Она видела его из окна: он оживлённо болтал с соседкой. А дома он только молчал и смотрел в стену. Вечером она задала прямой вопрос.
– Ты разговариваешь с соседкой часами, а со мной — ни слова! Почему? – громко спросила Лариса, грохнув чашкой о стол.
Степан вздрогнул, оторвался от газеты и поднял глаза. Трудно было поверить, что эта уставшая женщина с тусклыми волосами и поджатыми губами – его жена, с которой они прожили тридцать четыре года. Тридцать четыре года молчания.
– Да ладно тебе, Лар, о чём нам разговаривать? – пожал плечами Степан. – Я же спросил утром, как ты спала. Спросил. И тут же забыл ответ.
– Тебе неинтересно, как я сплю, – отрезала Лариса. – Тебе вообще ничего про меня неинтересно. Зато с Надеждой Петровной ты часами языком чешешь!
– Надя интересно рассказывает, – невольно улыбнулся Степан.
– НАДЯ?! – вспыхнула Лариса.
Степан поморщился. С самого начала знал, что зря это сказал. Но слово уже вылетело.
– Не кричи, – он сложил газету и отложил в сторону. – Мы просто разговариваем.
– О чём же вы разговариваете?
– Да так… О прошлом, – уклончиво ответил Степан.
– О каком прошлом? – не унималась Лариса.
Степан замялся. Наверное, было что-то в его взгляде, в том, как он отвел глаза… потому что Лариса вдруг замерла.
– Степан, – тихо сказала она, и это прозвучало страшнее крика. – Я хочу знать правду. Что у тебя с ней?
Что с ней?
Этот вопрос Степан задавал себе последний месяц. Надя переехала в соседний подъезд три месяца назад, и он сразу узнал её. Постаревшую, седую, но всё с тем же озорным блеском в глазах.
– Лар, это давняя история.
– Какая история?
– Мы были знакомы до тебя, – нехотя сказал Степан.
– Знакомы? – Лариса приподняла бровь. – Просто знакомы?
Их квартира, которую они купили перед самой пенсией на накопления всей жизни и небольшую помощь от сына, вдруг показалась Степану невыносимо тесной. Здесь не было места для правды.
Но он устал прятать её.
– Мы встречались, – наконец произнёс он. – Почти год.
Лариса опустилась на стул напротив. Выражение её лица изменилось. Она больше не казалась разъярённой – только очень усталой и почему-то постаревшей.
– Когда? – спросила она, и Степан отметил, как спокойно звучит её голос.
– До нашей свадьбы?
– А потом?
– Потом ничего, – Степан провёл ладонью по столу, разглаживая несуществующую скатерть. – Я женился на тебе.
– Почему?
Степан не знал, что ответить. Почему он женился на Ларисе, а не на Наде? Этот вопрос он задавал себе последние тридцать четыре года.
– Потому что Надя мне отказала. Она вышла замуж за другого, – честно признался он.
Лариса вздрогнула, словно от пощёчины.
– И ты решил жениться на мне? – её голос дрогнул. – Нашел во мне замену Наде?
– Нет! – воскликнул Степан. – Всё было не так. Ты мне нравилась, правда.
– Нравилась, – эхом отозвалась Лариса. – Но не любил.
Сказать, что это неправда, значило бы солгать. А Степан не хотел больше лгать.
– Я старался, – только и смог выдавить он.
– Все тридцать четыре года ты старался, – горько усмехнулась Лариса. – И все тридцать четыре года ты думал о ней.
Это был не вопрос, а утверждение. И Степан промолчал, потому что Лариса была права.
– Лариса…
– И теперь, – продолжила она, не слушая его, – она появляется на нашем горизонте. Овдовевшая, одинокая. И ты снова бегаешь за ней, как мальчишка.
– Я не бегаю, – возразил Степан. – Мы просто разговариваем.
– Степан, – Лариса наклонилась к нему через стол, и её глаза блестели от непролитых слёз. – Я же вижу. Ты сразу помолодел, начал бриться каждый день. Одеколон достал с антресолей. Думаешь, я слепая?
Степан сидел, опустив голову. Крыть было нечем.
– Она хочет вернуть тебя, – продолжила Лариса.
– Что? – Степан поднял глаза. – Ты шутишь?
– Нет, – отрезала Лариса. – И так всё понятно!
Повисла тяжёлая пауза.
– Теперь она свободна и хочет попробовать снова, – закончила Лариса. – С тобой.
Степан почувствовал, как что-то странное происходит в его груди. Словно кто-то открыл форточку в душной комнате, и свежий воздух ворвался внутрь.
Лариса долго молчала, глядя в окно. Там, на скамейке, где они обычно разговаривали, сейчас никого не было.
– Так, что решать не мне, а тебе, – наконец произнесла она. – И я не буду тебя удерживать, если ты хочешь уйти.
Степан ошеломлённо уставился на жену. Тридцать четыре года вместе, и он думал, что знает её. Оказалось – нет.
– Ты так просто отпустишь меня? – спросил он.
Лариса повернулась к нему, и в её глазах была такая боль, что Степан физически почувствовал её.
– Просто? – переспросила она. – Ты думаешь, это просто? Я любила тебя все эти годы, Стёпа. Даже когда ты молчал. Даже когда смотрел сквозь меня.
Она глубоко вздохнула и продолжила:
– Но этого не случилось. И, знаешь, я устала. Устала бороться с призраком.
Степан не знал, что сказать. Все слова казались неуместными, фальшивыми.
– Так что да, – твёрдо сказала Лариса. – Если ты хочешь уйти к ней – уходи. Только знай, что назад пути не будет.
Она встала из-за стола и направилась к выходу из кухни. У двери остановилась и, не оборачиваясь, добавила:
– И ещё. Прежде чем решать, спроси у неё, почему она отказала тебе тогда. Почему вышла замуж за другого.
С этими словами Лариса вышла, оставив Степана одного в кухне с его мыслями.
***
Следующим утром он сидел на их обычной скамейке и ждал Надю. Она появилась ровно в десять, как всегда – пунктуальная.
– Привет, Стёп, – улыбнулась она, присаживаясь рядом. – Ты сегодня какой-то хмурый.
– Надя, – начал он без предисловий, – а правда, что ты хочешь… возобновить наши отношения, – Степан почувствовал себя неловко, произнося эти слова. В шестьдесят шесть лет говорить о «отношениях» казалось нелепым.
Надя улыбнулась, и эта улыбка напомнила ему ту девушку, которую он когда-то любил.
– Это правда, – просто сказала она.
– Почему сейчас? – спросил Степан. – Почему не раньше?
– Потому что раньше у меня был муж, – ответила Надя. – А у тебя – жена.
– А сейчас у меня всё ещё есть жена, – заметил Степан.
Надя пожала плечами:
– Но это можно изменить.
Степан покачал головой, удивляясь её прямоте.
– Ты предлагаешь мне бросить женщину, с которой я прожил тридцать четыре года?
– Я предлагаю тебе быть счастливым последние годы жизни, – ответила Надя. – С женщиной, которую ты любил всю жизнь.
– Откуда ты знаешь, что я любил тебя всю жизнь? – спросил Степан, хотя в глубине души понимал – она права.
– По тому, как ты смотришь на меня, – мягко сказала Надя. – Как и тридцать четыре года назад.
Она накрыла его руку своей. Её ладонь была тёплой и удивительно мягкой для женщины её возраста.
– Стёп, у нас так мало времени осталось. Давай проведём его вместе.
Степан смотрел на их руки – её, с аккуратным маникюром и кольцами, и свою, с выступающими венами и пигментными пятнами. Старые руки. Время действительно уходило.
– Почему ты отказала мне тогда? – вдруг спросил он.
Надя на мгновение замерла. Потом медленно убрала руку.
– Это имеет значение?
– Для меня – да.
Надя вздохнула и отвернулась, глядя куда-то вдаль.
– Я испугалась, – наконец сказала она. – Ты был таким… целеустремлённым, уверенным. Знал, чего хочешь от жизни. А я была молодой и глупой, которая думала, что впереди ещё вся жизнь и можно перебирать мужчинами, как конфетами.
– И ты выбрала Игоря, – тихо сказал Степан.
– Да, – кивнула Надя. – Он казался более… солидным. Перспективным. У него уже была своя кооперативная квартира, а ты тогда жил в общежитии.
Квартира. Вот оно что. Степан почувствовал, как что-то холодное разливается внутри.
– То есть, ты выбрала не меня, а квартиру? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Не совсем так, – поморщилась Надя. – Просто… я была практичной девушкой. И думала о будущем.
– А теперь?
– А теперь у меня своя трёхкомнатная квартира, – улыбнулась Надя. – И я могу позволить себе выбирать по зову сердца.
Степан хмыкнул. По зову сердца. Как романтично.
– И твоё сердце зовёт к бывшему парню, которого ты бросила тридцать четыре года назад?
– Я тебя не бросала, – нахмурилась Надя. – Я просто сделала выбор. И, кстати, не самый плохой – с Игорем мы прожили хорошую жизнь. У нас был сын…
– Был?
– Да, его не стало пять лет назад, – Надя произнесла это спокойно, но Степан заметил, как сжались её пальцы. – Невестка после этого уехала к своим родителям во Владивосток, забрав внука. Так что теперь я совсем одна.
– Мне жаль, – искренне сказал Степан.
– Такова жизнь, – пожала плечами Надя. – Но хватит о грустном. Я не для этого переехала сюда.
– А для чего?
– Я же сказала – чтобы быть с тобой, – Надя снова улыбнулась, и в её глазах появился тот самый блеск, от которого у молодого Степана когда-то подкашивались ноги. – Я навела справки, узнала, где ты живёшь, и специально купила квартиру в соседнем подъезде.
– Ты следила за мной? – удивился Степан.
– Можно и так сказать, – не стала отрицать Надя. – У меня остались связи – бывшие коллеги, знакомые. Я работала в паспортном столе, если ты помнишь.
Нет, он не помнил.
– И что дальше? – спросил Степан. – Каков твой план?
– План прост, – Надя придвинулась ближе. – Ты переезжаешь ко мне. Квартиру можешь оставить жене или продать – это твоё дело. У меня места хватит на двоих. Будем вместе путешествовать – у меня хорошая пенсия и накопления. Жить в своё удовольствие. Наслаждаться друг другом.
Она говорила так уверенно, словно всё уже было решено. И Степан поймал себя на мысли, что ему это не нравится.
– А моё мнение тебя интересует? – спросил он.
– Конечно! – воскликнула Надя. – Потому я и говорю с тобой сейчас. Но я вижу, как ты на меня смотришь. Как скучаешь по мне все эти годы. Как тебе тяжело с этой… с Ларисой.
– Откуда ты знаешь, что мне тяжело?
– Да по тебе видно! – Надя всплеснула руками. – Ты же совсем другой человек рядом со мной – живой, весёлый. А с ней ходишь, как в воду опущенный.
Степан задумался. Да, с Надей ему было легко. Она умела слушать, смеялась его шуткам, говорила о прошлом с такой теплотой, что ему казалось – они вернулись в то время, когда они были молоды и полны надежд. Но было в этой лёгкости что-то… неправильное. Наигранное, что ли.
– Надя, – медленно произнёс Степан, – а что, если я скажу, что не хочу бросать жену?
Выражение лица Нади изменилось – на долю секунды, но он успел заметить промелькнувшее раздражение. Впрочем, оно тут же сменилось улыбкой.
– Стёп, ты просто боишься перемен, – сказала она, снова накрывая его руку своей. – Это нормально в нашем возрасте. Но иногда нужно рискнуть, чтобы обрести счастье.
– А Лариса? – спросил Степан. – Её счастье тебя не волнует?
Надя пожала плечами:
– Она взрослая женщина, Стёп. Переживёт.
– Как ты пережила, когда выбрала Игоря?
Надя отдёрнула руку и выпрямилась.
– Это было давно, – холодно сказала она. – И ты, кажется, тоже неплохо справился – женился на первой встречной.
– Лариса не была первой встречной, – возразил Степан. – Мы познакомились на танцах у друзей, встречались полгода перед свадьбой.
– Полгода! – фыркнула Надя. – И ты думаешь, что за полгода можно узнать человека?
– Нет, – покачал головой Степан. – Для этого нужно прожить с ним тридцать четыре года.
Они замолчали. Мимо пробежала соседская собака, гоняясь за голубями. Степан проводил её взглядом, пытаясь собраться с мыслями.
– Знаешь, Надя, – наконец сказал он, – я много лет думал, что ошибся, женившись на Ларисе. Что упустил свою настоящую любовь. Мечтал о том, как мы могли бы быть вместе. Но сейчас я понимаю, что ошибался.
– В чём же?
– В том, что считал тебя своей настоящей любовью, – ответил Степан. – Мне нравилась не ты, а образ, который я создал в своей голове. Идеальная Надя, которая любит меня и никогда не предаст. А настоящая Надя… настоящая Надя выбрала квартиру вместо любви.
– Это нечестно! – воскликнула она. – Я была молодой, глупой…
– И практичной, – закончил за неё Степан. – Ты сама так сказала.
– Люди меняются, – упрямо сказала Надя.
– Да, – кивнул Степан. – И я тоже изменился. Представь себе, я понял одну важную вещь: все эти годы рядом со мной была женщина, которая по-настоящему любила меня. Которая терпела мои молчание и отстранённость. И которая сейчас готова отпустить меня, если я решу уйти.
Надя смотрела на него, прищурившись.
– Значит, ты выбираешь её, – это был не вопрос, а утверждение.
– Да, – твёрдо сказал Степан. – Я выбираю Ларису. И знаешь что? Мне кажется, тридцать четыре года назад я сделал правильный выбор. Просто не понимал этого.
Надя резко встала.
– Что ж, это твоё дело, – холодно сказала она. – Только потом не жалей.
– Не буду, – ответил Степан, тоже поднимаясь. – Прощай, Надя.
Он повернулся и пошёл к своему подъезду, чувствуя странную лёгкость в груди. Словно избавился от тяжёлого груза, который тащил все эти годы.
Лариса сидела у окна и вязала – как всегда в моменты волнения. Она не подняла головы, когда он вошёл, лишь спицы в её руках задвигались быстрее.
Степан присел напротив неё, глядя на знакомый до каждой морщинки профиль. На седые волосы, заколотые простой заколкой. На руки с выступающими венами – такие же старые, как и его собственные.
– Лариса, – тихо позвал он.
Она подняла голову, и он увидел в её глазах смирение. Она уже приготовилась к худшему.
– Я всё решил, – сказал Степан.
– И? – одними губами спросила она.
– Я остаюсь с тобой, – ответил он. – Если ты меня примешь.
Лариса застыла, не веря своим ушам.
– Примешь?
– Да, – кивнул Степан. – Я знаю, что был плохим мужем. Что годами думал о другой женщине, что не ценил тебя и то, что у нас было. Но я хочу всё исправить. Если ты дашь мне шанс.
Лариса медленно отложила вязание и посмотрела ему прямо в глаза.
– Почему? – спросила она. – Почему сейчас, после стольких лет? Почему не с ней?
– Потому что сегодня я понял, что она – не тот человек, которого я любил, – ответил Степан. – А ты… ты настоящая. Ты была рядом все эти годы, несмотря ни на что.
Лариса покачала головой:
– Я не хочу быть запасным вариантом, Стёпа.
– Ты не запасной вариант, – возразил Степан. – Ты – мой выбор. Тогда и сейчас.
Он взял её руки в свои – впервые за много лет.
– Знаешь, Лар, нам ведь ещё не поздно начать разговаривать, – сказал он с улыбкой. – Я, например, понятия не имею, о чём ты думаешь, когда часами смотришь в окно. Или что за книгу ты читаешь последние две недели. Расскажешь мне?
Лариса посмотрела на него с удивлением, которое медленно сменилось теплотой.
– Расскажу, – кивнула она, сжимая его руки в своих. – У нас ведь ещё есть время, правда?
– Да, – улыбнулся Степан. – У нас ещё есть время. И я не хочу больше его терять.
За окном начался дождь – мелкий, осенний. Но в их квартире, впервые за тридцать четыре года, стало немного теплее.
