— А дом-то я на Вадима перепишу, пока ты тут носом крутишь!
Эти слова свекрови, брошенные вполголоса на кухне, заставили Светлану замереть в коридоре. Она только что вернулась из магазина раньше обычного — очередь на кассе оказалась короткой. Входная дверь закрылась бесшумно, и никто не услышал её возвращения. Сквозь приоткрытую дверь кухни доносился знакомый голос мужа.
— Мам, ну зачем так резко? Может, ещё подождём немного?
Светлана прижалась к стене. Сердце забилось так громко, что казалось, его стук слышен по всей квартире. О каком доме идёт речь? Неужели о том самом, где они живут уже пять лет?
— Чего ждать-то? — раздражённо ответила Раиса Петровна. — Пять лет прошло, как бабушка умерла. Дом на меня записан, я имею право распоряжаться. А то развернулась тут твоя… хозяйка. Ремонты делает, мебель меняет. Забыла, что в гостях живёт!
Светлана почувствовала, как к горлу подкатывает ком. В гостях? Они с Вадимом вложили в этот дом все свои сбережения. Она сама клеила обои, выбирала плитку, сажала розы под окнами. И всё это время свекровь считала, что она тут временно?
— Света много для дома сделала, — неуверенно возразил Вадим. — Неудобно как-то получится…
— А мне удобно было, когда она на свадьбе вашей мою подругу Валентину не пригласила? — голос свекрови стал жёстче. — Или когда заявила, что не будет готовить борщ, как я учу? Принцесса нашлась! Пусть радуется, что вообще под крышей живёт!
Светлана стиснула ручки пакета с продуктами. Валентину она не пригласила, потому что та на помолвке назвала её «деревенской выскочкой». А борщ… Господи, ну не любит она свёклу, что тут криминального?
— Мам, давай после Нового года обсудим, — пробормотал Вадим. — Сейчас ноябрь только…
— После Нового года я к нотариусу пойду! — отрезала Раиса Петровна. — Решено. И не вздумай ей рассказывать! Поставим перед фактом. Захочет — пусть остаётся, будет знать своё место. Не захочет — скатертью дорога!
Светлана медленно опустила пакеты на пол. Руки дрожали. Пять лет она считала этот дом своим домом. Вкладывала душу, обустраивала каждый уголок. И всё это время свекровь вынашивала план, как поставить её на место. А Вадим… Вадим знал и молчал.
Она тихо подняла пакеты и, стараясь не шуметь, вернулась к входной двери. Открыла её и с грохотом захлопнула, изображая приход.
— Я дома! — крикнула она, стараясь, чтобы голос звучал обычно.
На кухне воцарилась тишина. Через несколько секунд оттуда вышел Вадим — высокий, немного сутулый, с вечно виноватым выражением лица. Его глаза забегали, не встречаясь с её взглядом.
— Привет, зай, — сказал он, чмокнув её в щёку. — Мама в гости зашла. Чай пьём.
— Прекрасно, — ответила Светлана, заставляя себя улыбнуться. — Сейчас продукты разложу и присоединюсь.
Она прошла на кухню. Раиса Петровна сидела за столом, как всегда, с прямой спиной и поджатыми губами. Седые волосы были аккуратно уложены, на шее — неизменная нитка жемчуга, подаренная покойным свёкром на серебряную свадьбу.
— Добрый вечер, Раиса Петровна, — сказала Светлана, начиная выкладывать продукты.
— Вечер добрый, — сухо ответила свекровь, окидывая взглядом пакеты. — Опять транжиришь деньги? Смотрю, дорогой сыр купила.
— Вадим любит этот сыр, — спокойно ответила Светлана, убирая продукты в холодильник.
— Раньше и российский ел, не жаловался, — фыркнула Раиса Петровна. — Ты его избаловала. Мужчину нельзя так баловать, потом на шею сядет.
Светлана прикусила язык. Спорить было бесполезно. Она уже выучила эту истину за пять лет замужества. Что бы она ни делала, всё было не так. Готовила много — транжира. Готовила мало — жадина. Работала — карьеристка, дом забросила. Сидела дома — нахлебница.
— Я пирог испекла, — сказала она, доставая из духовки ещё тёплый яблочный пирог. — Ваш любимый, с корицей.
Раиса Петровна поджала губы ещё сильнее.
— Корицы много, — констатировала она, даже не попробовав. — Я же учила тебя — щепотку, не больше.
Вадим сидел между ними, как всегда, пытаясь стать невидимым. Эта была его обычная тактика — переждать грозу, не принимая ничью сторону. Светлана смотрела на его сутулую спину и думала: «Интересно, когда именно он собирался мне рассказать о доме? Или так и поставил бы перед фактом?»
Она нарезала пирог, разлила чай. Села за стол напротив свекрови. Раиса Петровна откусила крошечный кусочек пирога, поморщилась и отложила вилку.
— Тесто не пропеклось, — заявила она. — Сколько раз говорить — яблоки надо потоньше резать!
— Мам, пирог отличный, — наконец подал голос Вадим. — Правда, Свет молодец.
— Конечно, ты свою жену всегда защищаешь, — обиженно сказала Раиса Петровна. — Мать для тебя теперь никто. Я тебя растила, ночей не спала, всё для тебя…
И понеслось. Светлана отключилась, механически кивая и поддакивая. Она слышала эту песню столько раз, что могла бы подпевать. Как Раиса Петровна одна поднимала сына после смерти мужа (Вадиму тогда было уже двадцать два). Как отказывала себе во всём (при этом каждый год ездила на море в санаторий). Как мечтала о внуках, а невестка только карьерой занимается (Светлана работала бухгалтером на полставки).
— …а дом бабушкин требует ремонта. Крыша течёт, — вдруг сказала свекровь, и Светлана встрепенулась.
— Какой дом? — спросила она невинно.
— Этот дом, — Раиса Петровна обвела рукой кухню. — Он же мой теперь, после бабушки. Я думаю документы переоформить. Правильно оформить, чтобы потом проблем не было.
Светлана почувствовала, как внутри всё сжимается.
— А что не так с документами? — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Да так, формальности, — махнула рукой свекровь, но глаза её внимательно следили за реакцией невестки. — К нотариусу схожу, пусть всё проверит. Может, на Вадика перепишу. Всё-таки единственный сын.
«На Вадика», — мысленно повторила Светлана. Не на них с Вадимом. На Вадика. А она тут так, мебель двигает.
— Разумно, — сказала она вслух. — Документы в порядке держать важно.
Раиса Петровна явно не ожидала такой реакции. Она прищурилась, разглядывая невестку.
— Ты это… не переживай, — сказала она с фальшивой заботой. — Вадик тебя не выгонит. Правда, сынок?
— Конечно, мам, что за вопросы, — пробормотал Вадим, уткнувшись в чашку.
Светлана смотрела на них обоих и чувствовала, как внутри растёт что-то холодное и твёрдое. Они уже всё решили. Без неё. Распорядились её жизнью, как вещью. И сидят теперь, изображают семейное чаепитие.
— Я схожу за вареньем, — сказала она, поднимаясь. — К пирогу хорошо будет.
Она спустилась в подвал, где хранились заготовки. Стояла в темноте, прислонившись к холодной стене. Слёзы катились по щекам, но она не всхлипывала. Плакала беззвучно, как научилась за эти годы.
Вспомнила, как они с Вадимом въезжали в этот дом. Какой он был запущенный после смерти бабушки. Облупленные стены, скрипучие полы, текущая крыша. Свекровь тогда сказала: «Живите пока тут, всё равно пустует». Пока. Это слово она пропустила мимо ушей. А зря.
Они вложили в ремонт все накопления. Светлана продала золотые серёжки — подарок родителей на совершеннолетие. Вадим взял кредит. По выходным они клеили обои, красили, чинили. Она сама выбирала каждую плитку в ванной, каждую ручку на дверях. Посадила сад — яблони, вишни, смородину. Думала, тут будут расти их дети.
А Раиса Петровна приходила, критиковала, требовала переделать. «Не тот цвет», «не та фактура», «в моё время так не делали». Но Светлана терпела. Думала, свекровь привыкнет, примет её.
Какая же она была дура.
Она вытерла слёзы, взяла банку вишнёвого варенья. Вернулась на кухню с улыбкой.
— Вот, домашнее. Сама варила, — сказала она, ставя банку на стол.
— Сахара небось три килограмма бухнула, — проворчала Раиса Петровна, но варенье попробовала. — Жидковато. Я вот умею правильно варить, чтобы густое было.
— Научите меня, — попросила Светлана. — Я буду рада научиться.
Свекровь удивлённо подняла брови. За пять лет невестка ни разу не просила её научить чему-либо.
— Ну… может, как-нибудь, — неуверенно сказала она. — Если время будет.
— А когда вы к нотариусу собираетесь? — невзначай спросила Светлана. — Может, помощь нужна? Я в документах разбираюсь, всё-таки бухгалтер.
— После праздников схожу, — ответила Раиса Петровна, и в её голосе появились довольные нотки. Невестка явно смирилась со своим положением. — Чего раньше времени суетиться.
Остаток вечера прошёл на удивление мирно. Светлана была сама любезность — подливала чай, интересовалась здоровьем свекрови, даже попросила рецепт фирменных котлет. Раиса Петровна оттаяла, начала рассказывать о подруге, у которой невестка — настоящее наказание.
— Представляешь, заявила, что не будет каждые выходные к ним ездить! — возмущалась она. — Сын, конечно, на сторону жены встал. Теперь Валентина внуков раз в месяц видит!
— Ужасно, — сочувственно кивала Светлана. — Как же так можно с родителями.
Вадим удивлённо поглядывал на жену. Обычно она в таких разговорах не участвовала, отмалчивалась или находила предлог уйти.
Когда свекровь ушла, довольная и умиротворённая, Вадим обнял жену.
— Спасибо, что была милой с мамой. Знаю, тебе трудно с ней.
— Ничего, — ответила Светлана. — Она твоя мама. Надо находить общий язык.
— Ты у меня золото, — сказал Вадим и поцеловал её. — Пойду новости посмотрю.
Он ушёл в гостиную. Светлана осталась на кухне, мыла посуду. Руки двигались автоматически, а мысли были далеко.
На следующий день она позвонила подруге-юристу.
— Лена, мне нужна консультация. Если дом записан на свекровь, а мы с мужем делали там ремонт, имеем ли мы какие-то права?
— Сложный вопрос, — ответила подруга. — Если есть чеки, доказательства вложений, можно попробовать через суд признать неосновательное обогащение. Но это долго и муторно. А что случилось?
— Да так, на всякий случай интересуюсь, — уклончиво ответила Светлана.
Две недели она собирала документы. Чеки на стройматериалы — благо, она всё сохраняла. Фотографии дома до и после ремонта. Выписки с банковских счетов, показывающие траты. Договор кредита, который брал Вадим.
Параллельно она начала откладывать деньги. Понемногу, чтобы муж не заметил. Открыла отдельный счёт в банке. Устроилась на вторую работу — удалённо вести бухгалтерию маленькой фирмы. Вадиму сказала, что помогает подруге бесплатно.
Раиса Петровна заходила теперь чаще. Видимо, почувствовала, что невестка смирилась, и решила закрепить успех. Рассказывала, как обустроит дом, когда он будет официально на Вадика.
— Твою спальню можно будет в детскую переделать, — говорила она. — А вы пока в маленькой комнате поживёте. Всё равно детей нет, чего вам большая-то.
— Хорошая идея, — соглашалась Светлана. — Детская должна быть светлой.
— И кухню надо перекрасить. Эти ваши модные цвета… В моё время кухни были белые, чистые.
— Обязательно перекрасим, — кивала Светлана.
Вадим расслабился. Жена больше не спорила с мамой, в доме воцарился мир. Он даже стал чаще улыбаться, строить планы на отпуск.
— Может, на море съездим летом? — предложил он как-то вечером. — Давно не были вдвоём.
— Давай, — согласилась Светлана. — Только после того, как с документами разберётесь.
Вадим напрягся.
— Ты про что?
— Про дом. Мама же говорила, что переоформлять будет. Лучше сначала все формальности закончить.
— А… да, конечно. Мам волнуется, что документы не в порядке.
— И правильно. Мало ли что. Вдруг с ней что случится, не дай бог, а дом не оформлен. Потом замучаемся с наследством.
Вадим успокоился. Жена явно не подозревала истинных мотивов матери.
В декабре Светлана нашла квартиру. Небольшую однокомнатную, на окраине, но в новом доме. Хозяйка согласилась подождать до января с заселением.
— Точно берёте? — спросила она. — А то я другим откажу.
— Точно, — твёрдо сказала Светлана. — Вот задаток. Второго января заезжаю.
Дома она продолжала играть роль идеальной невестки. Готовила любимые блюда свекрови, когда та приходила. Слушала её советы. Даже попросила научить вязать — Раиса Петровна была мастерицей.
— Наконец-то ты за ум взялась, — довольно говорила свекровь, показывая, как держать спицы. — Женщина должна уметь рукодельничать. А то всё карьера, карьера.
На Новый год собрались у них. Раиса Петровна пришла с ночевой — далеко ехать после полуночи. Светлана приготовила праздничный стол, всё любимое. Даже тот самый борщ, которому её пять лет учили.
— Ну наконец-то нормальный получился, — похвалила свекровь, пробуя. — Пять лет учила — научила.
После боя курантов, когда выпили шампанское и съели оливье, Раиса Петровна заговорщицки улыбнулась.
— У меня для вас подарок, — сказала она и достала из сумки папку. — Вот, все документы подготовила. Осталось только к нотариусу сходить, и дом будет на Вадика записан. Подарок сыну на Новый год!
Светлана взяла папку, раскрыла. Действительно, все документы для переоформления. И согласие собственника — Раисы Петровны — уже подписано.
— Как заботливо, — сказала она. — Спасибо вам, Раиса Петровна.
— Ну что ты, милая, — расщедрилась свекровь. — Вы же семья, вам тут жить. Только смотри, цени, что для вас делаю. Не каждая свекровь такая добрая.
Светлана кивнула, улыбаясь. Вадим сидел красный от выпитого и смущения.
— Мам, может, не надо при Свете… — начал он.
— А что такого? — удивилась Раиса Петровна. — Света же понимает, что дом семейный. Должен на мужчину быть записан. Так правильно.
— Конечно, понимаю, — подтвердила Светлана. — У меня тоже есть новость.
Она встала, подошла к серванту, достала конверт.
— Я тоже подготовила документы. Вот.
Раиса Петровна взяла конверт, вскрыла. Вытащила несколько листов. Прочитала первый и застыла. Лицо её медленно меняло цвет с розового на белый, потом на красный.
— Что это? — прошипела она.
— Расчёт компенсации за ремонт, — спокойно пояснила Светлана. — Я всё посчитала. Материалы, работа. Получилось два миллиона триста тысяч. Чеки прилагаются. Если будете дом на Вадима переписывать, я подам в суд на компенсацию. А пока он на вас — буду платить за аренду.
— Какую ещё аренду?! — взвизгнула свекровь. — Ты в своём уме?!
— В своём, — ответила Светлана. — Если дом ваш, а живём мы, значит, снимаем. Вот договор аренды. Двадцать тысяч в месяц — нормальная цена для дома. Если не согласны — я съезжаю.
— Куда это ты съедешь? — зло спросила Раиса Петровна.
— Квартиру сняла. Завтра вещи собирать начну.
Вадим протрезвел мгновенно.
— Света, ты что? Какая квартира?
Она повернулась к мужу. Посмотрела ему прямо в глаза.
— Ту квартиру, где я буду жить. Одна. Без свекрови, которая считает меня приживалкой. И без мужа, который знал о планах матери и молчал.
— Откуда ты… — начал Вадим и осёкся.
— Я слышала ваш разговор. В ноябре. Когда твоя мама рассказывала, как поставит меня на место.
В комнате повисла тишина. Слышно было только тиканье часов.
— Я не хотела, — наконец выдавила Раиса Петровна. — Я просто… дом же семейный…
— Семейный? — Светлана усмехнулась. — Где же была семья, когда мы крышу перекрывали? Когда полы меняли? Когда я ночами обои клеила? А, Раиса Петровна? Где вы были со своим сыном?
— Света, давай поговорим, — взмолился Вадим. — Не надо так. Мама не со зла. Она просто…
— Просто решила меня унизить. Показать, что я тут никто. Временная. Что ж, я поняла намёк. Ухожу.
Она встала, пошла в спальню. Вадим кинулся за ней.
— Света, постой! Ну прости! Я дурак, надо было сразу сказать! Но я не хотел ссоры!
— Не хотел ссоры, — повторила она, доставая чемодан. — А того, что жена узнает, что её тут за человека не считают, ты тоже не хотел?
— Я поговорю с мамой! Она извинится!
— Не надо. Я устала. Пять лет пыталась заслужить уважение. Готовила, как она учила. Молчала, когда она меня оскорбляла. Думала, примет со временем. А она всё это время план вынашивала.
Она начала складывать вещи. Вадим стоял в дверях, не зная, что делать.
— А как же мы? Наша семья?
Светлана остановилась, посмотрела на него.
— А была ли семья, Вадим? Или это я одна в неё играла? Ты между мной и мамой выбрал маму. Даже не предупредил меня. Значит, семьи не было.
Из гостиной донёсся голос Раисы Петровны:
— Вадик! Иди сюда! Пусть уходит, если хочет! Нечего тут шантажировать!
Вадим дёрнулся, глянул в сторону гостиной, потом на жену. Светлана видела эту внутреннюю борьбу сотни раз. И знала, чем она закончится.
— Иди к маме, — сказала она устало. — Она ждёт.
Вадим постоял ещё минуту, потом развернулся и ушёл. Светлана продолжила собирать вещи.
Утром первого января она вызвала такси. Вадим сидел на кухне, помятый и несчастный. Раиса Петровна уехала ещё ночью, хлопнув дверью.
— Света, останься. Пожалуйста. Я всё улажу.
— Нет, — ответила она, застёгивая пальто. — Некоторые вещи нельзя уладить. Можно было выбрать меня. Защитить. Сказать матери, что я твоя жена, а не приживалка. Но ты выбрал молчать. Это твой выбор. А это — мой.
— Но я люблю тебя!
— Любовь — это не слова, Вадим. Это поступки. Твои поступки говорят громче слов.
Она взяла чемодан и вышла. Такси ждало у ворот. Садясь в машину, она обернулась на дом. Красивый, ухоженный, с её розами под окнами. Но больше не её.
В новой квартире было пусто и гулко. Но Светлана улыбалась, раскладывая вещи. Это было её пространство. Где никто не скажет, что она тут временно. Где она хозяйка.
Телефон разрывался от звонков Вадима. Она отключила его.
Через неделю позвонила подруга.
— Светка, ты как? Вадик места себе не находит. Говорит, мама квартиру ему снимает, чтобы отдельно жил.
— Пусть живёт, — спокойно ответила Светлана. — Это его выбор.
— А дом?
— А что дом? Дом Раисы Петровны. Пусть живёт одна в своём доме.
— Говорят, она уже ремонт новый затеяла. Всё переделывает.
— Ну и пусть. Мне всё равно.
И это была правда. Ей действительно было всё равно. Она начала новую жизнь. Устроилась на полную ставку в хорошую фирму. Записалась на курсы английского. Купила билеты в театр — Вадим не любил театр. Начала жить для себя.
Через месяц Вадим пришёл к ней на работу. Похудевший, небритый.
— Света, выслушай меня. Пять минут.
Она согласилась. Вышли в кафе напротив.
— Я понял всё. Был не прав. Мама… я с ней поговорил. Она обещала извиниться.
— Не надо, — покачала головой Светлана. — Я не хочу извинений. Я хочу жить без унижений. А с твоей мамой это невозможно.
— Мы будем жить отдельно!
— Вадим, ты не понимаешь. Дело не в том, где жить. Дело в том, что в трудной ситуации ты выбрал не меня. И выберешь снова. Потому что ты сын своей матери. А я больше не хочу быть на втором месте.
— Но мы же любили друг друга…
— Любили. Но любви недостаточно, если нет уважения. Твоя мама не уважает меня. И ты, выходит, тоже. Иначе не молчал бы.
Она встала, положила деньги за кофе.
— Прощай, Вадим. Желаю тебе счастья. И найти женщину, которую твоя мама одобрит.
Через полгода она случайно встретила бывшую соседку.
— Ой, Света! А я думала, вы с Вадимом уехали! Дом-то продаётся!
— Продаётся? — удивилась Светлана.
— Ага. Раиса Петровна продаёт. Говорит, дорого содержать, да и одной там тоскливо. В квартиру поменьше переедет.
Светлана только улыбнулась. Вот и финал истории. Раиса Петровна добилась своего — выжила невестку. Но осталась одна в большом пустом доме. С сыном, который так и не стал самостоятельным. И с победой, которая оказалась поражением.
А Светлана шла по улице в свою уютную квартирку, где её ждал рыжий кот, подобранный месяц назад. Где на подоконнике цвели её любимые фиалки. Где она была дома.
Настоящего дома.
