посмотрю, что там с состоянием, — сказала Лена.
— Зачем? — насторожилась свекровь.
— Если сдавать, то дорого. Значит, в порядок привести надо.
Галина Петровна кивнула — логика ее устроила.
Каждый день после работы Лена ездила в свою однушку. Дома говорила — план ремонта составляет. А сама просто сидела на подоконнике и наслаждалась тишиной.
Никто не кричал. Никто не считал ее деньги. Никто не включал телевизор на всю квартиру.
За неделю потихоньку перевезла половину вещей. Игорь ничего не замечал — он вообще жил в своем мире. А свекровь радовалась:
— Молодец, Леночка! Хлам выбрасываешь. Порядок наводишь.
Лена только улыбалась. Если бы она знала, какой «хлам» исчезает из дома…
В пятницу забрала готовые документы. Вечером сидела на кухне, перебирая бумаги, когда в квартиру влетела Галина Петровна с толстой папкой.
— Лена! Немедленно подписывай доверенность! Риелтор завтра приходит смотреть квартиру.
— Какую доверенность?
— На управление твоей однушкой. Сдавать буду я — у меня опыт есть.
— А если я передумала?
Свекровь нахмурилась:
— Что передумала?
— Сдавать не буду. Жить там стану.
— ЧТО?! — взревела Галина Петровна. — Ты что, совсем с ума сошла?
— Переезжаю завтра.
— А муж?! А семья?! — голос свекрови перешел на визг.
— Игорь может навещать.
— Игорь! — заорала мать. — Ты слышишь, что творит твоя жена?!
Муж вылез из своей комнаты:
— В чем дело?
— Она хочет нас бросить! Из-за какой-то конуры!
— Лен, ну что ты… — растерянно пробормотал Игорь. — У нас же здесь все есть. Зачем тебе эта… клетушка?
— Потому что в этой клетушке никто не будет решать за меня, на что потратить мои деньги!
— Да как ты смеешь! — Галина Петровна стукнула кулаком по столу. — После всего, что я для тебя сделала! Приютила бесприданницу! Сына своего отдала!
— Я не просила меня приютить.
— Все твое — наше! — заорала свекровь. — Ты это в загсе подписывала! Мы — семья!
Лена встала и посмотрела на них обоих:
— Все мое — наше. Да, помню. А вот ваше почему-то никогда нашим не становилось.
— Что ты имеешь в виду?!
— Вашу пенсию я тратить не имею права. В вашу комнату войти не смею. Ваши планы обсуждать не приглашают. Но мою зарплату — контролируете. Мои покупки — отменяете. Мои решения — за меня принимаете.
— Лена, давай спокойно поговорим, — попытался вмешаться Игорь. — Мы же можем договориться…
— Семь лет договариваемся, Игорь. Устала.
— И что теперь?! — Галина Петровна скрестила руки на груди. — Разводиться собралась?!
Лена достала из сумки конверт и бросила на стол:
— Документы подала еще неделю назад.
Воцарилась мертвая тишина. Игорь схватил бумаги дрожащими руками:
— Ты… ты серьезно?
— Абсолютно.
— НЕТ! — взвыла свекровь. — Я не позволю! Игорь, скажи ей! Запрети!
Но сын молчал, уставившись на заявление о разводе.
— Все твое — наше, — спокойно повторила Лена, надевая куртку. — Отлично. Теперь мое — только мое. А ваше наше пусть остается здесь, с вами.
— Ты пожалеешь! — кричала вслед Галина Петровна. — Никто тебя не возьмет! Кому ты нужна в тридцать пять лет?!
— Поживем — увидим.
Полгода спустя Лена заваривала кофе в своей кухне. Развод прошел быстро — Игорь даже не явился в суд. Наверное, мама объяснила: незачем унижаться.
Привыкнуть к тишине оказалось труднее, чем к постоянному шуму. Первый месяц даже пугало — никто не орет, не требует отчета, не диктует, что готовить на ужин.
Зато теперь покупала что хотела. Смотрела что нравилось. Засыпала когда уставала.
Звонок в дверь прервал размышления. На пороге стоял Игорь — осунувшийся, постаревший.
— Можно войти?
Лена молча пропустила его. Бывший муж неловко присел на краешек дивана:
— Как дела?
— Нормально. Ты как?
— Плохо, — неожиданно честно ответил он. — Мама совсем… озверела. Каждый день про тебя говорит. Что ты вернешься, что поймешь ошибку свою.
— А ты что думаешь?
Игорь потер лицо руками:
— Я теперь понимаю, каково тебе было. Поздно, конечно, но понимаю. Она меня так же контролирует, как тебя контролировала. Просто я не замечал раньше.
— И что делать будешь?
— Съехать хочу от нее. Но денег нет — она все держит под контролем.
— Мать еще требует долю от моей квартиры?
— Каждый день. Юристов обзванивает, в интернете ищет способы. Говорит, докажет, что имеет право.
Лена усмехнулась:
— Пусть пробует.
— Лен, а если я… — Игорь поднял на нее глаза. — Если попробую что-то изменить в своей жизни?
Она долго смотрела на него. В его взгляде была мольба, но не решимость:
— Тогда меняй. Только не для меня — для себя.
После его ухода Лена допила остывший кофе. Да, семь лет потеряны навсегда. Да, начинать с нуля в тридцать пять страшно. Но каждое утро она просыпается в собственной постели и думает только свои мысли.
Вчера звонила соседка из старого дома — рассказала новости. Оказывается, Игорь все-таки съехал от матери. Снимает комнату в коммуналке, работает в две смены. А Галина Петровна осталась одна в трехкомнатной квартире и теперь ищет жильцов.
— Представляешь, — смеялась соседка, — она объявление дала: «Сдам комнату. Все общее, как в семье!»
Лена тоже рассмеялась. Интересно, найдется ли желающий жить по принципу «все твое — наше»?
Наверное, Галина Петровна наконец поймет: это правило хорошо работает только тогда, когда ты сильнее.
