— Макар, твоя бабка совсем с ума сошла! — заявила тётка Жанна. — Представляешь, что она удумала? Заперлась в комнате и орёт, что мы её обижаем! Да я тут за ней как за ребёнком ухаживаю!
— Тётя Жанна, давайте без криков. Что случилось?
— Что случилось? Да она нас выгнать хочет! Родных детей! Мы тут с Родионом всю жизнь положили, чтобы ей помогать, а она… — Жанна всхлипнула. — Приезжай, поговори с ней. Может, тебя послушает.
— Приеду завтра утром.
— Вот и отлично. Объясни ей, что в её возрасте пора о душе думать, а не квартиру свою стеречь как Кощей! А то совсем распоясалась — даже участковому звонить грозилась! Бред какой-то несёт!
— Участковому? Зачем?
— Да кто её знает! Возраст, наверное. Старики ведь все параноики становятся. Думают, что их обманывают. А мы тут день и ночь крутимся, лекарства покупаем, врачей возим…
— Хорошо, тётя Жанна. Завтра поговорю с бабушкой.
— И объясни ей про дарственную! Это же элементарно — пока жива, переоформит на детей. Потом проблем не будет. А то ведь знаешь, как бывает — умрёт человек, а квартира в наследственных спорах годами висит. Нотариусы разводят, юристы деньги тянут. А так всё честно, по-семейному решим.
Раиса Тихоновна сидела на краю кровати в своей комнате — единственном месте в собственной квартире, где она ещё могла побыть одна. Восемьдесят два года. Руки дрожали не от старости — от злости.
За стеной слышались голоса. Дочь Жанна что-то объясняла невестке Эвелине про детские коляски. Сын Родион ругался с кем-то по телефону — опять деньги просил в долг. Внук Тарас играл в какую-то игру на планшете, периодически матерясь на весь дом.
— Бабуль, открой! — в дверь постучал Тарас, её старший внук. — Мать тебе поесть принесла!
— Не надо мне ничего! — отозвалась Раиса Тихоновна, не двигаясь с места.
— Да ладно тебе дуться! — голос Тараса стал жёстче. — Открывай, я сказал! Эвелину тошнит от запахов, а ты тут духоту развела!
— Это моя комната!
— Слушай, старая, — дверная ручка задёргалась. — Ты тут не одна живёшь! У меня жена беременная, нам комната нужна! Сколько можно тебе одной большую комнату занимать? Мы тут как селёдки в банке ютимся!
— Тарас, отойди от двери! — раздался голос Жанны. — Мам, ну что ты как маленькая? Мы же хотим как лучше! Тебе одной тяжело такую квартиру содержать! Коммунальные платежи одни чего стоят!
— А кто их платит? — крикнула из-за двери Раиса Тихоновна. — Я плачу! Из своей пенсии!
— Ну и что, что ты! — голос Жанны стал резче. — А кто за тобой ухаживает? Кто продукты покупает? Кто к врачей привозит? Мы что, бесплатно тут живём? Мы тебе помогаем!
— Я ваша мать, а не обуза какая-то!
— Конечно, мама, конечно! — Жанна смягчила тон. — Никто тебя обузой не считает! Просто нужно всё правильно оформить, пока ты… ну, пока здоровье позволяет. А то мало ли что случится — инсульт, инфаркт… Врачи говорят, в твоём возрасте всё может быть.
Раиса Тихоновна достала старенький кнопочный телефон. Пальцы плохо слушались, но она упрямо набрала сообщение: «Макарушка, спаси меня». Потом добавила: «Они меня заставляют квартиру отдать».
Ответ пришёл через пять минут: «Бабуль, всё будет хорошо. Завтра приеду».
***
Внук от младшей дочери Веры, что жила в другом городе, Макар приехал на следующее утро. В подъезде пахло кошками и сыростью — типичная сталинка на Черёмушкинской. Дверь открыл Родион — дядя Макара, брат его матери. Пятьдесят лет, пузо над ремнём, красное лицо.
— О, племянничек пожаловал! — Родион хлопнул его по плечу. — Жанна звонила?
— Да, дядя Родя. Как бабушка?
— Нормально всё! Капризничает просто. Старость, что поделать. Знаешь, как старики бывают — упрямые, подозрительные. Всё им кажется, что их обманывают. А мы тут стараемся, заботимся. Проходи!
В прихожей стояли три пары мужской обуви и коробки до потолка. Макар заметил, что детские вещи лежат прямо на полу.
— Дядь Родь, а это что за коробки?
— А, это Тарас с Эвелиной вещи складируют. Им негде больше. Квартира-то маленькая, всем не поместиться. Скоро ребёнок родится, места ещё меньше будет.
Макар прошёл в гостиную. На диване сидел Тарас с планшетом, рядом — его жена Эвелина с круглым животом. Девушка выглядела осунувшейся, бледной.
— Привет, братан! — Тарас даже не поднял головы от экрана. — Мать на кухне. Небось уже план составила, как тебя агитировать.
— План?
— Ну да, чтобы ты бабку уговорил. Она тебя любит больше всех, может, послушает.
Эвелина подняла голову:
— Макар, а правда, что ваша мама в Хабаровске живёт?
— Правда. А что?
— Просто Жанна говорит, что она совсем не помогает бабушке. Ни приезжает, ни денег не присылает.
— Мама работает там медсестрой. Зарплата небольшая, но она регулярно переводит бабушке деньги. И звонит каждую неделю.
Тарас фыркнул:
— Каждую неделю! А мы тут каждый день вкалываем!
— Тарас, не начинай опять, — пробормотала Эвелина. — У меня голова болит.
Тёть Жанна действительно была на кухне — красила ногти за столом. На плите стояла кастрюля с остатками какой-то каши, в раковине гора немытой посуды.
— Макарчик! — она вскочила. — Наконец-то! Может, ты вразумишь эту упрямицу! Совсем мне нервы вымотала!
— Где бабушка?
— В своей комнате заперлась. Третий день оттуда не выходит! Я ей еду под дверь ставлю, а она даже спасибо не говорит! Мам, говорю, ну что ты как дикарка? А она в ответ — отстаньте от меня! Представляешь?
— Почему заперлась?
— Да кто её знает! — тёть Жанна закатила глаза. — Я ей просто сказала, что пора оформить дарственную на меня и Родиона. Мы же её дети! А она как взбесилась! Орать начала, что мы её обманываем. Что никому ничего не подарит. Вот скажи мне, Макарчик, это нормально?
— Может, она не хочет?
— Не хочет? — Жанна повысила голос, потом спохватилась и понизила тон. — Да мы тут с ней двадцать лет мучаемся! Родион каждый день к ней заезжает! Тарас с Эвелиной специально переехали, чтобы за ней присматривать! И это не считая того, что я вообще личную жизнь принесла в жертву — больше замуж не вышла, всё ради матери!
— Они же год назад переехали, — кивнул в сторону гостиной Макар.
— Ну и что? Всё равно помогают! Эвелина по хозяйству старается, Тарас тяжести носит. А она — эгоистка! И знаешь, что ещё удумала? Участковому звонить хочет! Говорит, что мы её принуждаем! Да мы её, наоборот, от всяких проблем оберегаем!
— От каких проблем?
— Да от всяких! Мошенников там всяких, которые стариков обманывают. Она же доверчивая, может кому хочешь квартиру подарить. А так всё в семье останется, по справедливости.
***
Макар постучал в дверь бабушкиной комнаты.
— Баб, это я, Макар. Открой, пожалуйста.
За дверью послышались шаги, щёлкнул замок. Раиса Тихоновна впустила внука и снова заперлась. Макар обомлел. Бабушка похудела килограммов на десять. Седые волосы спутаны, халат заношенный. В комнате — только кровать, стул и маленький телевизор. Шкаф завален чужими вещами — детскими игрушками, одеждой Эвелины, коробками с непонятным содержимым.
— Бабуль, что происходит?
Раиса Тихоновна села на кровать, посмотрела на внука измученными глазами.
— Макарушка, забери меня отсюда. Они меня в психушку сдадут или в дом престарелых. А квартиру себе заберут.
— С чего ты взяла?
— Жанна вчера говорила по телефону. Думала, я сплю. Говорит кому-то: «Да справку мы достанем, что она недееспособная. У Родиона знакомый врач есть. Скажем, что маразм начался. Тогда её опеку на нас оформят, а квартиру продадим». Представляешь?
— Баб, может, ты не так поняла?
— Макар, я не глухая! Они уже всё распределили! Жанна себе двушку присмотрела, Родион хочет однокомнатную купить и остальное пропить. А меня в дом престарелых!
— Макар! — в дверь забарабанили. — Выходи! Нечего старуху жалеть! Она тебе небылиц наплетёт!
— Сейчас выйду, тётя Жанна!
Раиса Тихоновна схватила его за руку:
— Они меня на улицу не выпускают три месяца уже. Говорят, упаду, ногу сломаю, нам потом разбирайся. К врачу не пускают — сами лекарства покупают. Какие-то таблетки дают от давления, я от них как овощ становлюсь. Сплю целыми днями.
— Какие таблетки?
— Да я не знаю! Родион принёс, сказал — врач прописал. А я никакого врача не видела месяца два! И потом, Макарушка, они думают, что я ничего не понимаю, а я всё слышу. Тарас Эвелине говорит: «Потерпи ещё немного. Как квартиру переоформим, съедем отсюда. Снимем хорошую трёшку в центре». А где же я буду жить?
— Макар! — дверь затряслась. — Открывай немедленно!
— Иду!
Бабушка прошептала:
— Завтра они все уедут днём. Тарас на работу, Эвелина к врачу, Жанна в салон красоты, Родион по своим делам. Приезжай в два часа. Только не говори им ничего! И документы мои спрячь — они в книжке на полке, в «Войне и мире». Паспорт, свидетельство о собственности — всё там.
***
Макар вышел из комнаты. Жанна караулила его в коридоре — высокая, крупная женщина с жёсткими чертами лица.
— Ну что? Наговорила тебе своих небылиц?
— Она выглядит неважно.
— А как ей выглядеть в восемьдесят два года? — фыркнула тёть Жанна. — Но характер у неё остался тот же — упрямая до невозможности! Макар, ты же образованный человек, в отличие от некоторых. Объясни ей наконец — мы просто хотим оформить необходимые документы, чтобы потом не было никаких сложностей. Всякое в жизни бывает!
— А почему не на всех детей? Моя мать ведь тоже её дочь.
Лицо Жанны скривилось в презрительной гримасе:
— Твоя мамочка Верка уже двадцать лет как в Хабаровске обосновалась! Скажи мне, когда она бабушке хоть раз помогла? Когда деньги присылала? Когда хотя бы звонила регулярно? Мы тут горбатимся, день и ночь за ней ухаживаем, а она там свою новую жизнь устроила!
— Тётя Жанна, может, всё-таки бабушка сама решит, кому и что оставлять?
— Сама? — Родион появился из гостиной, в руках стакан с янтарной жидкостью. — Она уже давно ничего сама решить не в состоянии! Позавчера чуть дом не спалила — газ забыла перекрыть! Хорошо, что я вовремя заметил!
— Это я сама выключила! — раздался громкий голос из-за двери. — И не надо на меня клеветать!
— Слышишь? — тёть Жанна театрально развела руками. — Совершенно неадекватной стала! И агрессивность появилась! Врач нам прямо сказал — у неё начальная стадия старческой деменции!
— Какой врач это говорил?
— Хороший знакомый Родиона. Виктор Семёнович. Опытнейший психиатр, кстати!
Макар внимательно посмотрел на тётю, потом перевёл взгляд на дядю. Тарас вынырнул из гостиной и прислонился к дверному косяку.
— Послушай, Макар, не вмешивайся в семейные дела, хорошо? — протянул он с нарочитым дружелюбием. — Тебе-то какой интерес? Твоя матушка сама добровольно от бабушки отказалась, в другой конец страны сбежала. А мы здесь остались разгребать все проблемы…
— Понял вас. Мне действительно пора уходить.
— Ладно, — кивнула тёть Жанна. — И не забивай старушке голову всякими глупостями. У неё и без того башка набекрень.
Макар направился к выходу, но обернулся:
— Кстати, если с бабушкой что-то случится, я буду знать, к кому вопросы предъявлять.
— Это что, угрозы? — налился краснотой дять Родион.
— Просто констатация фактов.
Вечером того же дня Макару пришло СМС: «Макарушка помоги страшно спаси».
Он тут же набрал номер матери в Хабаровск.
— Мам, у нас проблемы с бабушкой…
Вера молча выслушала весь рассказ, лишь изредка вставляя короткие вопросы. Когда Макар закончил, она глубоко вздохнула:
— Знаешь, сынок, я этого ждала. Жанка с Родькой всю жизнь такие — жадные до невозможности. Им всегда всего мало. Бабушкину квартиру они уже давно своей считают.
— Но что можно сделать?
— Забирай её к себе немедленно. У тебя же двушку снимаешь?
— Да, живу с Никой.
— Поговори с девочкой. Если она согласится принять бабушку — забирай срочно. И знаешь что, Макар… Пусть она квартиру на тебя переоформит.
— Мам, ты о чём? Это же…
— Слушай меня внимательно! Иначе эти стервятники её в психиатрическую больницу упрячут, признают недееспособной и квартиру через суд отсудят. А если ты станешь собственником, хотя бы сможешь бабушку защитить. Она умный человек, всё прекрасно понимает.
— А как же тётя Жанна с дядей Родей? Они же взбесятся!
— Наплевать на них! Они мою мать двадцать лет как дойную корову используют! Родион вообще свою жилплощадь пропил, теперь на материнской шее сидит! Забирай бабушку и никого не слушай!
На следующий день ровно в два часа дня Макар припарковался возле знакомого подъезда. Поднялся на третий этаж, нажал на звонок. За дверью — абсолютная тишина. Он постучал костяшками пальцев.
— Баб, это я, Макар!
Дверь моментально распахнулась. Раиса Тихоновна стояла полностью одетая, в пальто и шапке. В руках — потёртая дорожная сумка с документами.
— Быстрее, Макарушка! У нас в запасе не больше часа!
— Где все?
— Жанна в поликлинику ушла, Родион в магазин за водкой потопал, Тарас на работе. Специально проследила, когда они разбегутся.
Они спустились к машине. Бабушка забралась на переднее сиденье, крепко прижала сумку к груди.
— Поедем в район Люблино. Там работает замечательный нотариус, Светлана Игоревна. Я ей вчера звонила, пока Жанка отлучалась в аптеку.
— Бабуль, зачем нотариус?
— Макарушка, дорогой мой, выслушай меня спокойно. Жанна с Родионом ни за что не оставят меня в покое. Будут устраивать скандалы, судиться, доказывать, что я невменяемая. У них повсюду связи и знакомые. Есть только один способ их остановить — переписать квартиру на тебя. Прямо сегодня.
— Бабушка, я не имею права…
— Имеешь и обязан! Ты единственный, кто согласился мне помочь! Верочка далеко, других вменяемых внуков у меня нет! Макар, не спорь со мной! Я всё продумала до мелочей!
Макар достал телефон, набрал мамин номер:
— Мам, бабушка настаивает на переоформлении квартиры. Хочет всё сделать сегодня же.
— Совершенно правильное решение. Соглашайся немедленно.
— Но мам…
— Макар, не будь дураком! Бабуля абсолютно права. Иначе Жанка с Родькой её просто уничтожат. Делай в точности, как она говорит!
В нотариальной конторе Светланы Игоревны все документы были заранее подготовлены. Оформление заняло меньше часа — договор дарения с пожизненным правом проживания дарителя.
— Раиса Тихоновна, вы полностью уверены в своём решении? — нотариус внимательно смотрела поверх очков. — Это исключительно ваше желание? На вас никто не давит?
— Моё личное решение. Абсолютно добровольное и осознанное. Я дарю четырехкомнатную квартиру своему внуку, Макару Волконскому.
Подписи, печати, регистрация. Макар сидел с готовыми документами в руках, не веря в реальность происходящего.
Уже в машине бабушка расслабилась и откинулась на спинку сиденья:
— Теперь можно спокойно ехать к тебе домой. Ты предупредил Нику о моём приезде?
— Конечно, она очень ждёт. Даже комнату приготовила.
— Прекрасная у тебя девочка. Когда уже свадьбу играть будете?
— Баб, давай сначала с твоими проблемами полностью разберёмся.
Телефон Макара надрывался от звонков. Жанна, Родион, Тарас звонили по очереди. Он просто отключил звук.
— Обнаружили моё исчезновение, — довольно усмехнулась Раиса Тихоновна. — Ничего страшного, пусть немного поволнуются.
Ника встретила их горячим чаем. Невысокая, симпатичная девушка с русыми волосами чуть ниже плеч и добрыми карими глазами.
— Раиса Тихоновна, добро пожаловать! Вот ваша комната. Я постельное бельё новое постелила, цветы поставила.
— Спасибо тебе, милая девочка. Какая же ты заботливая!
***
Вечером начался настоящий ад. Телефон Макара не умолкал ни на минуту. Первой взорвалась тёть Жанна — её голос прорезался сквозь динамик с такой силой, что Макар отодвинул трубку от уха.
— Где мать? Что ты с ней сделал, негодяй? Мы в полицию заявим! Это настоящее похищение!
— Бабушка у меня. В полной безопасности, — спокойно ответил Макар, наблюдая в окно, как Раиса Тихоновна мирно прогуливается по небольшому дворику возле его съёмной квартиры.
— Немедленно верни её! Она больная! Ей лекарства нужны каждый день!
— Какие именно лекарства, тётя Жанна? — поинтересовался Макар, хотя прекрасно знал ответ.
— Не твоё дело! Возвращай мать сейчас же!
— Боюсь, что не могу этого сделать.
Тёть Жанна разразилась такой бранью, что Макар просто отключил вызов. Не прошло и пяти минут, как зазвонил телефон снова. На этот раз звонил дять Родион — младший сын бабушки, который последние годы жил за счёт матери и считал это вполне справедливым.
— Макар, ты совсем ум потерял? Зачем старуху украл? — его речь была слегка невнятной, что говорило о том, что мужчина уже успел приложиться к бутылке.
— Никто её не крал, дядя Родя. Она сама приняла решение уйти.
— Сама? Да она без нас шагу ступить не может! Мы о ней заботимся! Верни её немедленно!
— Нет, не верну.
— Что значит «нет»? — дять Родион повысил голос. — Макар, я тебе не советую со мной играть! У меня связи есть! Я тебя по судам затаскаю!
— До свидания, дядя Родя, — Макар снова положил трубку.
Третий звонок поступил от Тараса — сына Жанны, который был всего на три года старше Макара, но всегда считал себя главным в семье.
— Слышь, братан, верни бабку по-хорошему. А то мы сами приедем и заберём её по-плохому, — в его голосе слышались откровенные угрозы.
— Можешь попробовать, — невозмутимо ответил Макар.
— Да ты что, совсем наглеешь? Мы её законные опекуны! У нас документы есть!
— Никакие вы не опекуны, Тарас. Бабушка полностью дееспособна и может сама принимать решения о своей жизни.
— Да она же совершенно больная! Маразм у неё! Мы в суде докажем!
— Удачи в ваших попытках, — сказал Макар и отключился.
Звонки продолжались всю ночь. То тёть Жанна рыдала в трубку, умоляя вернуть «родную маму», то дядь Родион грозился привести «серьёзных людей», то Эвелина — жена Тараса — пыталась давить на жалость, рассказывая, как они все переживают.
К утру Макар просто выключил телефон. За эту ночь он окончательно понял, что назад дороги нет.
***
Через три дня Макар набрал номер участкового Степана Борисовича Ряжского — мужчины предпенсионного возраста, который служил в этом районе уже больше двадцати лет и повидал всякого.
— Алло, Степан Борисович? Это Макар Волконский. Мне нужна ваша помощь.
— Слушаю, молодой человек. В чём дело?
— Дело довольно деликатное. Моя бабушка, Раиса Тихоновна Крестовская, подарила мне свою квартиру. Но там живут её дети — мои тётя с дядей — и они не хотят съезжать.
— Понятно. А документы в порядке? Дарственная оформлена правильно?
— Да, всё законно. Нотариус проверил дееспособность бабушки, оформил как положено.
— И квартира теперь полностью ваша?
— Да, по дарственной. Но там живут родственники бабушки без её разрешения. Они её фактически держали там против воли.
— А что сама Раиса Тихоновна по этому поводу говорит?
— Она хочет, чтобы они освободили жилплощадь. Мы планируем переехать туда жить вместе.
— Ладно, разберёмся. Завтра в десять утра встречаемся у подъезда. Берите бабушку и все документы. Посмотрим, что там за история.
Утром у подъезда дома на улице Мира собралась целая толпа. Жанна со своим сыном Тарасом и его женой Эвелиной. Родион притащился один, но явно в боевом настроении. Все они нервно переговаривались между собой, явно строя планы, как отвоевать квартиру.
Когда показались Макар с бабушкой в сопровождении участкового, Жанна тут же бросилась к матери с театральными рыданиями:
— Мамочка! Родная моя! Что ты наделала? Зачем ты от нас ушла? Мы же так волновались! Три дня не спали!
— Отойди от меня, Жанна, — холодно сказала Раиса Тихоновна, отстраняясь от дочери.
— Мам, ну что ты так? Пойдём домой! Я тебе твой любимый супчик сварю! Тот самый, с фрикадельками!
— Это больше не твой дом, Жанна.
Родион, видя, что мирные переговоры не помогают, подскочил к Макару с агрессивным видом:
— Ты что, старухе мозги окончательно запудрил? Какими сказками её обработал? Отдавай документы немедленно!
— Какие именно документы, дядя Родя?
— На квартиру! Дарственную эту липовую! Мы её оспорим!
— Попробуйте, — спокойно ответил Макар.
Участковый Степан Борисович, наблюдавший за этой сценой с интересом, решил вмешаться:
— Граждане, давайте без криков и угроз. Поднимемся в квартиру, спокойно разберёмся со всеми документами.
В квартире Степан Борисович методично проверил все бумаги. Дарственная была оформлена безупречно, заключение о дееспособности Раисы Тихоновны — в полном порядке.
— Так, граждане, — сказал он, откладывая документы. — Всё совершенно законно. Квартира принадлежит Макару Волконскому на основании договора дарения. Раиса Тихоновна Крестовская имеет право пожизненного проживания. Все остальные граждане проживают здесь незаконно.
— Как это незаконно? — взвизгнула Жанна. — Я тут двадцать лет живу! Двадцать лет!
— Без регистрации и без разрешения собственника, — терпеливо объяснил участковый. — Раньше собственником была ваша мать, и она вас терпела. Теперь собственник — Макар Волконский. И он требует освободить жилплощадь.
— Да вы что такое говорите? — покраснел Родион. — Это же наша родная мать! Она не может нас выгнать!
— Могла и сделала, передав квартиру внуку. Даю вам неделю на добровольный выезд.
— Мы никуда не поедем! — Тарас угрожающе сжал кулаки. — Это наша квартира! Мы тут выросли!
— Нет, молодой человек. Это больше не ваша квартира. Если не освободите добровольно — будем выселять через суд с привлечением судебных приставов.
Жанна, поняв, что дело принимает серьёзный оборот, упала на колени перед матерью — зрелище было настолько театральное, что даже участковый поднял брови:
— Мамочка! Родная моя! Что ты с нами делаешь? Мы же тебя любим! Мы всю жизнь о тебе заботимся!
— Где же была ваша забота, когда вы запирали меня в этой комнате? — Раиса Тихоновна отвернулась от дочери. — Когда не пускали к врачу? Когда таблетками непонятными пичкали?
— Это же всё для твоего блага было! Мы хотели, чтобы ты была здорова!
— Уходите. Все. Немедленно, — твёрдо сказала старая женщина.
***
Следующая неделя превратилась в настоящий кошмар. Тётя Жанна с дядей Родионом ежедневно караулили Макара у его съёмной квартиры, устраивая публичные сцены.
— Подонок! — кричала Жанна. — Родную мать против собственных детей настроил!
— Козёл! — вторил ей Родион. — Мы тебя по всем судам затаскаем! Все деньги на адвокатов потратим!
— Наследство украл! — добавлял Тарас, когда приезжал поддержать мать.
Макар молча проходил мимо, не реагируя на выкрики. Он понимал, что любое слово сейчас только подольёт масла в огонь.
На восьмой день, дождавшись, когда все родственники разъехались по работам, Макар приехал к дому с бригадой грузчиков и слесарем. Замки поменяли за полчаса — работали быстро и профессионально. Вещи жильцов аккуратно вынесли на лестничную площадку, ничего не сломав и не повредив.
Вечером разразился последний и самый громкий скандал. Жанна, обнаружив, что ключи не подходят, начала колотить в дверь с такой силой, что в соседних квартирах зазвенела посуда. Родион материл племянника такими словами, что даже бывалые жильцы удивились изобретательности его лексикона.
— Откройте дверь! — рыдала Жанна. — Это же мой дом! Моя жизнь!
— Макар, идиот, открывай немедленно! — ревел Родион.
Соседи, которые терпели этот спектакль уже полчаса, наконец вызвали полицию. Приехавшие наряды быстро разобрались в ситуации.
— Граждане, прекратите нарушать общественный порядок! — строго сказал старший сержант.
— Они нас из родного дома выгнали! — указывая на дверь, орала Жанна.
— Это не ваш дом, гражданка. Предъявите документы на право собственности или найма жилплощади.
Документов, естественно, не оказалось. Жанна с Родионом были вынуждены забрать свои вещи и покинуть подъезд под неодобрительными взглядами соседей.
***
Через месяц Макар случайно встретил старого знакомого семьи — Виктора Петровича, который работал с Родионом на одном предприятии.
— А ты знаешь, что у вас в семье творится? — поинтересовался Виктор Петрович. — Жанна с Родионом совсем поссорились. Каждый винит другого в том, что квартиру потеряли.
— Серьёзно?
— Да уж. Жанна говорит, что это Родион во всём виноват — мол, если бы не пил и работал нормально, ты бы квартиру не забрал. А Родион утверждает, что Жанна слишком жестоко с матерью обращалась, вот та и обиделась.
— А Тарас с Эвелиной как?
— Сняли однокомнатную квартиру где-то на самой окраине. Дорого, конечно. А Эвелина, говорят, на развод подала — надоело ей терпеть скандалы свекрови и мужа без работы.
Макар выслушал эти новости без особых эмоций. Он не испытывал ни радости, ни сожаления — просто констатировал факт: семья распалась окончательно.
***
Макар с Никой и бабушкой переехали в четырёхкомнатную квартиру. Раиса Тихоновна заняла свою прежнюю комнату, обставила по-новому. По вечерам учила Нику готовить семейные рецепты.
— Запеканку делай так: сначала картошку тонко порежь, потом фарш со специями…
— Раиса Тихоновна, а почему вы решили квартиру Макару отдать? — спросила Ника, нарезая лук.
— А кому ещё, милая? Он единственный, кто помощи просить пришёл. Не квартиру — помощи. Остальные только брать умеют. Жанна с десяти лет жадная была. Всё ей мало, всё мимо рта. Родион — пьяница и лентяй. А Макар — он в мою Верочку. Добрый, честный. С вами я спокойно доживу.
— Вы ещё сто лет проживёте!
— Дай Бог, милая. Правнуков твоих с Макаром.
Ника покраснела. Раиса Тихоновна улыбнулась и продолжила:
— Сметанку добавь. И укропчика не жалей…
