— Мама, мама! — радостно закричала малышка, увидев в дверях Викторию.
Женщина присела рядом с дочерью на мягкий ковёр, обняла её и поцеловала в макушку. В эти моменты она ощущала себя по-настоящему счастливой. Дочь была её гордостью и радостью.
— Доброе утро, солнышко, — проговорила она нежно. — Как дела у нашей принцессы?
Жанна протянула матери жёлтое кольцо пирамидки, лепеча что-то на своём детском языке. Виктория улыбнулась и помогла дочери надеть кольцо на стержень.
Из кухни доносился аромат завтрака. Евгений уже встал и готовил себе бутерброды перед работой. Он появился в дверях детской, держа в руке чашку с горячим чаем.
— Привет, крошка, — обратился он к дочери, присев рядом с женой. — Опять играешь с пирамидкой?
Жанна радостно потянулась к отцу, и он взял её на руки, подбросив в воздух. Девочка заливисто смеялась.
— Сегодня мама придёт пораньше, — сказала Виктория мужу. — Она хочет погулять с Жанной в парке.
Евгений кивнул, но что-то в его выражении лица изменилось. Он поставил дочь на пол и поднялся.
— Хорошо, — ответил он нейтрально. — Мне нужно на работу.
***
Лариса Степановна появилась в квартире около десяти утра, как обычно. Она принесла с собой небольшую сумку с игрушками для внучки и пакет с продуктами.
— Доброе утро, Вика, — поприветствовала она дочь, снимая пальто. — Как дела у нашей красавицы?
— Отлично, мама. Жанна только что позавтракала и готова к прогулке.
Лариса Степановна была женщиной элегантной, несмотря на свои пятьдесят восемь лет. Она тщательно следила за собой, всегда выглядела опрятно и стильно. В её движениях читалась уверенность человека, привыкшего всё держать под контролем.
— Бабушка! — воскликнула Жанна, увидев её.
— Моя дорогая! — Лариса Степановна подняла внучку на руки и расцеловала её. — Как же я по тебе соскучилась!
Бабушка действительно обожала внучку, и это было взаимно.
— Мам, ты как всегда спасаешь ситуацию, — сказала Виктория. — У меня сегодня столько дел накопилось.
— Не волнуйся, дорогая. Я с радостью посижу с Жанной. Мы пойдём в парк, покормим уток, а потом зайдём в детский магазин — я видела там прелестное платьице.
Лариса Степановна уже натягивала Жанне курточку, ловко справляясь с молнией и пуговицами. Она знала все привычки внучки, все её предпочтения.
— Спасибо, мам. Не знаю, что бы я без тебя делала.
— Глупости, — махнула рукой Лариса Степановна. — Для этого и существуют бабушки.
***
Евгений вернулся с работы около семи вечера. Лариса Степановна всё ещё была в квартире — она купала Жанну в ванной, а девочка радостно плескалась в воде.
— Привет, — поприветствовал он жену, которая готовила ужин на кухне.
— Привет, дорогой. Как работа?
— Обычно. — Евгений сел за стол и посмотрел в сторону ванной комнаты, откуда доносился детский смех. — Лариса Степановна всё ещё здесь?
— Да, она купает Жанну. Мы сегодня так замечательно провели время — гуляли, играли, а мама даже успела приготовить борщ.
Евгений промолчал, но его челюсти слегка напряглись. Он открыл холодильник, достал бутылку воды.
— Хорошо, — сказал он после паузы.
Из ванной комнаты послышался голос Ларисы Степановны:
— Вика, принеси полотенце, пожалуйста. То голубое, что лежит в шкафу.
Виктория поспешила выполнить просьбу матери, а Евгений остался на кухне один. Он прислушался к звукам, доносившимся из ванной — журчание воды, голос тёщи, смех дочери. В его глазах мелькнуло что-то неопределённое.
Через десять минут Лариса Степановна вышла из ванной, держа завёрнутую в полотенце Жанну.
— Евгений, добрый вечер, — сказала она вежливо. — Как дела?
— Добрый вечер. Всё в порядке, спасибо.
Она кивнула и прошла в детскую, чтобы одеть внучку в пижаму. Евгений проводил её взглядом, а затем вернулся к своему ужину.
— Она так хорошо с ней обращается, — сказала Виктория, садясь рядом с мужем. — Жанна её просто обожает.
— Да, вижу, — ответил муж коротко.
Виктория взглянула на него с удивлением.
— Что-то не так?
— Нет, всё нормально. Просто устал на работе.
Но в его голосе Виктория уловила какую-то напряжённость, которую не могла объяснить.
***
Через неделю после того разговора на кухне Евгений дожидался удобного момента. Виктория уехала на встречу с подругой, а Лариса Степановна, как обычно, сидела с внучкой. Жанна мирно играла с кубиками на ковре, а бабушка показывала ей фотографии на телефоне.
— Смотри, солнышко, это мы с тобой в парке кормили уточек, — говорила Лариса Степановна нежно.
Евгений вошёл в комнату и сел в кресло напротив. Он долго молчал, наблюдая за этой идиллической картиной, затем откашлялся.
— Лариса Степановна, мне нужно с вами поговорить о серьёзном деле.
Женщина подняла глаза от телефона, но продолжала держать его в руках, листая фотографии для внучки.
— Слушаю вас, Евгений.
— Речь о вашей даче, — начал он, стараясь говорить спокойно. — Я знаю, что она стоит приличных денег.
— И что же? — голос Ларисы Степановны оставался ровным.
Евгений встал с кресла и начал мерить комнату шагами.
— У меня серьёзные финансовые проблемы. Мне нужны деньги, и срочно. Я думаю, вам стоит продать дачу и помочь семье дочери.
Лариса Степановна незаметно включила диктофон на телефоне, продолжая показывать Жанне картинки.
— Дача — это моё имущество, Евгений. Почему я должна её продавать?
— Потому что так будет лучше для всех! — голос Евгения становился резче. — Или вы думаете, что дача важнее благополучия вашей дочери и внучки?
— Интересная постановка вопроса, — в голосе Ларисы Степановны послышался лёгкий сарказм. — А можно поинтересоваться, на что именно вам нужны эти деньги?
— Это не ваше дело! — рявкнул Евгений. — Я глава семьи, и я решаю, что нам нужно!
Жанна испуганно подняла глаза на отца, но бабушка тихо успокоила её, переключив внимание на яркую фотографию.
— Понимаю, — спокойно сказала Лариса Степановна. — Но дача останется у меня.
Евгений остановился и развернулся к ней, в его глазах загорелась злость.
— Вы меня не поняли, Лариса Степановна. Это не просьба. Если вы откажетесь, я объясню жене, какая вы эгоистичная старуха. Настрою её против вас. И знаете что? Вы больше никогда не увидите свою внучку.
***
Лариса Степановна замерла, но лишь на мгновение. Затем она снова переключилась на внучку, показывая ей новое фото.
— Это серьёзная угроза, — сказала она ровно.
— Ещё какая серьёзная! — Евгений почти кричал теперь. — Я отец ребёнка, и я имею право решать, с кем она общается. Одно слово Виктории — и вы навсегда останетесь в стороне от нашей семьи.
— Вы действительно готовы лишить ребёнка бабушки ради денег?
— Готов на всё! — его голос звенел от злости. — Мне плевать на ваши дурацкие огурчики и цветочки! Продавайте эту чёртову дачу и отдавайте мне деньги, или я сделаю так, что Жанна забудет о вашем существовании!
Жанна начала хныкать от громкого голоса отца, и Лариса Степановна взяла её на руки.
— Тише, милая, всё хорошо, — прошептала она девочке, а затем посмотрела на зятя. — Вы кричите на ребёнка.
— Не читайте мне лекции! — прорычал Евгений. — Я же сказал — решайте быстро. Или деньги, или прощайтесь с внучкой навсегда!
— Интересная альтернатива, — в голосе Ларисы Степановны звучала ирония. — Шантаж собственной семьёй.
— Называйте как хотите! — он махнул рукой. — У вас есть неделя на размышления.
Лариса Степановна укачивала внучку, которая постепенно успокаивалась.
— Вы хотите, чтобы я продала дачу, которую мы с покойным мужем строили двадцать лет?
— Мне плевать на ваши сентименты! — взорвался Евгений. — Мёртвые уже не вернутся, а живым нужны деньги! Продавайте и отдавайте мне всё до копейки!
— Всё до копейки? — переспросила она. — Очень щедро с вашей стороны.
— Хватит сарказма! — рявкнул он. — Я не шучу, Лариса Степановна. Либо вы добровольно помогаете семье, либо я сделаю так, что Виктория сама запретит вам видеться с Жанной. Выбирайте!
****
На следующий день Лариса Степановна пришла к дочери как обычно, но её лицо было серьёзнее, чем всегда. Виктория возилась с Жанной на кухне, готовя девочке завтрак.
— Вика, нужно поговорить, — сказала мать, снимая пальто.
— Конечно, мам. Что случилось?
Лариса Степановна взглянула на внучку, которая весело размазывала кашу по тарелке.
— Вчера произошёл неприятный разговор с твоим мужем, — начала Лариса Степановна осторожно.
— Что за разговор? — Виктория села в кресло напротив.
— Евгений потребовал, чтобы я продала дачу и отдала ему все деньги. А когда я отказалась, он начал угрожать.
Виктория нахмурилась.
— Угрожать? Мам, возможно, ты что-то неправильно поняла. Евгений иногда резко выражается, но он не способен на угрозы.
— Он сказал, что если я не отдам деньги, то настроит тебя против меня. И что я больше никогда не увижу внучку.
— Это невозможно, — покачала головой Виктория. — Евгений знает, как я к тебе отношусь. Он бы никогда не стал говорить подобные вещи.
Лариса Степановна молча достала телефон.
— Я записала наш разговор.
***
Виктория смотрела на экран телефона, а её лицо постепенно бледнело. Из динамика звучал голос мужа — злой, требовательный, полный угроз.
«Мне плевать на ваши дурацкие огурчики и цветочки! Продавайте эту чёртову дачу и отдавайте мне деньги, или я сделаю так, что Жанна забудет о вашем существовании!»
Виктория слушала, как Евгений кричал на её мать, как угрожал лишить ребёнка бабушки.
— Я не могу в это поверить, — прошептала она, когда запись закончилась.
— К сожалению, это правда, — мягко сказала Лариса Степановна. — Вопрос в том, зачем ему так срочно понадобились деньги.
Виктория медленно подняла голову.
— Ты права. Нужно это выяснить. Но только не спрашивать его напрямую — он солжёт.
— Что ты предлагаешь?
— Поговорить с его друзьями, коллегами. Если у него серьёзные проблемы, кто-то должен знать об этом.
***
Инга закончила упражнение на беговой дорожке и направилась к раздевалке, когда её окликнул знакомый голос.
— Инга! Какая встреча!
Она обернулась и увидела Алексея — коллегу Евгения, с которым несколько раз встречалась на корпоративных мероприятиях.
— Алексей, привет! Как дела?
— Отлично, спасибо. А как поживает твоя подруга Виктория? Евгений рассказывал, что они решили финансовые проблемы — жена согласилась помочь.
Инга остановилась.
— Финансовые проблемы? Какие проблемы?
Алексей смутился.
— Ну, он просил у меня денег взаймы месяц назад. Довольно крупную сумму. Сказал, что временные трудности, но скоро жена поможет. Я думал, ты в курсе.
— Нет, я ничего не знаю, — медленно сказала Инга. — А можно поинтересоваться, какую именно сумму он просил?
— Двести тысяч. Я, конечно, не смог — у самого не так много свободных средств. Но он сказал, что это не проблема, что найдёт другой способ.
***
Вечером Инга набрала номер Виктории.
— Вика, у меня странная информация. Сегодня в спортзале встретила Алексея, коллегу Евгения.
— И что?
— Он думает, что ты знаешь о финансовых проблемах мужа. Месяц назад Евгений просил у него двести тысяч взаймы.
Виктория крепче сжала трубку.
— Двести тысяч? Он мне ничего не говорил.
— Алексей уверен, что ты согласилась помочь. Видимо, Евгений так ему сказал.
— Спасибо, Инга. Это многое объясняет.
Виктория положила трубку и задумалась. Значит, проблемы действительно серьёзные, если муж просит у коллег такие суммы.
***
На следующий день Виктория встретилась с Сергеем в кафе рядом с его офисом. Сергей был одним из немногих близких друзей Евгения, и она надеялась узнать от него больше подробностей.
— Сергей, я хочу поговорить с тобой о Евгении. У него серьёзные проблемы?
Сергей неловко переложил ложку в блюдце.
— Вика, это должен обсуждать с тобой он сам.
— Он не обсуждает. Поэтому я спрашиваю у тебя.
— Я не могу нарушить его доверие.
Виктория наклонилась вперёд.
— Сергей, он угрожает моей матери. Требует, чтобы она продала дачу и отдала ему деньги. Обещает лишить мою дочь бабушки, если она откажется.
Сергей побледнел.
— Он действительно это сказал?
— У меня есть запись. Хочешь послушать?
— Нет, я тебе верю. Чёрт, я думал, он найдёт другой выход.
— Какой выход? Из чего?
Сергей помолчал, а затем решительно посмотрел на Викторию.
— У него долг перед банком. Потребительский кредит на восемьсот тысяч.
— Восемьсот тысяч? — Виктория едва не подавилась.
— Он брал на машину, когда ещё работал в старой компании. Потом его сократили, машину пришлось продать, но денег не хватило покрыть долг. Банк подал в суд.
— Почему он мне ничего не сказал?
— Стыдился, наверное. Всё надеялся сам справиться.
***
Вечером того же дня Виктория позвонила Дмитрию — банковскому работнику, другу Сергея, который мог объяснить юридические тонкости ситуации.
— Дмитрий, Сергей дал мне твой номер. Можешь проконсультировать по кредитному долгу?
— Конечно. Слушаю.
— Потребительский кредит на восемьсот тысяч, банк подал в суд. Насколько это серьёзно?
Дмитрий задумался.
— Очень серьёзно. Если суд вынесет решение в пользу банка, начнутся исполнительные производства. Могут арестовать счета, имущество. В крайнем случае — банкротство.
— А сколько времени обычно даётся на решение?
— По таким суммам — месяц, максимум два. Если это уже в суде, то времени осталось мало.
Виктория поблагодарила Дмитрия и положила трубку. Теперь она понимала отчаяние мужа, но это не оправдывало его методы.
***
На следующее утро Виктория сидела с матерью на кухне, пока Жанна играла в соседней комнате.
— Я выяснила, зачем ему нужны деньги, — сказала Виктория. — Долг перед банком. Восемьсот тысяч рублей.
Лариса Степановна кивнула.
— Серьёзная сумма. Но это не даёт ему права угрожать семье.
— Конечно, не даёт. Мам, а сколько стоит твоя дача?
— Около миллиона двухсот тысяч, если продавать быстро. Полтора миллиона, если ждать нормального покупателя.
— Значит, денег хватило бы на покрытие долга.
— Да, но это не значит, что я должна продавать свой дом из-за его угроз, — в голосе Ларисы Степановны зазвучало возмущение. — Если он обратился бы нормально, объяснил ситуацию, попросил помощи — это был бы другой разговор.
— А теперь?
— А теперь я не собираюсь поощрять шантаж. Пусть он сначала извинится перед внучкой за то, что кричал в её присутствии. А потом мы поговорим о возможной помощи.
Виктория понимала мать. Евгений выбрал неправильный путь, и теперь расплачивался за свои методы.
— Что будем делать?
— Ждать, — спокойно сказала Лариса Степановна. — Он дал мне неделю на размышления. Посмотрим, что он предпримет дальше.
***
Виктория долго размышляла, прежде чем решиться на разговор со свекровью. Тамара Борисовна была женщиной сдержанной, держала дистанцию даже с сыном. Но сейчас Виктория нуждалась в ответах.
Квартира свекрови находилась в центре города, в старом доме с высокими потолками. Тамара Борисовна встретила невестку в домашнем халате, что было для неё необычно — она всегда следила за внешним видом.
— Виктория? Что случилось? — удивилась пожилая женщина. — Проходи, конечно.
— Тамара Борисовна, извините за внезапный визит. Мне нужно поговорить с вами о Евгении.
Свекровь провела её в гостиную, где царил образцовый порядок. Всё было расставлено по местам, никаких лишних предметов.
— Садись, дорогая. Что с Евгением?
— У него серьёзные финансовые проблемы. Долг перед банком. Вы знаете об этом?
Тамара Борисовна замерла, держа в руках заварочный чайник.
— Знаю, — тихо сказала она. — Он рассказал мне об этом ещё год назад.
— Год назад? — Виктория не смогла скрыть удивления. — А мне не сказал ни слова.
— Он просил не говорить тебе. Сказал, что сам решит проблему.
— Как именно собирался решить?
Тамара Борисовна поставила чайник на стол и опустилась в кресло напротив.
— Он не уточнял. Я предлагала помощь, но у меня нет таких денег. Пенсия и небольшие накопления — это всё, что есть.
Виктория понимала, что свекровь искренна, но это не делало ситуацию лучше.
***
Дома Виктория застала мужа в обычном расположении духа. Он играл с дочерью, смеялся, подбрасывал её в воздух. Ничто не выдавало в нём человека, который не так давно угрожал лишить ребёнка бабушки.
— Привет, дорогая, — улыбнулся он жене. — Где была? Гуляла?
— Была у твоей матери, — спокойно ответила Виктория.
— А, у мамы, — его лицо не изменилось. — Как она?
— Хорошо. Мы говорили о твоих долгах.
Евгений замер, держа дочь на руках.
— О чём именно говорили?
— О том, что ты рассказал ей о проблемах год назад. А жене не сказал ни слова.
— Я не хотел тебя расстраивать, — голос стал осторожным.
— Зато мою мать расстраивать угрозами — это нормально?
— Виктория, ты не понимаешь. Ситуация критическая. Если я не найду деньги, нас могут лишить всего.
— Нас? — в голосе Виктории зазвучала ирония. — Долг оформлен на тебя. Квартира записана на меня. Так что лишить могут только тебя.
Евгений поставил дочь на пол и подошёл к жене.
— Мы семья. Твои проблемы — это мои проблемы. И наоборот.
— Интересная логика, — сказала Виктория. — Когда нужны деньги, мы семья. А когда нужно сказать правду жене — тут уже каждый сам за себя.
— Я собирался рассказать тебе, когда найду решение.
— Какое решение? Шантаж моей матери?
Евгений отвернулся к окну.
— Я просто попросил её помочь семье дочери. Это естественно.
— Попросил? — голос Виктории стал жёстче. — Ты угрожал ей. Обещал лишить внучку бабушки.
— Я был в отчаянии. Не знал,что делать.
— А извиниться перед ней ты не планируешь?
— Извиниться? За что? За то, что попросил помощи?
Виктория посмотрела на мужа и поняла, что он даже не осознаёт всей подлости своего поступка.
***
Вечером того же дня Виктория встретилась с Ингой в кафе. Подруга выслушала всю историю, не перебивая.
— Он совсем обнаглел, — сказала Инга, когда Виктория закончила рассказ. — Угрожать бабушке ребёнка — это дно.
— Самое обидное, что он не понимает, что поступил неправильно. Считает, что имел право требовать.
— А что ты собираешься делать?
— Не знаю пока. Мама права — нельзя поощрять шантаж. Но долг никуда не денется.
— Вика, а ты подумала о том, что если он способен шантажировать твою мать, то что он может сделать с тобой в будущем?
Виктория задумалась. Подруга была права. Сегодня Евгений угрожал лишить ребёнка бабушки, а завтра мог найти другие способы давления.
— Может быть, стоит подать на развод? — осторожно предложила Инга.
— Из-за долгов? Это жестоко.
— Не из-за долгов. Из-за того, как он решает проблемы. Сегодня он шантажирует твою мать, завтра — тебя.
Виктория понимала, что подруга говорит правильные вещи, но принять такое решение было непросто.
***
На следующий день Виктория позвонила Сергею и попросила встретиться. Она хотела понять, как окружение воспринимает ситуацию.
— Вика, я понимаю, что тебе неприятно, — сказал Сергей. — Но Евгений действительно в отчаянии. Банкротство — это серьёзно.
— Серьёзно настолько, что можно угрожать бабушке ребёнка?
— Он не угрожал. Просто объяснил последствия отказа.
— У меня есть запись разговора. Хочешь послушать?
Сергей замолчал, а затем покачал головой.
— Возможно, он выразился резко. Но суть от этого не меняется. Почему ты не можешь помочь мужу?
— Потому что он даже не рассказал мне о проблемах. Зато посвятил в них свою мать.
— Он не хотел тебя расстраивать.
— Сергей, ты считаешь нормальным шантажировать семью?
— Я считаю нормальным просить помощи у родственников в трудной ситуации.
Виктория поняла, что Сергей не видит разницы между просьбой и угрозой. Для него главное — результат, а не методы.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда вопрос по-другому. Если бы твоя жена угрожала лишить детей отца, чтобы получить деньги от твоей матери, ты бы это поддержал?
— Это другое дело.
— Чем именно другое?
Сергей не смог ответить на этот вопрос. Он понимал, что логика у него хромает, но продолжал защищать друга.
***
Вечером Виктория села в своей комнате и попыталась разобраться в ситуации. Муж скрывал от неё серьёзные проблемы, но делился ими с матерью. Угрожал её матери, которая бескорыстно помогала семье. И при этом не видел в своём поведении ничего неправильного.
Она поняла, что Инга была права. Если Евгений способен на такое сейчас, то что будет дальше? Какими методами он станет решать будущие проблемы?
Виктория встала и прошла в детскую. Жанна мирно спала в кроватке, обнимая плюшевого мишку. Девочка не заслуживала того, чтобы расти в атмосфере шантажа и угроз.
Решение созревало постепенно. Виктория понимала, что не может простить мужу его поступок. Не методы решения проблем, а то, как он отнёсся к человеку, который больше всех помогал их семье.
На следующее утро, когда Евгений собирался на работу, Виктория спокойно сказала:
— Собирай вещи. Ты больше здесь не живёшь.
— Что? — он не понял. — О чём ты говоришь?
— О том, что наш брак закончен. Я подам документы на развод.
— Из-за разговора с твоей матерью? Виктория, ты с ума сошла!
— Из-за того, что ты способен угрожать бабушке собственной дочери. Из-за того, что ты шантажируешь человека, который каждый день помогает нашей семье.
— Я не шантажировал! Я просил помощи!
— Ты обещал лишить ребёнка бабушки. Это не просьба, это угроза.
Евгений попытался подойти к жене, но она отступила.
— Собирай вещи, — повторила она. — У тебя есть час.
— Ты не можешь меня выгнать! Я отец ребёнка!
— Квартира записана на меня. Могу и выгоню. А отцовство никто не отменяет — будешь видеться с дочерью по расписанию.
Евгений понял, что жена настроена серьёзно. Он собрал вещи и ушёл, хлопнув дверью.
***
В тот же день Инга приехала поддержать подругу.
— Ты правильно поступила, — сказала она. — Такого простить нельзя.
— Все считают, что я жестокая жена, которая бросила мужа в трудную минуту.
— Пусть считают. Ты защитила свою мать и дочь от шантажа.
— Сергей уже звонил. Осуждает меня за то, что не помогла Евгению с долгами.
— Сергей не понимает разницы между помощью и вымогательством. Если бы Евгений пришёл к тебе, объяснил ситуацию, попросил совета — это было бы нормально. А угрожать бабушке ребёнка — это подлость.
Виктория кивнула. Она знала, что поступила правильно, но принять такое решение было нелегко.
— Самое страшное? — сказала она. — Он до сих пор не понимает, что поступил неправильно. Считает себя жертвой обстоятельств.
— Тем более правильно, что ты его выгнала. Такие люди не меняются.
Виктория подошла к окну и посмотрела во двор, где дети играли с родителями. Она понимала, что впереди будет нелегко — развод, суды, раздел имущества. Но она также понимала, что не может жить с человеком, который решает проблемы угрозами и шантажом.
***
Виктория сидела в офисе Валентины Ивановны, внимательно слушая юриста. Женщина лет пятидесяти, с аккуратной стрижкой и деловым костюмом, изучала документы через очки.
— Развод будет простым, — сказала Валентина Ивановна. — Квартира записана на вас, серьёзного совместного имущества нет. Основной вопрос — алименты на ребёнка.
— Он сказал, что не сможет их платить из-за долгов, — ответила Виктория. — Банкротство, исполнительное производство.
— Не может быть неплатежеспособным вечно. Рано или поздно устроится на работу.
— А если не устроится? Если будет специально уклоняться?
Валентина Ивановна отложила документы и внимательно посмотрела на клиентку.
— Есть один вариант. Если отец не может платить алименты, их могут взыскать с бабушки или дедушки ребёнка. При условии, что они материально обеспечены.
— То есть с его матери?
— Именно. Если Тамара Борисовна имеет доходы — пенсию, накопления, недвижимость — суд может обязать её платить алименты за неплатежеспособного сына.
Виктория задумалась. Это было неожиданное решение.
— Но справедливо ли это? Перекладывать на неё ответственность за сына?
— Справедливо ли то, что ваш бывший муж угрожал вашей матери? — спросила Валентина Ивановна. — Пусть его семья несёт ответственность за его поступки.
***
Через неделю Виктория снова встретилась с Валентиной Ивановной. Юрист подготовила все необходимые документы.
— Подавать будем сразу два иска, — объяснила она. — На развод и на алименты. Укажем, что отец неплатежеспособен, но есть материально обеспеченная бабушка.
— Какие у нас шансы?
— Хорошие. Тамара Борисовна получает пенсию, имеет квартиру в центре города. Доходы позволяют платить алименты.
— А если она откажется?
— Отказ не принимается. Закон есть закон. Если отец не может обеспечить ребёнка, это должны делать его родители.
Виктория подписала документы, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, Тамара Борисовна была приличной женщиной, которая не заслуживала таких проблем. С другой — её сын довёл ситуацию до абсурда.
— Кстати, — добавила Валентина Ивановна, — у вас есть запись угроз в адрес вашей матери. Это может пригодиться в суде как доказательство неадекватного поведения отца.
— В каком смысле?
— Если он попытается оспорить размер алиментов или требовать расширенного общения с ребёнком, запись покажет его истинное лицо.
***
Тамара Борисовна получила повестку в суд через месяц. Она сидела в своей квартире, перечитывая документы, не веря глазам.
Евгений примчался к матери, едва она ему позвонила.
— Мама, что это за бред? — кричал он, размахивая повесткой. — Какие алименты? Это же моя дочь!
— Успокойся, — сказала Тамара Борисовна устало. — Тут написано, что если ты не можешь платить алименты, то должна платить я.
— Это невозможно! Виктория совсем озверела!
— Виктория поступила логично. Ты угрожал её матери, шантажировал её.
— Мам, ты что, на её стороне?
— Я на стороне здравого смысла. Ты поступил отвратительно с Ларисой Степановной. Теперь я расплачиваюсь за твои методы.
Евгений метался по комнате, не зная, что делать.
— Мам, у тебя же нет таких денег! Пенсия копеечная!
— Есть квартира. Если потребуется, продам и перееду в однушку. Но внучка не должна страдать из-за твоих долгов.
— Ты с ума сошла! Из-за этой стервы ты готова продать свой дом?
— Не смей так говорить о матери моей внучки! — прикрикнула Тамара Борисовна. — Это ты довёл ситуацию до абсурда!
***
Судебное заседание проходило в спокойной обстановке. Виктория пришла с Валентиной Ивановной, Евгений — с дешёвым адвокатом, а Тамара Борисовна — одна.
— Истица требует взыскать алименты с бабушки ребёнка, — зачитала судья. — Основание — неплатежеспособность отца.
Адвокат Евгения попытался протестовать:
— Ваша честь, мой подзащитный временно испытывает финансовые трудности. Это не повод перекладывать ответственность на пожилую женщину.
— Временно? — усмехнулась Валентина Ивановна. — Долг составляет восемьсот тысяч рублей. Банкротство в процессе. Когда он планирует восстановить платёжеспособность?
— Это… это сложно сказать точно.
— Вот именно. А ребёнку нужны деньги сейчас. Не через год, не через два.
Судья изучила документы о доходах всех сторон.
— Тамара Борисовна, вы возражаете против уплаты алиментов?
Пожилая женщина встала.
— Нет, ваша честь. Я готова обеспечивать внучку. Мой сын поступил неправильно, и кто-то должен нести ответственность за его поступки.
Евгений покраснел от злости.
— Мама, что ты говоришь? Ты обеспечиваешь чужую прихоть!
— Тихо! — прикрикнула судья. — Ещё одно нарушение порядка, и удалю вас из зала.
***
Через час суд вынес решение. Тамара Борисовна должна была платить алименты в размере пяти тысяч рублей ежемесячно до совершеннолетия внучки.
В коридоре суда Евгений набросился на бывшую жену:
— Довольна, стерва? Теперь моя мать будет платить за твои капризы!
— За твои угрозы, — спокойно ответила Виктория. — Если бы ты не шантажировал мою мать, мы бы решили вопрос по-другому.
— Какой по-другому? Ты же развод подала!
— Подала после того, как ты пригрозил лишить дочь бабушки. Твой выбор, твои последствия.
Тамара Борисовна подошла к ним.
— Евгений, хватит орать. Виктория, можно с вами поговорить?
Виктория кивнула, и они отошли в сторону.
— Я не держу на вас зла, — сказала Тамара Борисовна. — Вы правильно поступили. Мой сын совершил подлость, и кто-то должен за неё отвечать.
— Мне неловко перед вами. Вы не заслуживали таких проблем.
— Я его мать. Если он не может нести ответственность, должна это делать я. Когда можно увидеть Жанну?
— Когда захотите. Вы всегда можете прийти.
***
Вечером Виктория рассказала матери о результатах суда. Лариса Степановна выслушала, качая головой.
— Жаль пожилую женщину, — сказала она. — Но сын довёл её до этого.
— Она достойно держалась в суде. Не пыталась оправдывать Евгения.
— А он?
— Кричал, обвинял всех вокруг. Так и не понял, что сам виноват в происходящем.
Лариса Степановна взяла внучку на руки.
— Самое печальное? Жанна растёт без отца из-за его же глупости.
— Зато у неё есть мудрая бабушка, — улыбнулась Виктория. — И теперь ещё одна бабушка будет участвовать в её жизни.
— Тамара Борисовна хорошая женщина. Просто не умеет общаться с детьми.
— Научится. У неё теперь есть мотивация.
***
Два дня после судебного заседания Тамара Борисовна не отвечала на звонки сына. Она сидела в своей квартире, перебирая документы и подсчитывая расходы. Пять тысяч рублей ежемесячно — это была треть её пенсии.
Когда Евгений наконец появился на пороге с ключами, мать встретила его холодно.
— Что стоишь? Проходи, — сказала она, не поднимая глаз от бумаг.
— Мам, я думал, мы обсудим ситуацию, — начал он осторожно.
— Какую ситуацию? — Тамара Борисовна отложила документы. — Ту, где я должна платить алименты за своего взрослого сына?
— Это несправедливо! Виктория просто мстит!
— Виктория защищает свою дочь. А вот что сделал для защиты дочери ты? Угрожал её бабушке.
Евгений опустился на диван, но мать не предложила ему чая.
— Мам, у меня не было выбора! Банк подаёт в суд, долги растут!
— Выбор был всегда, — спокойно ответила Тамара Борисовна. — Можно было честно рассказать жене о проблемах. Можно было попросить помощи у тёщи нормально, по-человечески.
— Она бы отказалась!
— Возможно. Но ты даже не попробовал. Сразу перешёл к угрозам.
***
Спустя какое-то время Евгений узнал о новых отношениях матери с бывшей женой от случайного знакомого. Он примчался к Тамаре Борисовне.
— Что за спектакль ты устраиваешь? — набросился он на мать, едва переступив порог.
— Какой спектакль? — спокойно спросила она.
— Играешь в любящую бабушку! Ходишь к этой стерве, помогаешь ей!
— Не смей так говорить о матери моей внучки!
Евгений метался по комнате, не в силах понять логику матери.
— Мам, я твой сын! Твоя кровь! А ты выбираешь сторону чужих людей!
— Жанна — тоже моя кровь. И я не выбираю стороны. Я исправляю твои ошибки.
— Какие ошибки? Я хотел решить финансовые проблемы!
— Ты хотел решить их за счёт шантажа. Это не способ решения проблем, это подлость.
Евгений остановился и посмотрел на мать.
— Значит, теперь я для тебя подлец?
— Ты мой сын. Но твой поступок — это поступок подлеца.
— Отлично! — взорвался он. — Теперь у меня нет ни жены, ни семьи, ни поддержки матери!
— Поддержка была. Пока ты не решил шантажировать бабушку собственной дочери.
***
Прошел год после развода. Виктория устроилась на новую работу, где ценили её профессионализм, а вечерами наслаждалась спокойными играми с подросшей Жанной, которая теперь уверенно ходила и лепетала первые слова. Лариса Степановна по-прежнему приходила каждый день, а Тамара Борисовна стала желанной гостьей по выходным — она научилась играть с внучкой и даже освоила детские песенки. Евгений же, получив по решению суда график погашения долга, влачил унылое существование: работа в небольшой компании за скромную зарплату, одинокие вечера перед телевизором в съёмной однушке, и снова работа. Свидания с дочерью раз в неделю стали для него мучением — девочка тянулась к бабушкам, а отца воспринимала как чужого человека, и Евгений понимал, что сам разрушил всё, что было дорого, выбрав путь угроз вместо честного разговора.
