Лариса отложила нож и медленно вытерла руки о фартук. Картошка для супа уже давно была нарезана, но она все равно продолжала методично шинковать ее на мелкие кубики. Телефон мужа снова пискнул.
«Ничего особенного, — пронеслось в голове, — просто рабочий чат».
Телефон Николая лежал на кухонном столе экраном вверх. Обычно он никогда не оставлял его без присмотра. Сообщение высветилось на заблокированном экране, и Лариса машинально скользнула по нему взглядом.
Лариса застыла. Пальцы вцепились в край стола. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось так, что стало трудно дышать.
«Может, ошибка? Не то прочитала?»
Телефон пискнул снова.
«Помнишь, что ты мне обещал?;)»
Лариса осторожно взяла телефон. Руки тряслись. Палец на автомате нашел нужную комбинацию — день их свадьбы. Николай никогда не менял пароль. За 35 лет брака у них не было секретов. До этого момента.
Переписка с некой «Аллочка» оказалась в самом верху списка сообщений. Лариса прокрутила диалог вверх. Комплименты, смайлики, намеки на встречи. Фотографии. Сердце сжалось от боли и унижения.
«Коленька, ты самый лучший»
«Ты сегодня особенно красивая»
«Жду с нетерпением нашей встречи»
— Лар, где мои очки? — голос Николая из коридора вернул ее в реальность.
Она вздрогнула и чуть не выронила телефон. Быстро положила его на место, точно так же, как он лежал. Муж вошел на кухню.
— Ты чего такая бледная? — он нахмурился. — Давление?
— Нет, — Лариса с трудом контролировала голос. — Просто… устала.
— Нашел, — Николай надел очки, висевшие на груди, и потянулся за телефоном. — О, сообщения пришли.
Лариса молча наблюдала, как он проверяет телефон. Лицо его ничего не выражало.
— Коля, — она не узнала свой голос, такой он был спокойный и холодный. — Кто такая Аллочка?
Николай замер. Его лицо медленно менялось — удивление, страх, вина.
— Ты… смотрела мой телефон?
— Ответь на вопрос, — Лариса сжала кулаки под фартуком.
— Это… коллега с работы. Ничего такого, Лар. Просто общаемся.
— Просто общаетесь, — она кивнула. — И поэтому ты пишешь ей, какая она красивая? И поэтому у вас какие-то встречи?
— Лар, это все ерунда! — он попытался взять ее за руку, но она отдернула ладонь. — Это просто… дурацкая болтовня, ничего серьезного!
— Тридцать пять лет, Коля, — ее голос дрогнул. — Тридцать пять лет я тебе верила.
— Лар, я клянусь, между нами ничего нет! — Николай схватил ее за плечи. — Это глупость, понимаешь? Просто флирт, просто…
— Покажи переписку, — оборвала его Лариса.
— Что?
— Покажи полную переписку. Прямо сейчас.
Николай побледнел. Руки его безвольно опустились.
— Лар, я…
— Значит, есть что скрывать, — она отвернулась к окну. Слезы жгли глаза, но она не позволяла им пролиться. — Сколько это продолжается?
— Месяц… может, два, — он опустил голову. — Лар, я люблю только тебя. Это была глупость, минутная слабость.
— Минутная? Два месяца? — она почти рассмеялась. — И что дальше?
— Я все прекращу. Сейчас же. При тебе, — Николай разблокировал телефон. — Хочешь, я ей напишу? Или позвоню? Скажу, что больше никакого общения.
Лариса посмотрела в окно. Там, на детской площадке, молодая мама качала коляску. Сосед выгуливал собаку. Мир продолжал существовать, хотя ее мир только что рухнул.
— Пиши, — сказала она. — И чтобы больше никаких контактов.
Николай быстро напечатал сообщение, показал ей. Лариса кивнула. Он отправил и заблокировал номер.
— Лар, я все сделаю, чтобы исправить это, — его глаза были полны слез. — Прости меня, пожалуйста.
Лариса молча сняла фартук.
— Мне нужно подумать, — сказала она. — Я поеду к Тане на пару дней.
— Лар, не уходи, — он шагнул к ней. — Давай поговорим.
— О чем? — она покачала головой. — О том, как ты обещал ей что-то? О встречах? О фотографиях?
— Лар, я клянусь, ничего серьезного! — Николай схватил ее за руку. — Просто глупый флирт. Не было никаких встреч!
Лариса высвободилась и молча пошла в спальню собирать вещи. Руки дрожали, но мысли странным образом стали очень четкими.
Неделя у сестры дала ей время осмыслить ситуацию. Николай звонил каждый день, присылал сообщения, даже цветы доставил. Танька только хмыкала и говорила: «Давно надо было его на место поставить».
Лариса перебирала в уме их совместную жизнь. Ипотеку, которую она выплачивала, пока Коля «раскручивал бизнес». Ремонт на даче, который она оплатила наследством от мамы. Годы экономии ради «общего будущего».
В пятницу вечером она вернулась домой. Николай встретил ее с букетом, бросился обнимать.
— Лар, я так скучал! Я все переосмыслил, честно! Никаких больше глупостей!
Лариса аккуратно отстранилась.
— Поговорим?
Они сели на кухне. Николай выглядел измученным — небритый, с красными глазами.
— Коль, я много думала, — начала Лариса спокойно. — И решила, что не хочу разрушать семью.
— Слава богу! — он схватил ее за руки. — Лар, я…
— Я не закончила, — она мягко высвободила руки. — Есть условия.
— Какие угодно, — кивнул он. — Я согласен на всё.
— Во-первых, полная прозрачность. Телефоны, переписки, звонки — всё.
Николай кивнул.
— Во-вторых, мне нужна компенсация.
— В каком смысле? — он нахмурился.
— В прямом. За моральный ущерб и подорванное доверие.
— Лар, ты о чем?
— О деньгах, Коля, — Лариса достала калькулятор. — Я посчитала. Триста пятьдесят тысяч. Это справедливая сумма.
— Что? — он уставился на нее. — Ты… ты шутишь?
— Нет. Это деньги на мой личный счет. Либо так, либо развод и раздел имущества. С учетом того, что дачу я полностью оплатила сама, а машину мы купили на мои премиальные.
Николай сидел с открытым ртом.
— Лар, это какой-то бред! Ты что, решила на мне заработать?
— Нет, решила восстановить справедливость, — она пожала плечами. — Я всю жизнь вкладывалась в нашу семью. А ты решил вложиться в свои развлечения.
— Но это… это же вымогательство какое-то!
— Ничуть. Это компенсация. А еще я беру на себя контроль за нашими финансами. Полный.
— Я не буду этого делать, — он встал.
— Хорошо, — Лариса кивнула. — Тогда завтра я еду к юристу готовить документы на развод.
— Ты блефуешь!
— Проверь, — она спокойно посмотрела ему в глаза.
Николай заходил по кухне.
— Это нечестно! Я же извинился! Я прекратил общение!
— А твое поведение было честным? — Лариса встала. — Решай. У тебя время до завтра.
Она ушла в спальню и закрыла дверь. Руки тряслись, сердце колотилось. «Я справлюсь, — думала она. — Даже если он не согласится — справлюсь».
Утром Николай выглядел помятым и невыспавшимся.
— Лар, я согласен на твои условия, — сказал он хрипло. — Только… откуда я возьму такую сумму?
— Продай часть акций, — Лариса спокойно наливала чай. — Или возьми кредит. Или займи у Сережи. Это твои проблемы, Коль.
— Хорошо, — он кивнул. — Но это… последнее твое условие?
— Нет, — она села напротив. — Я хочу официальную доверенность на управление всеми нашими счетами.
— Но это уже слишком!
— Тогда развод, — она пожала плечами.
Николай смотрел на жену, будто видел впервые.
— Ты изменилась, — сказал он тихо.
— Да, — кивнула Лариса. — И это твоя заслуга.
Три дня Николай ходил мрачнее тучи. Хлопал дверями, подолгу сидел в гараже. Лариса держалась спокойно, хотя внутри все дрожало. Рано утром в среду он положил перед ней выписку с банковского счета.
— Вот. Сделал перевод. Проверь.
Лариса взглянула на сумму — триста пятьдесят тысяч. Ровно столько, сколько она просила.
— Спасибо, — она кивнула. — Значит, первую часть нашего соглашения ты выполнил.
— А вторую?.. — он смотрел на нее с вызовом. — Доверенность? Ты серьезно собираешься контролировать меня как ребенка?
— Именно так, — она отпила чай. — Как тебе удалось собрать такую сумму?
— Продал часть акций, — буркнул он. — По невыгодному курсу, между прочим.
— Что ж, цена ошибок часто бывает высока, — Лариса аккуратно сложила выписку.
— Я не понимаю, — Николай сел напротив. — Откуда такая… жестокость? Это на тебя не похоже, Лар.
Она подняла глаза.
— Знаешь, Коль, я тоже многое не понимала. Например, как ты мог писать другой женщине, что скучаешь. Или обещать ей что-то. Или отправлять свои фотографии.
— Лар, я же объяснил…
— Ты объяснил, что это ерунда, — она кивнула. — Но для меня это не ерунда. Мы женаты тридцать пять лет. Тридцать пять! И всё это время я верила, что у нас… особенные отношения.
Голос предательски дрогнул, и Лариса замолчала. Она не хотела срываться на эмоции.
— Лар, я тоже так считал. Считаю! — Николай подался вперед. — Это был момент слабости. Глупость. Бес попутал.
— А если попутает снова? — она посмотрела ему в глаза. — Я не хочу жить в страхе, что ты снова найдешь какую-нибудь… Аллочку.
— Не найду! — он ударил кулаком по столу. — Черт, Лар, ты же знаешь меня всю жизнь!
— Думала, что знаю, — она встала. — Пойду к нотариусу сегодня, возьму форму доверенности. Подпишешь — и двигаемся дальше.
Николай смотрел на нее потерянно.
— А если я откажусь?
— Сам знаешь ответ.
Вечером они сидели на кухне с Танькой. Сестра приехала «для моральной поддержки», как она выразилась.
— Ты молодец, Ларка, — Танька подлила вина. — Правильно сделала. Мужики только силу понимают.
— Это не про силу, Тань, — Лариса покачала головой. — Это про справедливость.
— Ну да, — хмыкнула сестра. — А деньги-то уже пришли?
— Да, утром перевел.
— И что с ними делать будешь?
Лариса задумалась.
— Не знаю еще. Может, путешествие какое-нибудь. Или ремонт в ванной.
— Одна поедешь? — прищурилась Танька.
— Посмотрим, — уклончиво ответила Лариса.
Хлопнула входная дверь. Вернулся Николай.
— Привет, Тань, — он кивнул свояченице. — Как дела?
— Лучше всех, — усмехнулась та. — А у тебя?
— Нормально, — буркнул он и повернулся к Ларисе. — Можно тебя на минутку?
Они вышли в коридор.
— Вот, — он протянул лист бумаги. — Доверенность. Подписал у нотариуса. Теперь ты можешь управлять всеми моими счетами.
Лариса взяла документ. Руки едва заметно дрожали.
— Спасибо, — она внимательно просмотрела текст.
— Лар, я только хочу спросить, — его голос звучал тихо. — Ты сможешь… простить меня? Когда-нибудь?
Она подняла глаза. Николай выглядел постаревшим и измученным.
— Не знаю, Коль, — честно ответила она. — Я постараюсь. Но это будет непросто.
— Я понимаю, — он кивнул. — Я все сделаю, чтобы вернуть твое доверие. Обещаю.
Лариса внезапно почувствовала дикую усталость.
— Знаешь, твои обещания сейчас… мало что значат.
Он молча кивнул и ушел в спальню.
Два месяца в их доме висело напряжение. Николай возвращался с работы точно по расписанию, всегда звонил, если задерживался. Телефон оставлял на виду, пароли от всех аккаунтов записал на листочке и отдал Ларисе. Она не проверяла — сам факт прозрачности был важнее слежки.
Однажды вечером, когда они молча ужинали, Лариса подняла глаза от тарелки.
— Что происходит с акциями Газпрома?
Николай удивленно поднял брови.
— Растут потихоньку. А что?
— Думаю вложить часть денег, — она промокнула губы салфеткой. — Тех самых.
— Понятно, — он кивнул. — Можно совет дать?
— Давай.
— Лучше в Сбер. Там сейчас неплохие перспективы.
Лариса кивнула и вернулась к еде. Николай вздохнул.
— Лар, мы так и будем жить? Как соседи?
— А как ты хочешь? — она подняла глаза.
— Как раньше.
— Раньше уже не будет, Коль, — она покачала головой. — Ты же понимаешь.
— Понимаю, — он отодвинул тарелку. — Но и так тоже нельзя. Это не жизнь.
Лариса долго смотрела на мужа. За последние месяцы он осунулся, в волосах прибавилось седины.
— Я записалась к психологу, — наконец сказала она. — К семейному.
— Зачем? — нахмурился он.
— Затем, что сама не справляюсь, — она развела руками. — Обида не проходит, Коль. Я пытаюсь, но… не могу просто взять и перечеркнуть все.
Он помолчал, потом кивнул.
— Когда идти?
— В четверг. В шесть.
— Я приду, — он помолчал и добавил. — Спасибо, что не поставила крест на нас.
К осени что-то начало меняться. После нескольких месяцев терапии они стали больше разговаривать. Настоящими разговорами, а не дежурными фразами. Лариса рассказала, что чувствовала, обнаружив переписку. Николай — о своем страхе потерять семью.
В октябре она впервые согласилась поехать с ним на дачу. Они убирали опавшую листву, жгли костер, молчали — но это было уже другое молчание. Спокойное.
— Я тут подумал, — сказал Николай, помешивая угли. — Может, нам куда-нибудь поехать зимой? В Сочи или даже за границу?
— На мои компенсационные? — усмехнулась Лариса.
— Нет, — он покачал головой. — На мои. У меня премия будет в декабре.
Она задумалась, глядя на огонь.
— А бы хотела в Грецию, — сказала наконец. — Всю жизнь мечтала.
— Значит, Греция, — он улыбнулся. — В январе?
— Давай, — кивнула она.
В машине по дороге домой Николай вдруг сказал:
— Спасибо тебе.
— За что? — удивилась Лариса.
— За то, что осталась. Что дала второй шанс. Я знаю, я не заслуживал.
Она посмотрела в окно. Осенний пейзаж пролетал мимо.
— Знаешь, Коль, я поняла одну вещь. Обида — это такая тяжесть, которую тащишь только ты сам. И в какой-то момент становится ясно — либо ты ее отпускаешь, либо она тебя утопит.
Он взял ее за руку. Впервые за долгие месяцы она не отстранилась.
Весной они обновили кухню. Лариса выбрала зеленый цвет для фасадов — «цвет новых начинаний», как она сказала.
— Тань, я тебе точно говорю — он изменился, — говорила она сестре, показывая новую кухню. — Не просто поведением. Он сам стал другим.
— И ты ему снова доверяешь? — недоверчиво спросила Танька.
Лариса задумалась.
— Знаешь, не так, как раньше. Раньше я вообще не задумывалась о доверии — оно просто было. Теперь… это осознанный выбор каждый день.
— А деньги-то? Те самые? — хитро прищурилась сестра.
— Вложила в акции, — усмехнулась Лариса. — Николай помог выбрать. И знаешь, неплохо растут.
— Так вы теперь вместе финансами управляете?
— Да, — кивнула Лариса. — Вместе, но счета у нас отдельные. И это правильно.
Она посмотрела в окно. На подоконнике цвела герань — ярко-красная, сочная.
— Знаешь, Тань, иногда кризис — это не конец, а начало. Просто начало чего-то другого.
