— Марина спит в зале третий месяц! Третий месяц, Игорь! — женский голос дрожал от злобы. — Она твоя жена, а ты молчишь!
— Мам, перестань…
— Нет, это ты перестань! Твоя жена — не прислуга!
За два часа до этого разговора Марина стояла у плиты, помешивая суп. Клавдия Петровна, жена дяди мужа, вошла на кухню.
— Опять борщ варишь? — язвительно протянула она. — Каждый день одно и то же! У нас тут, конечно, не ресторан, но хотелось бы разнообразия.
— Игорь любит борщ, — спокойно ответила Марина.
— Игорь многое любит. Например, тишину по ночам. А ты храпишь.
— Я не храплю.
«Опять она про эти звуки, — подумала Марина. — Неужели правда слышно через стенку? Но ведь мы уже три месяца не…»
— Ещё как храпишь! Через стенку слышно. Поэтому мой племянник и переселился в кабинет. Правильно сделал.
Марина отложила половник.
— Клавдия Петровна, мы с Игорем муж и жена. У нас все же должно быть своя комната для интима.
— Интима? — расхохоталась тётка. — Милочка, вы живёте в моей квартире бесплатно. Какой ещё интим? Радуйтесь, что вообще крыша над головой есть.
Марина молча слушала. Спорить бесполезно — это её квартира, её правила. Только терпеть и ждать, когда они накопят на собственное жильё. Но вот уже три месяца прошло с тех пор, как они, полные надежд и благодарности, переехали к «доброй» тётке Клаве. Теперь Марина понимала — тогда стоило остаться снимать комнату в общежитии.
***
Вечером за ужином собралась вся семья. Приехали свекровь Валентина Ивановна и золовка Света на семейный совет — Игорь жаловался матери на «сложную ситуацию» дома.
— Маринка, борщ вкусный, — похвалила Света.
— Спасибо.
— Да что там вкусного? — фыркнула Клавдия Петровна. — Обычный борщ. Я намного лучше готовлю. И разнообразнее.
— Клава, ну зачем вы так? — попыталась вступиться Валентина Ивановна.
Ей не нравилось, как жена брата мужа ведёт себя за столом.
— А что я такого сказала? Просто констатирую факт. И вообще, Валя, твоя невестка странная. Днём дома сидит, работать не хочет. Лентяйка одним словом.
— Я работаю удалённо! — не выдержала Марина.
— У меня свой интернет-магазин, я веду всю документацию, общаюсь с клиентами, — пыталась объяснить она.
— Ой, насмешила! Сидеть в интернете — это не работа. Вот я в твои годы…
— ХВАТИТ! — Марина встала из-за стола. — Я больше не могу это слушать!
Сегодня было уже слишком много — и замечание про храп, и про лень, и про неумение готовить. А муж молчит, как всегда.
— Марин, сядь, — тихо сказал Игорь.
— Нет! Твоя тётка унижает меня каждый день! А ты молчишь!
Она смотрела на него с болью и разочарованием. Где тот мужчина, за которого она выходила замуж? Куда делся её защитник?
— Не преувеличивай…
— Не преувеличиваю? Игорь, мы три месяца не были вместе! Три месяца! Потому что твоя тётушка считает это неприличным! Я забыла, каково это — быть женой, а не прислугой!
Валентина Ивановна покраснела, понимая, о чём говорит невестка. Клавдия Петровна тоже залилась румянцем, но от возмущения.
— Да, неприлично! — заявила Клавдия Петровна. — Вы тут как кролики первую неделю! Стыда нет! Соседи жаловались!
— Мы муж и жена! О каких соседях вы говорите? — повысила голос Марина. — Дедушка Семёнович глухой, а Петровы всё лето на даче живут. Других соседей на этаже нет!
Светлана прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать улыбку. «Тётя Клава совсем с ума сошла», — подумала она.
— И что? В моём доме будете жить по моим правилам! Не нравится — съезжайте! А то ещё чего доброго, разврат тут разведёте! Молодая жена — она ж может и на сторону податься, если не контролировать!
— Тётя Клава, они копят на квартиру, — попыталась вмешаться Света.
— Пусть быстрее копят! А пока живут тут — никаких глупостей! Это приличный дом!
«После того как Витька меня бросил и в Америку укатил, — думала Клавдия Петровна, — я одна живу, как монахиня. Пусть и они потерпят. Что они себе позволяют?»
Валентина Ивановна встала:
— Клава, вы перегибаете палку. Молодые люди имеют право на личную жизнь…
Она не успела закончить, как тётка возмутилась:
— В своей квартире — пожалуйста! А у меня — извольте соблюдать приличия!
Раздался звонок. Светлана открыла, и вошла мать Марины — Нина Сергеевна.
— Что за крики? На лестнице слышно!
— Мам? — удивилась Марина. — Ты же в командировке…
— Вернулась раньше, вот и решила навестить, а вы тут, похоже, ругаетесь. Что происходит?
— Ничего особенного, — процедила Клавдия Петровна, сразу переходя в атаку. — Ваша дочь истерику закатывает.
— Моя дочь? — Нина Сергеевна прищурилась и присела рядом с дочкой, спокойно изучая ситуацию. — А что моя дочь сделала не так?
— Требует невозможного! Хочет превратить мою квартиру в… в… притон…
— В нормальное жильё для молодой семьи? — закончила Нина Сергеевна.
Она помнила, как Клавдия Петровна сама предлагала: «Живите у меня, квартира большая, места хватит. Молодым надо помогать!»
— Мам, не надо…
— Нет, Марина, хватит терпеть эту ерунду! Или вы, Клава, считаете, что детей приносит аист, или их находят в капусте, или, как сейчас модно говорить, покупают в аптеке?
Светлана хихикнула.
— Игорь, ты мужчина или кто? Твоя жена спит на раскладушке в зале, а ты в кабинете! Это нормально? Вы живёте как чужие люди, а не как семья!
Клавдия Петровна ощутила, как почва уходит из-под ног.
— Не вмешивайтесь в чужие дела, — холодно сказала Клавдия Петровна. — Я хозяйка этой квартиры и устанавливаю правила!
— Чужие? Это моя дочь!
— Которая живёт в моей квартире!
— По вашему великодушному приглашению! Или что-то поменялось?
Нина Сергеевна понимала — что-то здесь не так. Клавдия слишком агрессивно себя ведёт.
— Я предложила временно пожить! А они тут обосновались!
— Три месяца — это временно!
— Для порядочных людей — да! А ваша дочь…
Клавдия Петровна сделала томное выражение лица, словно сейчас должна была застонать от женского наслаждения.
— ЧТО МОЯ ДОЧЬ?! — возмутилась Нина Сергеевна.
— Мам, пожалуйста…
— Молчи, Марина! Клавдия Петровна, договаривайте!
Нина Сергеевна хотела услышать всё открыто, а не эти глупые намёки.
— Ваша дочь соблазнила моего племянника! Специально забеременела, чтобы женить его на себе!
В комнате воцарилась мёртвая тишина. Первой опомнилась Валентина Ивановна:
— Марина, ты беременна?
Марина отрицательно покачала головой.
— Клава, ты что несёшь? Какие глупые фантазии! — начинала злиться свекровь.
— Пока нет! Но я уверена, она планирует! Иначе зачем ей так рваться в спальню к Игорю?
— Потому что они муж и жена! — крикнула Света и засмеялась. — Тётя Клава, вы с ума сошли!
«Вот как моя подруга Лидка живёт — мужа избегает, говорит, противно. Скучно же так! — думала Света. — А эти хотя бы любят друг друга.»
Марина медленно повернулась к мужу:
— Игорь, скажи хоть что-нибудь.
— Я… Тётя Клава, вы не правы…
— Вот и всё? — Марина горько усмехнулась. — Даже сейчас ты не можешь меня защитить. Это всё, что ты можешь сказать? Какой же ты тряпка, Игорь. Мямля несчастная.
— Марин, ну что ты хочешь от меня?
— Защиты! Поддержки! Чтобы ты был мужем, а не половой тряпкой!
*
— Не смей так говорить о моём племяннике! — возмутилась Клавдия Петровна.
— А я и не говорю о вашем племяннике. Я говорю о своём муже. Вернее, о человеке, который им притворяется.
«Он выбрал спокойствие вместо меня, — думала Марина. — Тётку вместо жены.»
— Мой муж стал трусом, который боится старой женщины больше, чем потерять собственную жену!
— Марина, перестань, — Игорь встал. — Давай поговорим потом спокойно.
— Спокойно? Три месяца я сплю одна, готовлю, убираю, терплю хамство твоей тётки, а ты предлагаешь поговорить спокойно? Я живу как прислуга, а не как жена!
— Не нравится — уезжай! — рявкнула Клавдия Петровна. — Никто тебя не держит!
— Отличная идея! — Нина Сергеевна взяла дочь за руку. — Марина, собирай вещи. Поедешь ко мне.
— Мам, но…
— Никаких «но»! Хватит!
Игорь испытал страх. Неужели Марина действительно уйдёт? Из-за каких-то глупостей? Но ведь тётя Клава хотела как лучше…
Валентина Ивановна осуждающе смотрела на Клавдию. «И сын хорош, — думала она. — Жену не защитил ни разу.»
***
— Подождите, — Валентина Ивановна встала между ними. — Давайте не будем горячиться. Марина, Игорь, вы любите друг друга…
— Любим? — Марина рассмеялась сквозь слёзы. — Валентина Ивановна, ваш сын выбрал тётку вместо жены!
Она так заявила, потому что за три месяца видела: Игорь беспрекословно выполняет все требования Клавдии Петровны, даже самые абсурдные, но ни разу не встал на защиту собственной супруги.
Клавдия Петровна в этот момент думала: «Какая неблагодарная! Я ради них стараюсь, порядок навожу, а она ещё и обвиняет меня!»
— Это не так!
— Так! Игорь, когда ты последний раз поцеловал меня? Обнял? Просто взял за руку?
Игорь молчал.
— Вот именно. Клавдия Петровна, поздравляю. Вы разрушили наш брак.
— Я? Я вас приютила! — Тётка растерянно заморгала. — Я же для вашего же блага! Чтобы вы правильно жить научились, по-человечески! Я же опыт имею, замужем была, когда вы ещё под стол пешком ходили!
— Вы нас уничтожили! Превратили мужа в безвольного мальчика, а меня — в свою прислугу! Подай, убери, принеси, не так, переделай! Встань в пять утра, чтобы завтрак приготовить! Не смей телевизор включать после девяти! Не смей мужу ласковых слов говорить при людях — неприлично!
Внезапно раздался звонок в дверь. Все замолкли. Клавдия Петровна пошла открывать. На пороге стоял седой мужчина с чемоданом.
— Виктор? — ахнула она. — Ты… ты же в Америке…
Этот мужчина был её законным мужем, который пять лет назад устроился на работу в американскую компанию и уехал за океан. Тётка так удивилась, даже напугалась, потому что привыкла считать себя практически свободной — письма он писал редко, звонил ещё реже, а она уже и забыла, каково это — отчитываться перед кем-то.
— Вернулся. Насовсем.
— Но… но как же…
— Клава, я твой муж. Помнишь? Или ты забыла за эти пять лет?
Тётка Клава лихорадочно думала: «Господи, что теперь делать? Он же увидит, как я тут всем заправляю! А вдруг не поймёт? Вдруг скажет, что я не права? Нет, надо ему объяснить, что я порядок навожу, семью крепкую строю!»
Все ошарашенно смотрели на нежданного гостя.
— Виктор? — своего брата узнала Валентина Ивановна. — Ты вернулся?
Она была одновременно рада и растеряна — рада видеть брата, но понимала, что его появление всё изменит, а она так и не знала, как относиться к происходящему.
— Да, Валя. Решил, что хватит мотаться по заграницам. Пора домой. К жене. Если она, конечно, ещё помнит, что замужем.
Клавдия Петровна побледнела:
— Витя, я… я не ждала…
— Вижу. У тебя тут полная квартира гостей. И судя по крикам, которые я слышал за дверью, не всё гладко. Игорь, Марина, вы зачем тут?
Марину он знал потому, что Валентина Ивановна в письмах рассказывала о свадьбе сына и присылала фотографии.
— Мы… мы живём здесь, дядя Витя, — пробормотал Игорь.
— Живёте? В моей квартире? Клава, ты сдаёшь комнаты?
В этот момент его жена ощущала, как земля рушится под ногами — он может всё запретить, всех выгнать, разрушить её маленькое царство.
— Нет! Они… они временно… Игорь же твой племянник…
— И что? У них нет своего жилья?
Виктор Степанович действительно всё понимал — и что молодые здесь не по своей воле, и что жена его превратилась в домашнего тирана, но хотел услышать правду из первых уст.
— Они копят на квартиру, — вставила племянница Света.
Виктор Степанович внимательно посмотрел на всех:
— Так. Марина плачет, Игорь красный, все кричат… Клава, что ты натворила?
Он решил, что именно жена натворила, потому что знал её характер — всегда любила командовать, контролировать, учить жить.
— Я? Ничего! Просто установила правила…
— Какие правила?
— Ну… чтобы они… отдельно спали…
Услышав это, её муж подумал: «Совсем рехнулась! Молодожёнов разлучила!»
— ЧТО?! Ты разделила молодожёнов? С какой стати? Ты что, совсем ума лишилась? Это же супруги, а не брат с сестрой!
— Это неприлично! В нашем доме…
— В НАШЕМ доме? Клава, ты пять лет жила одна, потому что выгнала меня в командировку! А теперь учишь молодых, как жить? Да ты сама не знаешь, что такое семья!
Он так думал, потому что помнил: когда он работал в городе, она постоянно его пилила, критиковала, запрещала друзей приглашать, телевизор смотреть. А когда предложили работу в Америке, она сама сказала: «Езжай, денег больше заработаешь». Он понял тогда — она просто хочет быть одна, чтобы никто не мешал её порядкам.
Клавдия Петровна попятилась:
— Витя, ты не понимаешь…
— Прекрасно понимаю! Ты решила поиграть в хозяйку жизни! Игорь, Марина, собирайте вещи.
— Что? — все сказали хором.
— Вы переезжаете в мою квартиру на Мельникайте. Я её снимал, когда прилетал в отпуск. Оплачена на год вперёд. Живите спокойно, любите друг друга. А ты, Клава, подумай, чего ты хочешь — семью или власть. Потому что совместить не получится.
Марина думала: «Неужели это правда? Неужели кто-то наконец встал на нашу защиту? Может, ещё не всё потеряно?»
Виктор Степанович достал ключи и протянул племяннику:
— Держи. И прости эту старую дуру. Она всегда такой была — властной и глупой. Я потому и сбежал в Америку.
Он вспомнил, как пять лет назад буквально ухватился за предложение о работе за границей, как спасательную соломинку — лишь бы вырваться из дома, где каждый его шаг контролировался и критиковался.
— Витя! — взвыла Клавдия Петровна. — Как ты можешь!
— Могу. Я пять лет думал, что ты изменишься. Но вернулся — а ты всё та же. Только хуже. Чужие жизни ломаешь.
Валентина Ивановна думала о брате: «Вот и хорошо, что вернулся. Один он может Клавдию урезонить. Мы все боялись с ней связываться, а он не боится.»
Марина взяла ключи:
— Спасибо, Виктор Степанович. Но мы не можем…
— Можете и должны. Игорь, ты хоть раз за вечер жену защитил?
— Я… — он смутился.
Валентина Ивановна испытывала стыд за сына: «Как же так? Взрослый мужчина, а ведёт себя как мальчишка. Жену не защитил, характера не показал.»
— Молчал. Знаю, Клавка умеет давить. Но ты муж. Действуй как мужчина. А вы, — он повернулся к остальным, — все хороши. Смотрели, как она издевается над девочкой, и молчали.
Марина подумала: «Правда. Все видели, все понимали, но никто не вмешался. Только этот человек решился сказать правду.»
— Мы пытались… — начала Валентина Ивановна.
— Плохо пытались. Ладно, что было, то прошло. Игорь, Марина, завтра с утра переезжаете. И никаких возражений!
Он прошёл в комнату, оставив всех на кухне. Клавдия Петровна, рыдая, побежала за ним. Из комнаты донеслось:
— Нет, Клава! Сначала извинишься перед Мариной. Искренне. На коленях. — Он сказал именно это, потому что понимал: только унижение заставит гордую и властную жену осознать, что она натворила. — Иначе я подаю на развод, и тогда ты останешься на улице!
Все переглянулись. Марина взяла Игоря за руку:
— Пойдём. Нам есть о чём поговорить.
Они вышли на лестницу. Игорь обнял жену:
— Прости меня. Я был трусом.
— Да. Был. Но у нас есть шанс всё исправить.
Она так говорила, потому что верила: если Игорь осознал свою ошибку, если они окажутся в своём пространстве, вдали от тёткиного контроля, они смогут вернуть то, что потеряли.
— Марина, я люблю тебя.
— Докажи. Делами, а не словами.
Они поцеловались — впервые за три месяца. А из квартиры доносился голос Виктора Степановича:
— …и запомни, Клава! Ещё раз узнаю, что ты лезешь в чужую жизнь — останешься одна. Навсегда! И в этот раз я не шучу и никуда не убегу, а вот ты окажешься за дверью!
