— Маринка, ну что ты так долго читаешь? Это же просто формальность, — Игорь поставил перед женой чашку кофе и легко коснулся её плеча.
Марина вздрогнула от прикосновения. В тишине квартиры старый холодильник гудел особенно громко, словно нарочно заглушая мысли. Она подняла глаза на мужа — новый костюм сидел на нём идеально, а от непривычного парфюма слегка кружилась голова.
— Тут так много страниц, — она перелистнула документы, пытаясь разобрать мелкий шрифт в желтоватом свете настольной лампы.
— Обычная перерегистрация. Для налоговой, — Игорь улыбнулся той улыбкой, которой раньше не было. Слишком широкой, слишком белозубой. Он придвинул к ней ручку. — Давай подпишем и спать. Завтра рано вставать.
Марина взяла ручку. Она весила непривычно много, будто свинцовая.
***
Ручка замерла над бумагой. Марина смотрела на размытую подпись мужа внизу документа и вспоминала другую подпись — в книге регистрации ЗАГСа три года назад. Тогда рука не дрожала.
— Ты что, уснула? — Игорь нетерпеливо постучал пальцами по столу.
Она встретила его взгляд и вдруг увидела перед собой совсем другого человека. Тот Игорь, который остановился на обочине Симферопольского шоссе, когда она стояла у своей старенькой Мазды с пробитым колесом.
— Давайте помогу, — сказал он тогда просто, без лишних слов. Не пытался флиртовать, не строил из себя героя. Просто достал домкрат, снял колесо, поставил запаску. А потом проводил до ближайшего шиномонтажа — «мало ли, вдруг докатка подведёт».
Марина жила в однушке на Беговой — папина квартира, единственное, что осталось после его ухода. Старый дом, третий этаж без лифта, но своя. Через полгода после свадьбы Игорь начал уговаривать её продать.
— Марин, ну что мы тут ютимся? Продадим твою однушку, добавим мои накопления, возьмём ипотеку. Нормальную квартиру купим, для семьи, для детей.
Уговаривал три месяца. Показывал объявления, водил на просмотры. В итоге Марина сдалась — действительно, если планировать ребёнка, места маловато.
— Это наша квартира, наше будущее, — говорил Игорь, подписывая ипотечный договор.
Марина тогда не обратила внимания, что в документах значится только его имя. «Так проще с налогами», — объяснил он. Она поверила.
Первый год в новой квартире был почти идеальным. Игорь приносил цветы каждую пятницу, они вместе выбирали мебель в ИКЕА, спорили о цвете штор. По выходным готовили завтраки — он жарил яичницу, она варила кофе. Вечерами смотрели сериалы на диване, который купили в кредит. Игорь часто работал допоздна, но всегда предупреждал, присылал смешные стикеры в телеграм. На годовщину свадьбы подарил ей золотые серёжки — «чтобы моя королева была самой красивой». Марина думала, что наконец-то нашла своё счастье.
Странности начались полгода назад. Сначала пропало её обручальное кольцо — «наверное, в спортзале выпало». Потом с карты стали исчезать деньги — «это автоплатежи, дорогая, я же говорил». Телефон звонил по вечерам, но Игорь выходил на балкон — «работа, понимаешь, клиенты нервные». Цветы по пятницам прекратились. Завтраки по выходным тоже — Игорь стал уезжать «на встречи» с утра.
— Марина! — голос мужа вернул её в настоящее. — Подписывай уже. Нотариус завтра уезжает, потом месяц ждать придётся.
Она посмотрела на документы. Почему-то вспомнилось, как месяц назад Игорь сказал, что нотариус — его хороший друг. Раньше он никогда о нём не упоминал. И ещё — зачем такая спешка? Квартира-то уже оформлена на него одного.
***
Марина поднесла документ ближе к лампе. Буквы расплывались — слишком мелкие, слишком бледные. Она прищурилась, пытаясь разобрать формулировку: «…безвозмездная передача права собственности на объект недвижимости…»
— Что значит «безвозмездная передача»? — её голос прозвучал спокойно, но росла тревога.
— Это юридический язык, не забивай голову, — Игорь потянулся за документами, но Марина отодвинула их.
— Я спросила — что это значит?
— Марина, ты мне не доверяешь? — он изобразил обиду, но в глазах мелькнуло раздражение.
Не доверяю. Слова возникли в голове с такой ясностью, будто кто-то выключил свет, и она наконец увидела в темноте. Все эти месяцы она обманывала себя, а он… он просто обманывал.
Марина достала телефон. В контактах быстро нашла номер — «Виктор Сергеевич юрист». Старый друг отца, помогал с наследством после его смерти.
— Что ты делаешь? — Игорь встал из-за стола.
— Консультируюсь со специалистом.
Гудки показались бесконечными. На кухне капала вода из неплотно закрытого крана. Холодильник наконец замолчал.
— Виктор Сергеевич? Это Марина Волкова. Простите за поздний звонок. Мне срочно нужна ваша помощь.
***
Через сорок минут Виктор Сергеевич уже сидел на их кухне, методично изучая документы через очки в тонкой оправе. Перед ним лежали три стопки бумаг, рядом остывал чай в чашке с отбитой ручкой — их свадебный сервиз потихоньку превращался в разрозненные осколки. Игорь курил у открытого окна, стряхивая пепел в банку из-под кофе, делая вид, что его это не касается.
— Марина, — юрист снял очки и потёр переносицу, — это не перерегистрация. Это дарственная на квартиру в пользу вашего супруга, договор поручительства по кредиту на два миллиона и отказ от прав на автомобиль.
— Что? — Марина схватилась за край стола.
— Хуже того, — Виктор Сергеевич открыл папку с выписками. — Я вижу здесь, что при покупке этой квартиры использовались средства от продажи вашей наследственной недвижимости. Три миллиона четыреста тысяч. Это документально подтверждено. По сути, вы вложили бóльшую часть средств, но квартира оформлена только на супруга. А теперь он хочет забрать её целиком.
— Вы бы остались без жилья, без машины и с долгом в два миллиона рублей. При том, что квартира куплена в основном на ваши деньги.
Игорь резко затушил сигарету.
— Виктор Сергеевич, вы преувеличиваете. Это временная мера для оптимизации…
Звонок в дверь прервал его. Настойчивый, длинный, будто кто-то прислонился к кнопке и не отпускал.
— Ты кого-то ждёшь? — Марина посмотрела на мужа. Тот побледнел, пальцы нервно барабанили по подоконнику.
За дверью стояла женщина лет тридцати — идеальная укладка и дорогое пальто. В одиннадцать вечера она выглядела так, будто собралась в ресторан.
— Игорь дома? Мне нужно с ним поговорить. Срочно, — женщина нервно теребила ремешок сумки. На запястье позвякивал тонкий золотой браслет — точно такой же Марина видела в истории покупок на их совместной карте два месяца назад. «Подарок для клиентки», — объяснил тогда Игорь.
— А вы кто? — Марина преградила ей путь.
— Елена. Я… работаю с Игорем. У нас завтра важная сделка, документы нужно обсудить.
Женщина говорила заученными фразами, но глаза бегали, а на шее проступили красные пятна. Она явно не ожидала увидеть Марину.
— В одиннадцать вечера? — Виктор Сергеевич появился в коридоре. — Интересный график у вашей компании.
Елена увидела Игоря за спиной жены и всё поняла. Её лицо дрогнуло, идеальная маска уверенной женщины треснула.
— Ты сказал, она уедет к матери… Ты сказал, всё готово для нашей…
— Елена, не надо, — Игорь шагнул вперёд, растерянно проводя рукой по волосам, но было поздно.
— Для нашей новой квартиры, — договорила она, глядя прямо на Марину. Глаза блестели от слёз, тушь начала расплываться. — Он сказал, что ты согласна на развод. Что квартира почти оформлена, осталось только… — она осеклась, поняв, что говорит лишнее.
В прихожей повисла тишина. Слышно было только, как в ванной капает вода — Игорь в прошлом месяце обещал починить кран.
***
— Игорь Владимирович, — Виктор Сергеевич поправил очки, — то, что вы пытались провернуть, квалифицируется как мошенничество в особо крупном размере. Статья 159, часть 4. До десяти лет.
Елена пошатнулась, схватилась за косяк.
— Что? Какое мошенничество? Игорь, ты говорил, что жена согласна, что вы договорились…
— А вам он что обещал? — Марина повернулась к ней. — Новую жизнь? Счастливую семью?
— Он сказал, вы давно не живёте вместе, — голос Елены дрогнул. — Показывал договор купли-продажи новой квартиры. На моё имя. Я внесла предоплату. Три миллиона. Все мои сбережения.
Игорь отступил к окну, лицо серое, как пепел в пепельнице на подоконнике.
— Знаешь, что самое противное? — Марина встала, подошла к мужу вплотную. — Я верила тебе. Когда деньги пропадали — верила. Когда ты по ночам «с клиентами» разговаривал — верила. Даже сегодня хотела поверить.
Она взяла со стола документы, медленно разорвала пополам.
— Ты всегда был слабаком, Игорь. Но я думала — ничего, любовь всё исправит. А ты просто трус, который не может честно уйти. Проще обмануть, украсть, подставить.
— Марина, я…
— Молчи. Три года я слушала твоё враньё. Хватит.
Странно, но злости не было. Только холодная ясность, будто после долгой болезни спала температура. Марина достала телефон.
— Что ты делаешь? — Игорь дёрнулся.
— Звоню в полицию. Виктор Сергеевич, вы поможете с заявлением?
— Разумеется.
Елена беззвучно плакала, размазывая тушь. Игорь сполз по стене, сел прямо на пол. А Марина набирала номер и чувствовала, как с каждой цифрой становится легче дышать.
***
Два месяца спустя Марина услышала знакомый звук ключа в замке. Она не стала вставать с дивана, продолжая листать документы от Виктора Сергеевича — решение суда о признании сделки недействительной, протоколы заседаний, показания свидетелей.
— Я за остальными вещами, — Игорь замер в дверях гостиной. Под глазами тёмные круги, недельная щетина, рубашка мятая, на воротнике — след от помады. От него пахло перегаром и чужими сигаретами. — Елена… она меня выгнала. Сказала, не хочет связываться с мошенником. Квартиру снимать не на что, живу у приятеля на диване.
За эти два месяца многое произошло. Сначала были повестки в суд, потом — унизительные очные ставки, где Игорь пытался всё отрицать. Елена давала показания против него, плакала, говорила, что он её тоже обманул. Виктор Сергеевич методично предъявлял доказательства — переписки, выписки, свидетельские показания соседей. Игоря уволили с работы после того, как выяснилось, что он подделывал документы и там.
Марина подняла взгляд от бумаг.
— Твои вещи в коридоре. Три коробки. И чемодан с зимними куртками.
— Марин, послушай… — он шагнул в комнату, споткнулся о журнальный столик. — Я был идиотом. Может, попробуем всё сначала? Я исправлюсь, клянусь. Устроюсь на работу, буду помогать с ипотекой…
Она отложила документы, встала. На ней были старые джинсы и папина футболка — та самая, что Игорь называл «тряпкой». Прошла мимо него к входной двери, открыла.
— Забирай коробки и уходи. Ключи оставь на тумбочке.
— Но мы же столько лет вместе… Помнишь, как мы в Сочи ездили? Как кольца выбирали?
— Были. Теперь нет.
Никакой злости, никакой боли. Просто факт, как то, что на улице март, и снег уже почти растаял.
Игорь потащил коробки к выходу, громыхая ими о косяк. В одной звякнули его награды с прежней работы — «лучший менеджер года». На пороге обернулся:
— Ты пожалеешь. Такого, как я, ты больше не найдёшь.
— Надеюсь.
Дверь закрылась. Марина вернулась к документам. Виктор Сергеевич отлично поработал — суд признал попытку мошенничества, квартира оставалась за ней с учётом вложенных денег от продажи наследства, машину поделили пополам. Игорю грозил условный срок, но Марина отказалась от уголовного преследования — пусть просто исчезнет из её жизни.
Она заварила чай в новой кружке — купила вчера, с надписью «Моё утро, мои правила». Села у окна, где теперь стоял маленький столик с её кактусами — они пережили все потрясения и даже зацвели. В квартире было тихо — впервые за долгое время эта тишина не давила.
На столе лежало обручальное кольцо — нашлось в кармане его старой куртки вместе с квитанциями из ломбарда. Оказывается, он сдавал его туда уже трижды. Марина взяла кольцо, покрутила в пальцах и выбросила в мусорное ведро к картофельным очисткам.
Новая жизнь начиналась с чистого листа.
***
Полгода спустя Марина сидела в вагоне Сапсана, листая путеводитель по Великому Новгороду. После всей истории с Игорем она открыла для себя простую истину — необязательно ждать отпуск, чтобы увидеть мир. Каждые выходные — новый город. Суздаль, Казань, Псков, Выборг. Даже просто Подмосковье — усадьбы, монастыри, маленькие уютные города.
На работе удивлялись — Марина, всегда такая домашняя, вдруг превратилась в неутомимую путешественницу. Но ей нравилось это ощущение свободы — никому не отчитываться, не подстраиваться под чужие планы.
В Новгороде было холодно и ветрено. Марина куталась в шарф, фотографируя Софийский собор, когда кто-то окликнул:
— Простите, не подскажете, где тут крем лёвская стена? Я уже час кругами хожу.
Она обернулась. Мужчина с рюкзаком явно был таким же туристом.
— Вы стоите прямо у неё, — Марина не удержалась от улыбки. — Вон там вход.
Они провели вместе весь день. Дмитрий оказался программистом из Москвы, который, как и она, начал ездить по городам после тяжёлого разрыва. За ужином выяснилось — обоих пытались обмануть с недвижимостью. Посмеялись над совпадением, не вдаваясь в подробности. Два человека с похожими шрамами.
В Москву возвращались одним поездом. Дмитрий предложил встретиться за кофе — без обязательств, без игры. Марина согласилась.
Встречались по средам, потом по выходным. Никаких громких обещаний, дорогих подарков. Дмитрий предупредил сразу: не умеет красиво говорить, врать — тоже. После Игоря эта простота успокаивала.
Через два месяца поехали в Карелию. Сидели у костра на берегу Ладоги.
— Знаешь, — сказала Марина как-то, сидя у костра на берегу Ладоги, — раньше я думала, что любовь — это фейерверк. А оказалось — это когда можно просто молчать вместе.
— И не бояться, что молчание использует против тебя, — добавил Дмитрий.
Она взяла его за руку. Обручального кольца больше не было — и не нужно было. Настоящая близость не требовала доказательств.
