Ольга поднималась по лестнице с легким сердцем. Прогулка в парке удалась — солнце, свежий воздух, никакой суеты. На пенсии жизнь наконец стала размеренной. Она достала ключи и открыла дверь.
— Алеша! Ты где там? — раздался знакомый властный голос из глубины квартиры.
Ольга замерла. Тамара Ивановна? Откуда она здесь взялась?
В коридоре стояли два огромных чемодана и сумка с продуктами. Ольга прошла в гостиную и обомлела. Свекровь командовала мужем:
— Диван надо к окну передвинуть. А этот столик вообще убрать. Мешает проходу.
— Мам, но…
— Никаких «но»! Я тут жить буду, значит, должно быть удобно. Оля придет — поможет. Кстати, где она шляется?
Ольга тихо кашлянула. Тамара Ивановна обернулась, оценила её взглядом и махнула рукой:
— А, пришла наконец! Вещи мои в спальню перенеси. И постель свежую постели. На кухне кастрюли все не на местах стоят — переставь как положено.
— Тамара Ивановна, а что… то есть… вы надолго?
Свекровь фыркнула:
— Надолго-ненадолго… Переезжаю я к вам. Одной тяжело стало, сил нет. А тут семья, помощь. Само собой разумеется.
Ольга почувствовала, как мир вокруг поплыл. Переезжает? Насовсем? Да как же так? Почему никто ничего не сказал?
— Алеш, а мы же не обсуждали…
— Что тут обсуждать? — перебила Тамара Ивановна. — Семья есть семья. Алеша, хватит стоять истуканом! Диван двигай!
Алексей виновато посмотрел на жену и потащил диван. Ольга стояла и не понимала, что происходит. Её спокойная жизнь, её пространство, её маленький рай после выхода на пенсию — всё рушится прямо на глазах.
— И телевизор громче сделай, — продолжала свекровь. — У меня слух не тот уже. А холодильник ваш где? Продукты принесла, готовить надо. Небось опять одними бутербродами питаетесь.
Тамара Ивановна прошла на кухню, открыла все шкафчики подряд и принялась перекладывать посуду.
— Ужас какой! Тарелки с кружками вместе стоят. А специи где держите? В холодильнике? Безобразие! Сейчас всё по-человечески расставлю.
Ольга проследовала за ней. Её любимые чашки уже стояли в другом шкафу, а банки со специями свекровь складывала в ящик.
— Тамара Ивановна, не нужно пока ничего менять…
— Как это не нужно? Мне тут жить! Значит, должно быть правильно организовано. Вон сковородки как стоят — одна на другой. Поцарапаются же!
— Но у нас так удобно…
— Удобно! — Свекровь всплеснула руками. — Пятьдесят лет хозяйство веду, знаю, что удобно. А вы молодые, вам всё равно. Привыкнете.
Ольга вышла в коридор. Голова кружилась. Алексей возился с мебелью и старательно избегал её взгляда.
— Алеш…
— Оль, ну что теперь делать? Мама решила… Ей действительно одной трудно стало.
— А со мной посоветоваться?
— Она только сегодня сказала. С утра приехала, пока тебя не было.
Из кухни донеслось звяканье посуды и недовольное бормотание:
— Соль где? И сахар? Неужели нельзя банки подписать? Вечно всё вразброс!
Ольга села на диван, который теперь стоял у окна. Раньше здесь был её любимый уголок для чтения. Теперь солнце било прямо в глаза.
— Алеш, а мы хотя бы обсудим, как теперь жить будем?
Он пожал плечами и пошёл на кухню помогать матери. Ольга осталась одна среди переставленной мебели и поняла: её тихая размеренная жизнь закончилась. И что теперь делать — она совершенно не знала.
Вечером Ольга лежала в кровати и слушала, как свекровь в соседней комнате двигает мебель. Грохот, скрежет, недовольное сопение. Алексей делал вид, что спит.
— Алеш, ты чего молчишь? — прошептала она.
— А что говорить? Мать старая, помочь надо.
— Но почему она не спросила? Просто приехала и всё!
— Оль, ну не выгонять же её.
Из соседней комнаты донеслось:
— Алёша! Тут лампочка мигает! И подушка жёсткая какая-то!
Алексей вздохнул и пошёл разбираться. Ольга уставилась в потолок. Ну как так можно? Взять и переехать, не предупредив! И главное — он молчит, как всегда.
Утром началось веселье. Тамара Ивановна встала в шесть утра и принялась готовить завтрак на всю семью.
— Оля! Где у вас сковорода нормальная? Эта какая-то игрушечная.
— Это тефлоновая, удобная…
— Удобная! В моё время на чугуне готовили — и ничего. Вкуснее было.
Свекровь нашла старую сковороду, которую Ольга давно не использовала, и принялась жарить яичницу. Кухня наполнилась дымом и запахом горелого масла.
— Форточку открой, а то задохнёмся, — велела Тамара Ивановна.
— Но на улице прохладно…
— Ничего, проветрится. Свежий воздух полезен.
Ольга покорно открыла форточку. Холодный ветер задул прямо на стол. Она поёжилась.
— И чай завари покрепче. Ваш как водичка.
— Мам, мы привыкли к лёгкому…
— Привыкли! Надо отвыкать от глупостей. Крепкий чай — это сила и бодрость.
Алексей сидел за столом и молча ел яичницу. Ольга смотрела на него и не понимала — неужели ему всё равно? Неужели он не видит, что происходит?
После завтрака свекровь взялась за уборку:
— Оля, покажи, где у вас тряпки. И пылесос. Вижу, давно не убирались.
— Мы убирались позавчера…
— Позавчера! А пыль уже везде. Надо каждый день, тогда и дом будет как дом.
Тамара Ивановна носилась по квартире с тряпкой и переставляла всё подряд. Ольгины книги сложила в коробку — «пыль собирают». Цветы на подоконнике переставила — «свет загораживают». Даже фотографии на комоде поменяла местами.
— Тамара Ивановна, может, не надо пока всё менять?
— Надо, надо! Я тут жить буду, мне виднее. Вы молодые, не понимаете ещё.
К обеду Ольга почувствовала себя гостьей в собственном доме. Свекровь варила суп и комментировала содержимое холодильника:
— Колбаса какая-то странная. И хлеб не тот. Завтра на рынок схожу, куплю как надо.
— У нас есть продукты…
— Есть-то есть, да не те. Я привыкла к качественным.
Вечером Ольга дождалась, когда Тамара Ивановна уляжется спать, и подошла к мужу:
— Алеш, поговорить надо.
— О чём?
— Как ты не понимаешь? Она же всё переделывает! Это наш дом!
— Ну переделывает… Может, и правда лучше будет.
— Лучше для кого? Для неё!
Алексей отложил газету:
— Оль, ну что ты хочешь? Она мать моя. Старая уже.
— А я кто? Я тоже не девочка! И я тоже хочу жить спокойно!
— Потерпи немного. Привыкнет она, успокоится.
— Успокоится? Ты её знаешь? Она никогда не успокаивается!
— Не кричи, услышит.
Ольга посмотрела на него и поняла — он опять отмалчивается. Как всегда. Как всю жизнь. Только раньше ей казалось, что это временно. А теперь поняла — это навсегда.
На третий день Ольга не выдержала. Тамара Ивановна с утра затеяла перестановку в спальне:
— Алёша! Кровать надо от стены отодвинуть. И шкаф развернуть. По фэн-шую так правильно.
— Мам, но нам так удобно…
— Удобно! Энергия неправильно циркулирует. Потом болеть будете.
Ольга стояла в дверях и смотрела, как свекровь командует её мужем в её спальне. Всё. Хватит.
— Тамара Ивановна, остановитесь!
Свекровь обернулась с удивлённым видом:
— Что такое?
— Перестаньте всё переделывать! Это наша квартира!
— Наша — это значит и моя тоже. Я теперь здесь живу.
— А кто вас спрашивал? Кто разрешал переезжать?
Тамара Ивановна выпрямилась во весь рост:
— Как это кто? Сын мой разрешил! Правда, Алёша?
Алексей замер с кроватью в руках. Посмотрел на жену, на мать, и неожиданно поставил кровать на место.
— Мам, а давай пока ничего не будем переставлять.
— Как это не будем? Я же объяснила про энергию!
— Мам, это Олина спальня. И моя. Нам так нравится.
Ольга открыла рот от удивления. Он что, правда возражает?
— Алёша, ты что говоришь? — свекровь нахмурилась. — Я мать твоя!
— Ты мать, да. А Оля — жена. И это её дом.
— Её дом? А я кто? Чужая?
Алексей вздохнул и сел на кровать:
— Мам, ты не чужая. Но ты гостья. Хорошая, любимая, но гостья.
— Гостья! Да я сюда переехала! Насовсем!
— А мы не соглашались на это.
Ольга не верила своим ушам. Алексей впервые в жизни спорит с матерью. Впервые защищает её.
— Не соглашались? — Тамара Ивановна побагровела. — Да как ты смеешь? Я тебя родила, выкормила!
— Родила, да. Спасибо тебе. Но я взрослый. У меня своя семья.
— Своя семья! А я что, не семья?
— Семья, но другая. У тебя есть квартира.
— Там одной страшно!
— Тогда приезжай в гости. На неделю, на месяц. Но не навсегда.
Свекровь села в кресло и принялась всхлипывать:
— Вот дожилась… Родной сын выгоняет…
— Мам, никто не выгоняет. Просто жить вместе мы не можем.
— Это она тебе мозги промыла! — Тамара Ивановна показала на Ольгу. — Настроила против матери!
— Никто ничего не настраивал. Я сам решил.
Ольга стояла и боялась пошевелиться. А вдруг Алексей передумает? А вдруг опять уступит?
— Мам, ты можешь остаться до выходных. Отдохнуть, побыть с нами. А потом домой.
— Домой! — Тамара Ивановна вскочила. — Хорошо! Только не проси потом о помощи! Не приезжай, когда плохо станет!
— Мам, не говори глупости.
— Глупости! Сам ты глупости говоришь!
Свекровь выбежала из спальни, громко хлопнув дверью. Алексей посмотрел на жену:
— Оль, ты как?
— Не знаю… Не ожидала…
— Что не ожидала?
— Что ты… заступишься.
— А ты думала, мне всё равно?
Ольга подошла и села рядом с ним:
— Думала. Ты всегда молчал.
— Молчал, да. Но когда увидел, как тебе плохо…
Из гостиной донёсся звук передвигаемой мебели и возмущённое бормотание. Алексей усмехнулся:
— Теперь она там всё обратно переставит.
— А если не уедет?
— Уедет. Я же сказал — до выходных.
Ольга взяла его за руку:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что наконец заговорил.
К вечеру в квартире установилась странная тишина. Тамара Ивановна сидела в гостиной и демонстративно собирала вещи. Время от времени она громко вздыхала и бормотала что-то о неблагодарности.
Ольга готовила ужин и чувствовала себя неуютно. С одной стороны — облегчение. С другой — вина. Всё-таки пожилая женщина.
— Алеш, а может, мы слишком жестоко? — тихо спросила она.
— Жестоко — это когда она тебя из дома выживает, — ответил муж. — А мы просто границы поставили.
За ужином свекровь молчала и ела с таким видом, будто её принуждают. Алексей несколько раз пытался завести разговор:
— Мам, как дела у тёти Вали?
Молчание.
— А в поликлинике очереди большие?
Тамара Ивановна только тяжело вздыхала.
Вечером она подошла к сыну:
— Алёша, я завтра уезжаю.
— Мам, зачем так рано? Оставайся до воскресенья.
— Не хочу где не рады.
— Да кто сказал, что не рады? Мы рады. Просто…
— Просто я здесь лишняя.
Ольга не выдержала:
— Тамара Ивановна, вы не лишняя. Просто мы хотим, чтобы у каждого был свой дом.
— Свой дом… — Свекровь покачала головой. — А что мне в том доме делать? Одной-то?
— К подругам ходить. В театр. На дачу ездить.
— Театр… В моём возрасте…
— Почему же? Вы ещё молодая. И активная.
Тамара Ивановна посмотрела на неё с удивлением:
— Молодая? Мне восемьдесят!
— Ну и что? Моя тётя в восемьдесят два танцы освоила. Социальные.
— Танцы? — Свекровь даже улыбнулась. — Где это она?
— В клубе пенсионеров. Говорит, весело там.
— Да ну…
— Правда! И путешествуют они. В прошлом месяце в Карелию ездили.
Алексей включился в разговор:
— Мам, а помнишь, ты раньше в драмкружке играла?
— Играла… Давно это было.
— А что мешает сейчас? Наверняка где-то есть театр для пожилых.
Тамара Ивановна задумалась:
— Есть, в Доме культуры… Только я давно не…
— Сходи, посмотри. Что теряешь?
Утром свекровь встала рано и принялась укладывать чемодан. Ольга помогала ей:
— Тамара Ивановна, а может, правда в театральный кружок сходите?
— Думаю… А вдруг не примут?
— Почему не примут? Опыт есть, желание тоже.
— Да уж больно давно это было…
— Ну и что? Главное — начать.
Когда подошёл автобус, Тамара Ивановна обняла сына:
— Алёша, прости за… за всё это. Я не подумала.
— Да ладно, мам.
— Нет, не ладно. Это ваш дом. Я поняла.
Она повернулась к Ольге:
— Оля, и ты прости. Я привыкла всех поучать.
— Ничего, Тамара Ивановна.
— Может, в гости приедете? Посмотрите, как я там устроюсь.
— Обязательно приедем.
Автобус уехал. Алексей и Ольга остались стоять на остановке.
— Ну что, пошли домой обустраиваться? — улыбнулся он.
— Пошли. Только мебель обратно переставим.
— Переставим. И цветы на подоконник верну.
Дома они молча ходили по квартире и возвращали вещи на места. Диван — в угол, столик — к креслу, книги — на полки.
— Знаешь, — сказала Ольга, расставляя фотографии, — а я рада, что это случилось.
— Почему?
— Узнала тебя с новой стороны. Не думала, что ты умеешь отстаивать границы.
— И я не думал. Но когда увидел, что тебе плохо…
Он обнял её:
— Давай договоримся — больше никаких решений друг без друга.
— Договорились.
Вечером позвонила Тамара Ивановна:
— Алёша, я в театральный кружок записалась! Завтра первая репетиция!
Ольга улыбнулась, услышав радость в голосе свекрови. Иногда границы нужны не только для защиты, но и для того, чтобы помочь близким найти свой путь.
