Лариса протирала пыль с фотографий на полке, когда в дверь позвонили. Она не ждала гостей.
— Кто там?
— Лар, это я. Олег.
Тряпка выпала из рук. Семнадцать лет. Семнадцать долгих лет она не слышала этот голос у своей двери.
— Чего тебе?
— Открой. Поговорить надо.
Лариса прислонилась к косяку. Сердце колотилось так, будто она пробежала марафон. Ну что за день такой! Только-только начала отходить от работы, думала чай попить, телевизор посмотреть.
— Лар, я не уйду. Серьезный разговор.
Она открыла дверь на цепочку. Олег стоял в коридоре, постарел, седой уже весь. Костюм помятый, в глазах что-то неприятное.
— Ну, говори быстро.
— Так не получится. Пусти.
— Не пущу. Говори здесь.
Олег вздохнул и посмотрел по сторонам.
— Ладно. Я насчет квартиры пришел.
— Какой еще квартиры?
— Нашей. Тут половина моя, между прочим.
Лариса захлопнула дверь. Потом снова открыла на цепочку.
— Ты сдурел, что ли? Какая твоя половина? Ты семнадцать лет назад свалил и ни копейки не дал!
— Юридически квартира была оформлена на двоих. Я имею право на долю.
— Право?! — голос сорвался на крик. — А кто ипотеку выплачивал? Кто детей растил? Кто каждую копейку считал?
— Это не меняет сути дела.
Лариса сняла цепочку и распахнула дверь.
— Заходи. Но быстро.
Олег прошел в гостиную, огляделся. Новая мебель, свежий ремонт, светло и уютно.
— Неплохо устроилась.
— Устроилась? Я пахала как лошадь! А ты где был, когда Ирка болела воспалением легких? Где был, когда Димка в школе проблемы были?
— Лар, не надо старое ворошить. Я пришел по делу.
Олег достал из кармана какие-то бумаги.
— Тут все честно написано. Моя доля составляет сорок процентов. Либо продаем квартиру и делим деньги, либо ты мне выплачиваешь компенсацию.
— Какую компенсацию? Ты что, совсем офонарел?
— Рыночная стоимость квартиры сейчас около восьми миллионов. Сорок процентов — это три миллиона двести тысяч.
Лариса села на диван. Ноги подкашивались.
— Три миллиона? У меня таких денег нет.
— Тогда продавать будем.
— Продавать? Это моя квартира! Мой дом! Я тут каждый гвоздик сама забивала!
— Закон есть закон. У меня адвокат хороший, все уже проверил.
В этот момент ключи повернулись в замке. Домой пришла Ирина.
— Мам, я… — она замерла в дверях. — А это кто?
— Ира, привет. Я твой отец.
Ирина побледнела. Сумку уронила прямо на пол.
— Отец? Какой еще отец?
— Ир, успокойся, — Лариса встала. — Он сейчас уйдет.
— Нет, не уйду. Пока вопрос не решим.
— Что за вопрос? — Ирина подошла ближе. — Мам, что происходит?
— Он хочет квартиру отнять.
— Не отнять, а получить свою долю. Разные вещи.
Ирина посмотрела на Олега так, будто он был таракан.
— Вы серьезно? Появились через семнадцать лет и требуете долю?
— Ира, я понимаю, ты злишься…
— Я не злюсь. Я в шоке. У вас совести вообще нет?
— Совесть тут ни при чем. Есть документы, есть права.
Лариса села обратно на диван. Голова кружилась. Неужели он может это сделать? Неужели она может лишиться единственного, что у нее есть?
— Слушайте, — Ирина скрестила руки на груди. — А алименты вы выплачивали? А на лечение деньги давали?
— Это другой вопрос.
— Очень даже связанный. Мама одна нас поднимала, одна все долги гасила.
— Ир, не надо, — Лариса вытерла глаза. — Он все равно не поймет.
Олег собрал свои бумаги.
— Я дарю вам неделю на размышления. Потом подаю в суд.
— Подавай, — Ирина шагнула к двери. — И убирайся отсюда.
После его ухода они молча сидели на кухне. Лариса заварила чай, но пить не могла.
— Мам, не переживай. Мы что-нибудь придумаем.
— Что придумаем? У него документы есть. А у меня только чеки за коммуналку да справки о зарплате.
— Ну не может же быть так несправедливо!
Лариса посмотрела на дочь. Молодая, красивая, верит еще в справедливость. А у нее самой внутри все оборвалось.
На следующий день Лариса не пошла на работу. Сидела дома, пила чай и читала в интернете про раздел имущества. Голова трещала от терминов и статей.
— Мам, ты чего не на работе? — Ирина заглянула на кухню.
— Больничный взяла. Не могу сосредоточиться.
— А что там в интернете пишут?
— Ир, плохо дело. Если он в момент покупки был мужем, то доля у него есть.
Ирина села рядом.
— Но ведь ипотеку ты одна платила!
— Это надо доказать. А у меня не все документы сохранились.
Звонок в дверь прервал разговор. Лариса вздрогнула.
— Это опять он?
Ирина посмотрела в глазок.
— Нет, почтальон.
Заказное письмо. Лариса вскрыла конверт дрожащими руками.
— Уведомление о судебном иске. Олег Сергеевич Михайлов против Ларисы Владимировны Михайловой. — Голос дрожал. — Он уже подал!
— Как уже? Обещал неделю дать!
— Видно, решил не тянуть.
Ирина выхватила бумагу.
— Требует выделить ему долю в натуре или выплатить денежную компенсацию. Размер доли — сорок процентов.
— Сорок? Откуда сорок?
— Здесь написано, что он вносил первоначальный взнос.
Лариса уставилась на дочь.
— Какой взнос? Мы тогда вообще денег не было! Взяли сто процентов кредита!
— Значит, врет.
— Но как он это докажет?
Вечером приехал Дмитрий. Узнав новости, он сел за стол и закрыл лицо руками.
— Мам, ну как он может такое делать?
— Может, оказывается.
— А что юристы говорят?
— Завтра к одному схожу. Ир записала.
Дмитрий встал и прошелся по кухне.
— Знаешь что, мам? А может, плюнуть на все? Продать квартиру, разделить и купить тебе что-то поменьше?
— Дим! — Ирина вскочила. — Это наша квартира! Здесь наше детство!
— Ир права, — Лариса покачала головой. — Я отсюда никуда не уйду. Это мой дом.
— Но если суд решит…
— Не решит. Я буду доказывать, что он ничего не вкладывал.
На следующий день Лариса сидела в офисе юриста. Молодой парень в очках листал документы.
— Лариса Владимировна, ситуация сложная. Квартира была приобретена в браке, значит, является совместной собственностью.
— Но я одна ипотеку платила!
— Это хорошо. Сохранились документы об оплате?
— Часть есть. Не все.
— А справки о доходах за тот период?
— Попробую в архиве запросить.
Юрист снял очки и протер их.
— Главное — доказать, что именно вы несли все расходы. Если получится, то его долю можно значительно уменьшить.
— До нуля можно?
— Маловероятно. Но можно попробовать.
Дома Лариса пересматривала старые папки. Квитанции, справки, выписки — все в кучу. Ирина помогала сортировать.
— Мам, а вот это что?
— Справка о том, что он алименты не платил. Может пригодиться.
— А это?
— Выписка из банка. Смотри, все платежи с моей карты шли.
Звонок телефона. Лариса посмотрела на экран — Олег.
— Алло?
— Лар, давай без суда договоримся. Дай миллион, и я отстану.
— Какой миллион? У меня таких денег нет!
— Тогда полтора займи. Квартира дороже стоит.
— Олег, ты совсем страх потерял? За что я тебе должна платить?
— За то, что в квартире живешь, которая наполовину моя.
— Твоя? — голос сорвался на крик. — Ты там месяц всего прожил после покупки!
— Это не важно. Важно, что я собственник.
Лариса бросила трубку. Руки тряслись от злости.
— Мам, что он хотел?
— Миллион требует. Говорит, без суда решим.
— Наглый! — Ирина стукнула кулаком по столу. — Мам, не сдавайся. Мы его в суде разнесем.
— А вдруг не разнесем? Вдруг он выиграет?
— Не выиграет. У нас правда на стороне.
Лариса посмотрела на дочь. Молодость, максимализм, вера в справедливость. А у нее самой внутри нарастал страх. Что если Олег прав? Что если суд встанет на его сторону?
— Ир, а что если продать все-таки? Купим что-то скромнее, зато спокойно жить будем.
— Мам! Ты что такое говоришь? Это же капитуляция!
— Может, и капитуляция. Зато без нервов.
Ирина обняла мать.
— Мы будем бороться. Слышишь? До конца будем бороться.
Через месяц пришла повестка в суд. Лариса три дня не спала нормально, все документы перебирала, проверяла.
— Мам, успокойся. Все будет хорошо, — Ирина гладила ее по плечу.
— Легко сказать. А вдруг проиграем?
— Не проиграем. У нас доказательств куча.
В день суда Лариса встала в пять утра. Надела лучший костюм, накрасилась, но руки все равно дрожали.
— Иду с тобой, — сказала Ирина.
— Не надо. На работе проблемы будут.
— Плевать на работу. Одну тебя не оставлю.
У здания суда Олег курил возле входа. Рядом стоял мужчина в дорогом костюме — видно, адвокат.
— Лар, еще не поздно договориться, — крикнул он. — Восемьсот тысяч, и расходимся.
— Иди к черту, — буркнула Ирина.
Лариса ничего не ответила. Молча прошла мимо.
В коридоре ждали вызова. Юрист объяснял последние детали.
— Главное — не нервничать. Отвечать четко, по существу.
— А если судья на его стороне будет?
— Не будет. У нас серьезные аргументы.
Когда вызвали, у Ларисы подкосились ноги. Ирина взяла под руку.
— Держись, мам.
После заседания сидели в кафе напротив суда. Лариса не притрагивалась к кофе.
— Ну что думаешь? — спросила Ирина.
— Не знаю. Он очень убедительно говорил про свои права.
— Зато мы справки показали, что ты одна все платила.
— А он говорит, что помогал наличными. Как это проверишь?
Юрист подсел к их столику.
— Пока рано делать выводы. Судья назначила дополнительную экспертизу.
— Какую еще экспертизу?
— Финансовую. Будут проверять все денежные потоки за тот период.
Дома Лариса легла на диван и закрыла глаза. Голова гудела от напряжения.
— Мам, может, валерьянки выпьешь?
— Не поможет уже ничего.
Ирина села рядом.
— Знаешь, что меня больше всего убивает? Он реально считает, что имеет право. Вот искренне считает.
— У него документы есть. Формально он прав.
— Формально! А по-человечески?
— Ир, не все в жизни по-человечески решается.
Вечером звонил Дмитрий. Расспрашивал, как прошло, поддерживал. Но Лариса чувствовала — он тоже переживает.
— Дим, а ты как думаешь? Выиграем?
— Мам, я не юрист. Но справедливость должна победить.
— Должна… А если не победит?
Долго молчал.
— Тогда найдем выход. Вместе найдем.
Через неделю результаты экспертизы. Лариса вскрыла конверт прямо в коридоре почты.
— И что там? — Ирина заглядывала через плечо.
— Экспертиза подтверждает… — голос дрожал, — что основные платежи по ипотеке производились с моих счетов.
— Отлично!
— Но также установлено, что Олег Сергеевич имел доходы в тот период и мог участвовать в расходах.
— Как мог? Он же не участвовал!
— А попробуй докажи, что не участвовал.
Дома Лариса перечитывала заключение экспертизы. Сухие фразы, цифры, выводы. А за этими словами — ее жизнь, ее дом, ее покой.
— Мам, не накручивай себя. Еще ничего не решено.
— Ир, а если он выиграет? Что тогда?
— Тогда будем обжаловать.
— А деньги на адвокатов где брать?
— Найдем. Займем. Продам машину, в конце концов.
Лариса посмотрела на дочь. Такая молодая, а уже готова жертвовать ради матери.
— Ир, может, хватит? Может, правда продать и разделить?
— Нет! — Ирина встала. — Я не позволю ему победить!
— Это не только твоя квартира. Это моя жизнь решается.
— Именно поэтому и нельзя сдаваться!
На следующий день последнее заседание. Судья объявит решение. Лариса всю ночь не спала, ходила по квартире, смотрела на каждый угол.
— Если проиграю, все это потеряю, — думала она. — Весь труд, все мечты, всю жизнь.»
У входа в суд снова стоял Олег.
— Последний шанс, Лар. Пятьсот тысяч.
Лариса остановилась. Посмотрела на него, потом на Ирину.
— Знаешь что, Олег? Иди в суд. Пусть судья решает.
И пошла к входу, не оборачиваясь.
Решение суда пришло через три дня. Лариса боялась вскрывать конверт.
— Давай я прочитаю, — предложила Ирина.
— Нет, сама.
Руки дрожали. Строчки прыгали перед глазами.
— Суд постановил… признать за ответчиком Олегом Сергеевичем Михайловым право на долю в размере десяти процентов… выплатить истцу денежную компенсацию в размере восьмисот тысяч рублей…
— Мам! Ты выиграла! — Ирина подпрыгнула.
— Десять процентов… восемьсот тысяч… — Лариса перечитывала. — Квартира остается моя?
— Твоя! Полностью твоя!
Лариса села на стул и заплакала. От облегчения, от усталости, от радости.
— Мам, не плачь. Все хорошо же!
— Ир, но восемьсот тысяч… Где я их возьму?
— Ну и что? Займем, рассрочку попросим. Главное — квартира твоя!
Олег звонил в тот же день.
— Лар, решение суда получила?
— Получила.
— Восемьсот тысяч меня устроит. Когда переведешь?
— Олег, у меня таких денег сейчас нет.
— Тогда в рассрочку. По сто тысяч в год. Идет?
— Подумаю.
— Чего думать? По суду больше могли присудить.
Лариса положила трубку. Ирина смотрела вопросительно.
— Рассрочку предлагает. По сто тысяч в год.
— Согласишься?
— А выбора нет.
Через неделю встретились у нотариуса. Олег выглядел довольным.
— Лар, я же говорил — лучше по-хорошему договариваться.
— Олег, это последний раз, когда мы с тобой общаемся.
— Ну почему так категорично? Мы же цивилизованные люди.
Ирина не выдержала.
— Цивилизованные? Вы семнадцать лет детей своих не видели!
— Ир, не стоит старое ворошить.
— А вы что, новое принесли? Кроме требований денег?
Олег подписал бумаги и встал.
— Лар, удачи тебе. И спасибо, что по-человечески решили.
— До свидания, Олег.
После его ухода нотариус пояснил детали.
— Теперь квартира полностью ваша. Он отказался от всех претензий.
— И больше не сможет ничего требовать?
— Не сможет. Окончательно и бесповоротно.
Дома Ирина открыла шампанское.
— Мам, мы победили!
— Победили… За восемьсот тысяч.
— Ну и что? Это же не три миллиона! И квартира наша!
Лариса прошла по комнатам. Гостиная, где дети играли маленькими. Кухня, где готовила им завтраки перед школой. Спальня, где столько бессонных ночей провела, думая, как концы с концами свести.
— Ир, знаешь что? Пусть восемьсот тысяч. Зато теперь точно никто не отнимет.
— Точно, мам. Это наш дом.
Дмитрий приехал вечером с тортом.
— Ну как, мам? Довольна результатом?
— Довольна. Страшно довольна.
— А деньги где возьмешь?
— Кредит оформлю. На пенсию буду гасить.
— Мам, мы поможем, — сказала Ирина. — И я, и Дима. Вместе быстрее расплатимся.
— Не надо, дети. Это мои проблемы.
— Наши, — твердо сказал Дмитрий. — Мы семья.
Лариса обняла их обоих. Вот они — ее настоящее богатство. Не квартира, не деньги. Дети, которые встали стеной, когда понадобилось.
— Хорошо. Но только небольшими суммами. У вас своя жизнь.
— Договорились.
Через месяц Лариса получила справку о полной собственности на квартиру. Повесила ее в рамку на стену.
— Ир, смотри. Теперь официально все мое.
— Наше, мам. Это наш семейный дом.
— Да, наш. И пусть попробует кто-нибудь еще сюда зайти с претензиями.
Лариса улыбнулась и заварила чай. Сегодня она первый раз за два месяца легла спать спокойно. Дом был ее. Окончательно и навсегда. А восемьсот тысяч — ерунда. Главное, что справедливость восторжествовала. Пусть не полностью, но восторжествовала.
И больше никто не сможет отнять у нее то, что она построила своими руками.
