— Вот ключи от квартиры забери обратно! — Татьяна швырнула связку прямо на кухонный стол, и они со звоном покатились к краю. — И больше никогда не приходи в мой дом без приглашения!
Валентина Петровна замерла на пороге кухни. На её лице застыло выражение оскорблённого достоинства, которое она так мастерски умела изображать. Губы поджались в тонкую линию, подбородок гордо вздёрнулся. Она медленно перевела взгляд с невестки на сына, который стоял у окна, старательно избегая смотреть на обеих женщин.
— Серёжа, ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает? — голос свекрови дрожал от праведного гнева. — Я же твоя мать! Я имею право приходить к сыну когда захочу!
Сергей молчал. Он смотрел в окно на серый ноябрьский двор, где ветер гонял опавшие листья, и его плечи были напряжены так, будто он нёс на них непомерный груз. Татьяна видела, как побелели его костяшки от того, что он сжимал подоконник.
Всё началось три часа назад. Татьяна вернулась с работы раньше обычного — отпустили после планёрки. Она мечтала принять горячую ванну, выпить чаю и просто побыть в тишине. Но когда она открыла дверь своей квартиры, из спальни донеслись голоса. Чужие голоса в её доме, в её личном пространстве.
Она тихо прошла по коридору и заглянула в приоткрытую дверь. Валентина Петровна стояла у комода и методично перебирала содержимое ящиков. Рядом с ней стояла её подруга Нина Васильевна — такая же любительница совать нос в чужие дела.
— Смотри, Нин, какое бельё носит! — свекровь держала в руках кружевной комплект. — На такие деньги выбрасывает! А Серёжке всё говорит, что экономить надо. Вот стерва!
Нина Васильевна хихикнула, потом заговорщицки понизила голос:
— А документы-то нашла? Про квартиру родителей?
— Пока нет. Но найду! — Валентина Петровна захлопнула ящик и открыла следующий. — Мне надо знать, что эта хитрая лиса там намутила. Квартира-то немаленькая, трёхкомнатная в центре. Родители её умерли два года назад, а она мне ни слова не сказала про наследство. Серёжа тоже молчит, дурак!
Татьяна стояла в коридоре, и её трясло от ярости. Она сжимала кулаки так сильно, что ногти впивались в ладони. Свекровь рылась в её вещах, в её личных документах, обсуждала её бельё и называла стервой в её же доме!
— А вдруг она квартиру уже продала? — предположила Нина Васильевна. — И деньги на себя оформила?
— Вот поэтому я и ищу документы! — Валентина Петровна перешла к тумбочке. — Если продала и Серёже ничего не сказала, я её из дома выгоню! Пусть сын разводится с этой аферисткой. Найдём ему нормальную девушку, которая старших уважает!
Татьяна сделала глубокий вдох. Она могла бы ворваться сейчас, устроить скандал. Но она решила поступить иначе. Тихо вернулась к входной двери, громко хлопнула ею, будто только что пришла.
— Я дома! — крикнула она, снимая туфли.
Из спальни донеслась возня, шорох, торопливые шаги. Через минуту Валентина Петровна вышла в коридор с невозмутимым видом, а за ней семенила Нина Васильевна.
— Ой, Танечка, а мы к Серёже зашли! — свекровь расплылась в фальшивой улыбке. — Он дома?
— Нет, он на работе, как обычно в это время, — Татьяна тоже улыбнулась, но в её глазах не было тепла. — А вы что делали в нашей спальне?
Валентина Петровна даже не смутилась.
— Да я просто показывала Нине, какой ремонт вы сделали. Хороший ремонт, дорогой. Это вы на деньги от квартиры родителей делали?
Вот оно. Прямой удар. Свекровь даже не пыталась скрывать, зачем пришла. Татьяна почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Терпение. Оно кончилось окончательно и бесповоротно.
— Валентина Петровна, это не ваше дело, — она произнесла это спокойно, но в голосе звучала сталь. — А теперь прошу вас покинуть мою квартиру.
— Твою? — свекровь вскинула брови. — Это квартира моего сына! Я имею право здесь находиться!
— Квартира оформлена на нас обоих. И я, как собственник, прошу вас уйти.
Валентина Петровна побагровела. Она сделала шаг к невестке, и её голос стал ядовитым:
— Ах ты неблагодарная! Мы с мужем вам на свадьбу сто тысяч дали, помогали как могли, а ты теперь меня из дома гонишь? Да ты вообще кто такая? Никто! Серёжа тебя подобрал, когда ты после смерти родителей одна осталась, пожалел! А ты теперь воображаешь!
Татьяна молча прошла к двери и распахнула её.
— Уходите. Немедленно.
Свекровь фыркнула, но всё же направилась к выходу, бросив через плечо:
— Серёжа об этом узнает! Посмотрим, что он скажет!
Когда за ними закрылась дверь, Татьяна прислонилась к стене и закрыла глаза. Она знала, что это только начало. Валентина Петровна так просто не отступит.
Сергей пришёл через два часа. Он ещё не успел снять куртку, как в дверь начали звонить. Настойчиво, требовательно. Татьяна знала, кто это.
— Не открывай, — попросила она.
Но Сергей уже шёл к двери. Валентина Петровна влетела в квартиру как ураган. Глаза блестели от возмущения, щёки пылали.
— Серёжа! Твоя жена выгнала меня из дома! Меня, твою мать! Это уже переходит все границы!
И вот теперь они стояли на кухне в этом треугольнике взаимного непонимания. Татьяна у стола, свекровь в дверях, Сергей у окна.
— Серёжа, скажи ей! — Валентина Петровна не сдавалась. — Скажи, что я имею право приходить к своему сыну!
Сергей наконец повернулся. На его лице читалась мука человека, которого разрывают на части.
— Мама, может, действительно стоит предупреждать, когда приходишь?
— Предупреждать?! — свекровь всплеснула руками. — Я должна спрашивать разрешения, чтобы увидеть родного сына? Она тебя от семьи отрывает, а ты молчишь!
— Она меня ни от кого не отрывает, — устало сказал Сергей. — Мама, мы взрослые люди. У нас своя жизнь.
— Своя жизнь! — передразнила Валентина Петровна. — А обо мне ты подумал? Я одна, отец умер, ты единственный сын! И вместо того чтобы заботиться о матери, ты позволяешь этой… этой…
— Договаривайте, — холодно сказала Татьяна. — Кто я, по-вашему?
Свекровь прищурилась.
— Ты расчётливая особа, которая женила на себе моего сына, чтобы не остаться одной после смерти родителей. И теперь скрываешь от него наследство!
В кухне повисла тишина. Сергей побледнел.
— Мама, что ты несёшь?
— А то! Квартира родителей Тани — трёхкомнатная в центре. Стоит миллионов пятнадцать минимум. Где эти деньги? Почему она тебе не сказала?
Татьяна встала. Она подошла к шкафчику, достала папку с документами. Молча положила её на стол и открыла. Вытащила свидетельство о праве собственности.
— Вот документы на квартиру родителей. Я не продавала её. Сдаю. Деньги идут на отдельный счёт.
— Ага! — торжествующе воскликнула свекровь. — Значит, копишь втайне от мужа! Готовишься сбежать?
Татьяна достала ещё один документ. Договор.
— Это договор на обучение. Я оплачиваю из этих денег обучение Серёжи. Он получает второе высшее, MBA. Стоит это два миллиона рублей за весь курс.
Сергей уставился на жену. Он знал про счёт, знал про квартиру. Но не знал, что она оплачивает его обучение из этих денег. Он думал, что они берут из общего бюджета.
— Таня…
— Я хотела сделать тебе сюрприз, — тихо сказала она. — Хотела, чтобы ты получил образование, о котором мечтал, и не думал о деньгах. Но твоя мать решила, что я скрываю от тебя наследство, чтобы сбежать.
Валентина Петровна на секунду растерялась, но быстро нашлась:
— Всё равно это неправильно! Деньги семьи должны быть общими! А она распоряжается ими единолично!
— Это наследство моих родителей! — голос Татьяны дрогнул. — Моих родителей, которых больше нет! И я трачу эти деньги на вашего сына, на его будущее! Что ещё вам нужно?
— Мне нужно, чтобы ты знала своё место! — выкрикнула свекровь. — Серёжа — мой сын! Я его родила, вырастила, воспитала! А ты пришла на всё готовое! И теперь строишь из себя хозяйку!
— Мама, хватит! — Сергей наконец не выдержал. — Таня — моя жена. Она имеет право распоряжаться своим наследством. И она тратит его на меня, на моё образование!
— Она тебя покупает этими деньгами! — Валентина Петровна была в ярости. — Делает тебя зависимым! Потом будет попрекать!
Татьяна покачала головой. Она больше не злилась. Она просто устала.
— Валентина Петровна, я никогда не попрекала Серёжу ничем. В отличие от вас. Вы постоянно напоминаете про те сто тысяч на свадьбу. Каждый раз, когда приходите.
— Потому что вы неблагодарные!
— Нет. Потому что вы считаете, что эти деньги дают вам право управлять нашей жизнью. Входить в наш дом без спроса, рыться в наших вещах, оскорблять меня.
— Я не рылась! — но голос свекрови дрогнул.
Татьяна достала телефон. Нажала на экран. Из динамика раздался голос Валентины Петровны:
«Смотри, Нин, какое бельё носит! На такие деньги выбрасывает! А Серёжке всё говорит, что экономить надо. Вот стерва!»
Сергей уставился на мать. На его лице был шок.
— Мама… ты… ты рылась в наших вещах?
— Я… я просто… — Валентина Петровна растерялась. — Я волновалась за тебя! Хотела узнать правду!
— Какую правду? — голос Сергея стал жёстким. — Что Таня носит красивое бельё? Что у неё есть наследство родителей, которое она тратит на моё обучение?
— Она тебя обманывает!
— Нет, мама. Это ты пытаешься всё контролировать. Таня права. Эти ключи — он взял со стола связку — больше не твои.
Валентина Петровна смотрела на сына так, будто он ударил её. Потом перевела взгляд на невестку.
— Ты довольна? Ты настроила его против матери!
— Я просто включила запись, — спокойно ответила Татьяна. — Вы сами себя разоблачили.
— Когда ты записала это? — спросил Сергей.
— Я поставила диктофон в спальне после того, как в прошлый раз заметила, что вещи переложены. Хотела убедиться, что не схожу с ума.
— Ты знала, что она роется в наших вещах, и молчала?
— Я не хотела ставить тебя перед выбором. Надеялась, что само как-то решится. Но сегодня она перешла черту. Привела подругу и обсуждала меня, наше бельё, наши деньги. В нашем доме!
Сергей подошёл к матери.
— Мама, уходи. И не приходи, пока не извинишься перед Таней.
— Извиниться? Я? Перед ней? — Валентина Петровна задохнулась от возмущения. — Никогда!
— Тогда не приходи вообще.
Свекровь смотрела на сына, и в её глазах стояли слёзы. Но это были не слёзы раскаяния. Это были слёзы бешенства и обиды.
— Ты пожалеешь об этом, Серёжа. Когда она тебя бросит, а она бросит, вспомнишь мать. Но я не прощу!
Она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
В квартире стало тихо. Сергей опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Прости меня, — глухо сказал он. — Я должен был давно это прекратить.
Татьяна села рядом и обняла его.
— Ты не виноват. Она твоя мать.
— Но она не имела права так с тобой обращаться. Рыться в вещах, оскорблять…
— Теперь всё закончилось.
— Нет, не закончилось. Она не успокоится. Будет названивать, приходить на работу, жаловаться родственникам.
Татьяна вздохнула. Она знала, что он прав. Валентина Петровна не из тех, кто легко сдаётся.
Прошла неделя. Свекровь действительно не успокоилась. Она названивала Сергею по десять раз в день, писала сообщения, полные упрёков и обвинений. Потом подключила родственников. Звонила тётя Сергея, дядя, двоюродная сестра. Все они пытались его убедить, что он не прав, что мать нужно простить, что жена не должна вставать между сыном и матерью.
Сергей держался. Но Татьяна видела, как это его изматывает. Он плохо спал, нервничал, срывался по мелочам. Она понимала, что так продолжаться не может.
И тогда она решилась на последний шаг.
Она пригласила Валентину Петровну на встречу. Не домой — в кафе, на нейтральной территории. Свекровь пришла. Села напротив с видом оскорблённой королевы.
— Ну что, одумалась? Поняла, что была неправа?
Татьяна покачала головой.
— Нет, Валентина Петровна. Я хочу предложить вам сделку.
— Сделку? — свекровь прищурилась. — Какую ещё сделку?
Татьяна достала папку. Положила на стол.
— Здесь документы на однокомнатную квартиру. В хорошем районе, с ремонтом. Я куплю её для вас.
Валентина Петровна опешила.
— Что? Зачем?
— Вы живёте в старой двушке на окраине. Эта квартира лучше, современнее. И ближе к центру. Но есть условие.
— Какое?
— Вы оставите нас в покое. Не будете звонить каждый день, приходить без приглашения, вмешиваться в нашу жизнь. Мы будем встречаться раз в месяц, на нейтральной территории или у вас. И вы извинитесь передо мной за то, что рылись в моих вещах и оскорбляли меня.
Свекровь молчала. Она смотрела на документы, и Татьяна видела, как в её голове идёт борьба. Гордость против выгоды. Желание контролировать против желания получить квартиру.
— Это взятка, — наконец сказала Валентина Петровна.
— Нет. Это инвестиция в спокойствие нашей семьи. И в ваше будущее. Вам семьдесят лет. В новой квартире вам будет комфортнее.
— А если я откажусь?
— Тогда мы продолжим жить как сейчас. Без встреч, без общения. И Серёжа будет мучиться, разрываясь между нами.
Валентина Петровна поджала губы.
— Ты меня покупаешь.
— Я покупаю мир в семье. Для всех нас.
Свекровь долго молчала. Потом взяла документы, пролистала. Квартира действительно была хорошая. Дорогая. В том районе, где она всегда мечтала жить.
— А Серёжа знает?
— Нет. И не узнает, если вы не скажете. Это будет подарок от меня вам. За то, что вы вырастили замечательного сына.
Валентина Петровна подняла глаза на невестку. Впервые за всё время она смотрела на неё не с враждебностью, а с уважением.
— Ты хитрая.
— Я практичная. Как и вы.
Свекровь усмехнулась.
— Знаешь, а ведь мы с тобой похожи. Обе хотим лучшего для Серёжи. Просто по-разному это видим.
— Может, попробуем найти компромисс?
Валентина Петровна кивнула.
— Ладно. Я принимаю твои условия. Но с одной поправкой. Встречаемся не раз в месяц, а два раза. И на праздники — вместе.
— Договорились.
Они пожали друг другу руки. Это не было примирением. Это было перемирием. Но для начала и этого было достаточно.
Когда Татьяна вернулась домой, Сергей встретил её в прихожей.
— Где ты была?
— Встречалась с твоей мамой.
Он напрягся.
— И?
— Мы договорились. Она больше не будет вмешиваться в нашу жизнь. Будем встречаться два раза в месяц.
Сергей не поверил.
— Как ты её убедила?
— Женская дипломатия, — улыбнулась Татьяна. — Не волнуйся. Всё будет хорошо.
И действительно, всё наладилось. Валентина Петровна сдержала слово. Она больше не приходила без приглашения, не звонила по пустякам, не лезла в их жизнь. На встречах вела себя сдержанно, даже вежливо. Иногда Татьяна ловила на себе её изучающий взгляд, но свекровь больше не позволяла себе колкостей.
Сергей не мог нарадоваться перемене. Он не знал, что произошло на той встрече, но был благодарен жене за то, что она как-то сумела найти подход к его матери.
А через три месяца Валентина Петровна переехала в новую квартиру. Сергей удивился, откуда у матери деньги. Она сказала, что продала дачу и взяла кредит. Он хотел помочь с выплатами, но мать отказалась. Сказала, что справится сама.
Татьяна молчала. Это была её маленькая тайна. Цена спокойствия в семье. И она не жалела об этом. Потому что видела, как расправились плечи у мужа, как вернулась улыбка на его лицо, как их дом снова стал местом, где хочется находиться.
Иногда самые сложные конфликты решаются не криками и скандалами, а холодным расчётом и готовностью к компромиссу. И Татьяна это понимала лучше, чем кто-либо другой.
